В ноябрьские дни 78 лет назад шли ожесточённые бои на подступах к Туле, и наши деревни оказались на линии фронта. Немецкий генерал Г. Гудериан ещё не терял надежды взять город оружейников. С ходу лобовыми атаками сделать это не удавалось, по мере подхода отставших частей он прощупывал территорию для охвата города. В первой половине месяца район д.Лутовиново и других окружающих его деревень враг определял как удобный плацдарм для развития своего наступления. Выходили на него части 3-ей танковой дивизии вермахта во взаимодействии с полком СС «Великая Германия».
Командование 50-ой армии, оборонявшей подступы к Туле, решило использовать на этом участке только что подоспевшую с Дальнего Востока 413-ую стрелковую дивизию. На «сибиряков» возлагались большие надежды. Это было полносоставное соединение, вооруженное и оснащённое полностью по штату, большее число бойцов – уже на втором-третьем году службы, многие из командиров - с боевым опытом на Дальнем Востоке, а командовал дивизией бравый генерал-майор Алексей Дмитриевич Терешков – офицером стал ещё в Первую мировую, георгиевский кавалер. «Если бы сохранили дивизию, это была бы очень хорошая, боевая и ценная сила, но все получилось по-другому», - вспоминал разведчик этого соединения[1].
2 ноября дивизия ещё разгружалась на станции Узловая, а 1324-ый стрелковый полк уже вступает в яростную схватку с немецкими танками и мотопехотой, защищая село Дедилово. «За 2-5 ноября в районе Дедилово уничтожено 12 фашистских танков, 2 автомашины, сбит один самолёт. Убито и ранено до 500 фашистских солдат и офицеров»[2]. «В 1324 сп убито 3. Ранено 50. Пропавших без вести 6. Лошадей убито 19»[3]. Другие части соединения занимают позиции по правому берегу реки Упа до деревни Присады.
|
|
Активные поползновения врага приостанавливает и осенняя распутица. О погоде из немецкого донесения: «Пасмурно, часто идёт дождь. Дороги по-прежнему в плохом состоянии»[4].
Ночью с 6 на 7 ноября части 50 армии производят перегруппировку, готовятся к наступлению. Для 413-ой сд выделен рубеж 2 км западнее Никитино – Малая Еловая – Крутое – Крюковка. 1324-ый сп – во втором эшелоне (на марше), 1-ый батальон полка с двумя орудиями оставлен в Дедилово[5].
В 15:30 дивизия перешла в общее наступление в направлении Тихвинского (направление на Ясную Поляну). Дивизия уничтожила две минометные батареи, 3 танка, наблюдательный пункт и рассеяла до двух рот противника. Враг отходил с боем. 7 ноября 1322-ый сп к 18:00 овладел Малой Еловой, а в 22:00 был контратакован 20-ю танками и до 200 человек пехоты, полк отошел и занял рубеж Большая Еловая. 1320 –ый сп в 22:00 на окраине Тихвинского был контратакован семью танками и батальном пехоты - полк откатился в район деревни Вечерняя Заря, перешел к обороне и приводит себя в порядок. 1324 сп - ещё на марше, в 0:45 8 ноября головой проходил совхоз Фатеевский[6].
Разведка дивизии прощупывала вглубь территории. 7 ноября в д. Кишкино было отмечено боестолкновение нашей разведгруппы с отрядом врага численностью около одного взвода.
Немцы отмечают: «3 тд и пп «Великая Германия» ведут тяжёлые бои с противником, атакующим силами пехоты и танков между Тулой и лесным районом южнее города с восточного направления»[7]. Однако сказывались организационные недостатки в действиях 50-ой армии. Так, 32-я танковая бригада опоздала с выходом в исходное положение (н/п Большая Еловая), взаимодействие с 413-ой сд на местности организовано не было, связь работала плохо, донесения в штаб армии не поступали. Задача по организации на местности взаимодействия с пехотой и артиллерией, возложенная на командира 32-й танковой бригады, была ошибочным решением, так как такие обязанности возлагались на штаб армии. На этом участке успех не был достигнут.
|
|
С рассветом 8 ноября немцы открыли сильный артиллерийско-пулеметный огонь из леса в 1 км восточнее Старого Басово, кроме того вышли до 10 танков в 7:30 в направлении на Большую Еловую. 1322-ый сп в готовности вновь наступать на Малую Еловую. 1320-ый сп сосредоточен в районе Вечерняя Заря и леса южнее, ощущает ружейно-пулеметный огонь противника со стороны деревни Крутое. К этому моменту третий батальон 1324-ого сп сосредоточен на рубеже Сергиевское–Трушкино в готовности наступать[8]. Два дня 20-ый и 22-ой полки дивизии тщетно пытались овладеть Крутым и Малой Еловой. А 24-ый двумя батальонами из деревень Барыково и Лобынское выходил на Лутовиново.
Снимок местности на 194о год.
В журнале боевых действий 413-ой дивизии[9] находим информацию о том, что в ходе наступления частей дивизии 1324-ый стрелковый полк в составе двух батальонов (2-ой и 3-ий) 9 ноября вышел на рубеж: западная окраина Барыково, 1 км восточнее Лутовиново, западная окраина Лобынского. А в ночь с 9 на 10 ноября батальоны "подверглись нападению около 20 средних танков с батальоном мотопехоты и автоматчиков. В результате боя 3-ий сб был окружён пехотой и танками. Под сильным артиллерийским и пулемётным огнём часть батальона вышла из окружения и заняла оборону совместно со 2 –ым сб по западной окраине Барыково. В этом бою был ранен комиссар [полка] Соловцов в голову. Судьба раненого в ноги командира полка и оставшихся с ним капитана Степанова и других - не известна. 1324-ый сп показал пример стойкости. (По данным работников штаба дивизии)".
|
|
Немецкий солдат с подбитой самоходкой после боя под Болоховкой
Далее в штабе дивизии прямо не отмечено развитие события с окружением значительного числа бойцов и командиров 1324-ого полка – некому передавать данные о состоянии дел. Говорится лишь о затишье на позициях всех других частей дивизии, они отходят на правый берег р. Упы. Однако затем можно определить характер происходящего в районе окружения по следующей фразе в журнале: "День [11 ноября] прошёл спокойно, исключая участок 2-ого сб по левому берегу р. Упы, где от огня миномётов и танков [противника] было потеряно несколько десятков человек. Был убит командир 2 [сб] капитан Костюк". Не трудно догадаться, что бойцы 1324 –ого полка оставались на левом берегу ещё два-три дня под сильным огнём. Учитывая отсутствие поддержки со стороны других подразделений, потрёпанные «грозинцы» задерживались с отходом по какой-то серьёзной причине. Может быть, пытались вызволить из окружения раненого командира и однополчан. Да и проход остатков батальонов из Барыково на восток к реке лежал через открытое пространство, контролируемое немцами с занятых ими высот. Возможно, что с таким эпизодом связаны воспоминания кишкинских старожилов: «Вернулись как-то немецкие солдаты, что поселились в нашей избе, и дали понять: у реки большой бой был, много наших убито, много ваших»[10], «как говорили, в речке наших много утонуло - такой разговор был»[11].
Либо к интересующему нас бою у Лобынского, либо к следующему ожесточённому бою 1324-ого полка уже 18-19 числа под Кубашево относятся слова разведчика из 413-ой сд. Годов Борис Евграфович в своём интервью вспоминал: «Полк погиб почти что весь. Обложили его огнём миномётным, у них [у немцев] там миномёты были – просто мастерски владели им. И танками давили в обход. Наши стали огонь открывать все меньше и меньше. Немец уже знал, что здесь полк небоеспособен, и прямо пошёл напрямую, прямиком прошёл. Я не знаю, там в плен, наверное, попали многие, я в одном месте только видел, как сдавались. Всё. Артиллерия погибла вся. И вот что я скажу сейчас: за все полтора месяца почти что не было подвоза боеприпасов»[12]. Кстати, в журнале боевых действий 413-ой сд приведено заявление комиссара Соловцова о том, что противотанковые гранаты, часто даже усиленные толовыми шашками, не подрывают танков.
Начальник оперативного отдела дивизии позже уже в 1943 году в составленной им хронологии боевых действий соединения отмечает: «К 19:00 10 ноября 2 батальон 1324-ого сп, оборонявший Барыково, был атакован противником при поддержке танков с севера, юга и запада. Батальон по приказу командира стрелкового полка начал отход в направлении Сергиевское»[13]. Следует, что после атаки на 3 батальон под Лобынским немцы переключились на Барыково.
Те бойцы и командиры полка, которые сразу не вышли из окружения вместе с Соловцовым, скорее всего, погибли или оказались в плену. В течение нескольких дней два батальона полка понесли огромные потери. В оперсводке штаба 413–ой сд от 13 ноября указываются следующие потери в 1324-ом сп за период со 2 по 13 ноября: «Убито начсостава - 10, мл. начсостава - 46, рядового состава - 195. Ранено: начсостава - 12, мл. начсостава - 30, рядового состава - 114. Пропало без вести: начсостав - 21, мл начсостава - 96, рядового состава – 556. Итого потерь: нач. состава - 43, мл. начсостава - 172, рядового состава - 865»[14]. А в журнале боевых действий дивизии уже 17 числа читаем уточнённые данные: убито: начальствующего состава – 10, младшего начальствующего состава – 40, рядового состава – 195 человек; ранено: 13 / 30 / 114 человек; пропало без вести: 23 / 112 / 556 человек[15]. Львиная доля из указанных потерь в полку приходится на действия двух батальонов в ходе неудачного наступления с 7 ноября. Один стрелковый батальон, на подготовленных позициях вместе с 299-ой сд яростно отбивал атаки немецких танков и пехоты на Дедилово, но понёс сравнительно небольшие потери. Именно в районе Лутовиново–Лобынское–Барыково полк потерял и своего командира и значительную часть личного состава.
Страница из журнала боевых действий 413 сд: данные о потерях 1324 сп с 1 по 15 ноября 1941 г.
13 числа командование полком принял капитан Жищенко (он погибнет через 5 дней при немецком наступлении на Болохово). Свои позиции полк занимает уже со всей дивизией на правом берегу Упы.
В базах данных сильно разнится информация о судьбе попавшего в окружение под Лобынским командира: полковник Грозин Илья Савельевич отмечался и как пропавший без вести, и как погибший 10 ноября, и числится похороненным в Болохово. В этом городке названы улицы в честь двух командиров 1324-ого стрелкового полка полковника Грозина и батальонного комиссара Соловцова. Однако у нас есть большие сомнения, что в могиле в центре Болохово вместе с другими бойцами был погребён Грозин Илья Савельевич. Ведь работник штаба, в начале 1942 года заполнявший журнал боевых действий дивизии, сообщал о том, что судьба раненного в ноги командира не известна. Вряд ли оставшиеся бойцы двух батальонов, зажатых в Барыково, смогли найти и вынести тело раненого или убитого полковника. А вот поисковый отряд «Бард» в 2008 году, выявив первичные санитарные захоронения под Лобынским, поднял там останки командира РККА со «шпалами» полковника на лацканах – это факт. Поэтому ещё остаётся такая неопределённость.
Нам важно отметить, что в ходе боёв первой половины ноября в немецкий плен попало большое число красноармейцев и командиров. Судить об этом можно по числу указанных в документах 413-ой сд пропавшими без вести и по ошибкам в указании погибшими, так как очень многие из них на самом деле оказались в плену.
Показательна история капитана Костюка Бориса Семёновича командира 2-го батальона 1324-ого сп (в другом месте записан 1322-ый сп). В документах 413-ой дивизии определённо говорится о его гибели к 11 ноября. Есть также и документальные сведения о его позднем захоронении почему-то в деревне Ползиково Чернского района, о котором узнаём: захоронение 1942-1943 гг., перезахоронение 60-х годов с ближайших населённых пунктов. Но вряд ли там лежат останки капитана Костюка. Это проясняет имеющаяся информативная картотека на советских военнопленных, возвращаемых после войны на родину из западноевропейских стран[16]. Борис Семёнович в ноябре 1941 года попал в плен под Лобынками. Как указано в карточке, он был отправлен на работы в оккупированную Беларусь, а с 25.11.1943 по 4.9.1944 гг. даже служил в немецкой армии. Возвращался в СССР он в марте 1945 года из города Глазго из Великобритании - судя по всему, попал в плен к союзникам на открывшемся в Европе втором фронте. Не удивительно, что Борисом Семёновичем заинтересовалась контрразведка "СМЕРШ". Пока нам не известна дальнейшая судьба капитана Костюка, повоевавшего в нашей округе 78 лет назад.
Пленные красноармейцы из 413 сд. Ноябрь-декабрь 1941 г.
Деревня Анишино Венёвского района Тульской области.