В верования древних башкир объединяются разновременные пласты, связанные с тотемизмом, культом животных, анимизмом, одухотворением природы. К самым древним верования башкир относят тотемистические представления. Башкиры верили в свое родство с тем или иным животным, к древним тотемистическим представлениям башкир восходят некоторые имена собственные, образованные от слов «волк» и «медведь». Вероятно, волк и медведь считались прародителями башкир. (Тотем – первопредок в виде животного, которого считали родоначальником племени). Вспомним легенду о происхождение слова «башкорт». Но тотемизм характерен для ранних этапов первобытного общества, хотя некоторые пережитки этого вида религии просуществовали у некоторых племен башкир вплоть до 20 века.
С развитием общества развивается и верования людей. Если раньше они пытались объяснить свое происхождение, то теперь они обратили внимание на окружающий их мир. Появился культ природы, культ – почитание, преклонение перед чем-нибудь или кем-нибудь. Для башкир характерно одухотворение предметов и явлений природы, наделение их сверхъестественной силой, а также свойствами, присущими человеку. Были почитаемы реки, озера, горы скалы, животные и птицы. Поклонялись Земле, водной стихии, Небу. Происхождение башкирских лошадей предания связывают с пещерой Шульган и одноименным озером.
И все это находилось на быке, который стоял на огромной рыбе.
Нижний мир– мир духов. Злые и добрые, они живут также на земле, но невидимы обычному глазу человека. Это Шурале – дух леса, водяные – духи озер и рек, дух ветра. Встреча с ними не приносила вреда, а с ветром даже обещала удачу.
Самым главным у башкир было верховное небесное божество Тенгри, которое силилось впоследствии с мусульманским Аллахом. Это могучий бог неба. Большинство Тенгри наделяется весьма широким кругом полномочий: защита от злых духов, смерти, болезни, врагов и разбойников; дарование жизненной силы людям и скоту, мира, благополучия, воинской и охотничьей удачи; покровительство семье, домашнему хозяйству. У башкир культ Тенгри в домусульманский период их истории выступал как синоним понятия "бог" и в значении "главный бог, находящийся на небе". Культ Тенгри нашел отражение в башкирской пословице "Почитая соседей, мы почитаем и бога"("Курше хаkы - тэнре хаkы").
Главным женским образом в верованиях древних башкир считалась ХУМАЙ (hомай у башкир, Умай, Май, Убай, Юмо у иранцев, киргизов, казахов и др.), покровительница домашнего очага и скота, охранительница детей в мифологии индо-иран., тюрко-монг., финно-угорских народов. Олицетворяет жен., земное начало и плодородие. В иран. мифологии образ богини Умай связан со священной птицей Умай. То же самое наблюдается и в баш. сказке "Птица Хумай" ("hомай kош"). В эпосах "Урал-Батыр" и "Акбузат" Х. предстает как девушка-лебедь (Аkkош - букв. "священная птица"), дочь небожителей - царя птиц Самрау и небесной красавицы Солнце (kояш).
Культ лошади один из самых естественных для башкир, ведь они так любят этих животных.
В башкирской мифологии образы коня и человека неразрывно взаимосвязаны и, дополняя друг друга, составляют единое целое. В ней события разворачиваются не только вокруг сказочного героя, но и вокруг его волшебного коня, от позиции и активности которого во многом зависит успешное преодоление героем тех или иных трудностей и достижение намеченных целей. Образы волшебных коней в башкирской мифологии условно можно разделить на три группы: это, во-первых, небесные, водные и пещерные (подземные) акбузаты, небесные хараты,, во-вторых, крылатые тулпары и, в-третьих, кони-оборотни, способные вести человеческий образ жизни. Среди мифических коней первого типа, фигурируемых преимущественно в эпосе, ведущее место занимает Акбузат. Его образ наиболее полно раскрыт в эпосе «Урал-батыр», «Акбузат», «Заятуляк и Хыухылу».Акбузат - конь божественного происхождения, конь Солнца-праматери и верховой конь лучезарной небесной девы. Урал-батыр получает небесного Акбузата в дар от дочери Солнца Хумай.. Он божественный крылатый конь, обладающий невероятной силой.Второй тип волшебных коней - крылатые тулпары, больше всего действующие в богатырских сказках и легендах, имеют сравнительно небольшой ростРожден в пучине вод или у истоков океана, оттого и имя Тулпара, в которое заложены смысловые понятия: (порыв, волна, вал, шквал, буря, вдохновение, окрыление, возвышение, полет чувств, души). По древним представлениям башкир, никто, даже хозяин, не должен был видеть крылья тулпара, иначе он может умереть. Тулпары могут разговаривать по-человечески, мыслить, видеть сны, возмущаться, мстить. Они верные товарищи, надежные спутники и мудрые советчики героев.
«Мусульманство в Башкортостане»
За последние несколько веков Ислам стал неотъемлемой частью повседневной и духовной жизни башкир. Сегодня он играет значительную роль в жизни республики, хотя ее не стоит и переоценивать Как известно, древние башкиры были язычниками-кочевниками и исповедовали древнюю религию тюркских народов тенгрианство. Ислам же начал проникать в Башкирию из Булгарии еще в Х веке. Этот процесс приостановился, когда в первой половине XIII века территория современного Башкортостана была завоевана ордами хана Батыя и впоследствии вошла в состав Золотой Орды. После ее распада в XV веке на несколько отдельных татарских государств территорию Башкирии разделили между собой Ногайское, Казанское и Сибирское ханства.
При хане Узбеке (1312—1342 гг.) Ислам стал официальной религией Золотоордынского ханства. В его правление к башкирам с миссионерской целью были отправлены мусульманские проповедники, получившие духовное образование в Булгаре. В долинах рек западной Башкирии — Белой, Уршака, Демы, Чермасана, Ика — расположены могилы более чем 20 мусульманских миссионеров. Принятие Ислама и его распространение на территории Золотой Орды способствовало и более интенсивной исламизации башкир, которые под влиянием господствующей татарской феодальной верхушки принимали Ислам. Но при этом, однако, они всячески сопротивлялись воздействию на их духовную и культурную жизнь со стороны.
«В духовной сфере это выражалось в приверженности языческим верованиям тюркской тангрианской традиции, - отмечает исследователь А. Щипков, - сохранности и широкой популярности доисламского по своему происхождению башкирских национальных сказаний о батыре Урале, напоминающие русские героические былины, в которых, среди прочего, воспевалась борьба с захватчиками-мусульманами. Не только сопротивление Казани, но и кочевнический образ жизни препятствовал укоренению Ислама в Башкирии». Разгром Казанского ханства Иваном Грозным в 1552 году радикально изменил военно-политическую ситуацию в регионе. Московское государство стало наиболее сильной в военно-политическом смысле восточно-европейской державой. Неудивительно, что отдельные родоплеменные сообщества башкир стали к ней присоединяться. Западные башкирские племена вошли в состав России в течение 1554-1555 гг., в 1555 г. их примеру последовали башкиры племен мин, затем группы юга-восточных племен, включая бурзян, кыпсак, усерган. Окончательно этот процесс завершился в середине XVII века.
Примечательно, что сохранение Ислама в неприкосновенности было одним из главных условий подписания договоров между башкирскими племенами и московским государем. Доброжелательность российского правительства по отношению к башкирам и добровольность их присоединения к Российскому государству выделила их среди прочих народов Поволжья и Урала. Им, в отличие от других «инородцев», был придан статус военного казачьего сословия с сохранением собственности на землю. А самое главное, в отношении башкир не проводилось последовательной, планомерной политики христианизации. Правда, отдельные попытки все же предпринимались в 1681–1684 гг. и в начале XVIII века. Они привели к массовым башкиро-татарским восстаниям, поэтому вскоре государственные усилия по «оправославливанию» башкир были прекращены. В конце XVII века движением повстанцев руководил Сеит-Тюлекей, а в начале XVIII века политика христианизации народов Поволжья, санкционированная Петром I, привела к масштабному Алдар-Кусюмовскому восстанию. Как ни парадоксально, но падение Казанского ханства вместе с присоединением к России положило начало более серьезной исламизации башкир, чем та, что имела место раньше.
Насильственная христианизация татар, уничтожение их сел, конфискация имущества еще с XVI века вызывала их постоянный отток в Башкирию. Вместе с населением уходили и мусульманские ученые и религиозные деятели. В результате непрерывных миграций тех лет многие районы северной Башкирии и нынешней Челябинской области ныне компактно заселены татарами. Именно гонимые русской администрацией исламские деятели, вызывающие симпатию среди местного населения, спровоцировали новую волну распространения Ислама среди башкир. На тот момент он осознавался не только как религиозное учение, но и как фактор этнического самосознания башкирского народа, как идеология, вокруг которой можно сплотиться против русского политического диктата и массовой колонизации русских крестьян из Центральной России. Но о глубоком проникновении веры глубоко в людские сердца в то время говорить пока не приходится. Такое отношение подтверждается и источниками. Согласно одному из них башкиры «закон мусульманский» соблюдали плохо, и богослужение посещали редко. После подавления Пугачевского восстания Екатерина II, осознавая невозможность обращения всех мусульман живущих в России в Православие, решает интегрировать Ислам в политическую систему Российской империи. В 1789 году по ее повелению было создано Магометанское духовное собрание с центром в Уфе, причем отныне имамы не избирались, а назначалось после доскональной проверки кандидатов на лояльность царскому престолу. В то время императрицей была учреждена и должность муфтия, который становился официальным главой мусульман страны.
С советских времен и в условиях современной России примерно таким минимумом ограничиваются представления об Исламе значительной части мусульман Башкирии по сей день. Башкиры и татары, или как принято называть их сейчас, «этнические мусульмане», в 90-е годы вновь потянулись к религии во многом по законам исторической памяти, сопричастности к определенным религиозно-культурным архетипам своей этнической общности. В повседневной культуре мусульман рассматриваемого региона можно выявить мощный пласт исламских архетипов и связанных с религиозными законами примет. К примеру, подавляющее большинство татар и башкир России начинают любое дело со слов «БисмиЛляхи ир-Рахман ир-Рахим», будь то еда, бросок лески удочки в воду, поворот ключа в машине. Почти в каждом доме на видном месте висит написанные на арабском языке аяты Корана. Животных режут в сельской местности также по исламским канонам, отвергая традицию забоя птиц и скота топором. Нормой местного диалекта татарского языка является использование исламских лексем и идиоматических выражений, вроде «Алла бирса» (синоним арабского «ин ша Аллах»), «Аллах акпер» – (измененное «Аллаху Акбар»), как принято говорить после еды. В то же время пятикратный намаз, пост в месяц Рамадан и другие обязательные нормы Ислама соблюдают пока далеко не все. Для значительной части Шариат ограничивается посещением пятничной молитвы в местной мечети, а также празднованием Ураза-Байрама и Курбан-Байрама. Это объясняется значительным перенятием негативных привычек соседних народов, а позднее атеистического мышления на протяжении XIX-XX века, когда татары и башкиры Уфимской губернии вошли в активный контакт с русскими переселенцами из центральной части страны.
В начале 90-х рост популярности религии, причем не только исламской, но и разных толков христианства, был характерной чертой общественно-политической жизни Башкирии. Открывались мечети, издавалась масса религиозной литературы. Но, как отмечает Айслу Юнусова в «Ислам в Башкирии», середина 90-х годов была отмечена явной приостановкой «поступательного движения Ислама в Башкирии». К концу 1994 г. было приостановлено строительство около 200 мечетей по причине нехватки средств. После того, как спрос на религиозную мусульманскую литературу был удовлетворен, значительно сократились поступления от ее реализации, так что проблема денег стояла в то время перед всеми. Много проблем возникало и в вопросе подбора имамов, причем речь шла не столько о подготовке, сколько об отборе кадров.
В 1990–1992 гг. большое количество молодых людей выразило желание учиться в только что открывшихся медресе. Однако многими из них руководили конъюнктурные соображения, а не истинная вера и преданность Исламу. В результате ряд мечетей сегодня так и не дождался своих служителей. Эти наблюдения Алсу Юнусовой находят наглядное подтверждение во многих девернях республики. Так, в селе Аскино и райцентре Татышлы мечети удалось возродить, но они фактически не действуют из-за отсутствия имамов. В деревне Булькайпаново мечеть также отстроили в начале 2000-х годов, нашелся и имам, пожилой Рафиc Тимершин, чьи воспоминания мы уже приводили. Он был выбран жителями деревни как потомственный мулла и отправился на учебу в Уфу, где окончил краткие курсы для имамов, не овладев арабской грамотой. Выучившись основам ислама, он может удовлетворить насущные требования местных мусульман, но Рафиc Тимершин беспокоится, кому он передаст мечеть в будущем…
Эта ситуация типична для рассматриваемого региона. Большинство имамов – пожилые люди, даже не умеющие писать и читать по-арабски, которые используют в богослужебных целях книги с транскрипцией коранических молитв. Вся проблема в прерванной советским вмешательством религиозной традиции. Наглядный пример – многочисленный род Ахматшиных, проживающих д. Казанчи Аскинского района. Их предки были муллами на протяжении нескольких поколений. Это подтверждают хранящиеся в семье старинные рукописные книги, наиболее ранние из которых были датированы нами 1762 годом. Обучение основам религии происходило в кругу семьи. Пометки на полях данных книг представляют собой учебные надписи: будущие муллы пытались воспроизвести строки молитв, которые в будущем им предстояло ежедневно произносить. Сейчас же книги никто в деревне прочесть не может. Традиция была прервана. Не способствует привлечению новых мусульман и различное административное подчинение мечетей.
Между тем, планируемое широкое празднование вхождение Башкирии в состав России внушает мусульманам некоторый оптимизм. Это событие должно дать новый импульс религиозному возрождению в регионе и возвращению Уфе статуса подлинного центра Ислама в России.