22 мая 1945
1. Иисус в одиночестве быстро шагает по главной дороге к горе, возвышающейся рядом с дорогой. Дорога от озера идет на восток и постепенно поднимается на невысокую возвышенность с мягким рельефом, простирающуюся на большое расстояние и образующую плато, с которого в южном направлении видно все озеро и город Тиберия, а также другие города, разбросанные в северном направлении, которые не так красивы как Тиверия. Затем скалы и холмы поднимаются довольно круто вверх до самой вершины горы, а потом вновь снижаются и снова поднимаются до другой вершины, подобной первой, образуя некоторое подобие странного седла.
Иисус начинает взбираться на плоскогорье по смежной дороге, которая также находится в хорошем состоянии, и достигает небольшой деревни, жители которой работают на плоскогорье, где уже начала колоситься пшеница. Он минует село и пересекает поля и луга, покрытые цветами и шелестящие зерновыми.
Ясный день являет всю красоту окружающей природы. К тому же, к северу от
одинокой небольшой горы, к которой идет Иисус, лежит грандиозный массив горы Ермон, вершина которой подобна огромной жемчужине, положенной на основание из изумрудов, так бела ее вершина, покрытая снегом, тогда как ее лесистые склоны зелены. За другим озером, которое находится между Тивериадским морем и горой Ермон, простирается зеленая равнина. Там находится озеро Мером, которого отсюда не видно. Больше гор по направлению к озеру Тиберия, а за озером простирается прекрасная равнина и другие горы, контуры которых смягчает расстояние. На юге, по другую сторону главной дороги, я вижу холмы, за которыми, думаю, скрывается Назарет. Чем больше поднимаешься, тем шире становится поле зрения. Я не могу видеть то, что лежит на Западе, потому что с этой стороны обзор ограничивает гора.
2. Первым Иисус встретил апостола Филиппа, который, кажется, стоял там на посту в дозоре. «Как, Учитель? Ты здесь? Мы ожидали встретить Тебя на главной дороге. Я здесь ожидаю товарищей. Они пошли за молоком к пастухам, пасущим свои стада в этих горах. Там, внизу, на дороге, Симон с Иудой Симоновым и Исааком, и… О! Идите сюда… Идите! Учитель здесь!»
Апостолы, которые спускаются с флягами и с сосудами, побежали к Иисусу и младшие, конечно, прибегают первыми. Приветствия, которыми они встречают Учителя, действительно очень трогательны. Наконец-то они все вместе и пока Иисус улыбается, все они наперебой говорят и рассказывают Ему...
«Но мы ждали Тебя на дороге!»
«Мы просто думали, что Ты не придешь даже сегодня».
«Ты знаешь, здесь много людей».
«О! Мы были смущены, тут были несколько книжников и даже некоторые из
учеников Гамалиила».
«Это верно, мой Господь! Ты покинул нас именно в нужный момент! Я никогда так не боялся как тогда. Не делай такого трюка со мной снова!»
Петр жалуется, а Иисус улыбается и спрашивает: «с вами случилось что-то плохое?»
«О! Нет! Наоборот... О! Учитель! Разве Ты не знаешь, что Иоанн говорил проповедь?... Она звучала так, как если бы Ты говорил через него. Я... Мы все были
ошеломлены... этим мальчиком, который год назад мог только забрасывать невод.., о!”
Петр до сих пор удивляется и трясет Иоанна, который улыбается, но молчит. «Ты поверишь, что возможно, чтобы этот мальчик говорил такие слова этим улыбающимся ртом? Он звучал как Соломон».
«Симон тоже говорил очень хорошо, мой Господь. Он был в действительности “главным”», - говорит Иоанн.
«Не удивительно! Он взял меня и толкнул туда! Кто знает!... Они говорят, что я сказал хорошую проповедь. Возможно это так. Я не знаю... потому что как быть с тем, что слова Иоанна застали меня врасплох, как быть со страхом говорить перед столь многими людьми, в результате чего Ты бы оскандалился, я был сбит с толку...»
«С чего бы это Я оскандалился? Ведь говорил ты, следовательно, ты бы и оскандалился, Симон”, - подразнивает его Иисус.
«О! Насколько я понимаю... я не беспокоился о себе. Я не хотел, чтобы они смеялись над Тобой и считали, что Ты сделал глупость, выбрав Своим апостолом такого болвана как я».
Иисус искрится радостью от смирения и любви Петра. Но Он только спрашивает:
«А что насчет остальных?»
«Зилот тоже очень хорошо говорил. Но он... мы все это знаем. Но этот мальчик стал большой неожиданностью! Конечно, с тех пор как мы уединились в молитве, душа мальчика, кажется, все время пребывает на Небесах».
«Это верно, очень верно». Все подтверждают слова Петра и продолжают рассказывать Иисусу...
«Ты знаешь? Среди учеников теперь есть двое, которые, согласно Иуде
Симонову, очень важны. Иуда очень активный. Конечно! Он знает многих этих… из высшего круга и знает, как с ними обращаться. И он любит говорить... Он очень хорошо говорит. Но люди предпочитают слушать Симона, Твоих двоюродных братьев и, прежде всего, этого мальчика.
Вчера один человек сказал мне: “этот молодой человек очень хорошо говорит – он говорил об Иуде, – но я предпочитаю тебя”. О! Бедняга! Он предпочитает меня, а я едва могу соединить пару слов!... Но почему Ты пришел сюда? Местом встречи должна была быть дорога, и мы были там».
«Потому что Я знал, что найду вас здесь. Теперь слушайте. Спуститесь вниз и скажите остальным, чтобы они поднялись сюда, также и известным ученикам. Народ сегодня не придет. Я желаю говорить только с вами».
«В этом случае лучше подождать до вечера. Когда солнце начнет садиться, люди разойдутся по соседним деревням, и они вернутся на следующее утро, и будут ждать Тебя. Иначе… кто их удержит?»
«Хорошо. Сделай так. Я буду ждать вас там, наверху. Ночи теперь теплые и мы можем спать под открытым небом».
«Везде, где Ты пожелаешь, Учитель. Обеспечить Тебя – это наша задача».
3. Ученики уходят и Иисус продолжает восхождение к вершине, которую я уже видела в прошлом году в видении об окончании Нагорной проповеди и первой встрече с Марией Магдалиной. Панорама теперь шире и становится ярче на закате.
Иисус сел на скалу и сосредоточился в медитации. И Он остается в ней, пока шарканье ног на тропинке не предупреждает Его о возвращении апостолов. Темнеет, но солнце еще освещает вершину горы, извлекая ароматы из каждой травинки и цветка… Ощущается сильный запах лесных ландышей, тогда как высокие стебли нарциссов раскачают своими звездочками и почками, как если бы они просили росы.
Иисус встает и приветствует их: «Мир вам».
Многие ученики пришли наверх вместе с апостолами. Исаак ведет их и улыбается всем своим худым лицом аскета. Все собрались вокруг Иисуса, Который приветствует в частности Иуду Искариота и Симона Зилота.
«Я позвал вас всех сюда ко Мне, чтобы побыть с вами несколько часов и говорить только с вами. Мне есть, что сказать вам, чтобы подготовить вас к вашей миссии. Давайте
вкусим нашу пищу, а затем поговорим, и, пока вы будете спать, ваши души будут с удовольствием продолжать вкушать учение».
Они вкусили свою скудную трапезу, а затем образовали круг вокруг Иисуса, Который сидит на большом камне. Их около ста человек, возможно больше, всех учеников и апостолов: круг внимательных лиц, которые странно освещены пламенем двух костров.
Иисус говорит медленно, мягко жестикулируя. Его лицо выглядит бледным на фоне Его темно-синей туники, а также потому, что оно освещено лучами новой луны, освещающей то место, где Он находится. Маленькая запятая луны в небе, луч света, ласкающий Господина Неба и земли.
4. «Я хотел встретиться с вами здесь, отдельно, потому что вы Мои друзья. Я призвал вас вместе, после первого испытания Двенадцати, чтобы расширить круг Моих активных учеников, и чтобы услышать от вас о ваших первых впечатлениях о руководстве со стороны тех, кого Я даю вам для продолжения Моей работы. Я знаю, что все идет хорошо. Я поддерживаю Своими молитвами души апостолов, которые вышли из молитвенного уединения с новой силой в своих умах и сердцах. Силой, которая возникает не из человеческих усилий, но из всецелого упования на Бога.
Те, кто в наибольшей степени забыли себя, дали больше всех. Трудно забыть себя.
Человек состоит из воспоминаний и те из них, которые максимально возвышают свой голос, являются воспоминаниями его эго. Вы должны проводить различие между эго и эго. Есть духовное эго души, которое помнит Бога и свое происхождение от Бога, и есть
низшее эго плоти, которое помнит ее страсти и ее бесчисленные требования относительно ее поддержания и удовлетворения. Этих голосов, формирующих хор, так много, что если дух недостаточно силен, они заглушают одинокий голос духа, который помнит свое благородное происхождение как чада Божьего. Поэтому необходимо, – за исключением этой святой памяти, которая должна постоянно стимулироваться и поддерживаться свежей и яркой,– необходимо научиться тому, как забыть себя, во всех своих воспоминаниях, нуждах, в робких размышлениях человеческого эго ради того, чтобы стать совершенными.
Во время первого испытания Моих Двенадцати, те из них, кто дали больше, это были те, кто больше забыл себя. Они забыли не только свое прошлое, но и свою ограниченную личность. Это были те, которые больше не вспоминали, кем они были, и стали так едины с Богом, что перестали бояться чего бы то ни было. Почему некоторые сдержанны? Потому что они помнят свои обычные сомнения, свои обычные соображения и предрассудки. Почему другие немногословны? Потому что они помнят о своей доктринальной неспособности и опасаются произвести плохое впечатление или стать причиной того, что такое впечатление произведу Я. В чем причина показного хвастовства других? Потому что они помнят свою обычную гордость, желание выставить себя в выгодном свете, желание, чтобы им рукоплескали, свое желание возвыситься над другими, желание быть «кем-то». Наконец, какова причина внезапного проявления триумфальной убедительности, раввинской наставительности, решительного красноречия в других? Потому что они, и только они помнят Бога. Подобно тем, кто до сих пор были скромными и старались быть незаметными, но в нужный момент оказались способными проявить выдающиеся достоинства, дарованные им, которые они никогда раньше не желали выпячивать, чтобы не слишком злоупотребить ими. Первые три группы помнили свое низшее эго. Другая группа, четвертая, помнила свое высшее эго и не боялась. Они чувствовали Бога рядом с собой и в себе и не боялись. О! Святое мужество, которое происходит от Бога!
5. Посему слушайте ныне, как вы, апостолы, так и вы, ученики. Вы, апостолы,
уже слышали об этих понятиях. Но теперь вы поймете их более глубоко. Вы, ученики, никогда не слышали о них или слышали только частично. Но теперь вы должны выгравировать их на ваших сердцах. Потому что Я буду использовать вас все шире и шире, по мере того, как стадо Христово будет становиться все более многочисленным. Потому что мир будет атаковать вас все более и более яростно и жестоко, и волки мира, восстающие против Меня, Пастыря, и стада, тоже будут становиться все многочисленнее, и потому Я хочу вложить в ваши руки оружие для защиты как Учения, так и Моего стада. То, чего достаточно для стада, недостаточно для вас, малых пастырей. Если овцам позволительно делать ошибки, пасясь на травах, которые делают кровь более горькой или желания безумными, то вам не позволено совершать подобных ошибок, ведя большое стадо к гибели. Потому что вы должны осознать, что там, где пастыри являются идолопоклонниками, там стадо либо погибает от яда, либо пожирается волками. Вы – соль земли и свет миру. Но если Вы падете в своей миссии, вы станете бесполезной, утратившей свой вкус солью. Ничто не возвратит вам ваш вкус, так как Бог не даст вам его, сочтя, что он был дан вам в качестве дара, но вы обессолили его, размыв его в пресной, грязной воде человечества, подслащивая его порочной сладостью чувственности, смешивая таким образом чистую соль Бога со скверной гордости, зависти, жадности, чревоугодия, похоти, гнева, лени, так что на крупицу соли придется семь раз по семь крупиц каждого из пороков. Ваша соль, поэтому, будет представляет собой смесь из камней, в которой бедная затерявшаяся крупица соли не может быть найдена, смесь камней скрежещет под вашими зубами и оставляет у вас во рту вкус земли, который делает пищу неприятной и отвратительной. Она будет непригодной даже для низшего использования, так как вкус этих семи пороков вредит также любому человеческому занятию. Такая бесплодная соль может быть только брошена на попрание равнодушным людям. Как много людей будут из-за этого тяжко попирать людей Божьих! Потому что эти избранные люди позволят беспечным людям попрать себя, потому что они больше не являются субстанцией, используемой для передачи вкуса возвышенных небесных реалий, но представляют собой не что иное, как порок.
Вы – свет миру. Вы подобны вершине горы, которую последней поцеловало солнце на закате, и первой, которую посеребрила луна. Стоящий на высоком месте освещен и может быть виден всем, потому что даже самые сонные глаза смотрят вновь и вновь на высокие места. Я бы сказал, что физический глаз, о котором говорят, что он является зеркалом души, отражает устремления души, стремления часто незаметные, но всегда живые, – если человек не стал демоном, – стремление к высотам, где по доводам инстинкта находится Всевышний. И в поисках Небес, по крайней мере несколько раз в жизни глаз обращается к высотам.
Я прошу вас вспомнить, что все мы делаем, со времен нашего детства, вступая в Иерусалим? Куда обращаем наши глаза? На гору Мориа, триумфально коронованную
мрамором и золотом Храма. А куда мы обращаем наши глаза, когда мы в ограде храма? Мы смотрим на драгоценные купола, сияющие на солнце. Как прекрасны его священная ограда, его залы, портики и дворы! Но наши глаза привлекаются тем, что выше всего этого.
Я прошу вас также вспомнить, что происходит, когда мы находимся на пути к
какому-нибудь месту. Куда мы обращаем наши глаза, почти забыв длительность путешествия, скуку, усталость, жару, дорожную пыль? Они обращаются к горным вершинам, даже если они не очень высокие, даже если они находятся далеко. И какое облегчение видеть их появление, когда мы идем по плоской монотонной равнине! Здесь грязь на дорогах? Там, наверху, чистота. Здесь, на равнине, духота? Там, наверху, прохлада. Здесь поле зрения ограниченно? Там, наверху, оно широкое. И только глядя на горные вершины, мы меньше чувствуем дневную жару, и грязь становится не такой скользкой, и странствие становится не таким болезненным. Если на вершине горы расположен сияющий город, то ни один глаз не воздержится от любования и восхищения им. Можно сказать, что даже скромное место становится прекрасным, если располагается, почти как в воздухе, на вершине горы. Вот почему как в истинной, так и в ложных религиях, храмы возводились, если это было возможно, на высоких местах, а если не было холма или горы, то человеческим трудом возводилось возвышение, на котором располагался храм. Почему это делалось? Потому что люди хотели, чтобы расположение и вид храма напоминал человечеству о Боге. Подобным образом Я сказал, что вы являетесь светом. Когда вечером вы зажигаете светильник в доме, куда вы ставите его? В отверстие под печью? В пещеру, используемую как погреб? Или закрываете его в сундуке? Или вы прячете его под сосудом? Нет, вы не делаете этого. Иначе было бы бесполезно зажигать его. Напротив, свет ставят на верхнюю полку, или помещают на подсвечник, чтобы находясь высоко, он мог освещать всю комнату и светить людям, живущим в ней. И именно потому, что он расположен на высоком месте, чтобы напоминать мужам Божьим и освещать, он может исполнять свое назначение.
6. Вы должны помнить, истинного Бога. Таким образом, вы должны убедиться, что действуете, не имея в себе семеричного язычества. Иначе вы стали бы профанировать и осквернять высокие места, потакая своим похотям и посвящая себя тому или иному идолу, и вы бы вовлекали в свое язычество тех, кто смотрит на вас как на храмы Божьи. Вы должны нести свет Божий. Грязный фитиль, фитиль не питаемый маслом, дымит и не светит, он дурно пахнет и не горит. Лампа, скрытая за грязным кварцевым кристаллом не придаст великолепного изящества яркому минералу и воздействие ее света не породит его ослепительного сияния. Но она исчезает за завесой черного дыма, отчего ее кристальное покрытие тускнеет.
Свет Божий сияет там, где воля усердно удаляет ежедневные отходы, производимые самой работой, ее контактами, реакциями и где фитиль погружен в молитву и благотворительность. Свет Божий умножается в бесконечных светлых размышлениях, так же как и совершенствами Божьими, каждое из которых возбуждает в святых героически практикуемые добродетели, если слуга Божий хранит кварцевый кристалл своей души, неподдающийся внешним влияниям, от дыма любой загрязняющей страсти. Неподдающийся кварц. Неподдающийся! (Иисус прогремел это заключение и Его голос резонирует в естественном амфитеатре).
Только Бог имеет право и власть процарапать этот кристалл, чтобы написать на нем Свое Пресвятое Имя алмазом Своей воли. Это имя затем становится украшением, которое подчеркивает яркие грани сверхъестественной красоты чистейшего кварца. Но если глупый слуга Господа, потеряв контроль над собой и виденье своей миссии, которая полностью и исключительно сверхъестественна, допускает, вместо имени, выгравированного на его кристалле, прорезать ложные украшения и царапины, то есть мистические и сатанинские цифры, сделанные горячим когтем Сатаны, тогда чудесный светильник уже не сохранит своей нетронутой красоты, но он трескается и ломается, и
осколки расколовшегося кристалла удушают пламя, и даже если он не сломан, клубок отметин несомненной природы формируется на его поверхности и сажа проникнет в него, испортив его.
Горе, трижды горе, пастухам, которые лишены милосердия, которые отказываются взбираться вверх день за днем, чтобы вести вверх свои стада, ожидающие их подъема, чтобы подняться самим. Я сокрушу их и удалю с их позиций, и Я вообще удалю их дым.
Горе, трижды горе учителям, отвергающим Мудрость, ради насыщения наукой, которая часто возражает и всегда горда, иногда по-сатанински, потому что она делает их людьми, тогда как, – слушайте и запоминайте, - если каждый человек предназначен для того, чтобы стать подобным Богу посредством освящения, превращающего человека в сына Божьего, то учитель, священник должен уже в этом мире иметь качества сына Божьего, и только эти качества. Он должен иметь качества существа полностью
посвятившего себя душам и совершенству. Он должен иметь такие качества, чтобы привести своих учеников к Богу. Анафема учителям сверхъестественного учения, которые стали идолами человеческого знания.
Горе, всемеро горе тем из Моих священников, которые умерли в духе, которые со своим отсутствием вкуса к духовному совершенству и дурно живущей плотью, живут подобно жалким пассивным человеческим существам. Их сон полон галлюцинаций и видений об всем, кроме Триединого Бога, и также полон всякого рода расчетов, кроме сверхчеловеческого желания увеличить богатство сердца и Бога; они живут материально, жалкой тупой жизнью, увлекая в свою мертвую воду тех, кто следует им, веря в то, что они являются «Жизнью». Проклятие Божие на тех, кто разлагает Мое малое возлюбленное стадо.
Я не буду просить отчета и не буду наказывать тех, которые погибнут из-за своей лени, о нерадивые слуги Господа, но Я потребую у вас отчета за каждый час и за все потерянное время и за все злые последствия и накажу вас.
7. Запомните эти слова. А теперь идите. Я восхожу на вершину. Вы можете
спать. Завтра Пастырь поведет Свое стадо на пастбища Истины».