«Распавшийся» Билли соблюдал правила, чувствуя, что медицинский персонал превратил для него клинику в тюрьму. И снова он чувствовал, что терпит наказание за то, чего не совершал. Артур и Рейджен все еще отсут ствовали, и большую часть времени Билли проводил у телевизора вместе с другими пациентами.
Первое, что ему разрешили после двух недель строго го режима,— это визиты писателя.
Со времени нападок «Диспэч» Учитель не появлялся. Билли смущало, что он не помнит того, что с ним про исходило, и не может сообщить никаких деталей. Чтобы избежать путаницы, они с писателем решили обозначить распавшегося, нецельного Билли как «Билли-Н», если писатель спрашивал, с кем он говорит в данный момент.
— Все будет хорошо,— сказал Билли-Н писателю.— Я мато чем могу помочь, вы уж простите. Но я смогу, как только появятся Артур с Рейдженом.
• 3 •
В следующую пятницу, 22 мая, с писателем все еще разговаривал Билли-Н. Запинающаяся речь, отсутству ющий взгляд, общее состояние депрессии огорчили пи сателя.
— Для записи,— спросил он,— с кем я говорю?
— Это я, Билли-Н, какой и был. Артура и Рейджена все еще нет. Извините.
— Не извиняйся, Билли.
— Мало от меня проку...
— Ничего, все нормально. Мы ведь можем говорить.
Билли кивнул, но выглядел апатичным и каким-то безжизненным.
З А ЧЕРТО Й БЕЗУМИ Я
Поговорив немного, писатель предложил спросить персонал, не отпустят ли Билли погулять с ним. Разыс кали Норму Дишонг, и та разрешила прогулку, но лишь на территории клиники.
Был яркий, солнечный день. Они неспешно проха живались по дорожкам, и писатель предложил Билли пройти по маршруту, которым шел Денни, когда под нялся на вершину холма.
Не зная точно дороги, но чувствуя примерное направ ление, Билли попытался восстановить, что же случи лось в тот день. Все было бесполезно — он почти ничего не помнил.
|
|
— Есть место, куда я люблю ходить, когда я один,— сказал он.— Пойдемте туда.
По пути писатель спросил:
— Что происходит с другими людьми в твоей голове, когда ты только частично воссоединяешься? На что это похоже?
— Я думаю, это можно назвать заменой,— сказал Бил ли.— То, что они называют «общим сознанием». Слов но я проникаю в сознание вместе с кем-то еще. Мне кажется, это происходит постепенно... Я не думаю, что каждый имеет общее сознание с каждым, но все как-то постепенно раскрывается... Часто кто-то знает, что про исходит с кем-то, но я не знаю, почему и как.
Билли помолчал, потом продолжил:
— Скажем, на прошлой неделе был большой спор между доктором Колом, еще одним психиатром и тем защитником прав клиентов. Там был Аллен. Он с ними спорил. Потом он встал и сказал: «Идите вы к черту. Встретимся в Лиме» — и вышел. Я сидел в кресле в при хожей и вдруг услышал именно эти слова. И я закричал:
«Что? Эй, подожди минуту! Что значит "Лима"?» Я сижу на краю кресла, испугавшись, потому что слышу разго вор, происшедший секунды назад, как мгновенное по вторное проигрывание, и это говорил уже кто-то дру гой. Я увидел другого психиатра, который вышел из комнаты, и сказал ему: «Послушайте, ребята, вы должны
КНИГ А ТРЕТЬ Я
мне помочь». Он говорит: «Что ты хочешь этим сказать?». Тут я задрожал и говорю ему, что вот сейчас услышал в голове. Спросил его: правда ли, что я сказал, чтобы меня послали в Лиму? Психиатр и говорит: «Да». А я заплакал:
|
|
«Не слушайте меня, не слушайте, что я говорю».
— Такого никогда раньше не было? Билли задумчиво посмотрел на писателя.
— Наверное, это первый признак общего сознания без полного слияния.
— Ведь это очень важно!
— Но и жутко. Я плакал, кричал. Все, кто был в комнате, повернулись и смотрели на меня. Я не знал, что я только что сказал, и удивлялся: «Почему все смот рят на меня?» И снова услышал это в голове.
— Ты все еще Билли-Н?
— Да, я Билли-Н.
— Ты — единственный, кто слышит это мгновенное воспроизведение?
Он кивнул:
— Потому что я — «хозяин», ядро. Тот, кто выраба тывает общее сознание.
— И как ты при этом чувствуешь себя?
— Наверное, я поправляюсь. Но это страшно. Иногда я спрашиваю себя: да хочу ли я поправиться? Стоит ли выздоровление всего того, через что мне приходится про ходить? Или я должен похоронить себя в этом мозгу и забыть обо всем?
— И каков же ответ?
— Не знаю...
Билли стал спокойнее, когда они подошли к неболь шому кладбищу возле школы для умственно-отсталых.
— Я прихожу сюда изредка, когда хочу в чем-то ра зобраться. Это печальное место.
Писатель посмотрел на небольшие надгробия, мно гие из которых опрокинулись и заросли травой.
— Интересно, почему на них только числа?
— Когда у человека нет ни семьи, ни друзей,— пояс нил Билли,— и никто о нем не спрашивает, то после
З А ЧЕРТО Й БЕЗУМИ Я
смерти все записи о нем уничтожаются. Как будто он и не жил. Правда, есть список, кто и где захоронен,— на случай, если кто-то все же объявится. Большинство умер ло от лихорадки в... думаю, в 1950 году. Но есть здесь и 1909 год, и даже раньше.
|
|
Билли стал бродить среди могил.
— Прихожу сюда и сижу на насыпи — вон там, у со сен. Никто не мешает. Конечно, на кладбище грустно. Но есть и спокойствие — видите, как вон то мертвое де рево склоняется над могилой? В этом и красота, и досто инство.
Писатель кивнул, не желая прерывать Билли.
— Это кладбище задумали в форме круга. Видите, могилы идут в виде большой спирали? Потом, когда при шла лихорадка, а места уже не было, стали хоронить рядами.
— Тут еще хоронят?
— Одиноких, у кого нет семьи. Это плохо. Вам бы понравилось посетить могилу родственника и увидеть на ней только номер 41? А дальше, на насыпи, надгробия вообще кучей свалили. Вот это действительно грустно — никакого уважения к мертвым. Надгробия, которые в хорошем состоянии, поставлены людьми, нашедшими своих родственников, там и имена есть. Людям инте ресны истории своих семей, они хотят знать, откуда они родом. Когда они видят, что их предки лежат тут под номерами, все просто в шоке. «Это моя семья. Она до стойна большего уважения» — так они говорят. Ведь не важно, был ли человек «черной овцой», больным или еще кем-то. Грустно, что здесь мало приличных надгро бий. Я проводил здесь много времени, когда мне позво ляли бродить везде...
Он усмехнулся и добавил:
— Когда я мог бродить.
Писатель понял, что он специально подчеркнул сло во «бродить», использованное в заголовке «Диспэч».
— Я рад, что ты можешь посмеяться над этим. Наде юсь, ты больше не поддашься им.
КНИГ А ТРЕТЬ Я
— Ни за что. Самое плохое позади, так мне кажется. Я понимаю, что впереди много всякого, но не думаю, что они еще что-нибудь разузнают. И я смогу легче пере носить это.
Во время беседы писатель почувствовал едва улови мое изменение в лице Билли. Походка стала более стре мительной, речь — более четкой. И это насмешливое отношение к заголовку статьи...
— Позволь мне спросить тебя,— сказал писатель.— Если бы ты не сказал мне раньше, что ты — Билл и-Н, то мог бы обмануть меня, потому что сейчас ты гово ришь как Учитель.
В глазах Билли появился блеск, он улыбнулся:
— Ведь вы не спрашиваете.
— Так кто ты?
— Учитель.
— Ах ты, сукин сын! Любишь устраивать сюрпризы!
— Так уж получается: когда я расслабляюсь, все и происходит. Нужно, чтобы внутри был покой. Вот здесь я и нашел покой. Мы разговаривали, я видел все это. пережил, вспомнил...
— Почему ты ждал, пока я тебя спрошу? Почему не сказал: «Слушай, я —Учитель»?
Миллиган пожал плечами.
— Ведь это не значит, что я заново с вами встреча юсь. Сначала с вами разговаривал Билли-Н, потом при соединился Рейджен, потом Артур — они тоже хотели что- то сказать. И вообще, согласитесь, странно вдруг посреди разговора заявить: «Эй, привет, как поживаете?», слов но все это время с вами говорил не я.
Они двинулись дальше, и Учитель сказал:
— Артур и Рейджен действительно хотят помочь Бил ли объяснить вам, что происходило во время последнего периода «спутанного времени».
— Валяйте, рассказывайте,— заинтересовался писа тель.
— Денни не собирался прыгать с обрыва. Он просто шел наверх, где цветы крупнее.
З А ЧЕРТО Й БЕЗУМИ Я
Учитель прошел вперед, показывая писателю дорогу, по которой шел Денни, и дерево, за которое он ухва тился. Писатель посмотрел вниз. Если бы Денни прыг нул — наверняка разбился бы.
— У Рейджена и в мыслях не было что-то делать с теми охранниками,— сказал Учитель.— Разбитый стакан предназначался для него самого. Он знал, что Билли предали, и собирался покончить с собой.
Миллиган поднял руку, чтобы показать, что Рейджен держал острый край стакана на уровне своего горла, а всем показалось, что он угрожает им.
— Рейджен собирался перерезать себе горло и покон чить со всем.
— Но зачем ты сказал доктору Колу, что поломаешь ему кости?
— На самом деле Рейджен хотел сказать: «Подходи те, доктор Кол. Вы первый увидите, как я сломаю не сколько костей». Я не хотел обижать этого маленького человечка.
— Не переключайся, Билли,— сказал автор.— Мне нужен Учитель. Мы должны работать, твоя история очень важна.
Билли кивнул.
— Этого я и хочу,— сказал он.— Чтобы мир узнал.
Лечение продолжалось, продолжалось и давление на администрацию клиники. Двухнедельный контракт Билли с персоналом был возобновлен. Привилегии медленно возвращались к нему. «Коламбус диспэч» продолжала печатать враждебные статьи о Миллигане.
Юристы штата в ответ на газетные статьи требовали провести слушание. Когда Стинциано и Болл узнали, что пишется книга о Миллигане, они ввели билль 557, предусматривающий, что преступники — включая при знанных невиновными по причине безумия — не имеют права иметь деньги, которые они могут получить за рас сказы о своей жизни или о совершенных ими преступле ниях. Слушания по этому биллю в Комитете по законо творчеству должны были начаться через два месяца.
КНИГ А ТРЕТЬ Я
• 4 •
К июню, несмотря на сложности в лечении, вызван ные постоянными нападками в прессе, Билли оставался спокойным. Ему разрешили самостоятельно гулять по тер ритории клиники, но не ходить в город без сопровожде ния. Продолжались терапевтические сеансы с доктором Колом и занятия живописью. Но и писатель, и доктор Кол согласились, что в Учителе произошли заметные изменения. Его память уже не была столь точна. Он стал таким же манипулятором, как Аллен, и таким же асоци альным, как Томми, Кевин и Филип.
Учитель рассказал писателю, что однажды, когда он работал над радиотелефоном Томми, он вдруг услышал свой громкий голос: «Эй, что это я делаю? Ведь радиове шание без лицензии незаконно». Потом, не переключа ясь на Томми, он сказал: «Черт подери, а мне-то какое дело?»
Он был потрясен и обеспокоен своим новым поведе нием. Умом он мог поверить, что эти личности — он теперь стал говорить «личности», а не «люди» — действи тельно были частью его. И вдруг впервые, не переключа ясь, он стал чувствовать, как они. Это было реальностью. Он становился общим знаменателем всех двадцати четы рех личностей, а это делало его не Робином Гудом и не Суперменом, а вполне обычным, необщительным, не терпеливым, манипулирующим людьми, ярким и талан тливым молодым человеком.
Как и предполагал доктор Джордж Хардинг, цель ный Билли Миллиган, вероятно, будет меньше суммы его составляющих.
Почти в то же время Норма Дишонг, отвечающая за процедуры Билли в первой половине дня, почувствова ла, что она больше не хочет вести Миллигана. Никто из других техников-психологов не хотел заниматься его слу чаем. Наконец Ванда Пенкейк, новенькая на отделении интенсивной терапии, хотя и проработавшая уже десять лет в клинике, согласилась заменить Норму.
З А ЧЕРТО Й БЕЗУМИ Я
Молодая «разведенка» с квадратным лицом и корот кой, коренастой фигурой с трепетом подошла к своему новому пациенту.
— Когда я впервые услышала, что его положат сюда,— призналась она позднее,— я подумала: этого еще не хва тало. Я до смерти боялась его, начитавшись газет. Ведь он насильник, к тому же вспыльчивый.
Ванда была одной из тех, кто не верил в множествен ные личности. Но после того как Миллиган пробыл у них несколько месяцев, она перестала его бояться. Он сказал ей то, что говорил всем женщинам на отделении: не нужно беспокоиться, если когда-нибудь он переклю чится на Рейджена,— Рейджен никогда не обидит жен щину или ребенка.
Ванда ладила с ним, время от времени приходила в комнату, и они долго разговаривали. Миллиган даже стал ей нравиться, и она поверила, что он — страдающая множественная личность. Она и сестра Пэт Перри за щищали Билли от враждебно настроенных сотрудников клиники.
Ванда Пенкейк познакомилась с Денни, когда увиде ла, что он лежит на кушетке, пытаясь оторвать пугови цы со стеганой виниловой спинки. На вопрос, зачем он это делает, он ответил детским голосом:
— Хочу их оторвать.
— Перестань! А кто ты?
Он засмеялся и стал сильнее дергать пуговицу.
— Я Денни.
— Если ты не перестанешь, Денни, нашлепаю по рукам!
Он поднял голову, посмотрел на нее, сделал по инер ции еще несколько рывков, но когда она подошла бли же, остановился.
В следующий раз она увидела Денни, когда тот ки дал одежду и некоторые его личные вещи в мусорную УРну.
— Что ты делаешь?
— Да вот, выбрасываю.
— Зачем?
КНИГ А ТРЕТЬ Я
— Они не мои, мне таких не надо.
— Не нужно этого делать! Отнеси их в комнату, Денни.
Денни ушел, оставив веши в урне, и Ванде пришлось вынуть их и отнести в его комнату.
Несколько раз она заставала его за выбрасыванием вешей и сигарет; порой другие люди приносили обратно вещи, которые он выбросил в окно. Потом Билли все гда спрашивал, кто забрал его вещи.
Однажды Ванда принесла свою полуторагодовалую племянницу Мисти в комнату отдыха, где Билли как раз рисовал. Когда он наклонился к ней и улыбнулся, она отпрянула и заплакала. Билли печально посмотрел на нее и сказал:
— Ведь ты еще слишком мала, чтобы читать газеты, да? Ванда посмотрела на пейзаж, над которым он работал.
— Замечательно, Билли,— сказала она.— Ты знаешь, мне бы хотелось иметь один из твоих рисунков. У меня не много денег, но если ты нарисуешь оленя, малень кую картинку, я заплачу.
— Я нарисую что-нибудь,— ответил он.— Но сначала я хотел бы нарисовать портрет Мисти.
Он начал рисовать Мисти, довольный тем, что Ванде понравилась его работа. Она была практичная, с ней лег че было говорить, чем с большинством других. Он знал, что Ванда разведена, у нее не было детей, она жила в трейлере недалеко от своей семьи, в маленьком городке в Аппалачах, где и родилась. Она была не особенно обра зованная, с жестким, «приземленным» характером. Ког да Ванда улыбалась, у нее появлялись ямочки на щеках и взгляд становился очень внимательным.
Однажды, делая пробежку вокруг здания, он поду мал о ней, а она как раз подъехала на своем новеньком пикапе.
— Дай прокатиться! — крикнул он, бегая на месте, пока она выходила из машины.
— Нельзя, Билли.
Он увидел радиоантенну и номер телефона на заднем стекле.
З А ЧЕРТО Й БЕЗУМИ Я
— Так ты радиолюбитель?
— Да,— сказала она, закрывая машину, повернулась и пошла в клинику.
— Какие у тебя позывные? — спросил он, идя за ней следом.
— «Оленебоец».
— Странное прозвище для женщины. Почему ты его выбрала?
— Потому что мне нравится охотиться на оленей. Билли остановился и с удивлением посмотрел на нее.
— В чем дело, Билли?
— Ты охотишься на оленей? Ты убиваешь животных? Она посмотрела ему прямо в глаза.
— Я убила моего первого самца, когда мне было две надцать. С тех пор я охотилась каждый год. В прошлый сезон мне не повезло, но, скажу тебе, следующей осе нью обязательно поохочусь. Я убиваю, чтобы добыть мясо. Это правильно, так что не спорь.
Они вместе поднялись в лифте. Билли пошел в свою комнату и разорвал эскиз оленя для ее картины.
7 июля 1979 года на первой полосе «Коламбус дис- пэч» в красной рамке, под крупным заголовком, вышла статья Роберта Рута:
НАСИЛЬНИК МИЛЛИГАН МОЖЕТ БЫТЬ ОСВОБОЖДЕН ЧЕРЕЗ НЕСКОЛЬКО МЕСЯЦЕВ
Описывая возможность того, что через три-четыре месяца Миллиган может быть признан здоровым и его могут освободить по решению Верховного суда США, статья заканчивалась так:
«Он [конгрессмен Майк Стинциано] предсказывал, что жизни Миллигана может угрожать опасность, если кто-нибудь из жителей Коламбуса увидит его гуляющим по городу».
Прочитав статью, доктор Кол заметил:
— Боюсь, именно эта статья и натолкнет некоторых на подобные мысли.
КНИГ А ТРЕТЬ Я
Неделю спустя приехал жених Кэти, Роб Баумгардт, со своим братом Бойсом, оба в солдатской униформе — в качестве статистов они участвовали в съемках фильма Роберта Редфорда «Брубейкер». Их целью было забрать Билли на уик-энд. Спускаясь по лестнице в сопровожде нии военных, Билли видел, как на него смотрят охран ники. Он старался сдержать улыбку, уезжая в сопровож дении военного эскорта.
Билли рассказал писателю о беспокоящих его изме нениях, которые он замечал в себе. Не переключаясь на Томми, он без ключей открывал двери. Мог, как Рей- джен, взлетать на крутые холмы на своем новом мото цикле; как Рейджен, чувствовал в себе пульсирующий поток адреналина, ощущал, как работает каждый мускул, давая ему возможность совершать головокружительные виражи, хотя сам Билли никогда не садился на мото цикл.
Он стал необщителен, нетерпелив с персоналом, ему надоедали соседи. Вдруг появилось непреодолимое же лание достать шестифутовый металлический стержень с крюком на конце и пойти на электростанцию. Он знал, где находится трансформатор U-80. Выключив его, он обесточит все вокруг.
Он говорил себе, что это неправильно. Если на ули цах погаснет свет, кто-то может разбиться. Но почему он хотел сделать это? Потом он вспомнил один вечер, когда ссорились его мать и Челмер. Не в силах больше слышать их ссору, Томми сел на велосипед и поехал по Спринг-стрит. Он доехал до терминала, тайком забрал ся туда и выключил электричество. Томми знал, что, когда свет выключается, люди успокаиваются — они про сто вынуждены прекращать потасовки. В тот вечер свет погас на трех улицах — Губерт-авеню, Метхофф-драйв и Спринг-стрит. Когда он вернулся, было темно, но зато ссора прекратилась. Дороти и Челмер сидели на кухне и пили кофе при свете свечи.
Вот что заставило его захотеть сделать это снова. Он услышал от Кэти, что Дороти сильно ругалась с Делом.
З А ЧЕРТО Й БЕЗУМИ Я
Билли улыбнулся, посмотрев на электротрансформатор. Это просто случай социопатического дежавю.
Билли подозревал, что с ним что-то еще неладно, потому что его почти не интересовал секс. У него были возможности заняться сексом. Дважды, когда предпола галось, что он в выходные дни находится у сестры, на самом деле он ехал в мотели с женщинами, проявившими к нему интерес. Но оба раза, видя, как полицейские машины наблюдают за ним с дороги, Билли отказывался от этого. Он чувствовал себя провинившимся ребенком. Он стал усиленно изучать себя, наблюдая другие лич ности, и понял, что их влияние слабеет. В один из вы ходных Билли купил комплект барабанов, после того как сыграл на нем в магазине, сам изумившись своему уме нию. Аллен раньше играл на барабанах, но теперь эта способность передалась Учителю и даже Билли-Н. Он играл и на теноровом саксофоне, и на пианино, но ба рабаны казались более эмоциональными. Они возбужда
ли его.
Когда Коламбус узнал, что в план лечения Миллига- на снова внесены отпуска, возобновились и нападки на доктора Кола. Комиссии по этике штата Огайо было поручено приступить к расследованию с целью выдви нуть против Кола обвинение в ошибочных действиях при выполнении своих обязанностей. Утверждалось, что Миллиган пользуется особыми привилегиями, потому что Кол тайно пишет о нем книгу. Закон требует подачи жалобы, поэтому, прежде чем начать подобное рассле дование, Комиссия по этике заставила одного из своих адвокатов подать такую жалобу.
Поскольку на доктора Кола стали нападать теперь уже под другим предлогом, он решил, что компрометируются его усилия по лечению пациента, а его репутация и вра чебная карьера находятся под угрозой. 17 июля 1979 года он обратился в суд с исковым заявлением:
«События последних месяцев, касающиеся дела Билли Миллигана, вызвали последствия, выходящие за пределы пра-
КНИГ А ТРЕТЬ Я
вомерности, логики и даже закона... Принятое мною решение в части лечения пациента явилось причиной большинства, если не всех, разногласий. Мое решение было поддержано всеми профессионалами, известными в данной области... Я считаю, что меня оскорбляют и подвергают нападкам, руководствуясь очень серьезными мотивами, наименьший из которых — рек лама члену законодательного собрания и материал для весьма сомнительной журналистики...»
Позднее, после многих месяцев запутанной и дорого стоящей тяжбы, включающей повестки в суд, письмен ные показания, встречные иски и тому подобное, док тор Кол выиграл дело — выиграл, обнаружив, что все больше времени и энергии уходит у него на то, чтобы защитить себя, свою семью и деловую репутацию. Док тор мог нейтрализовать угрозы, удерживая Билли под замком, однако отказался удовлетворить эмоциональные требования законников и газетчиков, поскольку, по его убеждению, Билли нужд&тся в таком же лечении, как и любой из его пациентов.
• 5 •
В пятницу, 3 июля, Билли разрешили отнести несколь ко его картин в Афинский Национальный банк, кото рый предоставил свой вестибюль для устройства выстав ки. Билли с энтузиазмом натягивал холсты, рисовал, встаачял картины в рамы. Много времени уходило на приготовление к свадьбе Кэти, намеченной на 28 сен тября. Часть денег от продажи картин он потратил на аренду свадебного зала и даже заказал себе смокинг, с нетерпением ожидая этого праздника.
Информация о выставке обошла все газеты и телека налы Коламбуса. С одобрения своего адвоката Билли дал интервью репортерам вечерних новостей Джен Райан и Кевину Бергеру.
Джен Райан он рассказал о своих картинах и о том, как ему помогает лечение в Афинском центре психичес кого здоровья. Когда она спросила, сколько картин было нарисовано другими его личностями, Билли сказал:
З А ЧЕРТО Й БЕЗУМИ Я
— В основном это совместная работа. Они — часть меня, и мне нужно научиться принимать это. Их спо собности — мои способности. Но теперь я отвечаю за мои собственные действия и хочу, чтобы и дальше так было. Билли рассказал ей, что выручка от его картин пой дет на оплату лечения в клинике и гонорар адвокату. Кроме того, он сделает взнос в Фонд борьбы против на
силия над детьми.
Рассказал он и о том, что чувствует постепенное сли яние разных личностей в полноценного человека и те перь может сосредоточить свое внимание на будущей ра боте — предотвращении насилия над детьми.
— Нужно обследовать семьи, воспитывающие прием ных детей,— сказал он,— чтобы удостовериться, что они безопасны для детей и в них хорошая атмосфера. Помимо опекунской заботы, ребенку нужны внимание и любовь. В прошлом декабре Джен Райан сделала полуторача совой документальный фильм о Билли. Сейчас она ви дела в нем важные изменения, и самое главное из них — отношение к обществу. Несмотря на жестокое насилие, пережитое им в детстве, теперь он с надеждой смотрел в
будущее:
— Я стал больше доверять нашей судебной системе.
Уже нет чувства, что весь мир против меня.
В шестичасовых новостях Кевин Бергер сказал, что программа лечения Миллигана в Афинском центре пси хического здоровья была спорной и сильно критикова лась, но у Билли теперь появилось ощущение принад лежности к обществу.
— Я сейчас совсем по-другому, лучше отношусь к людям в Афинах,— говорил Билли.— Они уже не такие враждебные, потому что узнади меня. Они не боятся меня, как боялись, когда я первый раз пришел сюда. Тогда это было вызвано... другими событиями...
Он сказал, что очень тщательно отобрал картины для выставки. Многие картины он не стал вывешивать, так как боялся, что, глядя на них, зрители попытаются ана лизировать его психику. Билли беспокоило, как люди отнесутся к его живописи.
КНИГ А ТРЕТЬ Я
— Если они придут,— сказал он,— надеюсь, они при дут смотреть на живопись, а не искать сенсации.
Билли признался, что хотел бы учиться в художествен ной школе, чтобы совершенствовать технику, но дума ет, что его не примут туда из-за репутации. Может быть, когда-нибудь это изменится. Ничего, он подождет.
— Я больше не бегу от реальности,— сказал он жур налистке,— и это самое главное.
Билли чувствовал, что персонал клиники хорошо от реагировал на вечерние новости, где было показано, как он развешивает свои картины и разговаривает с телере портерами. Большинство из персонала стали относиться к нему лучше. Лишь немногие остались враждебны, но и те в своих записях отметили положительные сдвиги. Билли поразило, что ему даже стали рассказывать о том, что происходит на консилиумах, что именно записыва ется в его историю болезни.
Он знал, что с тех пор как его поместили на пятое отделение, у него наметился значительный прогресс.
В субботу, 4 августа, на выходе из отделения интен сивной терапии он вдруг услышал тревожный сигнал из лифта. Лифт застрял между четвертым и пятым этажа ми, в нем находилась умственно отсталая девушка. Билли видел искры, слышал треск, шипение, гудение в рас пределительной коробке. Он понял, что произошло ко роткое замыкание. Несколько пациентов скопились в прихожей, девушка в лифте стала кричать, стучать в сте ны. Билли позвал на помощь, и с помощью одного из рабочих ему удалось рычагом открыть внешнюю дверь шахты.
Кэтрин Гиллот и Пэт Перри вышли посмотреть, из- за чего такой переполох. Они видели, как Билли спус тился в шахту лифта и протиснулся в кабину лифта через люк сверху. Билли спрыгнул вниз и стал разговаривать с девушкой, чтобы успокоить ее. Они ждали, пока при дет техник, обслуживающий лифты. Билли внутри лиф та возился с распределительной коробкой.
З А ЧЕРТО Й БЕЗУМИ Я
— Ты знаешь какие-нибудь стихи? — спросил он де вушку.
— Я знаю Библию.
— Почитай мне псалмы,— попросил он.
Когда пришел техник и лифт наконец тронулся с ме ста, они вышли на четвертом этаже. Девушка посмотре ла на Билли и спросила:
— А теперь мне дадут шипучки?
В следующую субботу Билли поднялся рано. Хотя он и не беспокоился о своей выставке, но переживал по поводу статьи о выставке в «Диспэч», где не забыли упо мянуть — как они всегда это делали — его десять лично стей, называя его «насильником с множеством личнос тей». Ему надо привыкнуть справляться со смешанными эмоциями. Это было новое ощущение — сбивающее с толку, но необходимое для умственной стабильности.
В это утро он решил пойти в гостиницу университета Огайо, соседнюю с территорией клиники, и купить там пачку сигарет. Он знал, что не должен курить. В бы лые дни только Аллен курил сигареты. Но сейчас ему нужно было покурить. Когда он полностью выздорове ет, у него будет достаточно времени, чтобы отказаться от этой привычки.
Билли сошел с крыльца клиники и заметил двоих муж чин в машине напротив входа. Он подумал, что они кого- то навещают. Но когда он перешел дорогу, машина про ехала мимо него. Обогнув здание, Билли снова ее увидел.
Он пошел через свежескошенное поле, направляясь к пешеходному мосту через ручей, протекающий на гра нице территории клиники. В четвертый раз Билли уви дел машину, когда она повернула на Деари-лейн, доро гу между ручьем и гостиницей, по которой он должен будет пройти после моста.
Когда он ступил на мост, окно машины опустилось и из него высунулась рука с пистолетом. Кто-то крикнул:
— Миллиган!
Билли застыл на месте.
Он распался.
КНИГ А ТРЕТЬ Я
Рейджен мгновенно повернулся и прыгнул в ручей. Пуля просвистела мимо. Второй выстрел — опять мимо. И еще один. Рейджен схватил со дна ручья сломанную ветку, вскарабкался на берег и, пользуясь ею как дубин кой, вдребезги разнес заднее стекло машины, прежде чем она успела отъехать.
Он долго стоял там, дрожа от гнева. На том мосту Учитель замер — слабый и нерешительный. Если бы не его мгновенная реакция на пятне, все они были бы уже мертвы.
Рейджен медленно направился обратно в клинику, обсуждая с Алленом и Артуром, что делать. Надо ска зать доктору Колу: здесь, в клинике они представляют собой легкую мишень; в любое время Билли может быть найден убитым.
Аллен рассказал об инциденте доктору Колу. Он до казывал, что сейчас более чем когда-либо были важны отпуска, потому что он должен найти место, где будет в безопасности до слушания его дела в Ланкастере, когда отменят решение о его виновности. Потом он сможет уехать из Огайо и поехать в Кентукки на лечение к докто ру Корнелии Уилбур.