26 января 1945.
1. По тропке между выжженных полей со жнивьем и сверчками шествует Иисус, по бокам от Него – Левий и Иоанн. Позади, группой – Иосиф, Иуда и Симон.
Ночь. Но утешиться прохладой нельзя. Земля раскалена и продолжает жечь даже после дневного зноя. Роса ничего не может поделать с этой сухостью. Я думаю, она высыхает еще прежде, нежели касается почвы: такой жар исходит от неровностей и трещин в земле.
Все молчат, обессиленные и перегревшиеся. Но я вижу, что Иисус улыбается. Ночь ясная, хотя ущербная луна далеко на востоке только-только показалась.
«Думаешь, он будет там?» – спрашивает Иисус Левия.
«Будет обязательно. В это время нивы уже убраны, а сбор плодов еще не начинается. Поэтому крестьяне заняты тем, что охраняют от грабителей виноградники и фруктовые сады, и не отходят от них, особенно когда их хозяева скупы, как тот, что у Ионы. Самария близко, и когда у этих отступников есть возможность… о! – они охотно вредят нам, израильтянам. Разве они не знают, что после слуг будут бить палками? Конечно, знают. Но они нас ненавидят, вот».
«Не возмущайся, Левий» – говорит Иисус.
«Да нет. Но Ты посмотришь, как по их вине пять лет тому назад был изранен Иона. С тех пор он проводит ночи на страже. Поскольку бич – наказание жестокое…»
«Много еще идти?»
«Нет, Учитель. Видишь, там, где кончается эта пустошь, то темное пятно? Там сады Доры, этого лютого фарисея. Если позволишь, я пойду вперед, чтобы дать о себе знать Ионе».
«Иди».
2. «Что, все фарисеи такие, мой Господь? – спрашивает Иоанн. – О, не хотел бы я быть у них на службе! Предпочитаю свою лодку».
«Самое дорогое для тебя – лодка?» – полусерьезно спрашивает Иисус.
«Нет, это Ты! Лодка была тогда, когда я не знал, что на Земле есть Любовь», – живо отвечает Иоанн.
Иисус улыбается его пылкости. «Не знал, что на Земле есть любовь? А как ты тогда родился, если твой отец не любил твоей матери?» – говорит Иисус как бы в шутку.
«Та любовь прекрасна, но меня она не привлекает. Ты – вот моя любовь; для бедного Иоанна Ты – та самая Любовь на Земле».
Иисус прижимает его к Себе и говорит: «Я желал это от тебя услышать. Любовь[1] a жаждет любви, а человек на ее жажду всегда отвечает и будет отвечать неощутимыми каплями, подобными падающим сейчас с неба, которые так скудны, что тают в воздухе в этом летнем зное. Так же и капли человеческой любви растают в воздухе, уничтоженные жаром разного рода. Сердце еще будет их источать… но интересы, привязанности, заботы, стремления, столь многочисленные человеческие дела превратят их в пар. И что вознесется к Иисусу? О, сущие пустяки! Остатки, уцелевшие от всех этих человеческих переживаний, этих корыстных людских желаний требовать, требовать и требовать, пока заставляет нужда. Любить Меня только ради любви будут способны немногие: такие вот Иоанны… Посмотри на проросший колос. Возможно, это семя упало во время жатвы. Оно сумело взойти, противостоять солнцу, засухе, подняться, заколоситься… Чувствуешь, уже образовался колос. В этих сжатых полях лишь он один живой. Вскоре спелые зерна упадут на землю, прорвав гладкую оболочку, что удерживает их возле стебля, и станут милостыней для птичек, или же, принеся стократный урожай, взойдут опять и, прежде чем зима вернет плуг на пашни, снова станут спелыми и насытят множество птиц, уже страдающих от бескормицы в эти самые унылые времена года… Видишь, Мой Иоанн, сколько может сделать одно храброе семя? Такими будут те немногие, кто возлюбит Меня ради любви. Один-единственный утолит голод многих. Один-единственный украсит местность, где царит, прежде царило, безобразие запустения. Один-единственный будет жить там, где была смерть, и к нему придут алчущие. Съедят зернышко его усердной любви, а потом, эгоистичные и рассеянные, умчатся прочь. Но даже без их ведома то зернышко оставит в их крови… в их душе ростки жизни… и они вернутся. И сегодня, и завтра, и послезавтра, как говорил Исаак, в их сердцах будет возрастать ведение Любви. Оголенный стебель – и больше ничего не останется. Высохшая соломинка. Но сколько добра от ее жертвы! И какая награда за эту ее жертву!»
Иисус, на мгновение остановившись перед тонким колоском, выросшим на обочине тропинки у канавки, что в период дождей, наверное, становится ручьем, продолжил идти дальше. Иоанн все время Его слушал в своей обычной манере влюбленного, который впитывает не только слова, но и движения предмета своего восхищения.
Остальные, разговаривая между собой, не улавливают этой приятной беседы. Теперь они достигли фруктового сада и останавливаются, собравшись все вместе. Жара такая, что они покрываются потом, хотя и сняли плащи. Все молча ждут.
3. Из темной чащи, которую теперь еле-еле освещает луна, светлым пятном выныривает Левий, а позади – еще одна тень, более темная. «Учитель, Иона здесь».
«Да придет к тебе Мой мир!» – здоровается Иисус, прежде чем Иона успевает до Него добраться.
Однако Иона не отвечает. Он спешит, с плачем кидаясь Ему в ноги, и целует их. Когда к нему возвращается речь, он говорит: «Как долго я Тебя ждал! Как долго! Какое это огорчение – когда чувствуешь, что жизнь проходит, приближается смерть, и вынужден сказать: „А я Его так и не увидел!“. И все-таки: нет, надежда до конца не умирала. Даже когда я был на грани смерти. Я повторял: „Она сказала: ‚Вы еще послужите Ему‘, а Она не могла говорить неправду. Она – Мать Эммануила. Поэтому в Ней, как ни в ком другом, присутствует Бог, а в ком присутствует Бог, тому ведомо то, что от Бога“».
«Вставай. Она передает тебе привет. Ты жил и продолжаешь жить по соседству с Нею. Ее приютил Назарет».
«Ты! Она! В Назарете? О, если б я знал! В холодные студеные месяцы, когда равнина замирает и злые люди уже не могут навредить земледельцам, я прибежал бы ночью, чтобы облобызать Ваши стопы, и возвратился бы назад вместе со своим сокровищем: с уверенностью. Почему же Ты не открывал Себя, Господь?»
«Потому что было не время. Теперь этот час пришел. Нужно уметь ждать. Ты сказал: „В морозные месяцы, когда равнина замирает“. Но она все-таки уже засеяна, не так ли? Так вот, Я тоже был как уже посеянное зерно. И в момент посева ты Меня увидел. Затем Я был сокрыт. Зарыт под спудом безмолвия, которое необходимо, чтобы возрастать и достичь времени жатвы, и засиять как в глазах того, кто прежде видел Меня Новорожденным, так и в глазах мира. Это время пришло. Теперь Новорожденный готов стать Хлебом этого мира. И первым делом Я ищу тех, кто Мне верен, и говорю им: „Приходите. Насытьтесь Мною“».
Мужчина слушает Его, блаженно улыбаясь, и продолжает как бы сам себе приговаривать: «О, Ты в самом деле здесь! Ты в самом деле здесь!»
«Ты был на грани смерти? Когда?»
«Когда я был запорот чуть не до смерти за то, что у меня обобрали два виноградника. Посмотри, сколько ран!». Он спускает одежду и демонстрирует плечи, все в беспорядочных отметинах рубцов. «Он бил меня кнутом с железным наконечником. Сосчитал сорванные грозди – было видно, где стебелек был вырван – и дал мне по удару за каждую гроздь. А потом оставил меня там, полумертвого. Меня выходила Мария, молодая жена одного моего товарища, которая всегда ко мне хорошо относилась. Ее отец был до меня управляющим, и я, придя сюда, привязался к этой девочке, потому что звали ее Мария. Она ухаживала за мной, и я выздоровел через два месяца, а то ведь раны от жары гноились и вызывали сильную горячку. Я сказал Богу Израилеву: „Не важно. Дай мне увидеть Твоего Мессию. А это несчастье мне нипочем. Прими его в качестве жертвы. Мне никак не удается принести Тебе жертву. Я раб человека жестокого, и Ты это знаешь. Даже на Пасху он не позволяет мне прийти к Твоему алтарю. Прими меня вместо жертвенного животного. Но даруй мне Его!“»
«И Всевышний удовлетворил твою просьбу. 4. Иона, хочешь послужить Мне, как это уже делают твои товарищи?»
«О! Каким образом?»
«Так же, как они. Левий знает и скажет тебе, насколько это просто – служить Мне. Мне нужна лишь твоя благая воля».
«Она принадлежит Тебе с тех пор, как Ты еще по-младенчески пищал. Благодаря ей я преодолел все. И уныние, и вражду. Дело в том, что… тут не обо всем можно говорить… Хозяин однажды ударил меня ногой за то, что я утверждал, что Ты существуешь. Но когда он бывал далеко, я рассказывал – тем, кому мог доверять – о! я рассказывал о необычайном явлении той ночи!»
«В таком случае теперь рассказывай о чуде встречи со Мной. Я нашел почти всех из вас, и всех нашел верными. Разве это не чудо? Только потому, что вы лицезрели Меня с верой и любовью, вы сделались праведными перед Богом и людьми».
«О! Теперь у меня хватит смелости! Хватит! Теперь я знаю, что Ты есть, и могу сказать: „Он тут. Идите к Нему!..“. Только куда, Господь мой?»
«По всему Израилю. До сентября Я останусь в Галилее. Часто буду находиться в Назарете или в Капернауме, и оттуда Меня будет можно отыскать. После… буду повсюду. Я пришел созвать овец Израиля».
«О, мой Господь! Ты найдешь множество козлищ. Остерегайся власть имущих в Израиле!»
«Они не сделают Мне никакого зла, покуда не настанет срок. Ты же и мертвым, и спящим, и живым – говори: „Мессия среди нас“».
«Мертвым, Господь?»
«Тем, кто мертв духом. Остальные – праведники, умершие в Господе – уже прыгают от радости от своего близкого освобождения из Преддверия. Скажи мертвым, что Я – Жизнь. Скажи спящим, что Я – Солнце, которое восходит и прогоняет сон. Скажи живым, что Я – Истина, которую они ищут».
«А Ты еще и исцеляешь больных? Левий рассказал мне про Исаака. Это только ради него чудо, потому что он из Твоих пастухов, или это для всех?»
«Добрым чудо – в качестве справедливого вознаграждения. Менее добрым – чтобы подтолкнуть их к подлинной доброте. Иногда даже злым – чтобы потрясти их и убедить, что Я есть и что Бог со Мною. Чудо – это дар. Дар для добрых. Однако Тот, кто есть само Милосердие, видя это людское бремя, которое сдвинется не иначе, как только с помощью чрезвычайного события, может к нему и прибегнуть, чтобы быть вправе сказать: „Все Я для вас перепробовал, и ничто не помогло. Итак, скажите сами, что еще Мне вам сделать?“».
5. «Господь, Ты не побрезгуешь войти в мой дом? Если бы Ты уверил меня, что никакой вор не проникнет в эти владения, я оказал бы Тебе гостеприимство и позвал бы к Тебе тех немногих, что знакомы с Тобой с моих слов. Хозяин гнул и ломал нас, словно сорную траву. У нас только и надежда, что на вечное воздаяние. Но, если Ты явишь Себя этим угнетенным душам, они обретут в себе иную силу».
«Я приду. За деревья и виноградники не бойся. Ты можешь поверить, что ангелы обеспечат тебе надежную охрану?»
«О, Господь! Я видел Твоих небесных служителей. Верю. И вместе с Тобой пойду спокойно. Благословенны эти деревья и виноградники, над которыми веют ангельские крылья и поют ангельские голоса! Благословенна эта почва, которую Ты освящаешь Своими ногами! Иди сюда, Господь Иисус! Слушайте, деревья и лозы. Слушайте, пашни. Сейчас я назову Его тем Именем, которое я доверял вам ради своего спокойствия. Иисус – здесь. Слушайте, и пусть соки взыграют в ваших ветвях и побегах. Мессия – с нами».
Все заканчивается на этих радостных словах.
[1] Любовь здесь с большой буквы (l’Amore)