В этом причина того страстного отношения к вере как нашего Гоголя, так и Паскаля; в этом же и причина пренебрежения их ко всему сделанному ими прежде. Ведь все это делалось для славы. А слава прошла, и в ней ничего не было, кроме обмана. Стало быть, не нужно и ничтожно было все то, что делалось для ее приобретения. Важно одно, только одно: то, чего не было, то, что было заслонено мирскими желаниями славы. Важно и нужно было одно: та вера, которая дает смысл этой преходящей жизни и твердое направление всей ее деятельности. И это сознание необходимости веры и невозможности жить без нее так поражает таких людей, что они не могут не удивляться на то, как могли они сами, как могут вообще люди жить без веры, объясняющей им смысл их жизни и ожидающей их смерти.
Таким человеком был Паскаль, и в этом его великая, неоценимая и далеко не оцененная заслуга.
Паскаль родился в Клёрмоне в 1623 году. Отец его был известный математик. Мальчик, как и все дети, подражая отцу с первого детства, занялся математикой, и у него обнаружились необыкновенные способности. Отец, не желая преждевременно развивать ребенка, не давал ему математических книг; но мальчик, слушая разговоры отца с его знакомыми математиками, сам стал вновь выдумывать геометрию. Отец, увидав эти необыкновенные для ребенка работы, был так поражен этим, что пришел в восхищение, расплакался от умиления и с тех пор сам стал преподавать сыну математику. Мальчик скоро не только усвоил все то, что открыл ему отец, но стал делать сам математические открытия. Успехи его обратили на себя внимание не только близких, но и ученых, и Паскаль очень молодым приобрел известность замечательного математика. Слава выдающегося, несмотря на молодые годы, ученого поощряла его к занятиям, большие способности давали ему возможность увеличивать славу, и Паскаль все свое время и силы посвятил научным занятиям и исследованиям. Но здоровье его с детства было слабое, усиленные же занятия еще более ослабили его, и в юношеском возрасте он тяжело заболел. После болезни он, по просьбе отца, сократил свои занятия до двух часов в день, свободное же время употреблял на чтение философских сочинений.
|
|
Он прочел Эпиктета, Декарта и опыты Монтеня. Книга Монтеня особенно поразила его – она возмутила его своим скептицизмом и равнодушием к религии. Паскаль всегда был религиозен и по-детски верил тому католическому учению, в котором был воспитан. Книга Монтеня, вызвав в нем сомнения, заставила его задуматься над вопросами веры, в особенности же о том, насколько необходима вера для разумной жизни человека, и он стал еще строже к себе в исполнении религиозных обязанностей и кроме философских сочинений, стал читать книги религиозного содержания. В числе этих книг ему попалась книга голландского теолога Янсена «Преобразования внутреннего человека».
В книге этой было рассуждение о том, что, кроме похоти плоти, есть еще и похоть духа, состоящая в удовлетворении человеческой пытливости, в основе которой лежит то же, что и во всякой похоти: эгоизм и самолюбие, и что такая утонченная похоть более всего другого удаляет человека от Бога. Книга эта сильно поразила Паскаля. Со свойственной великим душам правдивостью он почувствовал истинность этого рассуждения по отношению к себе, и несмотря на то, что отказаться от занятий наукой и от связанной с нею славы было для него великим лишением, или именно потому, что это было для него великим лишением, он решил оставить соблазнявшие его занятия наукой и все свои силы направил на разъяснение для себя и для других тех вопросов веры, которые все сильнее и сильнее занимали его.
|
|
Ничего не известно об отношении Паскаля к женщинам и какое влияние имели на его жизнь соблазны женской любви. Биографы его на основании его небольшого сочинения «Discouts sur les passions de Lamour» [6], в котором он говорит, что величайшее счастье, доступное человеку, – любовь есть чувство чистое, духовное и должно служить источником всего возвышенного и благородного, делают заключение, что Паскаль в своей молодости был влюблен в женщину, стоявшую выше его по положению и не отвечавшую его любви. Во всяком случае, если и была такая любовь, она не имела никаких последствий для жизни Паскаля. Главные интересы его молодой жизни заключались в борьбе между его стремлениями к занятиям наукой и к славе, которую они давали ему, и сознанием пустоты, ничтожества этих занятий и зловредности соблазна славолюбия и желанием все свои силы посвятить только служению Богу.
Так, уже в тот период его жизни, когда он решил отказаться от занятий наукой, ему случилось прочесть исследования Торичелли о пустоте. Чувствуя, что вопрос этот решается неверно и что возможно более точное определение, Паскаль не мог удержаться от желания проверить эти опыты. Проверяя же их, он сделал свое знаменитое открытие о тяжести воздуха. Открытие это обратило на него внимание всего ученого мира. Ему писали, его посещали ученые и восхваляли его. И борьба с соблазном славы людской стала еще труднее.
|
|
Для борьбы этой Паскаль носил на теле пояс с гвоздями, обращенными к телу, и всякий раз, как ему казалось, что при чтении или выслушивании себе похвал в нем поднимается чувство честолюбия, гордости, он прижимал пояс локтем к боку, гвозди кололи его тело, и он вспоминал весь тот ход мыслей и чувств, которые отвлекали его от соблазна славы.
В 1651 году с Паскалем случилось событие, казалось бы, неважное, но сильно поразившее его и имевшее большое влияние на его душевное состояние. На мосту Нельи он упал из экипажа и был на волоске от смерти. В это же время умер отец Паскаля. Это двойное напоминание о смерти заставило Паскаля еще больше, чем прежде, углубиться в вопросы жизни и смерти.
Религиозное настроение все более и более захватывало жизнь Паскаля, так что в 1655 году он совершенно удалился от мира. Он переехал в янсенистскую общину Пор-Рояля и стал жить там жизнью почти монашеской, обдумывая и приготавливая то большое сочинение, в котором он хотел показать, во-первых, необходимость религии для разумной жизни людской и, во-вторых, истинность той религии, которую он сам исповедывал. Но и здесь соблазны славы людской не оставили Паскаля.
Янсенистская община Пор-Рояля, в которой жил Паскаль, вызвала к себе враждебность могущественного ордена иезуитов, и происки иезуитов сделали то, что существовавшие при Пор-Рояле школы мужская и женская были закрыты, и самому монастырю Пор-Рояля угрожала опасность быть закрытым.
Живя среди янсенистов и разделяя их учение, Паскаль не мог оставаться равнодушным к положению своих единоверцев и, увлекшись их спором с иезуитами, написал в защиту янсенистов книгу, которую он назвал «Письмами провинциала». В сочинении этом Паскаль не столько оправдывал и защищал учение янсенистов, сколько осуждал врагов их – иезуитов, обличая безнравственность их учения. Книга имела большой успех, но слава эта уже не могла соблазнить Паскаля.
Вся жизнь его была уже неперестающим служением Богу.
Он установил себе правила жизни и строго следовал им, не уклоняясь от них ни по лени, ни по болезни. Бедность он считал основанием добродетели. «В бедности и нищете, – говорил он, – не только нет зла, но в них наше благо. Христос был беден и нищ и не имел, где главу приклонить». Отдавая все, что мог, бедным, Паскаль жил так, что у него было лишь необходимое; он обходился по возможности без прислуги, допуская ее, только когда он по болезни не мог двигаться. Жилище его было самое простое, как и пища и одежда. Он сам убирал свои комнаты и приносил себе обед. Болезнь его все усиливалась, и он не переставал страдать. Но страдания свои он переносил не только с терпением, удивлявшим его близких, но даже с радостью и благодарностью. «Не жалейте, – говорил он тем, которые соболезновали его положению, – болезнь есть естественное состояние христианина, потому что в этом положении христианин бывает таким, каким должен быть всегда. Она приучает к лишению всяких благ и чувственных удовольствий, приучает удерживаться от страстей, которые всю жизнь обуревают человека, быть без честолюбия, без жадности, быть всегда в ожидании смерти».
Та роскошь, которой пытались окружить его любящие его родные, тяготила его. Он просил сестру перевести его в больницу для неизлечимых больных, чтобы провести с ними последние дни своей жизни, но сестра не исполнила его желания, и он умер у себя.
Последние часы он был без сознания. Только перед самым концом он приподнялся с постели и с ясным и радостным выражением сказал: «Не оставь меня, Господи». Это были его последние слова.
Он скончался 19 августа 1662 года.
Человеку для его блага нужны две веры: одно – верить, что есть объяснение смысла жизни, и другое – найти это наилучшее объяснение жизни.
Паскаль сделал, как никто, первое дело. Судьба, Бог не дали ему сделать второго.
Как человек, умирающий от жажды, набрасывается на ту воду, которая есть перед ним, не разбирая ее качества, так Паскаль, не разбирая качества того католицизма, в котором он был воспитан, видел в нем истину и спасение людей. Довольно, что вода, довольно, что вера.
Само собою разумеется, что никто не имеет права гадать о том, что могло бы быть, но нельзя себе представить гениального, правдивого перед самим собой Паскаля, верующего в католичество. Он не успел подвергнуть его той силе мысли, которую он направил на доказательство необходимости веры, и потому в душе его догматический католицизм остался целым. Он, не трогая его, опирался на него. Опирался на то, что было и есть в нем истинного. Он взял из него напряженную работу самосовершенствования, борьбу с соблазнами, отвращение к богатству и твердую веру в милосердного Бога, которому он отдавал, умирая, свою душу.
Он умер, сделав только одну часть работы, – не доделав, даже не начав делать другую. Но от того, что не сделана эта вторая часть работы, не менее драгоценна первая удивительная книга «Мыслей», собранная из разрозненных клочков бумаги, на которых больной, умирающий Паскаль записывал свои мысли.
Удивительная судьба этой книги.
Является пророческая книга – толпа стоит в недоумении, пораженная силой пророческого слова, встревожена, хочет понять и уяснить, узнать, что делать. И вот приходит один из тех людей, которые, как говорил Паскаль, думают, что знают, и поэтому мутят мир; приходят эти люди и говорят: «Тут нечего понимать и уяснять, все это очень просто. Этот Паскаль (то же самое было с Гоголем), как вы видите, верил в Троицу, в причастие; ясно, что он был больной, ненормальный и потому по своей слабости и болезни все понимал навыворот. Лучшее доказательство этого то, что он отверг, отрекся даже от того хорошего, что сам сделал и что нам нравится (потому, что мы это понимаем), и приписывал большую важность совершенно бесполезным «мистическим» рассуждениям о судьбе человека, о будущей жизни. Поэтому надо брать из него не то, что он сам считал важным, а то, что мы можем понять и что нам нравится».
И толпа рада: то она не понимала, ей надо было усилие, чтобы подняться до той высоты, на которую ее хотел поднять Паскаль, а тут все совершенно просто. Паскаль открыл закон, по которому делают насосы. Насосы очень полезны, и это очень хорошо; а все то, что он там говорит о Боге, бессмертии, все это пустяки, потому что он верил в Троицу, Библию. Нам не нужно усилия, чтобы подниматься до него; напротив, мы с высоты своей нормальности можем покровительственно и снисходительно признавать его заслуги, несмотря на его ненормальность.
Паскаль показывает людям, что люди без религии – или животные, или сумасшедшие, тыкает носом в их безобразие и безумие, показывает им, что никакая наука не может заменить религию. Но Паскаль верил в Бога, в Троицу, в Библию, и потому для них дело решенное, что и то, что он им говорил о безумии их жизни и тщете науки, – неправда. Та самая наука, та самая суета жизни, то самое безумие, которое так неотразимо выяснено им, эта самая суета, эта самая наука, это самое безумие они считают настоящей жизнью, истиной, а рассуждения Паскаля считают плодом его болезненной ненормальности. Им нельзя не признать силы мысли и слова этого человека, и они причисляют его к классикам, но содержание его книги ненужно им. Им кажется, что они стоят неизмеримо выше того высшего душевного состояния религиозного сознания, до которого только может достигнуть человек и на котором стоит Паскаль, и потому значение удивительной книги безнадежно скрыто от них.
Да, ничто так не зловредно, не пагубно для истинного прогресса человечества, как эти ловко обставленные всякого рода современными украшениями рассуждения людей qui croyent savoir (которые думают, что знают) и которые, по мнению Паскаля, bouleversent le monde (мутят мир).
Но свет и во тьме светит, и есть люди, которые, не разделяя веры Паскаля в католичество, но понимая то, что он, несмотря на свой великий ум, мог верить в католичество (предпочитая верить в него, чем ни во что не верить), понимают и все значение его удивительной книги, неотразимо доказывающей людям необходимость веры, невозможность человеческой жизни без веры, т. е. без определенного, твердого отношения к человеку и миру и Началу его.
И поняв это, люди не могут не найти и тех, соответствующих их степени их нравственного и умственного развития, ответов той веры на вопросы, поставленные Паскалем.
В этом его великая заслуга.
Л.H. Толстой
Июля
Любовь
Чувство, разрешающее все противоречия жизни человеческой и дающее наибольшее благо человеку, знают все люди. Чувство это – любовь.
...
Как победить дурное расположение духа? Прежде всего смирением: когда знаешь свою слабость, зачем раздражаться, когда другие указывают на нее? Это нелюбезно с их стороны, но они правы. Потом рассуждением: в конце концов останешься все-таки тем, чем был, и если слишком уважал себя, то приходится только изменить о себе мнение; неучтивость ближнего оставляет нас такими, какими мы и были. Главное же – прощением: есть только одно средство не ненавидеть тех, которые делаю нам зло и обиды, – это делать им добро, победить свой гнев добротою; их не переменишь этой победой над своими чувствами, но обуздаешь себя.
Амиель
...
Какая цена глазам, в которых нет доброты? Доброта есть истинное богатство. Собственностью владеют и добрые, и злые. Стой на истинном пути, соображай и будь добр; хотя бы ты и изучил правила всех религиозных учений, только доброта даст тебе благо. Тот, в душе которого живет доброта, никогда не вступит в область мрака и печали. Никакое зло не постигнет того, кто добр и служит всем существам.
Индийский Курал
Любовь уничтожает смерть и превращает ее в пустой призрак; она же обращает жизнь из бессмыслицы в нечто осмысленное и из несчастия делает счастие.
...
Ничем нельзя вынуть из раны отравленного жала, как только бальзамом молчаливого и предупредительного милосердия. Зачем позволять себе раздражаться на человеческую злобу, на неблагодарность, на зависть, даже на коварство? Перекорам, жалобам, наказаниям никогда не будет конца. Самое простое – стерпеть все. Обиды, упреки, вспышки возмущают душу. Надо иметь средство исцеления от этих зол. Оно очищает все в вещественном мире; любовь – в мире духовном.
Амиель
...
Если вы сознательно не добры ко всем, то будете часто сознательно жестоки ко многим.
Джон Рёскин
Любовь выводит человека из себя, из своей личности, и потому, если личность страдает, любовь избавляет от страданий.
Чем меньше любви, тем больше человек подвержен мучительности страдания; чем больше любви, тем меньше мучительности страдания; жизнь же вполне разумная, вся деятельность которой проявляется только в любви, исключает возможность всякого страдания. Мучительность страдания – это только та боль, которую испытывают люди при попытках разрывания цепи любви, которая соединяет жизнь человеческую с жизнью мира.
__________________________________
Когда тебе тяжело, когда ты боишься людей и себя, когда ты запутался в рассуждениях и делах, скажи себе: буду любить тех, с кем меня сводит жизнь, и старайся делать это, и увидишь, как всё пройдет, облегчится, распутается, и тебе нечего ни желать, ни бояться.
Июля
Знание
Ошибочно думают, что многознание есть достоинство. Важно не количество, а качество знания.
...
Сократ хотя и считал глупость несовместимой с мудростью, не называл невежество глупостью. Но не знать самого себя и воображать себе, что знаешь то, чего не знаешь, вот что он называл безумием.
Ксенофонт
...
Мы живем в век философии, наук и разума. Кажется, что все науки соединились, чтобы осветить путь в этом лабиринте человеческой жизни. Огромные библиотеки открыты для всех, везде гимназии, школы, университеты дают нам с детства возможность воспользоваться мудростью людей, проявившейся в продолжение тысячелетий. Все, казалось бы, содействует образованию нашего ума и утверждению разума. Что же, стали ли мы лучше или мудрее от всего этого? Лучше ли мы знаем путь и назначение нашего призвания? Лучше ли мы знаем, в чем наши обязанности и, главное, благо жизни? Что приобрели мы от всего этого тщетного знания, кроме вражды, ненависти, неизвестности и сомнений? Всякое религиозное учение и секта доказывает, что она одна нашла истину. Всякий писатель один знает, в чем наше благо. Один доказывает нам, что нет тела, другой – что нет души, третий – что между душой и телом нет связи, четвертый – что человек животное, пятый – что Бог только зеркало.
Руссо
...
Какое огромное преимущество на стороне того человека, который ничего не знает о предмете и, что очень редко, – знает, что ничего не знает о нем, перед тем, кто действительно кое-что знает, но думает, что он знает все! Какое огромное преимущество на стороне первого!
Торо
...
Как много ненужного чтения могли бы мы избегнуть при самостоятельном мышлении!
Разве чтение и учение одно и то же? Кто-то не без основания утверждал, что книгопечатание если и способствовало более широкому распространению учености, то в ущерб ее качеству и содержанию. Слишком много читать вредно для мышления. Величайшие мыслители, встречавшиеся мне среди ученых, которых я изучал, были как раз наименее начитанными.
Если бы людей учили, как они должны мыслить, а не только тому, что они должны мыслить, – недоразумение было бы предотвращено.
Лихтенберг
Не бойся незнания, бойся ложного знания. От него все зло мира.
...
Человек, который умеет скрывать свою глупость, лучше, чем человек, который хочет выказать свою мудрость.
Чтобы достигнуть нравственного совершенства, нужно прежде всего заботиться о душевной чистоте. А душевная чистота достигается в том только случае, когда сердце ищет правды и воля стремится к святости. И все это зависит от истинного знания.
Конфуций
...
Ум укрепляется или расслабляется чтением решительно также, как тело свежим или гнилым воздухом.
Джон Рёскин
__________________________________
Сомнительно знание, вызывающее споры.
Июля
Лжеучение
В нашем мире истинная вера большей частью заменена общественным мнением: люди верят не в Бога, а в то, чему учат люди.
...
Главный и самый обычный способ отрицать существование Бога состоит в том, чтобы признавать всегда безусловно справедливым общественное мнение и не придавать никакого значения своему сознанию Бога.
Джон Рёскин
...
Бог предоставляет каждой душе выбор между истиной и спокойствием. Выбирай одно из двух. Нельзя иметь и то, и другое. Как маятник, колеблется человек между тем и другим. Тот, в ком преобладает любовь к спокойствию, воспримет первую встретившуюся ему веру, философию, политическую партию, – чаще всего ту, которую исповедовал Его Отец, и он получит спокойствие, удобство и общественное уважение, но Он затворит дверь перед истиной.
Эмерсон
Несчастие и зло людей происходит не столько оттого, что люди не знают своих обязанностей, сколько оттого, что они признают своими обязанностями не то, что есть их обязанность.
...
У церкви, у государства, у общества имеются известные типичные формы, в которые отливается мысль молодежи. И когда приходит время, в которое должны бы были проявиться особенности нового поколения, оказывается, что мысль его уже окостенела в этих формах и не может принять в себя ничего нового.
Люси Малори
Вера не устанавливается большинством голосов. Тот, кто в большинстве голосов видит признак истинности веры, не знает того, что есть вера.
...
Каждое общество, исходящее из положения, что «нет Бога», приходит к некоторым неожиданным результатам. Так как мировой порядок представляется такому обществу рядом случайностей и бесконечных обманов, то какие-нибудь единичные случайности или обманы не могут, конечно, уже никого удивить. И потому все те ужасы, которые совершаются в нашей жизни, уже никого не поражают и не удивляют. Все это вполне в порядке вещей.
Карлейль
Причина того бедственного положения, в которое впало наше общество, заключается в том, что люди высших классов живут без всякой веры, стараясь заменить отсутствие веры одни – лицемерием, притворяясь, что они еще верят во внешние религиозные формы, другие – смелым провозглашением своего неверия, третьи – утонченным скептицизмом, четвертые – признанием законности эгоизма и возведением его в религиозное учение.
Причина болезни – непринятие учения Христа в его истинном, т. е. полном, значении. Исцеление от болезни только в одном – в признании этого учения во всем его значении. А это признание в наше время не только возможно, но и необходимо.
__________________________________
Основная причина того зла, от которого страдают теперь люди, – это то, что у большинства людей нашего времени нет никакой веры.
Июля
Милосердие
Истинное милосердие – только милосердие сильного, отдающего свои труды и усилия слабому.
Подача милостыни только тогда доброе дело, когда то, что подается, есть произведение труда.
Пословица говорит: сухая рука прижимиста, потная рука торовата. Так и в «Учении 12 апостолов» сказано: пусть милостыня твоя потом выходит из руки твоей.
...
Мощь дана человеку не для того, чтобы он давил слабого, а чтобы он поддерживал его и помогал ему.
Джон Рёскин
...
Всякое доброе дело есть милосердие. Дать воды жаждущему – это милосердие. Принять камни с дороги – это милосердие. Убеждать ближних, чтобы они были добродетельны, – милосердие. Указать страннику его путь – тоже милосердие. Улыбнуться, глядя в лицо ближнего, – милосердие.
Предание Мишкат (Магомет)
...
Всякому, просящему у тебя, давай и от взявшего у тебя не требуй назад. И как хотите, чтобы с вами поступали люди, так и вы поступайте с ними.
Лк., гл. 5, ст. 30–31
...
То, что ты отдал, – твое, а то, что ты удержал, – потерянное.
Восточная мудрость
Хвалили человека, раздавшего все свое имение. «Меня не за что хвалить, – сказал этот человек, – я ничего еще не сделал. Я только, подойдя к реке, через которую мне надо переплыть, разделся, чтобы одежда не мешала мне. Дело в том, как я поплыву».
__________________________________
Если богатый человек будет истинно милосерд, он скоро перестанет быть богатым.
Июля
Единение
Основание любви есть сознание каждым человеком единства духовного начала, живущего во всех людях.
Все, что вносит единение между людьми, есть благо и красота; все, что их разъединяет, – зло и уродство. Все люди знают эту истину. Она запечатлена в нашем сердце.
Какое ужасное страдание – знать, что я страдаю и лишаюсь жизни не от завала горы, не от бактерий, а от людей, от братьев, которые должны бы любить и которые вот ненавидят меня, если заставляют страдать! Это чувство подобно тому, которое должен испытывать самоубийца.
...
Нет такого дурного дела, за которое был бы наказан только тот, кто его сделал. Мы не можем так уединиться, чтобы то зло, которое есть в нас, не распространялось. Наши дела, как наши дети: они живут и действуют независимо от нашей воли.
Джордж Элиот
...
Я до такой степени убежден, что человек все делает из собственной выгоды (понимая это слово надлежащим образом), что верю, что это так же необходимо для мировой жизни, как чувствительность для сохранения жизни тела. Наша «первопричина» так мудро сумела связать интересы одной части с интересами других, что мы не можем сделать себе истинного добра иначе, как сделав его ближнему.
Лихтенберг
Никто один не может достигнуть истины; только камень за камнем, с участием всех, миллионами поколений, от праотца Адама и до нашего времени, воздвигается тот храм, который должен быть достойным жилищем Великого Бога.
...
Жизнь человека есть самодвижущийся круг, который из бесконечно малого расходится во все стороны, в новые и все большие круги, не имеющие конца.
Эмерсон
...
Всякое неподдельное благодеяние, всякая вполне и поистине бескорыстная помощь, имеющая, стало быть, в виду исключительно чужую нужду, оказывается, строго говоря, при исследовании дела до последних основ, поступком таинственным и необъяснимым, потому что вытекает из таинственного сознания единства всего существующего и не поддается никакому иному объяснению. В самом деле, подать хотя бы милостыню, не имея в виду, даже в отдаленных соображениях, ничего другого, как только уменьшить нужду, давящую другого, – возможно лишь потому, что подающий познает, что то, что является ему сейчас под видом того жалкого нищего, есть он же сам, потому что он узнает свое собственное существо само по себе в этом ином, чуждом явлении.
Шопенгауэр
__________________________________
Мы внешне отделены и внутренно связаны со всеми живыми существами.
Некоторые из колебаний духовного мира мы чувствуем, некоторые еще не дошли до нас, но они идут, как идут колебания света от звезд, еще не видимых для нашего глаза.
Июля
Устройство жизни
Нельзя приводить существующий порядок в оправдание своих поступков. Существующий порядок не есть что-либо постоянное; он подлежит постоянному изменению, переходу от худшего к лучшему. И переход этот может совершиться только благодаря нашему несогласию с существующим устройством.
...
Пока развитое меньшинство, поглощая жизнь поколений, едва догадывалось, отчего ему так ловко жить, пока большинство, работая день и ночь, не совсем догадывалось, что вся выгода работы – для других, и те, и другие считали это естественным порядком, – мир антропофагии мог держаться. Люди часто принимают предрассудок, привычку за истину – и тогда она их не теснит. Но когда они однажды поняли, что их истина вздор, – дело кончено. Тогда только силою можно заставить делать то, что человек считает нелепым.
Герцен
...
Все наши благотворительные учреждения, все наши карательные законы, все наши ограничения и запрещения, которыми мы стараемся предупредить и пресечь преступления – что такое они, в лучшем случае, как не выдумки дурака, который, взвалив весь груз в корзинку с одной стороны осла, решил помочь несчастному животному, навалив столько же камней в корзинку с другой его стороны?
Генри Джордж
...
Отвратительная бедность, кишащая в самых центрах нашей цивилизации, преступления, развращенность и хищничество, порождаемые ею, являются следствием наших законов о земле, не желающих знать простого закона справедливости, настолько простого и ясного, что его признают даже наиболее грубые из дикарей. То, что по самой природе своей является нашим правом от рождения, сделано исключительной собственностью некоторых лиц, и то, что в силу естественного закона должно бы быть общим фондом, из которого покрывались бы все наши общественные нужды, мы отдаем немногим людям, с тем чтобы они господствовали над своими собратиями. И вот одни обжираются, в то время как другие голодают, и средств расточается более, чем сколько нужно было, чтобы содержать всех в роскоши.