После подавления восстания декабристов на Сенатской площади в Петербурге, молодой царь Николай I и его министры усилили наблюдение за журналистикой и литературой. Любые проявления свободомыслия стали решительно подавляться. В это время центр русской прогрессивной журналистики явно переместился в Москву, подальше от царского двора и министерских чиновников. В Петербурге господствовала «Северная пчела» – газета Булгарина и Греча.
В Москве возникает ряд интересных журналов: «Московский телеграф» Н.А. Полевого (1825–1834), «Московский вестник» при участии поэта Д.В. Веневитинова (1828–1830), «Европеец» И.В. Киреевского (1832), «Телескоп» Н.И. Надеждина (1831–1836) и др. Самым значительным из них был «Московский телеграф » Полевого, а самым неудачным оказался «Европеец», который был закрыт правительством на втором номере.
Это было время серьезной умственной работы русского общества, когда ощущалась необходимость самой разнообразной информации. Причем образованные люди интересовались всеми или почти всеми науками, различными отраслями хозяйства, политикой, искусством и литературой.
Журнал Полевого и должен был удовлетворить этим потребностям. В нем можно было найти все: и новые произведения лучших литераторов, и их критическую оценку, антикритику, новости международной жизни, биографию‑некролог великого человека, географический очерк, статью о развитии промышленности в Англии, библиографию и парижские моды.
Полевой первым стал печатать репродукции с картин и скульптур великих художников, комментировать их. Он подробно рассказал об установке памятника Минину и Пожарскому в Москве на Красной площади.
Само слово «телеграф» в названии журнала подчеркивало быстроту появления новостей. Каждую книжку журнала редактор готовил тщательно, не жалея труда и расходов. Всеми средствами Полевой стремился достичь наибольшего контакта с читателем. Его журнал издавался «для всех» и был энциклопедическим по своему характеру и содержанию.
Главная заслуга Полевого была в том, что он горячо поддержал романтическое направление в литературе, публикуя произведения молодого Пушкина, А. Мицкевича, Байрона, Гюго, выступил сторонником расширения образования в русском обществе, в том числе и среди людей «средних» сословий.
Издатель «Московского телеграфа» повел борьбу с Булгариным и Гречем, их вульгарными вкусами в литературе, их саморекламой. Полевой, будучи купцом, позволил себе довольно резкую критику дворянства. Он не был революционером, но полагал, что русское государство должно опираться не только на дворянство, но и на купечество. Вскоре это будет поставлено ему в вину.
Успех «Московского телеграфа» был таков, что первые книжки его раскупались в течение нескольких дней. Издателю пришлось первые номера журнала переиздавать «вторым тиснением» – факт исключительный в истории русской журналистики. Только некоторые издания Новикова и Карамзина переиздавались вторично. «Лестное внимание публики, – отмечал Полевой, – превзошло ожидания издателя»[2].
Тираж журнала постоянно увеличивался и, начавшись с 700 экземпляров, достиг 1200–1500 экземпляров, тогда как «Московский вестник» имел в 1829 г. около 300 подписчиков.
Журнал «Московский телеграф», 1825 год
«Московский телеграф» был популярен не только в России, но и за ее пределами, из него делались перепечатки журналами европейских стран («Revue Encyclope‑digue»). Сам московский журнал нередко вступал в полемику с иностранными изданиями.
Постепенно Полевой разошелся с родовитыми дворянами. От него ушли Пушкин, Вяземский и другие. Журналист все настойчивей подвергал критике не только Булгарина, но и Карамзина, Пушкина по мере перехода поэта в творчестве к реализму. Больше того, в борьбе против «дворянской аристократии» он неожиданно объединился с Булгариным.
В 1829 г. в журнале появился отдел «Новый живописец общества и литературы», где Полевой критиковал, хотя и не очень глубоко, пороки дворянства: мотовство, вырождение, неумение вести хозяйство, гонор. Доставалось от него и чиновникам‑казнокрадам. В статьях и рецензиях Полевой снова возвращается к излюбленной теме: купечество должно овладеть знаниями – «невещественным капиталом», культурой и занять в государстве место рядом с дворянами.
Министр просвещения граф Уваров, которому подчинялась цензура и печать, усиливает наблюдение над московским журналом.
В 1834 г. Полевой напечатал рецензию на патриотическую драму писателя Н.В. Кукольника «Рука Всевышнего Отечество спасла». Эта пьеса была одобрена самим царем Николаем I. Полевой же критиковал ее за литературные недостатки, возмущался хорошим приемом ее у петербургской публики и снова проводил мысль о том, что Отечество в 1612 г. (во время польской интервенции) спасли не дворяне, а нижегородский купец Минин. Этого оказалось достаточно, чтобы журнал закрыли, а Полевому запретили печататься под своим именем. По этому поводу в обществе ходила эпиграмма:
Рука Всевышнего три чуда совершила:
Отечество спасла,
Поэту ход дала
И Полевого удушила.
Белинский, хорошо знавший это издание, высоко оценил его роль в истории отечественной печати. После смерти Полевого в 1846 г. в специальной брошюре критик писал, что «ни одна новость никогда не ускользала от деятельности этого журнала. И потому каждая книжка его была животрепещущей новостью, и каждая статья в ней была на своем месте, была кстати. Поэтому «Телеграф» совершенно был чужд недостатка, столь общего даже хорошим журналам: в нем никогда не было балласту, т. е.» таких статей, которые не оправдывались бы необходимостью… И поэтому без всякого преувеличения, можно сказать положительно, что «Московский телеграф» был решительно лучшим журналом в России, от начала журналистики»[3].
Не менее интересным был и московский журнал «Телескоп», издававшийся профессором Московского университета Н.И. Надеждиным.
Журнал также был энциклопедическим, но отличался более серьезным научным тоном, стремлением к системному просвещению читателей, тянувшихся к серьезному чтению. Для текущих литературных новостей, полемики, мод при «Телескопе» издавалась газета «Молва».
Журнал Надеждина прославился тем, что предсказал переход русской литературы от романтизма к реализму – «новому искусству», по терминологии Надеждина. Издатель одним из первых в России стал печатать романы и повести О. Бальзака, поддержал Пушкина, когда тот перешел на реалистический путь, Гоголя.
Будучи разночинцем, как и Полевой, добившись профессорского звания, Надеждин охотно привлекал к сотрудничеству в журнале студенческую молодежь в качестве авторов стихотворений и переводчиков. В «Телескопе» печатались, будучи студентами, В. Красов, К. Аксаков, И. Гончаров, Н. Огарев. Постоянно печатались статьи профессоров: филологов, историков, юристов. Большое место отводилось переводам из французских журналов. Медицина, география, техника также были представлены в журнале. Вместе с тем издатель стремился дать читателям и более легкое чтение. Здесь печатались повести М.Н. Загоскина, стихи Ф.И. Тютчева, А.И. Полежаева и др. Подзаголовок «Журнал современного просвещения» отвечал действительности.
В 1833 г. Надеждин пригласил к сотрудничеству в журнале В.Г. Белинского, прервавшего обучение в университете. Это было важное приобретение для московского журнала. Его первая большая статья «Литературные мечтания», напечатанная в газете «Молва», поразила читателя независимостью тона, оригинальностью суждений. Статья о Гоголе провозглашала новое направление в литературе.
«Телескоп» Надеждина выступил также против Булгарина и Греча как литературных поденщиков, насаждающих вульгарные вкусы в литературе и обществе. Его не удовлетворял дидактический характер торчества Булгарина. Это привлекло Пушкина, который опубликовал в «Телескопе» две статьи против петербургских литераторов, высмеял их как литературных дельцов, двурушников, использующих свои издания для взаимной рекламы. Поддержал эту линию и Белинский.
Успешное издание «Телескопа» оборвалось неожиданно. В 1836 г. в № 15 было помещено «Философическое письмо» П.Я. Чаадаева. Это произведение, по словам Герцена, «…потрясло всю мыслящую Россию. Оно имело полное право на это. После «Горя от ума» не было ни одного литературного произведения, которое сделало бы такое сильное впечатление. «Письмо… становится мрачным обвинительным актом против России, протестом личности, которая за все вынесенное хочет высказать часть накопившегося на сердце»[4].
«Философическое письмо» Чаадаева, содержащее в себе горькую критику России, порицающее православие, одновременно было проникнуто крайним пессимизмом. Чаадаев отрицал историческую роль России среди других народов, отрицал прошлое русского народа. «Ни одной полезной мысли не взросло на бесплодной нашей почве», – утверждал он. Выход из этого тяжелого положения он видел в приобщении к более высокой, по его мнению, западноевропейской культуре и католическому христианству.
Царское правительство увидело в «Письме» дерзкую попытку подорвать российские самодержавие. Поэтому журнал был закрыт, Надеждин сослан, а Чаадаев объявлен сумасшедшим.
Следует отметить, что в это время в Москве стал выходить первый иллюстрированный журнал «Живописное обозрение» (1835–1844). Это был научно‑популярный журнал энциклопедического характера. До 300 иллюстраций содержал каждый номер. Целью издания было «распространение полезных сведений между всеми званиями читателей». Это было настоящее окно в мир.
В 1838 г. учреждена газета «Московские губернские ведомости», а затем, в 1847 и 1848 гг. – «Московский городской справочный листок» и «Ведомости московской городской полиции». Все они носили информационно‑справочный характер, но были очень нужны городу.