Академическая мобильность в вузах макрорегиона в зеркале оценок образовательных общностей

Академическая мобильность – актуальный феномен, широкое распространение которого является общемировым трендом в высшем образовании. Современные университеты и наука развиваются в условиях глобальных проблем и глобальной мобильности. Сетевое взаимодействие стран, институций, профессионалов способствуют тому, что все большее число студентов и сотрудников университетов имеют возможность поиска ресурсов и партнеров для получения новых знаний, создания сетевых организаций и обмена идеями[1]. В свою очередь, талантливые преподаватели, исследователи и студенты востребованы во всех университетах мира. Повсеместно происходят процессы, стимулирующие развитие академической мобильности в целом в общемировой практике, такие как развитие массового высшего образования, рост конкуренции за наиболее талантливых и высококвалифицированных сотрудников, изменение структуры рынка образования и науки, появление новых глобальных сильных игроков, рост международной конкуренции в области научных исследований, доминирование модели исследовательского университета и т.д.[2].

На уровне отдельных университетов и стран большинство исследователей однозначно признают положительную роль академической мобильности. Студенты получают возможность не только реализовать посредством академической мобильности свободу выбора образовательной траектории, приобрести профессиональные компетенции, знания, умения и навыки, соответствующие мировым стандартам. Они обретают еще и колоссальный опыт конструирования взаимодействия с окружающим миром, адаптируясь к изменениям внешней среды[3]. Кроме того, участие в программах академической мобильности позволяет студентам увидеть свои перспективы в будущей профессии и, что не менее важно, помогает преодолеть психологические барьеры и повысить мотивацию к изучению иностранного языка[4].

Мобильные преподаватели, в свою очередь, получают больше возможностей обмениваться с коллегами методиками обучения[5], включаться в работу международных научных коллективов, расширять поле личных контактов и профессионального взаимодействия. Их идеи циркулируют в научном сообществе и предотвращают атрофию знания[6].

Академическая мобильность, на наш взгляд, может стать одним из ключевых элементов перехода к нелинейной модели высшего образования, работать на нестандартные управленческие решения и научное развитие. Активизация академической мобильности образовательных общностей даст больше свободы всем субъектам, взаимодействующим в этой системе, будет способствовать развитию человеческого капитала академического сообщества, формировать единое пространство активного взаимодействия.

Вместе с тем, следует подчеркнуть, что за весь период реформирования системы высшего образования в РФ существенных изменений в показателях академической мобильности как студентов, так и преподавателей не зафиксировано. По данным Министерства образования и науки на 1 октября 2016 года, во всей России не менее одного семестра обучались в иностранных образовательных организациях (кроме стран-участников СНГ) лишь 6439 студентов, что составляет менее 1% от общего числа обучающихся[7]. Н. Н. Морозова отмечает, что общее число мобильных российских студентов, вовлеченных в разные программы обмена, составляет 51171 человек, и это всего лишь 1,5 % от общего числа молодежи в мире, имеющей опыт участия в проектах академической мобильности[8].

Еще скромнее официальные данные по уровню академической мобильности российских преподавателей. По данным Министерства образования и науки РФ, в 2016 г. численность выезжающих для преподавания в зарубежные образовательные организации ППС составила 1325 человек. В вузы России выезжали всего 769 российских преподавателей[9]. Безусловно, такое положение дел связано с целым комплексом факторов и проблем, которые выделены и описаны в научной литературе[10]. Отметим лишь, что сегодня в нашей стране отсутствует достоверная и сопоставимая на уровне отдельных регионов РФ статистическая (и социологическая) информация обо всех видах и формах академической мобильности основных образовательных общностей.

В нашем исследовательском проекте сделана попытка выяснить степень информированности и включенности в академическую мобильность студентов и научно-преподавательского сообщества вузов УрФО. В круг исследовательских задач входили анализ планов и готовности респондентов включаться в программы академической мобильности (международной, внутри страны или внутри уральского макрорегиона), оценка респондентами возможностей уральских студентов, исследователей и преподавателей участия в академической мобильности в ближайшем будущем, выявление субъективных суждений членов образовательных общностей об основных барьерах реализации таких программ и проектов в вузах УрФО.

Следует отметить, что академическую мобильность как научное понятие мы понимаем достаточно широко, как передвижение человеческого капитала, обмен интеллектуальным продуктом, сотрудничество в области образования и науки. Речь идет о перемещении студентов и преподавателей высших учебных заведений на определённый период в другое образовательное или научное учреждение в пределах или за пределами своей страны с целью обучения, преподавания или проведения исследований[11].

По данным нашего опроса, 17% из числа преподавателей вузов УрФО принимали участие в различных программах академической мобильности, из них – 43% мужчин и 57% женщин. Каждому пятому преподавателю этого сообщества (20%) до 30 лет, по 30% респондентов в возрасте от 30 до 40 лет и от 40 до 50 лет, 22% мобильных преподавателей более 50 лет. Каждый десятый респондент данной группы имеет педагогический стаж менее 5 лет, каждый пятый работает в системе высшего образования от 5 до 10 лет. Имеют педагогический стаж от 10 до 20 лет 38% мобильных преподавателей вузов УрФО; 32% респондентов из числа тех, кто принимал участие в проектах академической мобильности, работают в университетах более 20 лет.

Мы выяснили, что чем крупнее регион федерального округа, тем больше в его вузах преподавателей с опытом академической мобильности. В нашем исследовании выявлено, что 47% таких преподавателей работают в Свердловской области, 30% из Челябинской области, 18% респондентов преподают в Тюменской области. Меньше всего мобильных преподавателей из ХМАО и Курганской области (3% и 2% соответственно). Наиболее мобильны кандидаты наук, их оказалось 60% среди респондентов, имеющих опыт участия в проектах академической мобильности. В числе вовлеченных в академическую мобильность преподавателей вузов УрФО 28% не имеют научной степени. Доктора наук менее мобильны, их всего 12% в группе тех, кто участвовал в программах мобильности.

Представим основные характеристики социально-демографического портрета уральских студентов с опытом участия в проектах академической мобильности. По результатам нашего опроса 9% из числа студентов вузов УрФО осваивали часть основной образовательной программы в другом вузе, из них – 41% мужчин и 59% женщин. Подавляющее большинство студентов, осваивавших часть основной образовательной программы в другом вузе (82%), это студенты, обучающиеся по образовательным программам бакалавриата. Каждый третий студент данной подгруппы обучается на инженерно-технических (30%) и естественно-научных (27%) специальностях, а каждый пятый – на социально-экономических (23%) и гуманитарных (20%). Наиболее мобильными оказались студенты бюджетной формы обучения. Таковых в структуре осваивавших часть основной образовательной программы в другом вузе – 65%.

Распределение студентов, осваивавших часть основной образовательной программы в другом вузе, в зависимости от региона УрФО воспроизводит тенденцию, выделенную нами у преподавателей: чем крупнее регион федерального округа, тем выше активность в данном направлении. Так, количество студентов Свердловской области, осваивавших часть образовательной программы в другом вузе, составило 51%, Челябинской – 28%, Тюменской – 11%, ХМАО – 6%, Курганской области – 4%.

Анализируя формы участия студентов в академической мобильности, мы выяснили, что, в первую очередь, студенты УрФО, осваивавшие часть образовательной программы в другом вузе, использовали для этого ресурсы электронного обучения (40%). В международных обменах участвовали 35% респондентов, опыт участия в проектах академической мобильности в границах России есть у 28% опрошенных студентов уральского макрорегиона[12]. Данное положение вещей вполне объяснимо. Можно предположить, что электронное обучение как виртуальная академическая мобильность сегодня является самой мало затратной и наиболее перспективной для России формой мобильности. Остается лишь один важный вопрос: насколько корректно и целесообразно такую форму обучения относить к проявлению феномена академической мобильности?

В практическую деятельность ведущих российских университетов вводится термин «дистанционная академическая мобильность», под которой понимаются «возможности студентов при наличии утвержденного решением ученого совета основного факультета перечня дисциплин, рекомендованных к изучению студентами дистанционно на сайтах on-line образования, выбирать для изучения дисциплину/дисциплины из утвержденного перечня»[13]. Появление таких гибридных видов академической мобильности в развитых странах чаще всего выступает в качестве мероприятий подготовительного, сопровождающего и заключительного этапов программ физической мобильности[14]. Однако, в нашей стране оно может вытеснить другие формы академической мобильности в силу определенных национальных особенностей молодежи и территориальной специфики России. В условиях экономической дестабилизации такое обучение существенно минимизирует расходы и студента, и вуза.

Мобильность онлайн по определению исключает транспортные затраты и расходы на проживание студентов и преподавателей в другом регионе или стране. Кроме того, для популяризации такой формы обучения сегодня создаются определенные условия, оптимизируются расходы на организацию учебного процесса практически во всех вузах страны, активно развивается российская платформа «Открытое образование». Результаты активизации этих процессов в последние годы были выявлены и в нашем опросе студентов. В «виртуальной академической мобильности» студенты бакалавриата и специалитета участвуют в 5 раз чаще, чем магистранты.

Результаты анализа ответов респондентов в реализованных опросах наглядно продемонстрировали, что преподаватели УрФО лучше осведомлены о тех программах академической мобильности, которые существуют в их вузе, чем студенты. Преподавателей, которые знают и принимали участие в таких программах, практически в три раза больше, чем студентов (17% и 5% соответственно). Среди уральских преподавателей только каждый пятый ничего не знает о программах академической мобильности. Тем не менее, в сравнении с числом студентов, которые вообще не осведомлены о подобных возможностях, а таковых, по данным опроса, оказалось 64%, в целом научно-педагогическое сообщество выглядит вполне информированным (таблица 1).

Таблица 1

Информированность преподавателей и студентов о программах академической мобильности, которые реализуются в их вузе, % от числа ответивших*

В исследовании были выявлены факторы, влияющие на информированность студентов о программах академической мобильности. Студенты, которые мотивированы на получение знаний, занимаются самообразованием, включены в научную, инновационную и социально активную деятельность, намного лучше осведомлены о программах академической мобильности, чем их неактивные товарищи.

На информированность преподавателей о программах академической мобильности совершенно не влияют социально-демографические характеристики респондентов. В тоже время, значимые корреляции были выявлены между информированностью об академической мобильности и такими показателями социальной и научной активности преподавателей, как написание статей и заявок в научные фонды, участие в научных мероприятиях в других городах и странах, участие в публичных образовательных, культурных проектах в качестве лектора, участие в общественных и экспертных советах, бизнес-форумах и т.д. Сравним лишь информированность тех, кто писал заявки на различные гранты, научно-исследовательские проекты, публиковал статьи в рецензируемых журналах, входящих в перечень ВАК РФ, либо индексируемых в базах цитирования Scopus и WoS (50%), и тех, кто за последний год своей академической карьеры этим не занимался (50%).

Представим также показатели информированности об академической мобильности среди преподавателей, которые за последний год были вовлечены в какие-либо публичные мероприятия (74%), и тех, кто не участвовал в каких-либо социальных проектах (26%) (таблица 2).

Таблица 2

Информированность об академической мобильности преподавателей вузов УРФО, которые проявляли научную и социальную активность, % от числа ответивших

Данные нашего опроса не смогли подтвердить выводы коллег из НИУ ВШЭ о том, что вовлеченность в академическую мобильность не коррелирует с научной активностью преподавателей российских университетов[15]. По данным межстранового исследовательского проекта, исследователи доказывают, что мобильность российских преподавателей не способствует повышению их публикационной активности и расширению профессиональных коммуникаций, так как большая часть их рабочего времени отводится на преподавание. Они отдают предпочтение исследовательской работе, однако не тратят на нее больше времени, чем их немобильные коллеги[16]. В университетах Уральского макрорегиона среди преподавателей, которые за последний год писали заявки на различные гранты, научно-исследовательские проекты, публиковали статьи в рецензируемых журналах, входящих в перечень ВАК РФ, либо индексируемых в базах цитирования Scopus и WoS, почти каждый пятый респондент (22%) принимал участие в различных проектах академической мобильности. Не вовлеченных в научную деятельность, но имеющих опыт участия в программах обмена или других формах мобильности преподавателей вузов УрФО, только 9%.

Как нам кажется, основная особенность преподавателей отечественных университетов за пределами Москвы и Санкт-Петербурга заключается в том, что академическая мобильность изначально характерна для тех, кто ведет активную социальную жизнь. Мобильными оказываются те, кто включается в большинство процессов, которые происходят вокруг них (политические, социальные, культурные), формируя при этом широкие социальные сети профессионального взаимодействия.

Как видно из таблицы 3, количество студентов УрФО, участвовавших в программах обмена, чрезвычайно мало: в международных программах академической мобильности принимал участие 71 человек, а в программах академической мобильности внутри России еще меньше – 58 человек. Подавляющее большинство студентов, участвовавших в программах студенческого обмена, учатся в крупных регионах УрФО (таблица 3).

Таблица 3