Во второй половине XVIII в. начинается настоящий расцвет русской скульптуры. Она развивалась медленно, но русская просветительская мысль и русский классицизм явились величайшими стимулами для развития искусства больших гражданственных идей, масштабных проблем, что и обусловило интерес к ваянию в этот период. Шубин, Гордеев, Козловский, Щедрин, Прокофьев, Мартос – каждый сам по себе был ярчайшей индивидуальностью, оставил свой след в искусстве. Но всех их объединяли общие творческие принципы, которые они усвоили еще у профессора Никола Жилле, с 1758 по 1777 г. возглавлявшего в Академии класс скульптуры, общие идеи гражданственности и патриотизма, высокие идеалы античности. Их образование строилось, прежде всего, на изучении античной мифологии, слепков и копий с произведений античности и Ренессанса. Они стремятся воплотить в мужском образе черты героической личности, а в женском – идеально-прекрасное, гармоничное, совершенное начало. Но русские скульпторы толкуют эти образы не в отвлеченно-абстрактном плане, а вполне жизненно. Поиск обобщенно-прекрасного не исключает всей глубины постижения человеческого характера, стремления передать его многогранность. Это стремление ощутимо в монументально-декоративной пластике и станковой скульптуре второй половины века, но особенно – в жанре портрета.
Его наивысшие достижения связаны прежде всего с творчеством Федота Ивановича Шубина (1740–1805),Окончивший Академию по классу Жилле с большой золотой медалью, Шубин уезжает сначала в Париж, а затем в Рим, ставший с середины века, с раскопок Геркуланума и Помпеи, вновь центром притяжения для художников всей Европы. Первое произведение Шубина на родине – бюст А.М. Голицына (1773) свидетельствует уже о полной зрелости мастера. Вся многогранность характеристики модели раскрывается при круговом ее осмотре, хотя, несомненно, есть и главная точка обозрения скульптуры. Ум и скептицизм, духовное изящество и следы душевной усталости, сословной исключительности и насмешливого благодушия – самые разные стороны характера сумел передать Шубин в этом образе русского аристократа. Необычайное разнообразие художественных средств помогает создать такую неоднозначную характеристику. Сложный абрис и разворот головы и плеч, трактовка разнофактурной поверхности (плащ, кружева, парик), тончайшая моделировка лица (надменно прищуренные глаза, породистая линия носа, капризный рисунок губ) и более свободно-живописная – одежды – все напоминает стилистические приемы барокко. Но как сын своего времени он трактует свои модели в соответствии с просветительскими идеями обобщенно-идеального героя. Это свойственно для всех его работ 70-х годов, что позволяет говорить о них как о произведениях раннего классицизма.
|
|
Со временем в образах Шубина усиливается конкретность, жизненность, острая характерность.
Шубин редко обращался к бронзе, он работал в основном в мраморе и всегда использовал форму бюста. И именно в этом материале мастер показал все многообразие и композиционных решений, и приемов художественной обработки. Языком пластики он создает образы необычайной выразительности, исключительной энергии, совсем не стремясь к их внешней героизации. Он не боится снизить, «заземлить» образ фельдмаршала П.А. Румянцева-Задунайского, передавая характерность его совсем не героического круглого лица со смешно вздернутым носом. У него нет интереса только к «внутреннему» или только к «внешнему». Человек у него предстает во всем многообразии своего жизненного и духовного облика. Таковы мастерски выполненные бюсты государственных деятелей, военачальников, чиновников.
|
|
Столь же многогранен и в этой многогранности – противоречив созданный скульптором образ Павла I. Здесь мечтательность уживается с жестким, почти жестоким выражением, а уродливые, почти гротескные черты не лишают образ величественности.
Шубин работал не только как портретист, но и как декоратор. Творчество Шубина – крупнейшее явление в русской художественной культуре XVIII столетия.
Вместе с отечественными мастерами в России работал французский скульптор Этьенн-Морис Фальконе (1716–1791; в России – с 1766 по 1778), который в памятнике Петру I на Сенатской площади в Петербурге выразил свое понимание личности Петра, ее исторической роли в судьбах России. Фальконе работал над памятником 12 лет. Первый эскиз был исполнен в 1765 г., в 1770 г.– модель в натуральную величину, а в 1775–1777 гг. происходила отливка бронзовой статуи и готовился постамент из каменной скалы, которая после обрубки весила около 275 т. Открытие памятника состоялось в 1782 г. Фальконе отказался от канонизированного образа императора-победителя, римского цезаря, в окружении аллегорических фигур Добродетели и Славы. Он стремился воплотить образ созидателя, законодателя, преобразователя. Скульптор категорически восставал против холодных аллегорий. Он оставил лишь змею, имеющую не только смысловое, но и композиционное значение. Так возник образ-символ при всей естественности движения и позы коня и всадника. Вынесенный на одну из красивейших площадей столицы, на ее общественный форум, памятник этот стал пластическим образом целой эпохи. Конь, вставший на дыбы, усмиряется твердой рукой могучего всадника. Заложенное в общем решении единство мгновенного и вечного прослеживается и в постаменте, построенном на плавном подъеме к вершине и резком обрыве вниз. Художественный образ слагается из совокупности разных ракурсов, аспектов, точек обзора фигуры.
|
|
Голова всадника – это также совершенно новый образ в изображении Петра, отличный от гениального портрета Растрелли. В образе Фальконе господствует не философская созерцательность и задумчивость Марка Аврелия, не наступательная сила кондотьера Коллеони, а торжество ясного разума и действенной воли. В использовании естественной скалы в качестве постамента нашел выражение основополагающий эстетический принцип просветительства XVIII в. – верности природе.
В творчестве замечательного русского скульптора Михаила Ивановича Козловского (1753– 1802) можно проследить постоянную борьбу, сочетание черт барокко и классицизма, с перевесом одних стилистических приемов над другими в каждом отдельном произведении. Его творчество – наглядное свидетельство того, как русские мастера перерабатывали античные традиции, как складывался русский классицизм.
Главная тема его станковых произведений – из античности. Его «Пастушок с зайцем» (1789), «Спящий амур» (1792), «Амур со стрелой» (1797) и другие говорят о тонком и необычайно глубоком проникновении в эллинистическую культуру, но вместе с тем лишены какой-либо внешней подражательности. Это скульптура XVIII столетия, и именно Козловского, с тонким вкусом и изысканностью воспевшего красоту юношеского тела. Его «Бдение Александра Македонского» (вторая половина 80-х годов) воспевает героическую личность, тот гражданский идеал, который соответствует морализующим тенденциям классицизма: полководец испытывает волю, противясь сну; свиток «Илиады» около него – свидетельство его образованности. Но античность для русского мастера никогда не была единственным объектом изучения. В том, как естественно передано состояние полудремоты, оцепенелости полусна, есть живое острое наблюдение, во всем видно внимательное изучение натуры. А главное – нет всепоглощающего господства разума над чувством, сухой рациональности, и это одно из существеннейших отличий русского классицизма.
4. Русская живопись 2 пол 18 в. Творчество Ф. С. Рокотова, Д.Г. Левицкого, В.Л. Боровиковского. Жанровое разнообразие русской живописи 2 пол. 18 в.
В XVIII веке в живописи начинает преобладать реалистическое направление. Героем искусства, носителем общественного и эстетического идеалов становится живой и мыслящий человек. В это время формируются новые жанры живописи: исторический, пейзажный, бытовой. Разнообразие и полнота жанровой структуры получили развитие в последние десятилетия XVIII в. Живопись широко распространяется: обогащаются царские собраний, складываются фамильные коллекции в столицах, провинциальных городах и усадьбах. Получают общественное признание амплуа живописца. С этим же временем связываются первые художественные выставки и продажа произведений, роль профессионального мнения по вопросам искусства, первые эстетические трактаты.
Федор Степанович Рокотов (1735-1808) – выдающийся мастер камерного портрета, т.е. погрудного изображения модели, где все внимание художника сосредоточено на лице портретируемого. Главное для Рокотова – показать внутренние переживания человека, его духовную исключительность. Рокотов был превосходным мастером женского портрета. Женские образы художника преисполнены чувства внутреннего достоинства и духовной красоты, они величественны и гуманны. Его творчеству были присущи поэтичность образов, тонкость живописных отношений, легкость и мягкость мазка. Его кисти принадлежат портреты Н.Е. и А.П. Струйских (1772), "Неизвестного в треуголке" (начало 1770-х.), "Неизвестной в розовом платье" (1770-е гг.).
Во второй половине XVIII века художники начинают уделять внимание изображению жизни и быта крестьян. Крестьянской теме посвятил свои работы крепостной художник графа Потемкина Михаил Шибанов.
Среди других художников XVIII века можно отметить творчество Владимира Лукича Боровиковского (1757-1825), который являлся третьим из ведущих мастеров портрета второй половины восемнадцатого века. Его полотна выделяются подчеркнутой лиричностью, созерцательностью, вниманием к миру личных переживаний человека. Он написал такие картины, как " Екатерина II на прогулке в Царскосельском парке" (1794) и "Портрет Д.А. Державиной" (181З), как отечественный вариант английского "портрета – прогулки". Сентиментализмом проникнуты женские образы художника – портреты М.И. Лопухиной (1797), Е.А. Нарышкиной (1799), Е.Г. Темкиной (1798). В композиции полотен большую роль художник отводил пейзажу.
На портретную живопись восемнадцатого века значительное влияние оказал современник Ф.С. Рокотова Дмитрий Григорьевич Левицкий (1735-1822). Именно в творчестве Левицкого воплотилась самая суть российского века Просвещения, чей расцвет приходится на екатерининское царствование.
Творчество Левицкого демонстрирует, что Россия окончательно вошла в европейский круг. Просветительские идеалы достоинства, разума и естественности, актуальные для западного культурного сознания, весьма для него значимы. По живописному мастерству его портреты не уступают работам лучших французских и английских современников. Никто так сочно и осязательно не пишет вещественный мир, восхищаясь его драгоценностью и разнообразием: блеском бронзы, тяжестью и переливами тканей.
Происходя из рода украинских священников, Левицкий обрел вкус к рисованию еще с детства. Его отец, Григорий Кириллович, в придачу к духовному званию, был известнейшим в Украине гравером, типографии Киево-Печерской Лавры. Просвещенный человек, поэт-любитель, он получил художественное образование на Западе. По семейной традиции, окончив семинарию и Киевскую духовную академию, сын помогал отцу в исполнении аллегорических программ для богословских диспутов. Его обучению "искусствам" суждено было продолжиться, когда для руководства живописными работами в строящемся по проекту Ф.Б. Растрелли Андреевском соборе в Киеве в 1752 году прибыл Алексей Петрович Антропов. Ставшего помощником Левицкого Антропов пригласил в ученики.
Впоследствии Левицкий станет самым "модным" художником – он будет буквально завален частными заказами. И в 1770 году пришел настоящий успех – за "Портрет А.Ф. Кокоринова" (1769), показанный на выставке Академии художеств, не обучавшийся в ней художник получил звание академика, а еще через год был приглашен вести портретный класс.
Левицкий писал портреты так, как того требовали эстетические и этические нормы эпохи. Модели непременно должны были быть представлены в наивыигрышном свете. Они не скрывают, что позируют художнику. Отсюда их горделивая осанка, условные жесты, снисходительные взгляды. Портретируемые изображались обычно в роскошной одежде, парадных мундирах, в звездах и орденских лентах. Однако сквозь эту феерию богатства и парад чинов внимательный зритель может увидеть живые и полнокровные образы незаурядных людей.
Таков А.М. Голицын, портрет которого был создан Левицким в 1772 году. Государственный деятель, сановник, он изображен согласно законам парадного портрета. Для этого художник выбрал большой формат холста и точку зрения снизу, дал поколенный срез фигуры. Широким жестом вице-канцлер указывает на бюст императрицы, подчеркивая тем самым свое прямое отношение к событиям, способствовавшим вступлению Екатерины II на престол.
Левицкий воспевает добродетели "просвещенной монархини" в композиции "Портрет Екатерины II в храме богини Правосудия" (1783). Аллегория здесь столь сложна, что художнику пришлось предпослать портрету пространное его описание.
Очень любопытной представляется серия из семи портретов "Смолянок" (1772-1776) – выпускниц Смольного института (Института благородных девиц), отличившихся в выпускных спектаклях. Левицкий написал эти 7 произведений таким образом, что они воспринимаются как единое целое. Перед нами костюмированные портреты, но маски как бы впору моделям. Ребенок – воплощение "естественного человека", и эти барышни еще почти дети. Один из лучших в серии – двойной портрет Е.Н. Хрущевой и Е.Н. Хованской. Одетые в театральные костюмы юные актрисы играют в пасторали. Левицкий чутко улавливает индивидуальные особенности каждой из изображенных. Бойкая и шаловливая Хрущева, играющая кавалера, уверенно чувствует себя на сцене. Она с неподдельным удовольствием, легко и естественно ведет свою партию. Вторая героиня портрета, Хованская, совсем иная. Ее высокая, по-детски угловатая фигура в пышном кринолине кажется неловкой. Она напряженно замерла в указанной ей позе, и никакие ухищрения не могут заставить Хованскую быть кокетливой и жеманной, как того требует роль.
Левицким запечатлен целый ряд людей, составивших славу русской и европейской культуры того времени – от идейного вдохновителя отечественной интеллектуальной элиты Дени Дид ро (1773-1774) до "Неизвестного композитора" (1781). Никакого постановочного размаха, никаких риторических жестов: даже парик и парадная одежда не обязательны для философа. Но в лаконичных характеристиках Левицкий уже вплотную приближается к психологическим завоеваниям портрета следующего столетия.
Портретная и историческая живопись XVIII века была пронизана идеями гражданственности, патриотическим пафосом, чувством общественного долга. Эти идеи найдут дальнейшее развитие в искусстве последующего столетия.