На некоторые звонки лучше не отвечать. Но узнаешь об этом после того, как поднял трубку. К сожалению.
— Они существуют, — голос я сразу узнал. Это была Афина. — Пап, я не шучу. Ты
думал, что прекратил эксперимент после того, как они начали уничтожать друг друга. Бесполезные, ничтожные биокомпьютеры.
Я помнил. Я ничего не забываю, даже если делаю вид, что лица и события стерлись из памяти. Так я устроен. Да я и не жалуюсь.
Много лет назад, чертовски много, я посовещался с семьей, и мы затеяли эксперимент. Самый большой и дорогой эксперимент с тех пор, и до наших дней. Оказавшись в этом диком и пустынном мире, отрезанные от своих и лишенные всякой надежды на помощь, мы были предоставлены самим себе. В такие моменты власть, держащаяся на ложных авторитетах, рушится.
Так произошло у нас. Капитан, которого на дух не переносила большая часть экипажа, устроил настоящую диктатуру, провозгласив себя царем. Почему именно царем, а не императором или князем всея сущего, я не знал. Пока он игрался в титулы и никого не трогал, все было хорошо. Но когда он стал забирать женщин … сами понимаете для чего… и пролилась кровь, мы восстали. Многие погибли, но капитан и его клика были низвержены, и я не стал щадить их. Да. Меня выбрали новым капитаном.
Все уцелевшие собрались на совет. Оценив ресурсы, мы решили, что можем попробовать починить корабль и покинуть эту дыру. Геф, помнится, предложил создать биокомпьютеры, чтобы использовать их вычислительные мощности для ремонта. Это был долгий путь, но единственный из возможных. Тогда казалось, что он единственный.
Спустя годы, мы сделали это. Я помню, как радовались мы, когда поняли, что компьютеры работают, а их вычислительные мощности превосходят расчетные. Мы пировали, восторгались, надеялись, строили планы, но … изначальная ошибка в проекте похоронила все надежды.
Наши создания, едва сделав первые шаги, начали уничтожать себе подобных. Вся мощь их процессоров была использована для разрушения. Мы долго старались найти и исправить ошибку, но Геф расчитал, что она скрывалась в базовом коде. Проект пришлось закрыть. Мы не справились. Впрочем, когда мы поняли, что план оказался тупиковым, мы долго спорили, что делать с ним. Я рад, что моя точка зрения восторжествовала и, в конце концов, меня поняли и поддержали все. Соседство с нашими творениями оказалось слишком опасным, и мы просто вышвырнули их на Изнанку мира, чтобы они могли самоистребиться, увянуть, исчезнуть.
И вот теперь Афина говорит, что они по- прежнему живы на Изнанке. И, продолжая уничтожать себе подобных, они строят механическую цивилизацию, совершенствуя орудия разрушения. Они уже создали термоядерное оружие, способное угрожать не только им, но и нам.
— Спасибо, дочь, — сказал я с теплом в голосе. Я всегда любил ее и выделял среди остальных своих детей. По праву. Я положил трубку.
Тот, кто начал проект, тот и должен его закрыть. Я открыл дверь на Изнанку, протянул руку, и взял свое оружие.
Когда-то его называли Молнией Зевса.
ХОРОШИЙ, ПЛОХОЙ, ГЕРОЙ
Меня зовут Кане Вилис и я плохой. Сейчас объясню, почему.
Вам сказали, что я кормлю бездомных хвостаток и шуббиков. Что девчонок защищаю. Что если кто-то шёл и грохнулся, помогу встать. Вы их не слушайте, кто так говорит, это всё враньё. Если я что-то такое и делал, то перестал уже. И вообще.
С завтрашнего дня я начну стрелять по мусорным бакам из взрывалки, а по людям из правдорогатки. Пусть рассыпают мусор и правду. Намажу скамейки у дома железным клеем, чтоб зоркостарушки приклеились и начали ругаться. А потом вызову Патруль Нравственности, пусть их заберёт. Вместе со скамейками. А когда поставят новые, напишу на них много плохих слов, но так, чтоб никто не узнал, что это я.
Буду заглядывать в окна и потом всем рассказывать, что видел. Если кто-нибудь упадёт, покажу на него пальцем и засмеюсь. И ещё грязью в него кину. Или камнем. Когда не будет горячей воды у всех, кроме меня — потому что у плохих всегда всё самое лучшее, — не пущу соседей к себе мыться.
Я буду в темноте выскакивать из-за угла и светить на прохожих синим фонарём, чтоб напугать. Пусть думают, что их Избрали. Стану смотреть только кишкодёрки и прочие убивайки, и меня никогда не Изберут в Герои.
Жрецы-Хирурги спасают мир. Они своё дело знают, но я не хочу им попасться. Потом, после того, как тебя жертвопринесли, чтобы все остальные могли жить, тоже живёшь, только вместо мозга в голове большой алмаз. Искусственный, конечно, но и за него могут убить. Я думаю, может, потому и алмаз, чтобы Героя поскорее кокнули? А ещё, если мир спасёт доброта, почему доброта в мозгу, а не в сердце? Наверное, потому что если у Героя вырезать сердце, то он умрёт, а без мозга жить можно. Значит, и без доброты, так даже легче, а все хотят как легче.
Но я же пишу эту записку, чтобы доложить. Хорошие люди существуют! Вот мой друг Маре, он много читает, даже по ночам, ходит в театр, и девочку никогда дурой не назовёт. Можете взять его, сначала на заметку, а потом просто. Правда, я таких больше не знаю, но, если узнаю, обязательно ещё напишу, как нас учат. Наверное, это сделает меня хорошим... Ну ладно, не хочу думать.
Но Героев я всё равно уважаю, потому что они не я, а я это я, потому что есть они. Они сделали меня плохим. И чтоб вы запомнили — меня зовут Кане Вилис и я плохой. Теперь-то вы поняли?
САМОЕ ДЕЛО
Иванко как стоял враскорячку с ведёрком, так и закостенел весь. На усеявших покатый славянский лоб росинках пота плясали розовые отсветы заката.
— Ну да, ну да, — прокряхтел Спас, кривясь и выпрастываясь. — Это и я так думал: обойдётся на сей раз. Ну да. Ну… — тремя широкими шагами он пересёк дозорную площадку и вгляделся на север, в неистово колышущиеся завесы сияния. — Ну — чего уж?
Иванко отставил ведёрко, полное цельного речного молока, недовольно подрагивая чуткими ноздрями, сглотнул.
Спас пожал плечами и с размаху ударил в колокол. Повторил, высчитывая паузы. Отставил било в сторону.
— Вот теперь — погнали, — бросил резко и сухо.
Вниз, хоть и по заиндевелым перекладинам, не спустились — спорхнули. Подымался предвечерний ветер, сулящий порошу, а не исключено — пургу. Тут, на Самом Деле, Мадагаскар-то оказался мало того, что огромным, побольше старосветской Евразии, так ещё и замечательно студёным местом. Подчас — ужасно, чудовищно холодным.
Кони заслышали всадников ещё на половине спуска, от замаскированных валежником лёжек летели во все стороны комья дёрна и почвы. Дурашливые морды скалились, как ни в жизнь ни единая конская рожа не умела там…
Иванко вздохнул, запрыгнул на спину Сивку, тот азартно крутанул башкой, вытряхивая из гривы песок и мелкие камешки. Спас уже ждал, поглядывая подчёркнуто терпеливо. С первого же дня Иванка Спас окрестил копушей и чухисракой, но что новичок не торопился сбрасывать староземские сбруйки и разгрузки — оценил. Неделю спустя нехотя рассказал: инструктаж по прибытии, мрачная чернушная пугалка — целиком взят из опыта жизни на Самом Деле.
— Вся эта ваша аммуниция — она неудобная, да… и ведь СамоДельная — удобнее и долговечнее, честно сказать, — сказал Спас. — Просто если сразу вас нарядить в местное, с ходу вписать в тутошнее житьё… из вас тут же полезет… ну, какие вы там есть — на самом деле. В душе. По натуре. Когда некого стесняться, и никто не смотрит. Понял?
Иванко понял. Не решался он переодеться в мадагаскарские шмотки именно из-за таких вот опасений. Потому — понял. И уже никуда не спешил.
А вот тогда, мучаясь от постоянно заложенных ушей, от скалистых хребтов, в три гряды высящихся на горизонте, переходя в острова, висящие в воздухе, среди облаков… тогда спросил капрала Спаса:
— А вы же сами при вербовкеу говорили, что все люди на самом деле — хорошие?
Спас, к счастью, ни во внутренний свой Мир не уволок тогда салагу, ни звериную натуру не обнаружил. Хотя, конечно, мог бы — да и доходчивей оно, сколько ни смотри фильмов, сколько ни готовься, сколько ни зубри. Раз посмотрел — и…
— Ты сперва доберись, — укоризненно сказал тогда Спас. — До мест, где живут Все Люди, ты сначала доберись, тогда увидишь, хороши ли. А мы с тобой, как, в общем-то, и те, что на той стороне черезмирной Стены, — люди. Нам до всех…
[Ф1]Тут у двух частей сложносочиненного предложения есть общая завязка КОГДА – в таких случаях запятая перед И не ставится
[Ф2]Имхо, но это лишневатое, сильно портит впечатление
[Ф3]Кто? И вообще корявая фраза, лучше переделать
[Ф4]Тут пропущено ОН – и от места положения этого ОН будут зависеть знаки препинания при оформлении прямой речи – если ОН будет стоять в конце ремарки, то они верные, если в начале, то вместо запятой нужна точка и Он с большой буквы
[Ф5]Неуместное заместительное, уже известно имя и было использовано ЭКЗАМЕНУЕМЫЙ – это лишнее точно
[Ф6]