Новогодний рассказ
В пустом кабинете гулко пробили часы, напоминая о времени. Ульяна с досадой посмотрела на зеленый циферблат. Уже девять. Нужно идти домой. Но как не хочется! Представила презрительно-ехидные лица матери и сестры, перекривилась.
Ну да ладно, недолго ей осталось терпеть. Еще неделя, и она почувствует себя нормальным человеком, а не загнанной лошадью. Засиживаться на работе не будет, в выходные начнет спать сколько хочется, в отпуск поедет к морю, как ее коллеги.
Мурлыча «еще немного, еще чуть-чуть…», закрыла на ключ дверь кабинета, вызвала лифт. Он приехал сразу, конкурентов на него не было, в офисе почти никого не осталось. Таких работяг как она, в их конторе вообще немного. Если только босс, но ему по должности положено. Вот еще не столкнуться бы с ним внизу, как у нее получается все последнее время, и жизнь стала бы прекрасна. Почти.
Зашла в зеркальную кабину и поморщилась. С трех сторон на нее смотрела девица с высоко зачесанными неопределенного цвета волосами, скрепленными черными глянцевыми крабами. На слишком бледном лице без макияжа ярко выделялись припухшие пунцовые губы, будто она без перерыва целовалась с кем-то несколько часов подряд.
Ульяна сердито погрозила распущенной девице пальцем и свирепо попеняла:
– Опять губы кусала, дуреха! Вот буду их горчицей мазать, тогда узнаешь!
Демонстративно отвернулась от собственного отражения к металлическим дверям. На их матовом рисунке отражение расплывалось, и ненужные подробности в виде кораллово-красных губ были не видны.
На первом этаже лифт открылся, и Ульяна очутилась в длинном служебном холле, украшенном серовато-белой штукатуркой в венецианском стиле. Симпатично и без помпезности, ей нравилось.
Подошла к своему шкафу, вернее, шкафу отдела, вынула куртку и сапоги. Куртка была куплена шесть лет назад на китайском рынке и на фоне модных шубок разных фасонов, в которых щеголяли Ульянины коллеги, выглядела не комильфо.
Ульяна старалась не акцентировать внимание на подобной ерунде. С одной стороны, выглядеть хуже всех было несколько обидно, а с другой, ее цель оправдывала угнетенное самолюбие.
Надев куртку и намотав на голову вместо шапки теплый вязаный шарф, она, напевая под нос любимую мелодию, танцующей походкой направилась к выходу. Танцевать она любила, только вот времени на танцы у нее не было. Впрочем, как и на многое другое.
У выхода сидел знакомый охранник в пестрой камуфляжной форме, делавшей его субтильную фигуру более внушительной.
– До свидания, Василий Егорович! – весело пропела Ульяна. – Спокойного вам дежурства.
Сидевший в кабинке за пуленепробиваемым стеклом степенный немолодой мужчина приветственно кивнул и нажал на кнопку, выпуская ее из здания. Она принялась спускаться по ступенькам к турникету, когда сзади раздался требовательный возглас:
– И меня выпустите, пожалуйста!
Ульяна нервно вздрогнула. Опять она угодила в одно время с боссом! Не то чтоб это ее сильно напрягало, просто общение с начальством не ее стихия. От него всегда нужно держаться подальше, зарплата выше будет и нервы крепче.
Высокий мужчина в стильном кожаном полупальто догнал ее на ступеньках и окинул цепким неприязненным взором.
– Ульяна Александрова? Опять задержались? С работой не справляетесь?
Она недовольно фыркнула про себя. Он даже не знает, что с их работой не справиться невозможно! У них в фирме как – сколько сделал, все твое. Поэтому она и сидит в выходные и после работы, чтоб элементарно заработать! Но ответила обтекаемо:
– По-разному. Когда как.
Всеволод Иванович учтиво распахнул перед ней наружные двери. Ульяна прониклась искренней благодарностью. Двери были из пуленепробиваемого металла, тяжелые, на тугой доводке. Чтоб их открыть, ей приходилось упершись каблуками в пол со всей силы давить на дверь плечом. А босс открыл их одной рукой, будто они были по меньшей мере из алюминия. Силен, бродяга!
Поблагодарив босса, выскользнула наружу. Чуток задержалась на крыльце, чтоб вдохнуть свежий морозный воздух, выгоняя из легких конторскую пыль.
И тут же услышала стандартное:
– Вас подвезти?
Ульяна тихо вздохнула. Каждый раз, когда они оказывались вдвоем на этом крыльце, что происходило с неприятным постоянством, она слышала один и тот же вопрос. Что поделаешь, босс слишком хорошо воспитан и не может не уделить бедной сиротинке, за которую ее принимает, капельку внимания.
– Нет, спасибо, я живу рядом. Пробегусь, воздухом подышу. – Ее ответ тоже был стандартным. Мог бы его выучить и больше ей своего благородства не демонстрировать. Она бы этому была только рада.
– Хорошо, как хотите. – Чеканя шаг, босс отправился к припаркованной на служебной стоянке машине. От его высокой фигуры веяло холодным неодобрением.
Ульяна подозрительно посмотрела ему вслед. И чем это он недоволен? Тем, что она снова отказалась с ним поехать? Вряд ли. Нужна она ему, впрочем, как и он ей. К тому же он женат, и, по слухам, любит жену, так что ее подозрения вовсе никакой почвы под собой не имеют.
Но ради справедливости нужно заметить, что как босс он очень даже неплох. Хотя бы тем, что в обычное время его не видно и не слышно. Нет, начальник ее отдела Олег Викторович встречается с ним регулярно, но она, как рядовой сотрудник, босса видит только по большим праздникам. На торжественном собрании, как помпезно называется сгон всех сотрудников в главный зал для выслушивания поздравительных речей босса.
Ветер дунул в лицо, кольнув холодными снежинками, и Ульяна заторопилась домой. Нужно хоть чуть-чуть отдохнуть, завтра снова вытягивающая все силы работа. Впрочем, как всегда.
Идти и в самом деле было недалеко. Через три квартала она свернула налево, пробежала между двумя высотками и вошла в небольшой дворик родного пятиэтажного домишки. Взлетела на свой четвертый этаж, открыла двойную дверь. В нос сразу ударил запах свежесваренного борща, в уши детский рев, перед глазами замелькали развешенные в коридоре постиранные ползунки и пеленки.
Здравствуй, чистилище!
Из комнаты матери выглянула сестра, наморщила низенький лобик и ушла к себе, и не думая здороваться. Понятно, опять с матерью ей косточки перемывали. И не надоест им? Столько лет прошло после ее глупого поступка, а они все никак его забыть не могут. Она, впрочем, тоже.
Но вот зачем постоянно обвинять в этом ее, в то время глупую восемнадцатилетнюю девчонку, не умеющую постоять за себя? Но ни матери, ни сестре не докажешь, что это не она соблазняла мужа кузины, а он ее. Ему было за тридцать, и он прекрасно знал, что делал. То, что она каким-то невероятным образом оказалась в его постели, стало ее приговором.
Решительно выбросила из головы эту старую историю, разделась, прошла на кухню, поела. Мать из своей комнаты не выходила. Сестра тоже. Раньше Ульяна уходила к себе, чтоб передохнуть, но теперь своей комнаты у нее не было.
После вторых родов Варвара заявила, что им с мужем и детьми одной комнаты мало и, не спрашивая согласия, переселила старшую сестру в комнату матери. Просто переставила туда все ее вещи, и все.
Ульяна пришла с работы, и оказалось, что ютится она уже у матери в уголке.
Можно было спорить, доказывать, что она такой же член семьи, как и сестра с матерью, и что квартира в свое время была выделена заводом и на нее тоже, но она не стала. Зачем? Не на улицу выгнали, и на том спасибо.
Она и без того изгой в собственной семье. После той истории с соблазнением мать стала относиться к ней как к подлой шлюшке, хотя Ульяна много раз пыталась объяснить ей, что это не так. Но сестра матери, тетя Валя, наслушавшись слов дочери и зятя, считала, что он пушистый барашек, сбитый с пути истинного змеей подколодной, то есть Ульяной, и мать верила ей, а не собственной дочери.
Ульяна устала оправдываться. Сколько можно? Ну считают они ее шлюшкой, ну и черт с ними со всеми.
Просидев на кухне до одиннадцати, приняла душ и вошла в комнату.
– Явилась, не запылилась? – мать на минуту оторвалась от телевизора и мрачно воззрилась на старшую дочь. – Опять шлялась с кем попало? Вон губы-то краснущие. Ни стыда у тебя, Улька, ни совести. Двадцать пять уже стукнуло, а ума ни на грош. Вон Варвара молодец. Моложе тебя на четыре года, а и замужем, и дети есть. Все по-людски. А ты ушла бы куда-нибудь, а то перед людьми стыдно. – Про то, что сама этим самым людям постоянно на дочь жаловалась, не говорила.
Подчеркнуто не обращая внимания на эти привычные упреки, Ульяна расправила свое одноместное кресло-кровать, вытащила подушку с одеялом и легла. Отвернулась к стене и попыталась заснуть.
Обычно засыпала она сразу, слишком уставая, чтоб о чем-то думать, но в этот раз почему-то было обидно. Хотелось снова ответить матери, что она работает допоздна, деньги зарабатывает. Но толку что? В ответ ведь услышит одно: «знаю я эту твою работу».
Можно было, конечно, уйти на съемную квартиру, но за нее пришлось бы платить раза в три больше, чем она отдает матери за одноразовую кормежку и этот угол. А такого она себе позволить не могла, ее заветная мечта отодвинулась бы на несколько лет.
А теперь… Ульяна победно улыбнулась. Еще совсем чуть-чуть, и ее здесь не будет!
В субботу она не пошла на работу, как обычно, а вытащила заранее приготовленные пластиковые мешки и принялась упаковывать свои вещи. Мать с сестрой ушли гулять с детьми в городской парк, зять сидел в своей комнате, Ульяна подозревала, что спал.
Вещей было мало. Одежда да книг пара связок. Ни мебели, ни посуды Ульяна с собой не брала. К чему ей лишние попреки? Купит сама, это не проблема. В результате получилось пять мешков, вроде бы и немного, но все равно пришлось вызвать грузовое такси с грузчиком.
Когда вещи были уже в машине, к дому подошли мать и сестра с детьми. Увидев старшую дочь, садившуюся в кабину, мать агрессивно спросила:
– И куда это ты опять собралась?
– Исполняю вашу заветную мечту, мамочка, – с нескрываемым сарказмом ответила Ульяна. – Уезжаю из вашей квартиры.
– И куда это? – мать расправила плечи, будто приготовившись к драке.
Но Ульяна не хотела никаких ссор.
– Это неважно. Важно, что больше я в вашем доме отсвечивать не буду. Разве вы не этого столько лет добивались? – И велела водителю: – Поехали.
Такси уехало. Мать сгорбилась и сказала Варваре:
– Зря я, наверное, с ней так.
Та фыркнула.
– Мама, ты уж одной линии поведения придерживайся. Сама же ей без перерыва толмила, чтоб она убиралась. Вот она и убралась. Наконец-то. И правильно сделала. Тут она никому не нужна. Мешала только.
Мать обескуражено посмотрела на младшую дочь. Ей впервые пришло в голову, что после Ульяны и ее саму вполне могут выдворить из собственной квартиры. А что? Младшей дочери все мало. Жить хочет хорошо, вот и делает для этого все, что может.
Подтверждая ее неприятные мысли, Варя заявила:
– Теперь ты вполне можешь в маленькую комнату переехать. А я детей в твою переселю. Все легче будет.
– А мне легче будет? Обо мне ты подумала? – Мать будто впервые увидела красивое, но какое-то хищное лицо дочери.
Та с удивлением посмотрела на нее.
– А тебе-то какая разница? Что с Ульяной в большой, что одной в маленькой. Все едино. Ничего не теряешь.
Мать молча взяла за руку прыгающего вокруг нее внука и повела в подъезд. По дороге она заявила, решив позаботиться и о себе:
– Если хочешь иметь всю квартиру, то покупай мне однушку, я уеду. Или давай квартиру менять. Но мне все равно отдельную квартиру надо, надоело мне у вас прислугой быть. Кстати, теперь, когда Ульяна ушла, ты мне и на квартиру давай. Я из ее денег коммуналку платила, ты ж мне никогда ничего не давала. Одно только от тебя и слышала: мне, мне и мне.
Варвара в некотором остолбенении шла за ней, таща за собой коляску с младшей дочерью. Подобные требования она слышала впервые. Вообще была искренне убеждена, что все вокруг существуют исключительно для того, чтобы ей жилось легче.
Надувшись, пошла докладывать мужу о возникшей проблеме. В ответ услышала вполне ожидаемое:
– Это твоя мать, ты с ней и разбирайся.
Такси остановилось возле новой высотки за высоким узорчатым забором. Несколько машин с домашним скарбом разгружались прямо на тротуар – на грузовой лифт стояла очередь из новоселов. Грузчик, коренастый насмешливый парень, посмотрев на это дело, невесело осведомился, окинув взглядом все тридцать пять этажей:
– И что делать будем? Время идет, деньги тикают.
Ульяна не менее кисло предложила:
– Скидывайте все на асфальт, я сама потихоньку перетаскаю.
– А этаж какой?
– Седьмой.
Грузчик взбодрился и предложил:
– Это ерунда. Давай по лестнице. Мешки у тебя легкие, четыре я зараз унесу. А остальное ты. Квартиру только скажи.
Ульяна обрадовано согласилась и назвала номер: сто двадцать два.
Грузчик закинул мешки за спину, по два на каждое плечо, и умчался по лестнице. А она с двумя довольно тяжелыми пачками книг и легким, но объемным мешком, встала в очередь перед пассажирскими лифтами. Пришел первый лифт, но он тут же был заполнен такими же как она, людьми с баулами и мешками.
Со вторым ей повезло. Он был шестиместным, и она уместилась в самом уголке. Все пассажиры ехали выше, и когда она нажала кнопку седьмого этажа, на нее посмотрели с укоризной. Но промолчали, за что она была им искренне благодарна. Не хотелось бы начинать жизнь в новом доме со склоки.
Выйдя на своем этаже, зашла в карман, отделенный от остальной части этажа металлической дверью, и обнаружила грузчика с вещами, терпеливо поджидающим ее перед закрытой дверью.
Ульяна сконфуженно извинилась:
– Ой, извините, я и забыла, что двери после сдачи квартиры закрыты.
Торопливо вынула из сумочки ключ, открыла дверь и вошла первой. Воздух был немного затхлым, как обычно в нежилом помещении. Прошла в комнату, настежь распахнула балконную дверь, с умилением взглянула на устанавливаемую во дворе высокую елку. В ее старом доме этим никто никогда не заморачивался.
Сзади деликатно кашлянул грузчик. Она удивленно повернулась к нему. В чем дело? За доставку и погрузку-разгрузку она уже заплатила. Ему нужно дать на чай? И сколько, интересно?
Но его интересовали не деньги.
– Может, встретимся как-нибудь? Сходим, посидим? – сделал он самое обычное предложение мужчины, желающего познакомиться с женщиной.
У Ульяны мороз пробежал по спине. Вот только не это!
– Нет, я не могу. Мой муж скоро должен приехать, он просто в командировке, – жалко проговорила она, оправдываясь.
Грузчик сразу понял, что это пустая отговорка, мужиком в этом доме и не пахло, но уличать ее во лжи не стал, попрощался и вышел.
Оставшись одна, Ульяна попеняла себе на неразумие. Мужик симпатичный, видный, сильный такой, так чего было бы не принять его предложение? Но внутри все враз взбунтовалось, даже под ложечкой появилась сосущая боль, и она постаралась выбросить из головы подобные глупости. Видимо, история с Толиком наложила на нее неизгладимый отпечаток, и она не скоро от него избавится.
В комнате стало холодно. Спасаясь от мороза, Ульяна прошла на кухню, потом в ванную и туалет. Закончила осмотр в прихожей. По сравнению с квартирой, в которой она прожила всю свою жизнь, эта однушка выглядела более чем презентабельно.
Десять метров кухня, двадцать комната. Балкон в комнате, лоджия на кухне. Прихожка небольшая, но зато в ней есть кладовка, в которую можно убрать все вещи.
Вот только пусто кругом, неуютно, даже присесть не на что. Но это не проблема. Она вытащила из одного из мешков туго свернутый рулон, уложила его вдоль стены в комнате, включила насос, и через пару минут у нее появился вполне приличный диван. Запах резины, правда, был довольно силен, но с открытым окном он быстро выветрится.
Вот если бы таким макаром можно было еще и стол надуть, была бы вообще не жизнь, а сказка. Но чего нет, того нет. Не выдумали еще резиновых столов.
Поставив фрамугу окна в режим форточки, закрыла дверь в квартиру, сбежала по лестнице вниз и направилась в ближайший торговый центр. Купила небольшой кухонный стол, два мягких стула и на себе затащила все это к себе на седьмой этаж.
Потом вернулась в магазин, в посудном отделе взяла посуду, сковородку, набор кастрюлек, кое-что из продуктов, мыло и шампунь. Расставила все на широком подоконнике кухонного окна и поздравила себя с новосельем.
Наскоро выпила чаю с бутербродом и заскучала. До ночи времени еще было полно. Чем бы заняться? Все последние годы ей головы поднять было некогда – сначала она работала и училась, потом только работала, работала и опять работала. Результатом этой жизни без отдыха стала эта замечательная квартирка, только ее и ничья больше. Правда, ипотеку еще пять лет выплачивать, но это мелочи.
А вот теперь выяснилось, что отдыхать она разучилась. И теперь просто не знает, куда себя деть. Нет, надо вспомнить, что это такое – отдых. По улицам гулять не спеша, в кино ходить, книги читать.
В коридоре раздался какой-то шум. Приехали соседи по карману? Она решила выйти и поздороваться. Все-таки теперь это будут самые близкие ей люди. В смысле расстояния, а не родства.
Выглянула в карман, никого. Странно, показалось ей, что ли? Но шум раздался снова, и она догадалась, что это переезжают соседи за стенкой из другого подъезда. В принципе, их слышно не очень, просто какой-то неприятный скрежет.
Она хотела уже закрыть дверь, то тут заметила, что дверь в квартиру напротив слегка приоткрыта. Подошла и постучала.
Тишина. Пожав плечами, зашла в соседнюю квартиру, интересно же на планировку посмотреть. Прошлась по всем комнатам. Недурно. Четыре просторных комнаты и кухня гораздо больше, чем у нее. Но без отделки.
Значит, эту квартиру еще не купили. Ну и ладно. Это даже хорошо. Вдруг ее купят какие-нибудь бандиты? Она ведь наверняка дорогущая. А большие деньги бывают только у бизнесменов и бандитов. Ни с теми, ни с другими ей никаких дел иметь не хотелось.
Ушла к себе, уселась на теплый широкий подоконник в комнате и принялась наблюдать за украшением елки внизу. Интересно, она настоящая или искусственная? Наверное, настоящая, в ней метров пять, не меньше, а такого размера искусственные елки жутко дорогие.
Настоящую елку было жаль. Губить такую красавицу ради недолгого удовольствия просто грех. Ульяна слезла с подоконника, вмиг разочаровавшись. С разбегу прыгнула на диван, он мягко спружинил, покачав ее как на волнах. Она радостно посмеялась и покачалась еще раз. Жизнь сразу стала веселее.
В воскресенье снова пошла на работу, ведь в квартиру нужна целая уйма вещей. Да и ипотеку хотелось бы погасить поскорее. Еще хорошо бы приобрести красивую посуду, это ее единственная слабость. Зажмурившись, представила горку с чайным сервизом, который видела в торговом центре. Как же он назывался? Кобальтовый? Ух и красота! Вот им она себя и вознаградит за все перенесенные страдания. Когда-нибудь.
Охранник открыл вертушку, привычно предупредив:
– Лифт не работает. Выходной.
Как будто она этого не знала!
Пошла пешком, всего-то пятый этаж. Правда, ступеньки уж больно корявые, нестандартные какие-то, да еще и скользкие к тому же, идти приходилось осторожно.
Придя в кабинет, приготовила кофе и напомнила себе прикупить еще, его осталось в банке на самом донышке, в лучшем случае хватит на пару заварок. Потом принялась за работу. Оформила один заказ, потом другой, а затем время потеряло свое значение. Работы было много, и опомнилась она только тогда, когда оголодавший желудок буквально взвыл, требуя пищу насущную.
А вот пищи-то у нее и не было! Живя с матерью, она брала с собой на работу небольшой контейнер супа и пару кусков хлеба, до вечера ей вполне хватало. Но сегодня у нее ничего припасено не было.
Встала, несколько раз наклонилась в разные стороны, разминая затекшие от долгого сидения члены, нехотя спустилась вниз и оделась. Хочешь - не хочешь, а придется тащиться в соседнюю кафешку. Поесть чего-нибудь горяченького нужно все равно.
Легко сбежала на улицу и быстрым шагом прошла до конца квартала. Там в высотке на первом этаже обосновалось небольшое семейное кафе «У нас». Ульяна здесь бывала редко, а вот ее коллеги заходили часто. И на обед, и на разного рода девичьи посиделки. Хвалили хорошую, почти домашнюю кухню.
Вошла, сняла куртку, устроилась за небольшим овальным столиком у окна. К ней тут же подлетела улыбчивая девчушка лет тринадцати с глянцевой обложкой, в которой прятался неказистый листочек меню. Выбрав гороховый суп с гренками и рыбные котлеты с пюре, Ульяна принялась ждать заказ, вычитывая в смартфоне последние новости.
Внезапно за ее столик кто-то сел. Она даже не сразу среагировала, до того была уверена, что ее никто не потревожит, и очнулась лишь от укоризненного:
– Добрый день, Ульяна Александрова. Извините, отчество никак запомнить не могу.
– Александровна я, – обреченно буркнула Ульяна. Аппетит враз пропал. Если б она знала, что нарвется здесь на босса, ни за что бы сюда ни пошла.
– Вашего отца звали Александр Александров? – с некоторым недоумением уточнил босс. – Перебор, однако.
– Угу. – Шустрая девочка, которую язык не поворачивался назвать официанткой, уж слишком она была молода, принесла заказ Ульяне и положила меню перед Всеволодом Ивановичем.
Прочитав его, он сделал заказ и вернулся к прерванному разговору:
– Надеюсь, он не Александрович по отчеству? Трижды Александр – это даже не перебор, это убожество.
Ульяна с укоризной посмотрела на него. Она как раз набрала полный рот супа, очень вкусного, кстати. Пришлось сделать торопливый глоток, потому что заставлять ждать начальство не положено.
– Нет. Он Геннадьевич, – и с намеком посмотрела на тарелку супа, предпочитая есть, а не болтать.
Но босс ее намеку не внял.
– У вас с ним хорошие отношения?
Она чуть было не произнесла вслух те неприличные слова, что вертелись на языке. Тогда бы ей в их конторе точно не работать. Чуть слышно вздохнув, отрицательно тряхнула головой.
– У меня с ним никаких отношений нет. Вообще. Он оставил нас с мамой, когда мне и трех лет не было. Насколько я знаю, он жив, здоров, обитает в очередной, не знаю уж какой по счету семье. – И она демонстративно принялась за еду.
На ее удачу, боссу тоже принесли заказ, и он подвинул к себе тарелку с супом. Попробовал и заметил:
– Вкусно здесь готовят. Я постоянно здесь ем. Завсегдатай, можно сказать.
Ульяна подумала, что теперь и она станет завсегдатаем, ведь готовить дома она вряд ли будет. Босс посмотрел на нее с немым вопросом в глазах, и она поняла, что настала ее очередь поддерживать разговор. Но она хотела есть, а не болтать. Присутствие начальника аппетит, естественно, подпортило, но встать и уйти было невозможно, хотя и здорово хотелось.
Они молча ели, за что Ульяна была искренне благодарна не в меру любопытному боссу. Он поглядывал на нее с каким-то странным интересом, и она понимала, что после еды нужно будет поскорее сматываться, чтоб избежать ненужных расспросов.
И предчувствия ее не обманули!
Едва она положила вилку в пустую тарелку, он спросил:
– Вы с мамой живете?
Что это за допрос, в конце-то концов? Ояень хотелось сбежать, но пришлось ответить:
– Да.
– У вас есть братья, сестры?
Она по-военному кратко отчеканила, будто отдавая рапорт:
– Младшая сестра, моложе меня на четыре года. У нее другой отец. Он умер. Сестра замужем, двое детей. Живет с нами. – Мысленно уточнила: это я живу с ними, причем на птичьих правах.
Сурово посмотрела на босса, надеясь, что он поймет всю бестактность подобного допроса.
Но он не осознал. Или просто не счел нужным принимать во внимание ее возмущение. Вполне спокойно, будто ничего такого и не предлагал, заявил:
– Вы не хотите сходить со мной на концерт, Ульяна?
Она порадовалась, что все съела, не то бы точно подавилась. Постаралась спросить как можно ехиднее:
– А ваша жена что, составить вам компанию не может?
Он как-то по-шпионски оглянулся, будто проверяясь, потом склонился над столом и тихо сказал:
– А жена – это просто легенда. Нет у меня никакой жены. И детей нет. Были, правда, отношения с женщиной, но они закончились вот уже три года назад. И не скажу, что жалею об этом.
Ульяна недоверчиво прищурилась.
– Но все знают… – обвиняюще начала она, но он ее морализаторство прервал:
– Честное слово, нет у меня никого, уж поверьте. Просто коллектив у нас преимущественно женский, одиноких дам полно, и сами понимаете, какая на меня начнется охота, если будет известно, что я холост? Оно мне надо? И вы, прошу, никому об этом не говорите.
Ульяна на эти неожиданные откровения смогла лишь кивнуть.
– Мы договорились? – он взял салфетку и принялся мять ее конец.
Он волнуется? – пронеслось в голове Ульяны. – С чего бы это? Кто он и кто я…
Всеволод Иванович сердито постучал пальцем по столу, намекая невнимательной собеседнице, что он с ней разговаривает.
– Так мы договорились или нет?
– О чем? – рассеянно переспросила думающая о другом девица.
– О том, что мы с вами идем на концерт! – это получилось слишком уж сурово, и он извиняющее улыбнулся, понимая, что переборщил.
Ульяна сначала кивнула, но, опомнившись, отрицательно замотала головой.
– У вас что, такая метода мужиков окучивать? – неприязненно осведомился босс. – Сначала поманите, потом ледяной водой окатите?
Она ошеломленно заморгала. Никаких мужиков она сроду не окучивала, о чем это он? Вспомнила, что она умная, ответственная, и вообще хороший специалист, которого ценить надо, а не ругать, подтянулась и прохладно напомнила:
– Всеволод Иванович, мне очень лестно, что вы выбрали меня для столь ответственной миссии, но я не могу.
– У вас что, другой есть? – он помрачнел и разорвал бедную салфетку пополам.
Проследив за гибелью ни в чем не повинной салфетки, Ульяна быстро проговорила, не желая себе подобной участи:
– Нет. Но это ничего не значит. Я вообще не люблю свидания всякие, ухаживания и прочие сантименты.
– А что же вы тогда любите? – босс с удивлением воззрился на странную особу.
– Работать люблю, – чистосердечно призналась она. – Это главное в моей жизни. А теперь разрешите идти? – спросила она, как в солдатской казарме. – У меня на сегодня дел еще немерено.
Он озадаченно кивнул, переваривая услышанное. Сорвавшись с места, Ульяна прытко выскочила из кафе, пробежала до офиса, заскочила в отдел, скинула куртку на стул и, только упав в свое кресло, перевела дух.
И что это сейчас было, кто ей объяснит?
Опомнившись, укоризненно посмотрела на куртку. Проходить в верхней одежде в кабинеты запрещалось, но она просто забыла раздеться внизу. Потому что была и растеряна, и напугана. Не нужно ей никаких отношений с этими ненадежными мужиками. Ей и так хорошо. Единственное, чего она от жизни хочет – это тишины и покоя.
Закончив в шесть, решила пробежаться по магазинам и купить чего-нибудь вкусненького на ужин, сидеть голодом не хотелось. Выйдя за дверь отдела и закрывая его на ключ, озиралась, будто шпион на задании. А как не будешь озираться, если босс умудряется каждый раз выходить вместе с ней?
Раньше она считала это случайностью, но после сегодняшних его откровений в этом засомневалась. Что-то слишком много совпадений.
И оказалась права. Насупленный и чем-то раздосадованный босс ждал ее на улице у входа в офис. Видно было, что он только что вышел. Такая точность не могла быть случайной, и Ульяна спросила в лоб:
– Вы меня ждете?
– Вас, вас, кого же еще? – обвинительно прозвучало у него, будто она пообещала ему прийти, а сама безнадежно опаздывает.
Но ведь она ему ничего не обещала!
– А зачем? – подозрительно спросила, обходя его по кривой.
Но он ухватил ее за руку и повел за собой.
– Что вы делаете? – вскрикнула она, несколько даже испугавшись.
– Не ухаживаю за вами, не беспокойтесь. Просто хочу домой вас отвезти. Мне сказали, что вы недавно квартиру купили. Далеко? – он требовательно посмотрел на нее в ожидании ответа.
Интересно, кто ему доложил о ее покупке? Она говорила об этом в отделе, но в приватном кругу, среди тех, кому доверяла. Неужто среди них есть доносчики? Неприятно…
Она нахмурилась, но адрес нехотя сказала.
Подведя к своему «мерседесу», босс учтиво распахнул перед ней дверцу переднего сиденья. Ульяна села, досадуя, что запланированный забег по магазинам откладывается. А ведь еды у нее в доме нет ни крошки. Холодильник-то еще не куплен, где хранить? Вчерашние запасы она уже все прикончила.
Хотя во всем нужно искать позитив. Вот приедет она домой раньше, чем планировала, и не спеша прогуляется до продуктового. Так что все к лучшему в этом лучшем из миров. Просто мы не знаем, что это к лучшему. Уговаривая себя таким образом, уронила голову на подголовник и чуть принахмурилась, не веря самой себе.
Всеволод Иванович уверенно вел машину, и Ульяна потихоньку расслабилась. Глядя в окно, замечала то, на что не обращала внимания ранее: город принарядился к празднику. Почти у каждого дома стояли маленькие и большие елочки, сверкающие в темноте разноцветными огнями. На уличных фонарях горела иллюминация, придавая знакомым улицам сказочный вид.
Проникшись волшебным настроением самого любимого праздника, Ульяна радостно улыбнулась и искоса посмотрела на сидевшего рядом босса. Прежде она никогда не смотрела на него как на мужчину. Она вообще никого из мужчин с женской точки зрения не оценивала. А тут вдруг заметила, что он не то чтобы красив, а очень привлекателен.
Строгое лицо с умными серыми глазами, сильный подбородок. Интересно, это про такие лица говорят: волевое? Наверное. Ведь боссу еще и тридцати пяти не исполнилось, а он уже такой большой начальник.
Почувствовав ее изучающий взгляд, он внезапно повернулся и фривольно подмигнул.
Весь ее интерес как рукой сняло. Чего это тут она его разглядывает, будто покупать собирается?
Покраснев, разочарованно отвернулась к окну и не видела, как он с досадой поморщился, недовольный сам собой. Черт его дернул гримасничать! Ведь знал, что Ульяна девушка строгая, нет ведь, решил хоть немного ее растормошить. Теперь она с ним снова будет говорить как подчиненная с начальником, отделываясь двумя односложными словцами «да» и «нет».
Подъехали к ее новому дому. Ульяна чопорно попрощалась в напрасной надежде на расставание. Всеволод Иванович укоризненно заметил:
– Что, и чаю попить не пригласите?
– А чаю у меня нет. Я вообще переехала только вчера. Уж извините, – не сумела она скрыть несколько язвительного облегчения.
И тут он ее поразил, заявив:
– Я подозревал, что вы не слишком опытная хозяйка, поэтому купил вам на новоселье и чай, и кофе, и даже сахар. Вам осталось только пригласить меня в свой дом.
Ульяна почувствовала себя как пойманная в капкан зверушка. Пришлось произнести ожидаемые им слова:
– Прошу вас. – И, не удержавшись, ехидненько добавила: – Раз уж у вас все с собой. Большой опыт?
Не реагируя на ее подковырку, он с подчеркнутым спокойствием достал с заднего сидения объемистый пакет, вышел из салона, открыл дверцу пассажира, подождал, пока выйдет его спутница, нажал на пульт, блокируя машину. Они прошли внутрь дома, поднялись на ее этаж и вошли в квартиру.
Занеся покупки на кухню, Всеволод Иванович огляделся. Ульяна ждала насмешливых слов типа «бедновато тут у вас», но он сказал другое:
– Очень хорошо квартира отделана. Все в тон и со вкусом. Сами отделывали?
Ульяна сняла куртку, вымыла руки, подав пример нежеланному гостю, и только потом, доставая из пакета принесенные им продукты, скучно пояснила:
– Вряд ли бы у меня что-то получилось. Я же не штукатур-маляр. И не плотник, или кто там полы укладывает. Но дизайн подбирала я. В смысле обои, плитку, полы и прочее. То, что понравилось мне.
– Хорошо получилось. – Босс по-свойски устроился на стуле, поставил локти на стол, уложил подбородок на ладони и принялся наблюдать за хозяйкой. Ему очень нравился этот процесс.
Ульяна покосилась на него, но без комментариев поставила чайник, достала чашки, порадовавшись, что купила вчера не одну, как намеревалась поначалу, а две пары, не то пришлось бы им сейчас чай пить по очереди. Выставила принесенные боссом пирожные прямо в пластиковой упаковке, потому что переложить их было некуда.
Как положено, первому налила чай гостю, потом себе. Выбрала пирожное с нежной верхушкой из безе и откусила кусочек. Оказалось очень вкусно.
– Где вы это покупали? – решила при случае купить себе пирожное там же.
– В кондитерской на площади.
Ульяна тихо вздохнула. При ее строжайшей экономии ей там пирожные можно брать лишь по большим праздникам, цены заоблачные. Но и вкусно очень, не то что в их скромной булочной.
– А что, невкусно? – встревожился он.
– Наоборот, слишком вкусно, – наморщив лоб, призналась она. – Это-то и плохо. – И на его недоуменный взгляд пояснила: – Теперь мне наши обычные пироженки будут казаться безвкусными. Такими вещами часто баловаться нельзя.
Он ласково посмотрел на ее сосредоточенное лицо, подумав, что вполне мог бы баловать ее подобными деликатесами по нескольку раз на дню.
Она тут же послала ему в ответ опасливо-настороженный взгляд, и он не выдержал:
– Уля, можно я вас буду называть так, когда мы в неформальной обстановке?
Она настороженно согласилась.
– Простите мне мою прямоту, но скажите честно – у вас были проблемы с мужчинами?
Закашлявшись от возмущения, она попыталась отхлебнуть чай и не смогла. Он постучал ее по спине, пользуясь случаем к ней прикоснуться. Она отрицательно качнула головой, требуя прекратить подобную помощь, и сказала несколько сиплым от кашля голосом:
– Были. Но я не хочу об этом не то что говорить, а даже и вспоминать.
Он помрачнел.
– Понятно. Извините. То я думаю, отчего вы такая напряженная и всегда одна. Вас здорово напугали, и теперь вы всех мужчин считаете монстрами?
Ульяна округлила глаза. Она об этом никогда не задумывалась, но то, что он сказал, было в точку.
– Не отвечайте, я и сам вижу, что прав. Что ж, теперь все намного легче. Но скажите мне еще, Уля, если бы я предложил вам что-то серьезное, вы бы согласились? Только не рубите сплеча, подумайте.
Она беспомощно посмотрела на него и покраснела.
– Возможно. Но не сейчас, когда-нибудь потом…
– «Потом» – срок крайне неопределенный. Но, в принципе, это неплохо, – загадочно усмехнулся босс.
У нее беспокойно забилось сердце. Что он имеет в виду? Хотела предупредить, чтоб не рассчитывал ни на что большее, чем уважительное отношение подчиненной к начальнику, но он поднялся, откланялся, причем в самом деле откланялся, то есть с долей насмешливости поклонился и ушел.
Ульяне показалось, что он попросту сбежал, не желая слушать ее отговорки.
В понедельник она весь день нервничала, страшась новой встречи с Всеволодом Ивановичем, и даже не осталась на вечернюю подработку, не желая нового рандеву. Чтоб не скучать дома в одиночестве, сходила в кинотеатр, где шел фестиваль старых французских фильмов, посмотрела «Граф Монте-Кристо» с Жаном Маре в главной роли. И поняла, что в роли героя-любовника его не воспринимает.
Все-таки знание того, что он голубой и все эти страсти понарошку, разрушили все очарование красивого фильма. Правду говорят, зритель должен быть в зале, актер на сцене, и точек соприкосновения кроме спектакля у них быть не должно. Излишняя информация только вредит.
Выйдя из кинотеатра на проспект, вздрогнула. На мгновенье ей показалось, что перед ней идет босс с какой-то красивой дамой. Она даже обогнала пару, чтоб заглянуть ему в лицо, и с облегчением удостоверилась, что это не он.
И удивилась сама себе. Какое ей дело до того, с кем проводит вечера Всеволод Иванович? Хотя он и намекнул ей о серьезных отношениях, но разве можно верить словам мужчины? Да еще обладающего такими возможностями?
От этих мыслей испортилось