К весне 1965 года положение с хлебом в стране наладилась. В это время мне довелось побывать по служебным делам в Грузии. Одного из наших солдат, грузина, по состоянию здоровьякомиссовали из армии. По предписанию госпиталя, нужно было сопровождать его на родину, чтобы передать документы в местный военкомат. Это поручили мне. Была середина мая. Мне вручили документы из госпиталя и командировочное удостоверение на время поездки от Ленинграда до нужного города в Грузии. На всё отводилось 10 дней, а проездные документы предусматривали поездку на поезде. Но, оказалось, что в это время годадействовала сезонная льгота, и можно было по нашим проездным документам лететь самолётом до Тбилиси. Это экономило, как минимум, два-три дня в один конец. При удачном стечении обстоятельств я мог, выполнив поручение, 3 – 4 дня побыть дома. Так что я, не раздумывая, взял бесплатные авиабилеты до Тбилиси. Напомню, что солдаты срочной службы тогда имели право на бесплатный проезд на городском транспорте и, при наличии военного проездного документа, по железной дороге в общем вагоне.
Вместе с сопровождаемым мной солдатом мы приехали кнам домой в Гатчину, переночевали там, а на следующий день вылетели в Тбилиси. Это был мой первый полёт на самолёте, поэтому новых впечатлений была масса. Особо отмечу полёт над Кавказским хребтом, ибо вырос я в лесном, равнинном краю и гор никогда не видел. В аэропорт Тбилиси мы прилетели вечером, уже темнело. Надо было срочно добраться до железнодорожного вокзала, чтобы там оформить билет на поезд, идущий до нужного нам города. Время поджимало. Мой однополчанин быстро сориентировался и договорился с частником, который согласился подбросить нас до вокзала. Вкрохотный«Москвич» набилось ещё человекачетыре наших попутчиков, и мы на огромной скорости, оглашая окрестности гудками клаксона, помчались по узким и крутым улочкам ночного города. Это была та ещё поездка!
На вокзале мы успели оформить билет и сесть в поезд. Ехать нам предстояло 8 часов. Вагон был почти пуст. Рядом с нами расположилось двое молодых грузин в огромных кепках-аэродромах. За окнами была уже непроглядная ночь, надо было устраиваться спать. В вагоне стояла удушающая жара (всё-таки Юг, почти лето!), а мы были в парадных, суконных мундирах, в сапогах. Всю ночь я мучился от духоты. Дело в том, что наши попутчики, готовясь ко сну, одели на себя шерстяные свитеры, подняли воротники и, главное, тщательно задраили окна: видно, холодно им было!
Утром, когда рассвело, я с любопытством принялся рассматриватьгоры, через которые проезжал наш поезд. Наконец мы приехали в провинциальный городок, затерянный в глубине Кавказских гор. Архитектура самого города меня не поразила. Зато удивил дом семьи моего однополчанина. Двухэтажный дом с балконом во весь второй этаж, стоял в удалении от улицы. За оградой протекал ручей, в котором было устроено углубление для забора воды. В прозрачнейшей воде сновали рыбки. Перед домом была лужайка, окружённая большими деревьями; черешнями, как я узнал позднее. Позади дома была большая плантация чая. Примерно из таких же домов состояла вся улица.
Мне, конечно, хотелось быстрее доставить документы в военкомат и отправиться домой, чтобы побыть с семьёй. Но не тут-то было! Семья моего подопечного встретила нас так радостно и приняла меня с таким кавказским гостеприимством, что я вскоре и думать забыл о своём деле, отложив его на следующий день. Во дворе, на лужайке установили длинный стол, за который уселось несколько мужчин: дед и отец моего однополчанина, родственники, и мы с ним. На столе появились овощи, зелень, жареная курица, хлеб. Хозяин взял тяпку и вскрыл под черешней закопанную там крышку от большой глиняной ёмкости, в которой было домашнее вино собственного изготовления. Вино заливалось в большой графин, откуда разливалось в гранёные стаканы. Застолье, со здравицами и тостами, среди которых были обязательные «За Сталина!» и «За тех, кого нет с нами, но кто всегда в наших сердцах», длилось до вечера. Любопытно, что в глубине Кавказских гор все хорошо говорили по-русски.Разомлевшие от застолья, и от выпитого немалого количества вина, мы отправились спать.
Ранним утром, позавтракав, мы отправились в военкомат. Ну, думал я, скоро мои дела здесь закончатся, и я отправлюсь домой.Однако путь до военкомата, куда можно было дойти за полчаса, затянулся едва ли не до вечера. Сначала мы побывали в гостях у кого-то из родных моего однополчанина. Снова – вино, тосты, разговоры.Затем мы дошли до деревянного киоска, как две капли воды похожего на наши пивные ларьки. Нас, как дорогих гостей, пригласили внутрь, в малюсенькую комнатку, где налили, но не пива, а вина. И вновь пошли тосты и разговоры. Затем мы пили и говорили где-то ещё.
Наконец, уже во второй половине дня, мы добрались до военкомата, находящегося в центре города. Военком, немолодой офицер, радушно принял нас, забрал у меня медицинские документы солдата и расписался в их получении. Наконец-то всё закончилось, подумал я, и оказался неправ. В точности, как в фильме «Кавказская пленница», нас, сдвинув бумаги в сторону, усадили за стол, из-под которого ловко был извлечён уже хорошо знакомый мне большой графин с вином. И всё повторилось…
Усталые, но довольные, и почему-то почти трезвые, мы добрались до дома. На следующее утро, я, тепло провожаемый родными солдата, отправился на поезде в Тбилиси. Дорогу туда я совсем не помню, так как, утомлённый предыдущими днями, крепко спал. Не помню и дороги до аэропорта. А вот там меня ожидала незадача. Оказалось, что льгота, которой мы воспользовались, добираясь самолётом из Ленинграда до Тбилиси, именно сегодня закончилась, и теперь мне надо было за авиабилет доплатить разницу между его стоимостью и стоимостью проезда в общем вагоне железной дороги. Или ехать на поезде, теряя на это пару суток. Нужных денег – 23 рубля – у меня, естественно, не было. Я приуныл. Вероятно, вид у меня был таким огорчённым, что кассир, симпатичная женщина, вдруг предложила мне необходимую сумму! Вот так я ещё раз убедился в радушии и отзывчивости жителей Кавказа. Хотя кассир не ставила мне никаких условий, но я спросил её адрес, и по прибытии домой, с благодарностью отослал ей переводом всю сумму.Так, благодаря помощи совершенно незнакомого мне человека, я несколько дней провёл в кругу семьи.
В августе 1965 года меня направили в город Пушкин, чтобы пройти там месячные сборы подготовки медицинских офицеров запаса. Вновь я очутился в месте, откуда начинал свою армейскую службу.Собралось нас там несколько десятков человек, в большинстве – моих однокурсников. Но были и выпускники 1964 года из нашего института.
С одним из выпускников 1964 года – Виктором Петровичем Куровым – мы вместе потом работали в Гатчине. Отслужив срочную службу в армии, Куров стал военным врачом, служил в Выборге и в Гатчинском военном госпитале. Мы часто виделись, иногда вместе участвовали в соревнованиях медиков Гатчины и Ленинградской области, один раз ездили в составе группы медиков Госпиталя на рыбалку на Нарвское водохранилище. Кстати, поискав в интернете, я обнаружил,что Куров в конце 1980-х годов руководил бадминтоном в своём родном городе Корткеросе (Республика Коми), где работал врачом-наркологом.
В 1964 – 1965 годах В.П. Куров и его однокурсник Олег Михайлович Андрющенко, будучи обычными солдатами срочной службы,были внештатными врачами в санитарной роте (небольшом госпитале) танковой дивизии в Гарболове, недалеко от станции Грузино, по правую сторону от железной дороги на Приозерск. Мне довелось по делам службы несколько раз побывать в этой санроте. После срочной службы в армии Андрющенко стал ассистентом кафедры терапии ЛСГМИ, позднее – доктором медицинских наук, профессором, кардиологом.
После сборов в Пушкине ядумал, что мне вот-вот присвоят звание младшего лейтенанта. Но этого не произошло. Так что потянулись обычные армейские будни. В первых числах ноября я надеялся, что меня демобилизуют к 7 ноября. Но командование решило по-другому. Ноябрьские праздники я провёл в полку. И лишь 9 ноября 1965 года меня демобилизовали. Попрощавшись с медиками медпункта, я покинул полк, бывший моим домом долгие два года, и отправился в Гатчину. В пути у меня в голове постоянно вертелся куплет понтонёрской песни:
Казарма скрылась, Керро не видать,
И вот уж стали мы к дому подъезжать.
А мне буфетчица нальёт стакан вина,
И намне нужен, на «гражданке» старшина!
ВЛАДИСЛАВ КИСЛОВ