Только Октябрь, освободивший человека, освободит и машину.

Москва горит (1905)
Героическая меломима
Вл. Маяковского

1. Штаны его величества.

2. Собаки на балу.

3. Бомба [Карточный домик][12].

{479} 4. Фаршированная бомба.

Полиция на трапециях.

5. 300 000 бросили работу.

6. [Советы иерея]. Благословение кастетов.

7. Кадеты на диване.

8. На баррикады!

9. Царем науськан Семеновский полк.

10. Штурм фабрики.

11. Смолкли залпы запоздалые[cxx].

12. Пирамида классов.

13. [Школы первой ступени].

Ваша вина, напутали, братцы,

Нет, за оружие браться нужно.

14. Хохочи, товарищ цирк.

15. Дрессированный Керенский.

16. Зам-Наполеон.

17. Небывалый водопад.

18. Не теряйте, куме, сил.

Люди, куклы, звери, огонь и вода.

{481} Комментарии

{532} Статьи, заметки, стенографические отчеты, письма

Статьи В. В. Маяковского, появившиеся в 1913 году на страницах «Кине-журнала», посвящены весьма острым и актуальным для того времена вопросам о путях развития театра и кино, о той роли, которую призвано сыграть кино в общественной жизни.

При всей принципиальной значительности этих ранних выступлений Маяковского (по существу, это первые его статьи по вопросам искусства) они не свободны от ошибочных, противоречивых и порой односторонних оценок. В частности, Маяковский в то время видел в кинематографе «применение в области искусства вместо малопроизводительного ручного труда машины» («Уничтожение кинематографии “театра” как признак возрождения театрального искусства»). В статье «Отношение сегодняшнего театра и кинематографа к искусству» Маяковский высказывался еще более определенно. Рассматривая кинематограф лишь как «множитель» образов, созданных художником, Маяковский утверждает, что «самостоятельным искусством» он быть не может: «Кинематограф и искусство, — {533} явления различного порядка». В дальнейшем — уже в советскую эпоху — Маяковский решительно пересмотрел этот взгляд и говорил о кино как об очень важном и глубоко своеобразном виде искусства.

[1] Так, например, мнимый расцвет театра за последние 10 – 15 лет объясняется только временным общественным подъемом («На дне», «Пер Гюнт»), так как мелкоидейные пьесы, пожив несколько часов, умирают для репертуара. (Примечание Маяковского.)

[2] В журнальном тексте явная опечатка. По смыслу следовало бы: «переделывающего, изменяющего жизнь». — Ред.

[3] В тексте «Петроградской правды» слова были сокращены. — Ред.

[4] Речь идет о помещении в свободных государственных художественных мастерских, построенных по типу фотоателье. На это помещение претендовали также скульпторы. — Ред.

[5] Написано совместно с О. М. Бриком. — Ред.

[6] По-видимому, в стенограмме пропущено слово «например». — Ред.

[7] Даются два отрывка из этой автобиографии Маяковского, имеющие отношение к его драматургической деятельности. — Ред.

[8] 1913. — Ред.

[9] 1917 года. — Ред.

[10] Сценарии были запрещены не Главреперткомом, а Высшим репертуарным комитетом Украины. — Ред.

[11] Второе и третье действия опускаются. Здесь дается краткое изложение этих двух действий. — Автор. (Примечание Маяковского. — Ред.)

[12] В квадратных скобках — зачеркнутое в рукописи.

[i] {533} Это — первая статья, написанная Маяковским. Она вызвана спорами о взаимоотношениях театра и кино, которые велись в то время в печати и на диспутах.

Статья напечатана в «Кине-журнале» (М., 1913, № 14, 27 июля).

[ii] Театр Обераммергау, о котором упоминает Маяковский, — это представления мистерий, устраивающихся в баварском селении Обераммергау с 1634 года раз в десять лет.

[iii] Статья напечатана в «Кине-журнале» (М., 1913, № 16, 24 августа).

[iv] Маяковский имеет в виду появившиеся в печати сообщения о поездке руководителя только что созданного тогда «Свободного театра» К. А. Марджанова (Марджанишвили) в Сорочинцы якобы для покупки волов, которые должны были фигурировать в постановке оперы М. П. Мусоргского «Сорочинская ярмарка». В день открытия «Свободного театра» (8 октября 1913 года) была показана «Сорочинская ярмарка» в постановке режиссера А. А. Санина, где на сцену действительно были выведены живые волы. Маяковский считал, что точное, натуралистическое воспроизведение быта противоречит задачам театра.

[v] Статья является ответом на статью «Ответ футуристу Маяковскому», подписанную псевдонимом «Не футурист» («Кине-журнал», М., 1913, № 15, 10 августа).

Напечатана в «Кине-журнале» (М., 1913, № 17, 8 сентября).

[vi] Статья написана в связи с десятилетием со дня смерти А. П. Чехова. Она направлена против появившихся в то время в большом количестве юбилейных статей, авторы которых рассматривали творчество писателя с позиций либерализма и трактовали {534} его «как певца сумерек». Маяковский, стремясь объяснить общественную природу творчества Чехова («Чехов — автор разночинцев»), при этом обращает основное внимание на проблему словесного мастерства, оставшуюся в тени, и по-новому раскрывает Чехова как «сильного, веселого художника слова». Но в пылу полемики Маяковский настолько выдвигает на первый план эту проблему, что некоторые его высказывания приобретают однобокий характер и подчас дают повод для неправильных выводов о задачах писателя и о взаимоотношении содержания и формы в литературе.

Статья напечатана в журнале «Новая жизнь» (П.‑М., 1914, июнь).

[vii] Это письмо является одним из ярких документов непримиримой и настойчивой борьбы Маяковского за утверждение новой, революционной советской драматургии, образец которой поэт дал в своей «Мистерии-Буфф».

В связи с первой постановкой «Мистерии-Буфф» в газете «Жизнь искусства» (П., 1918, № 10, 11 ноября) была опубликована злобная, клеветническая рецензия, принадлежавшая перу бывшего сотрудника кадетской газеты «Речь», впоследствии белоэмигранта А. Левинсона. В этой рецензии Левинсон сделал попытку нагло дискредитировать «Мистерию-Буфф» и осмелился обвинить ее автора в приспособленчестве.

Маяковский, совершенно правильно расценив эту рецензию как «организованную черную травлю революционного искусства», протестовал против нее и обратился к народному комиссару по просвещению А. В. Луначарскому с открытым письмом. Письмо появилось на страницах газеты «Петроградская правда» (П., 1918, № 254, 21 ноября).

Вражеской вылазке А. Левинсона был дан отпор в письме группы художников и в статье А. В. Луначарского «О полемике», опубликованных в «Жизни искусства» (1918, № 19, 21 ноября и № 24, 27 ноября).

[viii] На заседании 5 декабря 1918 года после обсуждения доклада о деятельности Кинокомитета коллегия постановила образовать при отделе кинематографическую секцию и ввести в нее Маяковского [См. М. Л‑им. Работа отдела изобразительных искусств. Газета «Искусство коммуны», П., 1918, № 2, 15 декабря.] На заседании 12 декабря Маяковский выступил {535} с докладом о киносекции. Отдел находился в Петрограде, где и происходили заседания.

Стенограммы заседания не выправлены, чем и объясняются некоторые неясности в них. Так, неясна фраза: «Мы ставили в Москве три картины, три сценария, в одном из них благодаря исключительным обстоятельствам пришлось играть и мне». По-видимому, было неправильно записано сообщение Маяковского о том, что он играл в трех картинах, поставленных по его же сценариям («Не для денег родившийся», «Барышня и хулиган» и «Закованная фильмой»).

Стенограммы были впервые опубликованы В. Катаняном в журнале «30 дней» (М., 1935, № 4).

[ix] Единственный сценарий, прошедший через критику Кинокомитета, — это, возможно, сценарий «Не для денег родившийся», получивший аннотацию в «Кинобюллетене Кинокомитета».

[x] Фильм «Уплотнение» по сценарию А. В. Луначарского демонстрировался в Петрограде в дни первой годовщины Октябрьской революции.

[xi] На заседании 12 декабря подробно обсуждался вопрос о помещении для киноателье.

[xii] Статья-предложение «Летучий театр», подписанная О. М. Бриком и В. Маяковским, была помещена в петроградской газете «Искусство коммуны» (1918, № 3, 22 декабря) со следующей припиской:

«1) Ввиду того, что ближайшей задачей Культ[урно]-просв[етительного] отд[ела] Союза работников зрелищных предприятий является организация артистических летучих ячеек пропагандистского характера, для обслуживания деревень и сел Сев[ерной] ком[муны], я считаю необходимым образование названного летучего отряда, который и будет включен в общую сеть.

2) Должен упомянуть, что я, как заведующий распределением билетов на зрелища в Окт[ябрьские] торж[ества] среди рабочей массы, встретился с очень большим спросом на названную пьесу Маяковского со стороны рабочих профессиональных союзов. Лично я считаю после общения с рабочими, посетившими пьесу, что ее необходимо нести в самую гущу рабочей массы.

П. М. Лебедев»
[В то время председатель
Петроградского союза
работников искусств. — Ред. ].

Говоря о мытарствах «Мистерии», Маяковский имеет в виду определенные театры. Театр, выступающий против «тенденциозного зрелища» в «храме чистого искусства», — это, возможно, Московский Камерный театр (см. том I настоящего издания, {536} стр. 468). Под театром, в котором «Мистерия-Буфф» была воспринята как кощунство, Маяковский подразумевает бывш. Александринский театр. Как известно по воспоминаниям, при чтении Маяковским труппе театра «Мистерии-Буфф» некоторые актеры крестились и повторяли: «Свят, свят». Театр, прилагающий «максимум усердия» к провалу «Мистерии-Буфф», — это театр Музыкальной драмы (см. об этом в статье «Только не воспоминания…», стр. 435).

Слова (как в самой статье, так и в приписке), окончания которых заключены в квадратные скобки, в газете были напечатаны в сокращенном виде.

[xiii] Предложение о создании «Летучего театра» не было осуществлено.

[xiv] Сущность выступления Маяковского на этом диспуте заключается в утверждении, что «вне современности театр существовать не может», в его призыве повернуть театры лицом к «революционной действительности», в его требовании создавать «агитирующие театральные действия». Его выпады против Московского Художественного театра объясняются прежде всего тем, что в то время в репертуаре Художественного театра не было еще ни одной пьесы, посвященной революционной современности. Маяковский недооценил возможностей, заключавшихся в реалистическом методе МХАТ и проявившихся в таком подлинно революционном спектакле, как «Бронепоезд 14‑69». В эту пору Маяковский, не видя истинной сущности театра Мейерхольда, связывал программу осуществления нового, революционного театра с Театром РСФСР Первым. В этом — ограниченная сторона выступления поэта.

В данном и некоторых других выступлениях того периода Маяковский говорит: «мы, футуристы». Но это не дает никаких оснований считать Маяковского футуристом. Под наименованием «футуристы» совершенно безосновательно объединялись художественные деятели самых различных направлений. Маяковский, все творчество которого уже в тот период было проникнуто идеей борьбы за коммунизм, по существу не имел ничего общего с поэтами и художниками-формалистами, чуждыми этой идее. Заявляя: «мы, художники-футуристы, перешли к реальной, политической, агитационной работе в искусстве», Маяковский был прав только по отношению к себе и к немногим действительно близким ему деятелям искусства, но глубоко ошибался, говоря о якобы революционной направленности всех художников, именуемых футуристами.

Впервые напечатано в томе 12 Полного собрания сочинений Маяковского, вышедшем в 1937 году.

[xv] В помещении театра до революции давались спектакли легкого жанра под фирмой «Омон», а затем «Зон»; зал был отделан безвкусными лепными украшениями.

[xvi] {537} — Художник В. В. Дмитриев написал для постановки «Зорь» специальный занавес.

[xvii] Мистерия французского реакционного поэта П. Клоделя «Благовещение» была поставлена в том же сезоне в Московском Камерном театре.

[xviii] Артист, исполнявший в «Зорях» роль пророка, произносил монологи, стоя на большом раскрашенном кубе.

[xix] Маяковский ссылается на критическую статью Н. К. Крупской о спектакле «Зори», помещенную в «Правде» (М., 1920, № 252, 10 ноября).

[xx] За несколько дней до диспута в спектакль «Зори» было включено чтение сообщения о взятии Красной Армией Перекопа.

[xxi] Говоря об «агитационно-пропагандистском театре», Маяковский имеет в виду организованные Театральным отделом Наркомпроса «ударные агитационные театральные летучки» (труппы) для агитации в хлебородных местах за сдачу хлеба государству.

[xxii] Эреньен — герой пьесы «Зори».

[xxiii] Это письмо, опубликованное в журнале «Вестник театра» (М., 1920, № 75, 30 ноября), в том самом номере, в котором был помещен отчет о диспуте о спектакле «Зори», было развитием положений, высказанных Маяковским в ответе А. В. Луначарскому на этом диспуте.

По существу, Маяковский требует в своем письме конкретного подхода к оценкам явлений искусства. Он протестует против того, чтобы различные художественные явления произвольно объединяли под ярлыком «футуризма» и требует внимания к росткам нового, революционного искусства.

Письмо это — документ борьбы за это революционное искусство, и в частности за «Мистерию-Буфф». Отсюда — полемические резкости в отдельных суждениях.

[xxiv] Камерный театр по распоряжению А. В. Луначарского был включен в состав Ассоциации государственных академических театров.

[xxv] Театральный отдел Наркомпроса.

[xxvi] Музыкальный отдел Наркомпроса.

[xxvii] Отдел изобразительных искусств Наркомпроса.

[xxviii] «Иван в раю», «миф в пяти картинах» — пьеса А. В. Луначарского, изданная в том же 1920 году.

[xxix] Диспут, посвященный проблеме «Значение художника в современном театре», состоялся 3 января 1921 года в помещении Театра РСФСР Первого.

{538} В этом выступлении отчетливо видны отдельные полемические резкости, односторонние суждения, преувеличения и прямые ошибки в оценках по отношению к некоторым явлениям драматургии и театра (например, по отношению к Московскому Художественному театру, постановкам пьес А. П. Чехова на его сцене). Совершенно очевидно, что Маяковский был неправ, когда утверждал, что за «… молчаливым согласием с нами существуют тысячи людей, сроднившихся со старой буржуазной мыслишкой, которая пучит глазки на новое искусство и где-то в Камергерском переулке (т. е. в Художественном театре, помещающемся в этом переулке — ныне проезд Художественного театра. — Ред.) творит свое старое искусство». Тем более очевидна неправильность утверждения, что «… все старое искусство является буржуазной идеологией…» и т. п.

Однако не эти крайности и преувеличения сами по себе определяли сущность позиции Маяковского и его отношение к великому классическому наследию, в частности к наследию русской классической драматургии и театра.

В своем выступлении в Доме комсомола Красной Пресни 25 марта 1930 года, отвечая одному из выступающих, Маяковский говорил: «Я отнюдь не против самокритики. Только врать не надо. Товарищ говорит, что я прямо целиком уничтожаю всех классиков. Никогда я этим глупым делом не занимался».

Маяковский, в своем творчестве выступающий наследником и продолжателем передовых традиций русской литературы, в том числе и русской драматургии, лишь полемически заострял в своих высказываниях всецело захватившее его стремление к созданию искусства, воплощающего то новое, что несет с собой революционная действительность.

В этом главный смысл и его выступления на диспуте «Художник в театре».

Стенограмма Маяковским не выправлена.

Впервые напечатано в томе 12 Полного собрания сочинений Маяковского, вышедшем в 1937 году.

[xxx] К кому в начале своей речи обращается Маяковский, установить не удалось, так как речи трех предыдущих ораторов не были застенографированы.

[xxxi] Четверостишие Бальмонта не было застенографировано.

[xxxii] Отдельные элементы декораций спектакля «Зори».

[xxxiii] VIII Всероссийский съезд Советов, состоявшийся 22 – 29 декабря 1920 года (т. е. за несколько дней до данного диспута) утвердил «План электрификации РСФСР» и принял резолюцию, написанную В. И. Лениным. Докладывая съезду о деятельности Совета Народных Комиссаров, Ленин произнес свои исторические слова о том, что этот план — «вторая программа партии», и что «коммунизм — это есть Советская власть плюс электрификация всей страны » (В. И. Ленин, Сочинения, 4‑е изд., том 31, стр. 482 и 484).

[xxxiv] {539} Стенограмма вступительного слова на диспуте, состоявшемся в Театре РСФСР Первом 30 января 1921 года, Маяковским не была выправлена.

Сведения о диспуте, а также подробности той «эпопеи» пьесы, о которой говорил Маяковский, — см. в комментариях к «Мистерии-Буфф».

Вступительное слово Маяковского печаталось в Полных собраниях сочинений Маяковского (том 12, изд. 1937 года и том 3, изд. 1939 года) по подробному отчету журнала «Вестник театра» (1921, № 83 – 84, 22 февраля); в отчете текст стенограммы был несколько сокращен и кое-где искажен. В настоящем издании выступление впервые публикуется по полному тексту стенограммы.

Заимствуем из стенограммы диспута следующие данные, до сих пор не воспроизводившиеся в печати.

Когда Маяковский окончил чтение «Мистерии-Буфф», раздались бурные аплодисменты. Маяковский сказал:

— Товарищи, я бы с удовольствием кланялся, но за эти три года так накланялся, что мне уже это надоело.

После выступления меньшевички Маяковский заметил ей:

— Я предлагаю вам объединиться с тов. Чижевским. (С мест: «Где он?») Он где-то там бродит необъединенный.

В заключительном слове Маяковский с большой страстностью отвечал своим противникам.

Обращаясь к тем, кто подал в ЦК РКП (б) протест против постановки «Мистерии-Буфф», он обвинял их в бестактности, отметил полную несостоятельность этого протеста и заявил:

— Вы должны были прийти сюда и здесь извиниться. Факт ясен. Вы извинились сегодня передо мной и перед аудиторией.

Далее он говорил:

— Я своей пьесы не изменю. Но разве вы, ничего не понимающие, — не персонажи для моей пьесы? В ее последней {540} редакции вы появитесь, — не беспокойтесь, — и сами себя узнаете. Прочтите ее тогда. (Бурные аплодисменты.) Один благожелательный критик говорил относительно нарастания. Товарищ, из какой хирургии вы почерпнули, что должно быть нарастание? Я понимаю, что у нарывающего прыща должно быть нарастание. Но искусство этих хирургических истин еще не усвоило, а я пришел сюда, и я говорю: к черту нарастание, и буду ставить вам пьесу, от которой вас бросит в жар и в холод.

Затем Маяковский чрезвычайно резко протестовал против попыток тормозить развитие революционного искусства, против действий лиц, препятствовавших изданию поэмы «150 000 000» и других его произведений и мешающих постановке «Мистерии-Буфф».

— Почему, товарищи, — говорил он, — вы не передали здесь сущности написанной вами записки в ЦК? Вы там писали, — я это хорошо и наверное знаю, — что эта постановка вызывает колоссальные траты. Вы единственный раз пожалели денег на эту пьесу, — а вот на существующие сейчас пьесы вы ничего не жалеете, а разве в них есть что-нибудь, что шло бы сейчас под флагом революции?

Тем, кто на диспуте поддержал «Мистерию-Буфф», Маяковский сказал:

— Товарищи, вы сегодня подписались под моей пьесой, — будьте добры завтра или послезавтра, когда я пойду в Госиздательство требовать издания этого революционного произведения, — будьте добры стать тогда в наши ряды.

Перед голосованием резолюции, в которой «Мистерия-Буфф» именовалась талантливой пьесой, Маяковский заявил:

— Не надо «талантливая», выкиньте долой. Пишите просто «пьеса».

[xxxv] Комиссаржевский Ф. Ф. — известный в свое время режиссер, эмигрировавший из Советской России в период гражданской войны.

[xxxvi] Имеется в виду 1919 год.

[xxxvii] Фриче В. М. — историк литературы, искусствовед.

[xxxviii] Политико-просветительный отдел Народного комиссариата по просвещению, в конце 1920 года реорганизованный в Главполитпросвет.

[xxxix] Чижевский Д. Ф. — драматург.

[xl] Рабоче-крестьянская инспекция.

[xli] Всероссийский союз работников искусств.

[xlii] Маяковский здесь спародировал фамилию «Чижевский».

[xliii] Заявление в юридический отдел Московского губернского совета профессиональных союзов написано в связи с отказом Государственного издательства выплатить Маяковскому гонорар за текст второй редакции «Мистерии-Буфф», опубликованной в качестве приложения к журналу «Вестник театра» (М., 1921, № 91 – 92, 15 июня).

{541} Опубликовано в статье В. Насимовича-Чужака «О дегте, о воротах и о прочем (Статья старого коммуниста)», помещенной в газете «Дальневосточный телеграф» (Чита, 1921, № 56, 9 октября).

Заявление хранится в Московском областном архиве.

[xliv] Д. Л. Вейс был заведующим технической частью Государственного издательства.

[xlv] Дальневосточная республика.

[xlvi] М. Б. Загорский был не редактором, а заведующим редакцией «Вестника театра».

[xlvii] Сочинения писателя Вас. Немировича-Данченко, не представляющие ни общественной, ни художественной ценности.

[xlviii] Центральный комитет профсоюза работников просвещения.

[xlix] Тарифно-нормировочный отдел.

[l] Из автобиографии Маяковского «Я сам» в настоящем издании печатаются два отрывка, в которых Маяковский говорит о своей работе для театра и кино.

Впервые автобиография напечатана в журнале «Новая русская книга» (Берлин, 1922, № 9, сентябрь).

[li] М. Ф. Андреева в 1918 году занимала пост заведующего отделом театров и зрелищ Петроградской коммуны. Маяковский имеет в данном случае в виду те препятствия, которые ему пришлось преодолевать при первой постановке «Мистерии-Буфф».

[lii] Шекспировский «Макбет» был поставлен силами вновь организованного «Театра трагедии» в помещении петроградского цирка в 1918 году. Множественное число («Макбеты») указывает на обилие новых театральных начинаний, не связанных непосредственно с революционной современностью. Это полемическое упоминание отражает напряженность борьбы, которую приходилось вести Маяковскому, отвоевывая место на сцене для первой советской пьесы, какой явилась «Мистерия-Буфф».

[liii] Группа «коммунистов-футуристов».

[liv] Напечатано в журнале «Кино-фот» (М., № 4, 5 – 12 октября).

[lv] Статья представляет собой ответ на анкету московского театрального журнала «Новый зритель», помещенную в этом журнале (1926, № 35, 31 августа, стр. 11) без заголовка (вместо заголовка: В. В. Маяковский).

[lvi] Письмо Маяковского от 29 сентября 1926 года является ответом на письмо ВУФКУ от 23 сентября.

Отрывок из письма Маяковского был опубликован в статье О. Брика «Сценарные мытарства» (газета «Советское искусство», М., 1930, № 19, 18 апреля); полностью письмо впервые {542} напечатано в сборнике «В. В. Маяковский — Кино» (Государственное издательство «Искусство», М.‑Л., 1937, стр. 214 – 216).

[lvii] «Дети» и «Слон и спичка».

[lviii] Ответ Маяковского на анкету журнала «Новый зритель» (см. выше).

[lix] Роом А. М. — кинорежиссер, тогда работавший в Совкино.

[lx] Первоначальная наметка сценария «Декабрюхов и Октябрюхов».

[lxi] О. М. Брик, совместно с которым Маяковский предполагал писать сценарий, в работе над сценарием не участвовал.

[lxii] Письмо Маяковского от 25 июля 1928 года является ответом на письмо ВУФКУ от 8 мая 1928 года.

Работники ВУФКУ, халтурно и бюрократически относившиеся к кинодраматургии Маяковского, не проявили заинтересованности в продолжении его сценарной работы. Правление ВУФКУ и не пыталось добиться разрешения сценариев Маяковского и отказало Маяковскому в погашении авансов другими сценариями.

Отрывок из письма Маяковского был опубликован в той же статье О. Брика; полностью письмо впервые напечатано в сборнике «В. В. Маяковский — Кино» (Госкиноиздат, [М.], 1940, стр. 303 – 305).

[lxiii] 17 декабря 1926 года Маяковский заключил с «Киноиздательством РСФСР» договор на издание трех своих сценариев, которые он должен был сдать издательству не позже 27 декабря 1926 года. Для этого сборника Маяковский в декабре 1926 года или в начале 1927 года написал предисловие. Однако сборник не был выпущен.

Сохранился машинописный текст, выправленный Маяковским.

Отрывок из предисловия был опубликован в упомянутой выше статье О. Брика «Сценарные мытарства»; полностью предисловие впервые напечатано в сборнике «В. В. Маяковский — Кино» (Государственное издательство «Искусство», М.‑Л., 1937, стр. 217 – 218).

Что касается первого сценария — «Погоня за славою», — то писатель В. Б. Шкловский в своих воспоминаниях о Маяковском рассказал содержание, по-видимому, именно этого сценария Маяковского:

«Знаменитый футурист для купчихи Белотеловой издавал стихи, чтобы прославиться, но забыл подписать свое имя и потом бегал подписывать на всех экземплярах.

{543} Вещь посвящена славе, взятой юмористически.

А спал футурист у себя дома на велосипеде.

Таков был тогдашний размах индустриализации» [Виктор Шкловский. Поиски оптимизма. Изд. «Федерация», М., 1931, стр. 101 – 102.].

[lxiv] Частная кинофирма Р. Д. Перского.

[lxv] Статья написана в начале 1927 года и напечатана вместе с отрывком из сценария «Как поживаете?» в журнале «Новый Леф», М., 1927, № 2, февраль, стр. 23 – 25.

Совкино на статью Маяковского не ответило.

Рукопись статьи хранится в Библиотеке-музее В. В. Маяковского за № Р‑5337.

[lxvi] Один из лучших американских фильмов того времени; в главной роли — Бэстер Китон.

[lxvii] Фильм, поставленный Чарли Чаплином.

[lxviii] Из статьи «Только не воспоминания…» в настоящем издании печатается отрывок, в котором Маяковский рассказывает о своей борьбе за «Мистерию-Буфф».

Музыкальная драма — театр Музыкальной драмы в Петрограде.

Впервые статья помещена в журнале «Новый Леф» (М., 1927, № 8 – 9, август – сентябрь).

[lxix] Аки — академические театры.

[lxx] Диспут был организован ЦК ВЛКСМ, Обществом друзей советского кино и редакцией «Комсомольской правды» и происходил 8 и 15 октября 1927 года. Маяковский выступил 15 октября два раза.

Стенограмма диспута была выпущена отдельной брошюрой (изд. «Теакинопечать», М., 1928). Была ли выправлена Маяковским стенограмма его выступления — неизвестно.

[lxxi] К. М. Шведчиков, И. П. Трайнин, П. А. Бляхин — руководители Совкино.

[lxxii] Картина Совкино.

[lxxiii] «Дети».

[lxxiv] Документальный фильм «Падение династии Романовых», смонтированный из кусков кинохроники.

[lxxv] {544} «Как поживаете?»

[lxxvi] Протазанов Я. А. — кинорежиссер.

[lxxvii] Заметка, напечатанная под заголовком «Вл. Маяковский — о кино» в ленинградской газете «Кино» 7 ноября 1927 года, в № 45, посвященном десятилетию Октябрьской революции.

[lxxviii] Очевидная описка. Должно быть — «на одиннадцатый год».

[lxxix] Рабочий Никандров исполнял роль В. И. Ленина в фильме «Октябрь».

[lxxx] Заметка, напечатанная в ленинградском журнале «Рабочий и театр», октябрьский (1917 – 1927) номер, без цифрового обозначения номера и без даты (должно быть: 1927, № 45, 6 ноября), стр. 20. Помещена в подборке «Театры в дни Октября», под общим заголовком «Ак-Малый: “25‑е”».

Речь идет об инсценировке глав 2 – 8 поэмы «Хорошо!», осуществленной под названием «Двадцать пятое» в Ленинградском государственном академическом Малом оперном театре 6 ноября 1927 года в качестве спектакля к десятилетию Великой Октябрьской социалистической революции.

Постановщиком спектакля был Н. В. Смолич, дирижером — С. А. Самосуд. Среди исполнителей были Е. П. Корчагина-Александровская (Кускова), Б. А. Горин-Горяинов (Керенский), П. М. Журавленко (Милюков), М. А. Ростовцев (подполковник [По тексту поэмы «Хорошо!» — штабс-капитан. — Ред. ] Попов).

[lxxxi] Заметка, напечатанная в журнале «Огонек» (М., 1929, № 2, 13 января) под заголовком «“Клоп”. В. В. Маяковский о своей пьесе».

[lxxxii] Заметка, напечатанная в журнале «Рабис» (М., 1929, № 5, 29 января, стр. 6) под заголовком «Что пишут драматурги. В. В. Маяковский». Под заметкой — факсимильная подпись: В. Маяковский.

[lxxxiii] Ответ на «Открытое письмо В. В. Маяковскому» поэта Вадима Баяна был напечатан под заголовком «Ответ В. Маяковского» вместе с этим письмом в «Литературной газете» (М., 1929, № 14, 22 июля).

{545} Приводим полностью письмо В. Баяна:

«Владимир Владимирович!

С тех пор, как я выступал с вами и Северянином в первом турне футуристов, и с тех пор, как Вольф выпустил мою книжку “Лирический поток”, вы знаете, что мое скромное имя все-таки до некоторой степени известно: вам также известно напечатанное и неоднократно цитированное критиками мое шуточное двустишие:

Вадим Баян
От счастья пьян,

вы знаете, что при политическом управлении Реввоенсовета Черноморского флота я заведовал литературной студией, через которую прошло много пишущей молодежи; вам известно, что, по предложению органов ЦК комсомола, мною сделаны для деревенской молодежи образец красной свадьбы и целый ряд хоровых игр с танцами и гармониями, неоднократно изданные “Молодой гвардией” в виде отдельной книжки “Кумачовые гулянки”; наконец, знаете, что я, по мере сил, выполняю массовую работу, давая в клубы и культотделы профсоюзов эс<