– Сэр, помогите подтащить к окну шкаф, иначе мы не сможем туда залезть!
Ещё бы! Прыгать сверху вниз всегда удобнее, а вот обратный путь… он далеко не так прост!
– Разумеется!
Однако это оказалось проще сказать, чем сделать – шкафы зачем-то прикреплены к полу.
– Хм… Ладно, мы вас подсадим. А когда выберетесь наружу…
Но продолжить он не успевает – во входную дверь кто-то попытался войти.
С ожидаемым результатом – ручка опустилась вниз менее чем на дюйм… и всё.
Толчок – тоже никакого эффекта. Дверь даже не шевельнулась.
– Джузеппе! Скорее! Давай руки!
Эх, надо было кресло не под дверь подставлять! Можно было бы попробовать достать до окна, встав на спинку…
Очередь!
В двери неожиданно появляются хаотически разбросанные отверстия.
Оба моих спасителя тотчас же отпрыгивают в стороны, и в их руках поблескивают металлом пистолеты.
– Сэр! За шкаф – пули его не пробьют!
– Дайте оружие и мне! Я офицер и могу себя защитить!
Тот, кого назвали Джузеппе, чертыхается – и по полу в моём направлении скользит стандартный армейский револьвер. Старый добрый «Уэбли» – ещё времён Второй мировой войны. Но тем не менее оружие грозное и по сей день!
– Ловите!
Картонная коробочка с патронами – живём!
– Держите окно!
Так, барабан полон, всё в порядке…
Удар!
В дверь бьют чем-то тяжёлым.
И тотчас же сухо кашляет пистолет в руке одного из спасителей. Ещё раз и ещё…
За дверью что-то грузно падает на пол, раздаются проклятия… Похоже, на землю уронили импровизированный таран, а ругань – следствие ранения одного из тех, кто этим тараном орудовал.
– Джон! Вы усугубляете своё положение! Когда мы выбьем дверь…
Договорить кричавший не успел – с нашей стороны щелкнуло ещё несколько выстрелов, и за дверью снова завопили во всё горло. Да так хорошо – в голос! Явно эти парни не промах – умеют стрелять на звук!
В ответ грохочет несколько очередей… и наступает тишина.
А вот интересно, на улице выстрелы слышны? Если да, то есть шанс, что кто-то позвонит в полицию.
Некоторое время ничего не происходит.
– Возьмите… – Рядом со мною появляется соратник Джузеппе.
Что это? Мокрая тряпка? Он её с пола, что ли, подобрал? Видок у неё…
– Прикроете ей лицо и глаза – они могут бросить сюда газовую гранату.
– Вы уверены?
– Я кое-что слышал… они слишком громко разговаривали.
Вот только этого нам ещё и не хватало!
Опускаюсь на пол, опершись о стену спиной, и кладу рядом тряпку. Пока ещё никто ничего не бросил, так что можно не спешить с этим делом.
Минута, другая…
А чего ждут мои освободители? На прорыв не спешат… Я видел, что один из них кому-то звонил по мобильному, значит, есть шанс, что кто-то ещё сюда придёт? Надеюсь…
Но все происходит как-то внезапно!
Со стороны двери бахает что-то основательное – и по стенам помещения с визгом разлетается отрикошетировавшая дробь. Еще выстрел!
Они стреляют в направлении окна!
Почему?! Отгоняют тех, кто мог бы занять там позицию?
Сдвигаюсь в сторону и беру его на прицел.
Вовремя!
Перечеркнув проем, в окне появляется темный силуэт человека. Какой-то странный… В отведённой для броска руке зажат темный предмет.
Гах!
«Уэбли» имеет нешуточную отдачу, но зато и пуля у него лупит – будь здоров!
Странное сочетание – пожелание здоровья по отношению к смертоносному оружию… но русские ещё и не так сказать могут!
И старое оружие не подвело – силуэт в окне сгибается пополам. Предмет из его руки вываливается и падает наружу.
Гах!
Всё, этот, надо полагать, отбегался…
Человек перевешивается внутрь, и его руки бессильно вытягиваются.
Подскакиваю к нему – рывок!
Над головою снова противно визжит дробь, но я уже утаскиваю тяжелое тело в своё укрытие.
А снаружи – топот ног и негодующие крики! Похоже, что именно газовую гранату этот деятель и обронил! И теперь там небольшое столпотворение.
Быстро обшариваю карманы.
Ага, ещё одна такая же граната… Между прочим, стандартная полицейская! Что ж, по крайней мере, я знаю, чего от неё ожидать!
А вот на голове у покойного противогаз! То-то мне силуэт несколько странным показался… Но такой трофей – это очень хорошо! Уж куда лучше, чем мокрая тряпка!
Ещё что?
Пистолет!
Старый кольт 1911-го – но и это подарок! Три запасных магазина – вообще хорошо!
Наручники… нет, вот это нам точно ни к чему…
Окликаю своих союзников и демонстрирую трофеи.
– Закиньте им и вторую! – кричит Джузеппе. – Пусть не лезут с вашей стороны! Дверь мы удержим!
Быстро осматриваюсь по сторонам. Где-то я это видел… ага!
Обычная щетка для уборки. А рядом, вполне естественно, стоит пластиковое ведро.
Так, вешаем ведро на щётку…
Отрываю от рубашки длинную полосу ткани и оборачиваю гранату, прихватывая спусковой рычаг. Кладём её на дно ведра. Предохранительную чеку долой… теперь только полоска ткани не даёт гранате сработать.
Свободный конец полосы привязываю за ручку ведра. Встаю – на щетке в руках болтается ведро с лежащей на дне гранатой.
Шаг к окну, ведро встаёт на подоконник.
Легкий толчок – и оно наклоняется набок.
Стук-стук-стук – покатилась граната. А полоса ткани привязана к ведру…
Хлопок – сработал капсюль-воспламенитель! Ну да, ткань-то размоталась, вот спусковой рычаг ничего более и не держит…
Пах-х!
Есть!
Возвращаюсь на место.
– И зачем эти странные фокусы? – интересуется соратник Джузеппе. – Гранату и просто в окно можно было бы бросить!
– Можно, – киваю я. – И она упала бы в стороне от дома. Газ – не осколки, до штурмующих могло бы и не достать! А так скатилась по стене и свалилась прямо под окно. Туда, где и могли бы собираться люди.
– Хм! Хитро!
– Как учили! – усмехаюсь в ответ.
Так или иначе, а через окно больше никто не полез. Зато через дверь вдруг начали стрелять так, что и она сама, и стоящее с нашей стороны кресло превратились в… ну, в дуршлаг – это, пожалуй, громко сказано. Но дыр там навертели – будь здоров!
В принципе наплевать. Но вот боезапас у нашей группы как-то очень быстро подошёл к концу! Мне пришлось вернуть парням револьвер с патронами, в «беретте» у одного из них опустел последний магазин.
И вот тут меня посетила мысль…
А почему, кстати говоря, наши противники не задались вопросом: откуда пленник взял оружие? Ведь меня же обыскивали! Значит ли это, что в комнате оно есть?
Быстро объясняю это обоим парням.
Секунда…
– Иво, – кивает Джузеппе напарнику, – мы пока держим дверь и окно, а ты ломани замки на шкафах!
Дважды повторять не пришлось, и вскоре первая дверца повисла на петлях, явив миру содержимое шкафа.
Увы, кроме нескольких блоков сигарет, там ничего интересного не оказалось.
Второй шкаф – тоже мало полезного.
Третий…
А вот в четвёртом оказался небольшой арсенал!
Два дробовика серьёзного калибра плюс несколько коробок с патронами. На крючке висели кобура с «Глоком-23» и подсумок с магазинами. Правда, их было всего два, но и то праздник!
Воодушевившись, Иво резко раскурочил остальные замки.
Пусто…
В том смысле, что оружия больше не нашлось. Отыскалось множество самого разнообразного барахла, но ни стволов, ни боеприпасов более не имелось.
– Чего мы, кстати, ждём?
– Помощи. Старший обещал подмогу…
И всё, на эту тему никто из парней больше разговаривать не захотел.
Ну, в принципе, их вполне можно понять. Подготовка у ребят – дай Боже всякому, силой их мать-природа тоже не обидела, стало быть, контора за их плечами стоит серьёзная. Раз она может позволить себе пренебречь интересами мафии (а никто иной не решился бы открыто похитить американского дипломата), то и требования к своим сотрудникам у них соответствующие. Так что излишней словоохотливостью там точно никто страдать не будет. Да и до любопытства ли сейчас? Помогли – и хорошо! Атам… после сквитаемся как-нибудь!
Кстати, именно по этой причине я и не стал просить у них телефон, чтобы позвонить в посольство. Сомневаюсь, чтобы подобная просьба нашла тут понимание.
Да и опять же…
Посольство вооружённый отряд на помощь не вышлет – позвонят в полицию. А зная местные порядки, не сомневаюсь, что мафиози будут в курсе всех передвижений этого подразделения тотчас же. И поскольку им терять нечего, могут попросту забросить в окно парочку бутылок с бензином.
И уйдут, бросив горящее здание.
Делюсь своими соображениями с Джузеппе – он тут за старшего.
– Что ты предлагаешь?
Мы уже на «ты»?
Впрочем, сейчас не до дипломатического протокола!
– Вон там, в углу, раковина. И кран с водой.
Собеседник смотрит в указанную сторону:
– Вижу. И что?
– Значит, там точно не уличная стена, так?
– Наверное. И что с того?
– Поскольку я не вижу здесь основной трубы, есть вероятность, что она за стеной. А раз так, то и стена в этом месте не бетонная, как в прочих местах. Я думаю, там кирпичная кладка. А за ней другая комната, где нас никто не ждёт.
– Вполне возможно. Ты предлагаешь её разобрать? Но у нас нет инструментов!
– У нас есть дробовики! Сомневаюсь, что кирпич выдержит пулю двенадцатого калибра!
Он на секунду задумывается.
– Наверное, ты прав. Только мы не станем стрелять прямо сейчас – этим привлечём ненужное внимание. Вот если они бросят сюда бутылки с бензином или начнут атаку, тогда можно!
Я бы даже сказал, что нужно!
Подозвав Иво, Джузеппе кивает ему на стену и что-то поясняет. Здоровяк молча его выслушивает, кивает и одним движением выворачивает из пресловутой пыточной стоики какую-то основательную железяку. Типа, это лом у него такой…
Всё верно. Пуля – это хорошо, но и лом никто не отменял!
Снова замираем на своих позициях.
Зуммер!
– Да? – поднимает к уху телефон Джузеппе. – Понял, шеф!
И за стеной внезапно грохочут выстрелы! Это мало похоже на бой, скорее уж на стрельбу перепуганных людей. Если их застать врасплох, то всякое соображение на какое-то время отключается. И человек начинает беспорядочно палить во все стороны.
– Не стрелять! – Наш старший предостерегающе поднимает руку.
Что-то треснуло, ухнуло – и полотнище двери внезапно рассыпается на куски.
– Майями!
– Лиссабон! – орёт в ответ Джузеппе. – Это свои, выходим!
Глава 18
Новое место работы
Против ожидания в коридоре не происходило никакого сражения, не стонали раненые, и стены не были картинно забрызганы кровью на метр от пола. Не имелось там и никаких закованных с головы до ног в броню мужественных спецназовцев. Словом, привычный по кинолентам антураж отсутствовал более чем полностью.
А вот мертвые тела – да, присутствовали. Чуть в стороне от двери ничком валялись три бездыханных тела. Но, как я полагаю, это скорее были плоды рук Джузеппе и Иво, нежели прибывшей подмоги.
Почему?
А кто бы успел тогда оттащить их в сторону и более-менее аккуратно уложить рядом друг с другом? До того ли было нашим противникам, когда по ним ударили с тыла?
Сильно сомневаюсь!
А вот воспользоваться тем, что мы какое-то время не стреляем, они вполне могли. Итальянцы… им свойственна определённая сентиментальность…
– Не задерживайтесь!
Слева в проходе нарисовался невысокий человек в неприметном одеянии. Вот встреть такого на улице – и через полтора десятка шагов уже и не вспомнишь, как он выглядел. Эдакий невзрачный муниципальный чиновник.
Однако «муниципал» держал в руках не привычную папку с документами, а вполне современный автоматический пистолет с глушителем. Уверенно так держал!
А лежащий у его ног покойник недвусмысленно доказывал, что данный «неприметный чиновник» может оружие не только правильно держать, но и грамотно использовать…
Проходим в указанном направлении.
Еще одно тело на пороге комнаты. Вместо затылка – кровавая каша. Этот, по-видимому, попробовал убежать – и получил пулю сзади.
Топаем мимо.
Опа…
На полу ничком лежит женщина.
«Муниципал» останавливается, присаживается на корточки и поворачивает мертвое тело на бок:
– Вы её знаете?
Та самая девушка, которая попросила меня подержать коробку…
– Да. Она выполняла роль ловушки – попросила помочь ей поддержать тяжёлый груз. А сама обмотала мне руки скотчем!
– Понятно…
И светловолосая головка стукается о пол.
– А его?
В проёме двери полусидит, привалившись спиной к дверному косяку, мой местный «следователь».
– Знаю. Он меня здесь допрашивал.
– Дорогу вынесет? – не оборачиваясь, спрашивает кого-то мой собеседник.
– Ранен. И крови много потерял… Можем не довезти.
– Ясно…
«Муниципал» встаёт, отряхивает брюки и, не моргнув глазом, спокойно стреляет в лицо «следователю».
– Пошли…
Это просто какой-то механизм! Да, в роли человека, но… Никаких эмоций, переживаний и колебаний – вообще ничего!
Больше на нашем пути ничего похожего не встретилось. Выйдя на улицу, провожатый кивнул нам на стоящий чуть в стороне мини-вэн:
– Вам – туда!
До машины мы доходим втроём.
Уже подойдя к ней, Иво поворачивается ко мне и протягивает руку.
Всё понятно…
Отдаю ему кольт и вытаскиваю из карманов запасные магазины. Парень кивает и отступает в сторону, освобождая мне проход.
Немногословен, нетороплив, но при этом феноменально быстр и точен. Настоящий профессионал! Вообще говоря, я с этой парочкой при случае не отказался бы выпить – парни стоящие! Чётко знающие своё дело, не паникующие в случае, если что-то пошло не так.
Профи!
Мечта любого командира.
Призывно открывается задняя дверца – меня ждут.
В салоне мини-вэна было прохладно – работал кондиционер.
– Присаживайтесь, мистер Хает!
Вот это номер – давешний «гангстер»!
– Удивлены?
– Не то слово! Вот уж кого-кого, а вас я тут совершенно не ожидал увидеть!
– А кого ждали? Если не секрет, конечно…
Между прочим, водитель от салона тут отделён полупрозрачным стеклом. Думаю, что он не только видеть толком никого там не может, но и слышать тоже.
– Откровенно?
– Ну…
– Ольбрехта.
– Генри?
– Вы знакомы?
– Более чем. Впрочем, понимая всю тонкость и щекотливость сложившейся ситуации, я не стану более ни о чём вас спрашивать. Давайте уж предоставим эту возможность самому подполковнику.
– Договорились!
– В таком случае… – Он нажимает кнопку на панели. – Марти! Поехали!
Если кто-то по детской наивности полагает, что всевозможные штаб-квартиры и явки различных спецслужб располагаются где-нибудь в тёмных и укромных уголках и на задворках городов, то он жестоко ошибается. Давно уже нет нужды пробираться по переулкам, скрывая лицо под поднятым воротником и полами низко надвинутой шляпы. Всё это осталось лишь в низкопробных боевиках, которые снимают по десятку в день.
Вот и сейчас, не привлекая особого внимания и не выделяясь среди прочих, наша машина нырнула на стоянку торгового центра, где мы из неё и выбрались. Лифт бесшумно вознёс нас на верхний этаж. Тут располагалось превеликое множество всяческих офисов, обитатели которых и соседей-то не всех в лицо знали, что уж там про всяких прохожих говорить?
Приветливо кивнув миловидной девушке-секретарше, «гангстер» вытаскивает откуда-то небольшой букетик цветов! Вот же фокусник – где он только его до этого прятал?
– Моя дорогая Мария, вы сегодня необыкновенно обворожительны!
А перед моими глазами в этот момент встаёт лицо совсем другой девушки – на полу в пропахшем порохом коридоре…
Мария смущённо улыбается и делает приглашающий жест:
– Синьор Джованни вас уже ожидает. Вам сварить кофе?
– Обязательно! И моему спутнику тоже!
Впрочем, в соседней комнате никакого синьора Джованни не оказалось – вместо него там расквартировались двое крепких парней весьма зловещего вида. Но на нас они лишь мельком глянули – по-видимому, мой сопровождающий тут давний и хорошо знакомый гость.
А вот в следующей комнате…
– Сэр!
– Присаживайтесь, Джон! – кивает мне на стул подполковник. – Удивлены?
– Если честно, то не очень. С самого начала я чего-то подобного и ожидал.
– С самого – это с какого же момента?
– С нашего с вами разговора. Наш с вами разговор писали, камера была включена. А ведь это – прямое нарушение должностной инструкции! Нельзя без санкции военного суда записывать допрос или вести трансляцию из помещения, где он проводится. Есть соответствующий приказ, и нас с ним знакомили. Когда потом пришёл дознаватель, камеру выключили!
– Так и подали бы рапорт по команде… – пожимает плечами Ольбрехт.
– И он бы лёг на ваш стол уже через полчаса.
– Хм! – усмехается хозяин кабинета. – А он сообразителен!
– И умеет быстро принимать решения, – кивает «гангстер». – Причём правильные! Мои парни уже успели кое-что рассказать!
– Из него что-нибудь успели выкачать?
– Пока нет. Вот если бы мы задержались ещё на час…
Подполковник поворачивается ко мне:
– А вы, Джон? Как думаете, смогли бы эти мафиози вас выпотрошить?
– Ну, намерения у них были самые недружелюбные…
– И что более всего их интересовало?
– А вот он, – киваю на «гангстера». – Кто таков, откуда взялся, что мне говорил… ну и всё такое прочее.
– Так и сказали бы, – пожимает плечами тот. – Всё равно ничего полезного с того они не выяснили бы. Случайный прохожий… мало ли таких!
– Есть свидетели, которые видели всё, что там происходило. В подробностях!
Оба моих собеседника переглядываются.
И подполковник начинает выяснять мельчайшие подробности. Пару часов я в деталях описываю ему происходившее в той проклятой комнате. Кто что спрашивал, где при этом стоял, что делал…
– С вами работал Марио Делетти, кличка Профессор… Он действительно профессор допросных дел. Очень высокооплачиваемый специалист! – поднимает палец Ольбрехт. – Не сомневайтесь, в его руках вы вспомнили бы даже впечатления от материнской утробы! И если уж наши оппоненты пошли на то, чтобы выкрасть сотрудника охраны посольства! Да ещё и Делетти к этому привлекли… – Он опускается в кресло у стола.
– Да… Я, конечно, подозревал что-то нехорошее, но чтобы настолько…
Могу себе представить его положение! Уж если мне теперь предстоит писать всевозможные бумаги и объяснения не один день, то степень озабоченности подполковника даже и вообразить трудно. Как я теперь понимаю, наша последняя операция – а вполне возможно, и некоторые другие мероприятия – проходила по его ведомству. Нас «играли» втемную. Ну, что ж, обычное дело в армии. Каждый осведомлён лишь в «части, его касающейся» – и ни на грамм более!
– И что же вы теперь собираетесь делать, Джон?
Хороший вопрос! К прежней работе меня теперь не допустят ни под каким видом. Полгода (и это самое меньшее) будет только проверка проходить. Понятное дело, что держать моё место вакантным тоже никто столь долго не станет – уже через пару месяцев кого-нибудь назначат. А меня выведут (временно, разумеется) за штат… И как долго я там буду находиться?
А почему, кстати, Ольбрехт про это спрашивает? Да ещё и в присутствии постороннего? Хотя… тут посторонний скорее я, а этот-то деятель, похоже, чувствует себя здесь вполне свободно.
Честно высказываю свои соображения подполковнику.
– Всё так, – выслушав меня, кивает он. – Инструкция, как ты сам недавно говорил! Что тут поделаешь…
– Не хотелось бы сидеть болванчиком полгода. Я понимаю нашу контрразведку, они теперь будут выяснять, кто именно попытался меня завербовать. Моссад или КСИР? Это их работа, так что претензий нет. Но вы, сэр, вы же можете им объяснить!
– Что именно я могу? Раскрыть перед посторонними секрет государственной важности? Никакая контрразведка, пусть даже трижды военная, не имеет подобной степени допуска…
Он встаёт с места и прохаживается по комнате.
– Ты мне симпатичен, не скрою. Я давно уже наблюдаю за вашим подразделением. Ты там на своём месте. Был…
– Теперь туда назначат кого-нибудь другого. Хотя я порекомендовал бы Хатча…
– Он не офицер!
– Увы… – Я могу только руками развести.
– Благодаря этой стычке теперь и Норман оказался на виду – и с этим тоже что-то надобно делать.
Ага, так «гангстера» зовут Норманом? Запомним на всякий случай. Хотя я не буду сильно удивлён, если у него в каждом кармане по паспорту. Причём на разные имена и фамилии, да и выданы они наверняка посольствами, чьи государства, скажем так, особой приязни друг к другу не испытывают.
Но хозяин кабинета тем временем продолжает свои рассуждения:
– Признать любое участие в произошедших событиях мы не можем. Ни при каких обстоятельствах и ни в коем случае. Единственное, что могло бы это оправдать, – непосредственная угроза нашей операции! Но… я пока не очень понимаю, каким образом мы всё это сможем оформить.
О какой операции он говорит? Вообще ничего не понимаю…
– А угроза раскрытия вашего сотрудника?
– По большому счёту, теперь, когда мы всё для себя прояснили, могу сказать только одно – её не было. Точнее, она настолько исчезающее мала, что ею попросту можно пренебречь… – Он на какое-то время замолкает. – В любом случае, перспективы карьерного роста в Корпусе теперь у тебя весьма сомнительны.
– Да, сэр… Не скажу, что вы меня обрадовали!
– Извини, сынок, но ты и сам тут оказался не на высоте – повёлся на красивую девчонку!
И ведь ничего не возразишь – он совершенно прав! Похоже, что выхода действительно никакого нет. Что ж… ну, один-то плюс тут точно есть – я жив!
– Более того! – К потолку поднимается палец подполковника. – Тебе придётся подписать обязательство сохранения тайны. Иными словами, ты ничего не можешь рассказать об обстоятельствах своего освобождения – даже на суде и даже под присягой!
– Но, сэр! Не могу же я всё время молчать!
– Ещё как можешь! Ты уж мне поверь!
– Начали!
И видеокамера подмигнула световым индикатором.
– Я, первый лейтенант Корпуса морской пехоты США Джон Хает, настоящим объявляю, что добровольно и без принуждения подписываю настоящий документ. – Наклоняюсь к столу и ставлю свою подпись на листе бумаги. – Я полностью отдаю себе отчёт в том, что с данного момента не имею права, без письменного указания руководства, разглашать или любым образом передавать кому бы то ни было любые детали моей работы. Даю своё согласие на применение в подобном случае особых мер судопроизводства и дознания.
И ещё одна подпись появляется под соответствующим документом. Теперь дороги назад у меня нет…
– Запись окончена! – буднично сообщает оператор.
Он неторопливо разбирает аппаратуру, передаёт кассету с записью подполковнику. Складывает технику в кейс и выходит в коридор.
Проводив его взглядом, Ольбрехт поворачивается ко мне:
– Что ж, сынок! Добро пожаловать в семью!
– Спасибо, сэр! Но я хоть могу теперь узнать, как всё это называется и что я теперь буду делать?
Мой новый начальник усмехается и обводит всё рукой:
– Всё, что ты тут видел, люди, техника и прочее, – это всего лишь часть серьёзного проекта.
– Это-то я уже понял… АНБ? Я теперь работаю на данную организацию? Правда, я никогда не слышал, чтобы будущие сотрудники подписывали документы о неразглашении под запись…
– Это ещё кто на кого работает! – усмехается подполковник. – Нет, сынок, мы не настолько известны и более закрыты. И мы – несколько старше данного агентства!
– Вы? То есть если я вас правильно понял, сэр…
– Официально большинство наших сотрудников принадлежит к АНБ, это так. Есть, однако, и сотрудники иных ведомств, откомандированные для выполнения специального задания. Твоё личное дело так и останется в Корпусе. Вот только в нём появиться отметка – «откомандирован для выполнения служебного задания». И цифробуквенный шифр, который ничего не скажет непосвященному человеку.
– А посвящённому?
– «Гарвард-52» – таково официальное обозначение нашего подразделения. И это не год создания, мы существовали и до этой даты.
То есть есть ещё и неофициальное… однако! Было бы интересно его услышать!
– Ты попал в наше поле зрения, разумеется, не вчера и не позавчера – к таким потенциальным кандидатам мы всегда присматриваемся заранее. И если бы не это обстоятельство, то Норман в тот день никуда бы и не тронулся, так и продолжил сидеть в автомобиле. Я, однако, не хотел терять перспективного кандидата. Тем паче что твоя служба и так уже заканчивалась через семь месяцев.
– Но я уже подал рапорт с просьбой о продлении…
– На которую должен был вскоре прийти отказ. А вот тогда мы бы с тобой и поговорили… Но… – Хозяин кабинета разводит руками. – Кто же мог предположить дальнейшее развитие событий?
Думаю, однако, что не только мог, ноидолжен был предположить! Ага… если еще и не способствовать их развитию в нужном ключе!
Впрочем, это уже, наверное, паранойя…
– Ну, как я понимаю, обратного пути у меня всё равно уже нет.
– Обратный путь есть всегда! – совершенно серьёзным тоном отвечает подполковник. – Другой вопрос – захочешь ли ты им пройти?
Глава 19
Учёба
– Смотри… – Норман отрывает дверцу шкафа. – Это – твой. Здесь будешь хранить снаряжение и вооружение. Шкафчик, если так можно выразиться, весьма немаленький, запихать сюда без проблем можно много чего.
О чём и сообщаю своему провожатому.
– Так и есть, – кивает он. – Тебе много чего потребуется… Обнадёжил, нечего сказать!
– Задачи на первое время совершенно стандартные, вы там у себя это чуть ли не каждый день подобное делали. Пока охрана места встречи, передачи и получения корреспонденции, грузов и так далее…
– То есть обычное прикрытие…э-э-э… дипкурьера, скажем так…
– Близко к тому, – соглашается собеседник. – Пошли дальше.
А вот арсенал группы прикрытия меня просто потряс!
Нет, я, конечно, понимал, что тут не организацией скаутских утренников народ занимается, но чтобы до такой степени…
– По ряду причин, о которых я тебе позже расскажу, мы не используем вооружение, которым работают армия, Корпус и спецслужбы.
– Почему? Ведь, насколько я понял, «Гарвард» – тоже своеобразная спецслужба?
Норман присаживается на стул около стола для чистки оружия и делает приглашающий жест – мол, садись!
– Видишь ли… Мы действительно выполняем определённые поручения правительства. Но формально ни к какой специальной службе не относимся. Фактически нас вообще не существует. Твоё личное дело, как ты знаешь, продолжает находиться в управлении кадров Корпуса. Моё – тоже где-то там лежит… – Он делает неопределённый жест рукой. – Выйдешь на пенсию – и можешь с полным основанием рассказывать о своей героической службе в каком-нибудь Ираке. Или ещё где-то… записи в личном деле это подтвердят. Это на тот случай, если кто-то слишком любопытный захочет поинтересоваться твоим прошлым. Впрочем, думаю, что ему дадут по рукам гораздо раньше. Ибо сунуть нос в личное дело кого-нибудь из нас – задачка очень трудная! – Он суёт руку под стол и вытаскивает из ящика пару банок с пивом: – Угощайся! С этим у нас легко!
Пиво прохладное и приятно щекочет нёбо.
– Так вот… Сам понимаешь, за всё надо платить! Именно по этой причине, любой твой проступок будет разбираться на закрытом заседании специального военного суда. Сотрудники «Гарварда» имеют юридический иммунитет от уголовного преследования в ходе осуществления ими своей деятельности. Это, разумеется, не означает полной безнаказанности. За нами смотрят. Всегда, даже после выхода на пенсию. И гражданский адвокат, равно как и адвокат Министерства обороны, к твоему делу допущен не будет ни при каких обстоятельствах. У нас свой суд, свои обвинители и свои защитники. Впрочем, если ты ничего такого не совершишь, то ни с кем из них так никогда и не встретишься.
– А ты встречался?
«Гангстер» кивает:
– Был разок… но, как видишь, всё обошлось! Ладно, не будем ворошить прошлое!
– Скажи, а почему именно я? По какой причине ваш шеф меня выбрал?
Норман усмехается.
– А что ты сделаешь, если на тебя наедет какой-то борзый фраер? – Он неожиданно переходит он на русский язык.
– Рога пообломаю! – тоже на русском отвечаю я ему.
Совершенно автоматически, между прочим.
– Вот тебе и одна из причин – ты очень ловко умеешь имитировать русского мафиозо. И это не осталось незамеченным.
– И всё?!
– Разумеется, нет! За тобою наблюдают уже больше года. Вообще, конечно, в такой спешке всё не делается. Возможного кандидата проверяют, беседуют. В твоём случае аккуратно организовали бы перевод куда-нибудь подальше от этих мест. Заранее готовят легенду, аккуратно прописывают на будущем театре действий…