224. Многослойное непоминание 120
225. Из чего образуются мысли 120
226. Подсознание 120
227. Собственная тень 121
228. Бой в голове 121
229. Во снах о смерти плачем мы сильней 122
230. Убегая от себя 122
231. Вероятность 123
232. Гипноз или психологическая ловушка 123
233. Защита от себя 124
234. Сновидение 124
235. Сначала научитесь нужным быть себе 125
236. Антипатия 125
237. Одни живут согласно удовольствию 125
238. Ничего не делай 126
239. Психологи все умеют 126
240. Дурные знания 126
241. Сумма душ 127
242. Неопределенность 127
243. Представленность в других 128
244. Желал бы я не знать 128
245. Винтики души 128
246. Эдипов комплекс 129
247. Полеты во сне 130
248. Врач, психолог, священник 130
249. Мне симпатичны люди, кроющие матом 131
250. Комплекс кастрации 131
251. Гомосексуализм 132
252. Перенос чувств 133
253. Предприимчивый пациент 133
254. Как разрешить конфликт 134
255. Загадка 134
256. Истинный психолог 135
257. Сон — пожеланье о смысле самого себя, 135
258. Подсознанье не шатайте 135
Об обмане
259. Обман 136
260. Когда мы лжем 136
261. Почему мы лжем? 137
62. Как мы лжем? 138
263. Поиск обманов 139
264. Не верю я себе 139
265. Истина и ложь 139
266. В поисках иллюзий 140
267. Обман и самообман 140
268. Об обмане 140
О беспокойстве и неврозах
269. Как снять беспокойство 141
270. Бессонница 141
271. Защита от невроза 142
272. Все внутреннее направь на внешний мир 143
273. Неврастенику 143
274. Шиза 143
275. Мы часто нагнетаем внутрь себя 144
276. Шелест долларов 145
277. Депрессия 145
278. Аплодисменты пилоту 145
279. С каких-то пор жалеть всех стал 146
280. Талисман 146
281. Зараза 146
282. О пустоте, которой вы болеете 146
283. После горя 147
284. Депрессуха 147
285. Шизофрения 147
О пьянстве и алкоголизме
286. Парадокс пьяницы 148
287. Пьяный у зеркала 148
288. Пьянство и детство 148
289. Он пьян 149
290. Исповедь одного алкоголика 149
291. Вы настоящий алкоголик 150
292. Степени алкоголизма и поход в кинотеатр 152
293. Совет алкоголику 153
94. Водка 153
295. Пьянство философов 153
296. Смазка 154
297. Пьяное стадо 154
298. Бросьте пить! 154
299. Орлята учатся летать! (нарко-марш) 155
300. Наркоман 156
301. Пьянство — бегство от несвободы 156
302. Наркоман 156
303. Вина 157
304. Ад 157
О любви и нелюбви
305. Моя любовь 158
306. Любовь 158
307. Ты полюбила во мне то... 159
308. Нелюбовь 159
309. Сухо целовал, но часто... 159
310. Свеча любви 160
311. Игра в невинность 160
312. Святые места 160
313. Татарчонок 161
314. Ревность 161
315. Женская магия 161
316. Смертельный авиаборт 162
317. Где секрет? 162
318. Первая любовь 162
319. Я буду так любить всегда 163
320. Любовь ушла 164
321. Влюбляйтесь только по расчету 164
322. Ненависть и любовь 164
323. Рука 164
О мужчине и женщине
324. Сложность общения 165
325. Мужской стыд 165
326. Кто они? Садомазохисты? 166
327. Спешим телами мы войти друг в друга 166
328. Нога 166
29. Любил ее 167
330. Непонятная жалость 167
331. За что любил 167
332. Женщины похожи 168
333. Никах на один день 168
334. Бесплодие 168
335. Секрет старика 169
336. Гармония 169
337. Истина и женщина 169
338. Обмен супругами 170
339. Компас не нужен? 170
340. Поменялись полами 170
341. Женщинам о мужчинах 171
342. Если влюбленные сатаною стать желают 171
343. Средство против измены 171
344. Электропенис 172
345. Презерватив 172
346. Исповедь импотента 172
347. Мужчинам — импотентам 173
348. Кто больше изменял? 174
349. Мужчины разные бывают 174
350. Месть за измену 174
351. Женская судьба 175
352. Немой диалог 175
353. Мужчина и истина 176
354. Сливной бачок и кинокамера 176
355. Вдовы и одинокие женщины 176
356. Вытаскивая "вымя" 177
357. Как завести машину и женщину 177
О сексе
358. Бог закрывает нам глаза 178
359. Разные пустоты 178
360. Чувствуя... 178
361. Оргазм 179
362. От кайфа к кайфу 179
363. Оргазм леса 179
364. Экстаз 180
365. Ад и оргазм 180
366. Мышь и оргазм 180
О грехе
367. Грех и добро 181
368. Грех 181
369. Последний грех 182
370. Грех и искривление пространства 182
371. Мой грех 182
372. Нимб греха 183
373. Рассудок грешен 183
О виртуальности и "третьем глазе" 184
374. Третий глаз 184
375. Параллельные миры 184
376. Наложение 184
377. Аура, или третий глаз 185
378. Любовь к виртуальности 186
79. Тела банкира 186
380. Ваши тела 186
Ассоциативные ряды 187
381. Грех 187
382. Пора спать 188
Об окнах и зеркалах 189
383. У зеркала 189
384. Зеркало и зло 189
385. Окна 190
О детях
386. Как плачут неродившиеся дети... 191
387. Мальчишки и девчонки 191
388. Плач ребенка — атом души 192
389. Гениальность детей 192
390. Родители — убийцы 192
391. Ребенок религиозен 193
392. Смысленыш 193
393. Опять ломать игрушки 193
94. Мальчик в автобусе 194
35. Мальчик в мальчике 195
396. Урод 196
397. Детей мы любим потому... 196
398. Память 196
О творчестве
\
399. Тайфун бесславия 197
400. Истинный творец 197
401. Я не хочу... 198
402. Двое в бане 198
403. Строчки-пустышки 199
404. Следы 199
405. Глубина 199
406. Математизация души 200
407. Талант 200
408. Гений и хирург 201
409. Где все стихами говорят 201
410. Просто не мешали 201
411. Так мало 202
412. Как стать гением 202
413. Известность ощутить 202
414. Об отце 203
415. Дьявол шепчет в ухо 204
416. 2717 поэтов 204
О науке
418. Волны 205
419. Клонирование 206
420. Философ 209
421. Хулиган от науки 209
Об обществе
422. Дорогие мои... 210
423. Пришло в Россию время душу продавать 210
424. Хлам 210
425. Этюды о России 211
426. Весь мир — дурдом 214
427. Опасно 214
428. Престижно сегодня быть "новым русским" 214
429. Бомжи 215
430. Президент и первоклассник 215
431. Чиновник 215
432. Проститутка 216
433. Сон "нового русского" 216
434. У нас в республике 216
435. Не ковыряйтесь в мире 216
436. Диссиденты и время 217
437. Пушечное мясо 217
438. Со своим телевизором и колбасой 217
439. Проститутки 218
440. Тюрьма и теория относительности 218
441. Гроб на колесах 219
442. Старушки России 219
443. Война 219
444. Клерки 220
445. Телесуфлер 220
446. Я слышал про одну страну 221
447. Кто он? 221
448. За что! 222
О разном
449. Мой кабинетик 224
450. Враг и друг 224
451. В театре 225
452. Лето 225
453. Стремленье к счастью тщетно 225
454. Кинодождь 226
455. После бани в Балтасях 226
456. Сопливый март 226
457. Ностальгия 227
458. Голодание 227
459. Осень 228
460. Столбы жужжали и зверели 228
461. Ностальгия 229
462. Старуха 229
463. Склешка 229
464. Ребенок и стрекоза 230
465. Солнце 230
466. Медитация над унитазом 230
467. Натюрморт 231
468. Арбуз 231
469. Кот и роза 231
470. Кот-футболист 232
471. Рим 232
472. Амстердам 232
473. Неаполь 233
474. Помпеи 233
475. Чувство Корана 233
476. Национальный комплекс 234
477. Стеснялся в детстве языка родного 234
478. О хитрости татарской 234
479. Нам, татарам, все равно 235
480. От долгой несвободы мы страдали 235
481. Яхина концерт фортепианный 235
482. О кроватях 236
Пожелания
483. С новой секундой вас поздравляю! 237
484. Пожелание молодоженам 237
485. Пожелание 238
486. Пожелание молодым супругам 238
487. Грех и величие, соприкасаясь... 238
488. Пусть будет бред в награду 239
489. Молитесь солнцу! 239
Об авторе.
Гарифуллин Рамиль Рамзиевич - основатель жанра психотерапевтических расследований и историй в кино, телевидении и литературе. Он автор известных короткометражных художественных фильмов («Личина - Психоаналитические расследования», 2002) и рассказов («Мордалы», 2003)
Гарифуллин Р.Р. (род. 07.05. 1962 в Казани) – доцент Казанского Государственного университета культуры и искусства, кандидат психологических наук, директор первого в Казани психологического центра (с 1990 года), один из основоположников отечественной манипуляционной психологии. Разработал концепцию иллюзионизма личности, Российской психологической безопасности, а также концепцию скрытой профилактики наркомании и алкоголизма, которые были внедрены в Татарстане. Он автор метода пограничного анализа и кодирования. Созданная им геронтоколлапсическая теория наркозависимости уже в достаточной мере применяется в практике. Гарифуллин Р.Р. читал лекции в крупнейших университетах мира. Диссертацию защитил по теме «Психокоррекция смысловых структур наркозависимой личности». Автор первых книг в России по психологии манипуляции «Энциклопедия блефа» (1995), «Манипуляционная психология и психотерапия» (1995), «Иллюзионизм личности» (1997), «Иллюзионизм и фокусы психотерапии» (1997). Кроме того, его перу принадлежат книги «Психотерапевтические этюды в стихах» (1998), «Скрытая профилактика наркомании» (2002), «Психологические основы профилактики наркомании» (2002), “Непредсказуемая психология. О чём молчал психотерапевт?” (2003), “Кодирование личности от алкогольной и наркотической зависимости” (2004), “Книга, кодирующая и излечивающая от алкоголизма” (2004), “Опасные психологические ловушки” (2004) и др.
Телефоны: 8-903-387-68-24
(843) 229-64-33
Казань, 420104, ул. Братьев Касимовых 36-116, Гарифуллину Р.Р.
ПСИХОЛОГИЯ ДУХОВНОСТИ
Зиннат
Зиннат всегда спал с улыбкой на лице. Сон для него был одним из наслаждений жизни. Он всю ночь осознавал это и поэтому улыбался. Улыбался настолько светло и искренне, что соседи по общежитию, в которое его впускала переночевать добрая пожилая женщина, хотели опять лечь и заснуть, хотя вроде бы только что встали с постели. Это надо было видеть! Вообще Зиннат наслаждался всем, он умел находить в малом многое. Он был доволен всем. У него было всегда приподнятое настроение. Незнакомые люди, которые могли встретить его на многих улицах города, видя его всегда улыбающимся и счастливым, в лучшем случае называли его странным, в худшем, больным. Но он больным не был. Он был закаленным. Ходил всегда, даже зимой, в спортивной одежде, даже куртки не одевал. Увидев его в морозный день, можно было подумать, что он мерзнет, но это было далеко не так. Некоторые знакомые поэтому часто шутили, говоря ему: “Зиннат, ты не озяп?”. Он был рассеян благодаря своей гипертрофированной созерцательности. Душа его была по-доброму теплая, что казалось, что одень он зимнее пальто, сразу разогреется еще больше и станет горячей. А горячая душа – это недобрая душа. Поэтому у Зинната не было ничего лишнего. Не было лишней одежды – он обходился спортивной формой, когда-то ему кем-то подаренной в молодости. И действительно, теплая одежда ему была не нужна, он перемещался по улице короткими перебежками, не ездил на городском транспорте, так как у него никогда не было денег, никаких денег – ни малых, ни больших. И он без них обходился. Вы спросите как? А очень просто…
Просыпался он очень поздно. Чем больше спишь, тем меньше надо денег на жизнь. Сказать, что он утром просто брился и мылся – это ничего не сказать. Зиннат любил бриться. Для него это был процесс бритья и жизнеутверждающих, философских раздумий. Он всматривался в свое лицо, он наслаждался тем, как делает, лепит свое лицо, улыбаясь себе в зеркале. Зиннат долго расчесывался, и казалось, что он расчесывает не волосы, а свои мысли. Он укладывал свои мысли бережно, мягко, и они начинали светиться, переливаясь всеми цветами радуги, излучая нечто детское и теплое. Это было зрелище и многие соседи, вглядываясь в то, что проделывает Зиннат над собой, опаздывали на работу.. Её Величество Доброта переполняла утреннее общежитие настолько, что порой его угощали за завтраком. Но регулярно покушать в общежитии благодаря своей детской наивности и доброте Зиннату не удавалось, и он бежал в одну известную на весь город столовую. Там его ждали. Ждали его доброго слова, улыбки, беспричинной радости и многого другого, о чем не знал ни сам Зиннат, ни работники столовой, которые купались в его ауре доброго, отверженного, наивного и вместе с тем мудрого юродивого-бомжа-одиночки. Зиннат как-то, смакуя, медленно подметал столовую, грузил и перетаскивал продукты, что хотелось сразу взять и распаковать и съесть эти продукты. Это был не грузчик, это была реклама продуктам. Прежде, чем грузить хлеб, он долго его нюхал, вздохи от наслаждения были слышны всем посетителям столовой. Аппетит повышался, продукты покупались, кушались. Были довольны все – и продавцы и покупатели-пожиратели. Сделав свои дела, Зиннат получал в награду большую тарелку супа и каши. Еды на столе было так много, что казалось, что маленький и худой Зиннат ни за что не осилит всего этого. Да не тут-то было. Он медленно, долго, постепенно уминал все, облизывал тарелку и переворачивал ее на сто восемьдесят градусов. Клал ложку. И повара видели, что за столом сидит довольный мужичок, символизирующий, что все окончено. Глаза его во время трапезы светились как у голодного кота настолько ярко, что казалось, что он сейчас вот-вот замурлыкает от удовольствия. Как он ел! Нежно, величаво… Нет, все таки обидно за животных, когда ими обзывают деградированных личностей. Животные святые. Если человек и похож по-настоящему на животного, то только благодаря своей чистоте, наивности, детскости… Зиннат был именно таким.
Плотно поев, Зиннат от души обнимал своих поваров, говоря им напутствия и пожелания. Те в долгу не оставались, выливали ему оставшийся суп и гарниры в полиэтиленовые пакеты. Опять происходило великое зрелище. Зиннат вытаскивал из своей сетки шестидесятых годов пакетики, их бережливо поглаживал, надевал друг на друга, немного вдувал в них воздух, проверял на целостность и лишь затем подходил к большой кастрюле, возле которой стояла толстая и большегрудая женщина. Произносил два слова. Произносил так, что казалось, что эти слова волшебные. И, действительно, происходило чудо. Содержимое кастрюлей оказывалось у него в пакетах. Он их вновь бережно укладывал в сетку, завязывал и бежал, бежал по улицам города, наполненный радостью, что сегодня вечером он разогреет все это в общаге, съест и заснет с улыбкой на лице сытый и довольный.
Постепенно эта радость перерастала в другие радости дня. Зиннат любил читать. Читал много и читал только новые свежие книги, которых не было ни в каких библиотеках. Он часами задерживался у книжных прилавков магазинов, перебегая в течение дня от одного магазина к другому. Читал стоя, вдумчиво. Сначала это не нравилось книготорговцам. Но, когда они обратили внимание, что покупатель лучше покупает книги именно тогда, когда Зиннат с наслаждением читает ту или иную книгу, громко комментируя ее, соблазняя потенциальных читателей на покупку, они только и ждали его! Сейчас, мол, придет Зиннат, и будет план. И вновь происходило чудо. Раскупалось все: стихи бездарных поэтов, научные труды шизофреников, ну и, конечно, все остальное. Надо было видеть, как читает Зиннат. Он словно зажигался. Складывалось такое впечатление, что он держит в руках не книгу, а некую свечу пред иконой, всматриваясь в ее пламя. Глаза загорались от какого-то света, но света не было. Лицо Зинната оживало, хотя оно и так было живым. Окружающим хотелось жить, нырнуть в книгу и уйти вместе с Зиннатом в тот мир, который был к сожалению только для него. Этот порыв нырнуть в книгу возникал у покупателей, и они покупали и покупали. Таким образом, Зиннат прочел всю современную научную и художественную литературу. Таким образом, он обходил десятки магазинов города. Он был известен. По сути своей, если бы была должность главного читателя города, то она по праву бы принадлежала бы ему. День подходил к концу, опускался вечер, книжные магазины закрывались, и у Зинната вновь открывались новые радости. Он шел в чайхану или кафе, где его тоже ждали. “Все мы люди,
родные и не красиво, брезгать друг к другом” - с такими словами он собирал со столов не до конца отдавшие свой вкус растворимые пакетики с чаем, собирал их в нечто, напоминавшее микропарашют. В кипятке ему никогда не отказывали. Собирая как наперсточник вокруг себя использованные стаканчики заваривал в них чай и опускал в них свои пакетики. Долго держал эти стаканчики в своих руках, грел руки. Делал это он с таким удовольствием, что казалось, что он пришел не пить чай, а просто погреть об стакан свои руки. Когда чай был готов, начиналось главная радость вечера. Зиннат общался и пил чай, пил, пил и общался. Охотливых собеседников было много. Все хотели общаться с ним. Своей эрудицией, добрым взглядом, мудростью и светлыми и искренними глазами, которые не боялись смотреть в глаза собеседнику, он располагал к общению. Те угошали его пирожными, коржиками. Так он выпивал стаканов десять-двенадцать, успев пообщаться с пятью-шестью посетителями кафе. Он говорил о красоте города, о красоте женщин, о науке, о Боге.. Его слушали, и всем было так интересно, что собеседники Зинната забывали пить чай. Вокруг него образовывался круг подслушивающих и тоже не желавших покинуть чайхану. Чая пили долго. Чая пили много. И опять были довольны и продавцы и покупатели. Кто бы мог подумать, что использованный кофе еще может сгодиться. Зиннат утверждал, что самое вкусное и полезное от кофе остается после варки «отжившего» кофе, то бишь у него открывается настоящая жизнь. Он отдает свои наилучшие вещества. Продавщица размешала в трехлитровой металлической посудине эти остатки с кипятком и начиналась вторая история общения и питья кофе.
На этот раз он выпил три литра кофе и пообщался с четырьмя посетителями кафе. И опять все с удовольствием наблюдали за этим занятием.. Чайхана ожила. Пилось, разговаривалось, пилось, разговаривалось. Уже поздно, в десять часов Зиннат вышел на улицу и пошёл куда-то во двор... в общественное место. Он пошел по-маленькому. В этой холодной, грязной, вонючей уборной он с таким удовольствием сказал только одно слово: “Хорошо”. Он не видел и не чувствовал этого запаха. Он был счастлив. Только в полночь после длительной прогулки по ночному городу он побежал получать для себя последнюю радость дня – сон. Он знал, что на другой день эти радости опять его будут ждать. Он спешил к ним. Он жил так уже много лет, но только совсем недавно стал чувствовать и понимать, что его знает весь город, что его узнают почти все прохожие многомиллионного города. Одни искали и интересовались Зиннатом просто из любопытства, другие, чтобы посмотреть на него и увидеть то, как человеку мало надо, третьи, чтобы как священнику излить свою душу. «Это Зиннат», «О! Зиннат», «Это тот самый Зиннат...»- слышалось ему вслед. Вначале это его радовало, но потом, когда стали приставать журналисты с нелепыми вопросами и предложениями организовать «партию бомжей», Зиннат стал беспокоиться. Он шарахался от телекамер и убегал от этой ненужной ему суеты. Не думал он, что бомжи-одиночки могут быть известными людьми. Зиннат был не просто известным в своём городе, он был его живой достопримечательностью. Побывать в центре города и не увидеть Зинната считалось дурной приметой. Во чтобы то ни стало увидеть Зинната, хоть из окна едущего транспорта было хорошей приметой. Казалось, не будь его город бы потерял своё лицо. Зиннат для города был вроде живого святого.
Когда бывают сильные трескучие морозы, идти по городу тяжело. Прохожие перемещаются по улице, заходя то в один, то в другой магазин. В магазине тепло, пахнет едой и какими-то ароматами, которые рождают внутренний уют и желание просто попить кофе или чаю. Большинство его посетителей просто греются, раздражая продавцов тем, что ничего не покупают. Это раздражение передается на уборщицу, моющую пол. Тяжелые движения ее полных рук боксируют воздух и словно говорят: “не попадайтесь под мою тяжелую руку – ударю”. Уборщица ворчит и без причины “поливает помоями” посетителей кафе. Те молча терпят от безысходности и страха, что она действительно может взять да и вылить помои из своего ведра.
За круглым с высокими ножками столом стоит и жует коржик Зиннат. Он увлекся чаепитием настолько, что не замечает, как швабра буквально ударяется ему в пятку. Поперхнувшись, он начинает кашлять, и этот кашель постепенно начинает перерастать в собачий лай. Посетители кафе оборачиваются, ищут собаку. Ее нет. Оказывается этот лай издает Зиннат. Он лает, как лает собака, которой не дают доесть. Лает сильно, лает за всех посетителей, на лицах которых в эти секунды появляется выражение желания присоединиться к этому лаю, но они чувствуют, что какой-то страх мешает им пойти на это. Уборщица глядит на юродивого бомжа, будто что-то накапливает и вот-вот выплеснет на него. Но этого не происходит.
- А, Зиннат, это ты! А я тебя что-то не приметила, - с какой-то неестественной и наполненной страхом теплотой, повысив голос “поет” уборщица. Да, именно поет. Лицо ее вдруг осветлилось, такое ощущение, будто бы ее подменили.
Зиннат прекращает свой лай. Уборщица покупает чай и еще один коржик и подносит его Зиннату. Он, не поблагодарив, начинает пить чай, закусывая свежим ароматным коржиком. В эти мгновения в нем соединяется одновременно нечто детское и нечто мудрое. Он, словно священник, начинает консультировать и исповедовать уборщицу, говоря необычные по народному мудрые слова. В них содержится глубокая истина и уборщица, хотя на слух все, что он говорит, может показаться ересью. Некоторые предложения нелогичны. Лишь внимательно вслушавшись, начинаешь понимать, что эта нелогичность заменяется жестами, движениями и вздохами, вздохами, которые говорят о глубоком переживании Зинната за уборщицу. Диалог заканчивается тем, что уборщица плачет, плачет легко от души.
Всю эту сцену наблюдают посетители кафе. Они приближаются все ближе и ближе к юродивому, забыв о том, что только недавно он лаял как собака. Они хотят, чтобы этот юродивый их выслушал. Один посетитель не выдерживает и вырывается из толпы наблюдателей. “Зиннат, скажи мне что-нибудь! Кто я? Что я?”. И он начинает сбивчиво говорить о его жизни и переживаниях, о его будущем. Он вытаскивает из кармана карандаш, берёт салфетку и что-то рисует на ней. “Это твой духовный образ” – говорит Зиннат. “Еще! Скажи еще что-нибудь о моём будущем!”. Засовывая в верхний карман юродивого пятьдесят рублей, буквально вцепившись, просит мужчина. Зиннат обнажает все его грехи, причём не только те, о которых он уже забыл, но и те, которые ему ещё предстоит совершить. “Еще! Говори”, став на колени, требует мужчина, не заметив как рядом с ним также на колени становится женщина интеллигентного вида. Эту суету надо видеть со стороны. Зрелище, как говорится, не для слабонервных. Слезы на глазах некоторых посетителей заставляют Зинната продолжить это общение, но он же устал, его глаза наполняются кровью, как наполняются перед психическим припадком у некоторых психбольных. Посетители кафе переживают за Зинната. Такое ощущение, что все посетители больные, лишь один Зиннат здоров. Женщина, которая встала на колени, слышит от Зинната только два слова о её будущем. “Да, спасибо Зиннат”, - говорит женщина, - “Я только сейчас поняла, от чего убежала и куда мне идти дальше. Значит я ещё буду жить, а я ведь уже умирать собралась и даже один священник мне посоветовал готовиться к концу”.
Среди посетителей кафе оказываются двое из так называемых «новых русских» - муж и жена. Один из них, вытащив из своей кожаной импортной куртки тысячу рублей, дает Зиннату и спрашивает: “Сколько мне осталось жить... Предскажи?”. Зиннат, испугавшись таких больших денег, уходит, убегает от нового русского в другой конец кафе. Новый русский следует за ним. Зиннат отказывается брать деньги и отказывается что либо говорить. Тогда этот новый русский в грубой форме, схватив буквально за шкирку нашего героя, требует общения, требует, требует, требует. Это требование переходит в стон, в плач, так, что новый русский, уже стоя на коленях умоляя просит у юродивого совета. Зиннат закатывает глаза, смотрит на нечто в пространстве и медленно начинает говорить:
- Я не предсказываю. Я вижу. Помочь тебе уже невозможно. Через четыре недели к тебе придёт киллер и тебя не станет. Но жене твоей можно помочь. Перед твоей гибелью она должна рассказать тебе о всех интимных совокуплениях, которые пришлось ей пройти перед тем как стать высокопоставленным чиновником, благодаря чему ты и разбогател». Новый русский от удивления побледнел. Его поразило то, что Зиннат всё знает. Знает о его жене больше чем он сам.
- Стерва - кричит супруг на всё кафе.
- Я же тебе всегда намекала, что женщина для того, чтобы сделать карьеру должна пройти сквозь огонь, воду и.... маточные трубы - доказывает ему супруга. Кто-то из посетителей кафе подслушав улыбается.
- Намекала!... намекала. Если б я знал о твоих траханьях и хождениях по этажам власти, я бы от тебя давно ушёл.
- Не ушёл бы. Ты женился не на мне, а на моих деньгах.
- Зиннат!!!- с ещё большей агрессией кричит новый русский. Я тебе не верю. И всё же ещё что-нибудь попредсказывай мне. - И новый русский опять берёт за шкирку Зинната. У Зинната начинается приступ. Он начинает лаять, кричать, вырывается из рук нового русского и бегает по кафе. Посетители, испугавшись такого поведения нашего героя, постепенно выходят на улицу. Зиннат, одетый в одни брюки и рубашку, бежит на улицу, бежит как угорелый. После этого случая в кафе стало больше посетителей. И казалось, что все они заходили в него только рассчитывая на появление Зинната.
А новый русский действительно через четыре недели был убит в собственном коттедже.
Ещё Зиннат любил посещать различные научные семинары. Захаживал на всякие кафедры институтов. Кто-то, увидев подозрительно одетого и странного человека, напоминавшего бомжа, прогонял его, но где-то ему удавалось не только послушать учёных и порадоваться их наивности, но и попить горячего крепкого чая со свежими пряниками. В городе была одна такая тусовка, которая тепло принимала Зинната и была ему всегда рада. Здесь собиралась разношёрстная публика. Можно было встретить спивающегося высокопоставленного чиновника и бомжа-одиночку с развитой манией величия, криминальных сектантов и суицидных священников, мечтательного номинанта нобелевской премии и философа-самоучку с блестящей и замаскированной паранойей. На этих необыкновенных собраниях присутствовали не только признанные и выдающиеся учёные, но и отвергнутые неформалы, академики-самозванцы и иные тщеславные личности, замаскированные под всяких искателей правды и Бога. Здесь были не только заядлые любители «духовного онанизма», но и любители «всяческих религий» и крепкого чёрного кофе. Некоторые из них приходили на эту встречу лишь для интеллектуального испражнения или заключительного плевка, хотя во время этой тусовки они не осознавали этого. Лишь позднее, они начинали понимать, что всё сказанное ими только недавно уже отторгается, как слюна, которая только что была выплюнута, но которая недавно спокойно проглатывалась. Каждый придумывал для себя свои ветряные мельницы и боролся с ними. Именно так и происходило на этих тусовках. Можно было прекрасно наблюдать схватку захиревшего вузовского философа и гениального шизофреника, для которого философствование это приступ. На кровь бились духовные манипуляторы различных религий и невежественные атеисты коммунистического разлива. Всё это было наивно и занятно.
Неуклюжие философские потуги некоторых из них были настолько долгими и громкими, что начинали зловонить. Этот информационно-энергетический запах вызывал у аудитории интеллектуальное выплёвывание. Будучи оплёванными некоторые исчезали навсегда и больше не появлялись. Некоторые только попав на эту тусовку помолившись быстро покидали её.
Выдерживать такие встречи мог не каждый. Какой-нибудь правильный и тихий профессор побывав на этой тусовке в лучшем случае мог отделаться недельной бессонницей, в худшем получить резец инфаркта и скоропостижно скончаться от сердечной недостаточности, вызванной мнимой интеллектуальной недостаточностью. Поэтому не все посещали эту тусовку, далеко не все. Но те, у кого хватало дьявольской силы философствовать, богохульствовать и испражняться на все лады философских приёмов, приходили. Вот так в процессе такого естественного отбора в этой тусовке остались лишь самые выносливые. Это были «современные интеллектуальные дьяволята, претендующие войти в мировую историю».
Также как и новый русский, глядя через бронированное окно своего шестисотого, разделяет себя с остальными бедными гражданами, считая их нечто, являющимся ниже него. Также и представители этой тусовки, причисляя себя к философско-интеллектуальной элите, противопоставляли себя всем тем, кто был за пределами этой тусовки. Они уже «знали», что «попали в историю». Что пройдут столетия, сгорят все эти шестисотые мерседесы и коттеджи, но их творческое наследие и интеллектуальные выделения и испражнения останутся на века. Это понимание их грело. Они по сути своей были не для тех кто рядом, а для тех кто ещё не родился и будет их вспоминать. Их устраивало отношение к ним тогда, когда их не будет, а не сейчас когда они есть. Поэтому они не замечали перед собой живых людей, которые были перед ними здесь и сейчас. Вообще они многого не замечали. Так например, один из них забывал всегда побриться и почистить зубы, но «грязные ручонки» грел у костра мировой философии и причислял себя к ней. Это была особая интеллектуальная жестокость. Они считали себя особой философской кастой. Некоторые из этой касты не имели семей, были бомжами, лежали в психиатрических клиниках. Некоторым из них удавалось преподавать и заниматься всевозможными духовными манипуляциями, зарабатывая себе на хлеб. Более того, некоторых из них пользовали средства массовой информации, натравливая на власть придержащих. Теперь они уже не назывались диссидентами и не высылались на Запад, а шныряли от безработицы по городу, притворяясь философами-консультантами, психологами, астрологами, пророками и т. д. Вынести таких интеллектуалов было сложно. На первый взгляд, казалось, что здесь не пахнет никакой манией величия, паранойей и иными диагнозами, придуманными инфантильными психиатрами. Но внимательно послушав, ощутив энергию философствования, можно было понять, что это замаскированная форма мании величия. Некоторые из них настолько сильно унижали и принижали себя и «свою роль в истории», что можно было догадаться о претензиях такой личности войти в мировую философию с чёрного входа. Парадный вход был уже опечатан после того как в него прошёл последний философ планеты Мартин Хайдеггер. Сорвать эту печать члены этой касты пробовали неоднократно. Но всё это в конце концов были неуклюжие философские потуги. Очень близко подходили к этому входу философствующие шизофреники, но они не могли собраться мыслями и написать философский труд. Они лишь гениально чувствовали мир, но описать его не могли. Они были гениальными полиглотами и читателями и не более. Для них не стоило труда блеснуть философской эрудицией, но как дело касалось истинного философского творчества они пассовали.
Эту касту посещали представители масс-медиа, веря, что это именно те, которые непременно должны войти в историю. Они, порой сами имея дутую известность, осознавая, что она временная, приходили погреться в лучах славы, тех которые претендовали на вечную и всемирную известность. Они были уверены, что несмотря на то, что сейчас они не имеют известности, она придёт в будущем. Представители этой касты были близки по духу. Журналистам, присутствовавшим на этой тусовке, не давал покоя вопрос: действительно это те, которые и есть «сумерки Богов»? Как это можно было проверить? Это была больная тема для данной тусовки. Её даже не брались обсуждать и проверять. Как можно трогать то, на чём основана жизнь этой касты. Если бы члены её потеряли эту уверенность, то они перестали бы творить. Эта иллюзия окрыляла их на творчество.
На собраниях этой касты делали доклады различные заезжие и местные учёные и исследователи. Обсуждались различные темы. Было даже престижным выступать перед этой кастой. Если какой-нибудь диссертант проходил через это оплёвывающее, ковыряющее до крови сито, то в лучшем случае он удачно защищал свою не нужную не кому диссертацию, в худшем бросал науку. Выступали математики, биологи, психологи, медики и т.д. Пытались выступать астрологи, парапсихологи и прочие мистификаторы «мозгов и копыт». Они были настолько слабы и не убедительны, что уходили в нокдаун уже на первых минутах своих выступлений. «Ну, вы свинигредничали...» - такую оценку давал ведущий, если чувствовал, что в докладе мешанина и сплошные компиляции. Это было и оценкой и приговором.
Вот и на этот раз, была запланирована встреча с неким мастером спиритических сеансов Иваном Воландом. Аудитория сразу же пожурила докладчика за псевдоним, взятый из романа Михаила Булгакова «Мастер и Маргарита». Каких только чёрных магов не было на этой тусовке и все они были разоблачены, оплёваны и вышвырнуты за борт. На этот раз аудитория оказалась более сдержанной. Спирит обещал аудитории, что владеет способностью организовывать общение не только с душами умерших, но и с душами будущих поколений. Эта оригинальность и усмирила аудиторию. Всем хотелось поиграть в эту игру и заодно, хотя бы понарошку узнать о том, будут ли их помнить будущие поколения. Ведь именно на этой идее жили эти философствующие дьяволята.
- Мы надеемся, что это не будет сеансом контролируемой шизофрении и галлюцинаций, которые вы из нас же и будете черпать - с иронией произнёс ведущий это собрание Селельман.
- Конечно. Ничего общего то, что я здесь буду проводить не имеет с галлюцинациями. - ответил Иван Воланд - Вот вы сейчас здесь сидите и не видите, что могли бы стать отцами различных детей, которые не родились. Существует непрерывный поток возможностей рождения того или иного человека, но рождаемся мы редко. Если бы вы были зачаты на секунду раньше или позднее, то это бы были уже не вы. Когда нибудь будущие родители смогут наблюдать с помощью компьютера поток своих неродившихся детей во времени. Это будет возможным благодаря детектированию ДНК родителей. Таким образом, в ДНК уже запрограммировано не только то, что было, но и то, что будет. Можно говорить о будущих поколениях. И не надо упрощать, говоря, что таким образом мы можем лишь прогнозировать лишь биологическое существо. Возможно будет программировать и психическое и социальное развитие. Конечно таких компьютеров пока нет, но есть человеческий мозг, который может быть открыт к алгоритму программирования на будущее. Тем более если таких мозгов множество. Объединившись в единый биокомпьютер посредством спиритического взаимодействия, пожалуй можно будет получить информацию и представления о будущем. Можно будет строить диалоги с будущим. Сам я пришёл к вам именно с такими намерениями - убеждённо ораторствовал Воланд.
- Для вас не существует самой великой тайны?... - тайны смерти с восхищением произнёс ведущий собрание Сегельман. - Странно, а я, пожалуй, если и живу, то живу благодаря этой тайне.
- Это вначале кажется,