Когда власти не знают, как поступить в сложной ситуации, они созывают высокие совещания, на которых создают комиссии, призванные «изучить вопрос».
Реакция правительства на скандал вокруг деятельности правоэкстремистской группировки «Национал-социалистическое подполье» (NSU), о котором мы сообщали в прошлом номере, в этом отношении оригинальностью не отличалась. В Берлине был созван кризисный саммит с участием министра юстиции ФРГ Cабине Лойтхойзер-Шнарренбергер, главы МВД Ханса-Петера Фридриха, их коллег из федеральных земель, а также главы Федерального ведомства по уголовным делам (BKA) Йорга Цирке, генерального прокурора Харальда Ранге, представителей земельных ведомств по уголовным делам и других силовых структур.
Безусловно, тем для обсуждения на подобной встрече было более чем достаточно. История вокруг NSU практически ежечасно обрастает новыми подробностями, и все они весьма неприятны для спецслужб. Сообщается о том, что накануне шести из девяти совершенных NSU убийств вблизи от места будущего преступления находился один и тот же сотрудник гессенского Ведомства по защите Конституции. Этот факт заметили еще тогда, но не стали особенно усердствовать с расследованием. Правда, смогли выяснить, что этот сотрудник является приверженцем праворадикальных идей, за что получил прозвище Маленький Адольф, и нашли у него на чердаке ксерокопии книги Гитлера «Майн кампф». Маленького Адольфа без особого шума отправили в отставку, после чего он устроился в городскую администрацию Касселя.
Выяснилось также, что в 1998 г. спецслужбы вышли на след скрывавшихся террористов, и спецподразделение полиции уже подготовило их захват, однако в последний момент тюрингское Ведомство по защите Конституции без объяснения причин дало отбой операции. Причины не названы до сих пор, зато известно, что у неонацистской ячейки имелось около двух десятков помощников, а также сочувствующие среди сотрудников спецслужб.
Есть также подозрение, что деятельность NSU осуществлялась на средства, полученные террористами от осведомителя спецслужб, который должен был следить за неонаци. В общем, вопросов с каждым днем становится всё больше, полиция и спецслужбы кивают друг на друга, а вся история грозит превратиться в этакий германский Уотергейт.
На встрече в Берлине звучали различные предложения. Глава федерального МВД предложил создать единый центр по борьбе с правым радикализмом и единый реестр информации о праворадикальных преступлениях. Министр юстиции ФРГ отметила, что скептически относится к этой идее («Если этой информации нет на местах, то и в едином реестре ей неоткуда будет взяться»). Вместо этого она заявила о необходимости реформирования спецслужб и совершенствования их взаимодействия на земельном и федеральном уровнях. Кроме того, министр подняла вопрос об отказе от практики вербовки информаторов в среде правых радикалов. Против этого предложения выступил министр внутренних дел Баварии Йоахим Херрман, который считает, что спецслужбам необходимы осведомители как в среде неонацистов, так и в леворадикальных и исламистских кругах.
В то же время баварский министр, как и многие другие политики, поддерживает идею новой попытки запрета праворадикальной Национал-демократической партии Германии (НДПГ), хотя именно обилие информаторов в руководстве НДПГ и привело к провалу предпринятой в 2003 г. предыдущей попытки ее запрета. В пользу запрета НДПГ высказалась и канцлер Меркель, еще недавно отрицательно относившаяся к подобной идее.
Наряду со сторонниками, у запрета НДПГ есть немало противников из числа экспертов. Они, в частности, отмечают, что долгая цепочка преступлений NSU - результат не легального существования НДПГ, а просчетов полиции и спецслужб. К тому же запрет партии мало что меняет в головах ее приверженцев и в реалиях, благодаря которым НДПГ пользуется популярностью среди тех, кто не удовлетворен деятельностью политиков демократического лагеря.
Увы, рефлексы - неотъемлемая часть политики. После кровавой стрельбы в гимназии - символическое изменение закона об оружии, после серии кровавых убийств - очередная попытка запрета НДПГ и серия бюрократических инициатив. Это хорошо «продается» публике и не требует ни настоящих усилий, ни серьезных размышлений. С другой стороны, возможно, это и к лучшему, что правительство не слишком задумывается. Ведь порой эти раздумья приносят весьма плачевные результаты. Так, министр по делам семьи Кристина Шрёдер, задумавшись, издала распоряжение о том, что общественные объединения и инициативы могут получить государственные субсидии лишь в том случае, если письменно засвидетельствуют, что и они сами, и все их партнеры стоят на позициях Основного закона, а также обяжутся сообщать спецслужбам обо всех «отступниках». В итоге значительная часть организаций, целью которых является помощь неонаци, желающим порвать с праворадикальной средой, вынуждена была отказаться от государственной поддержки.
И еще один весьма показательный момент: даже спустя почти две недели после того, как выяснилось, что девять мигрантов стали жертвами германских неонаци, у правительства не хватило ни мудрости, ни мужества принести семьям этих людей официальные извинения. Хорошо хоть, что это сделал федеральный президент, пригласивший родственников убитых в замок Бельвю. Правительство же без особой спешки планирует траурную церемонию. Это понятно: политикам нужна трибуна и внимание СМИ, повод при этом играет второстепенную роль.
«Европа-Экспресс»
28 Ноября 2011, номер 48 (716
Washington Post
Rubles for John-John
By Melor Sturua
Wednesday, July 21, 1999; Page A21
The day when President Kennedy was assassinated in Dallas was unforgettable for everybody, including me. On that particular day I was on duty in Izvestia in my capacity as an acting foreign editor of this official Soviet government newspaper. The horrible news came too late to be printed in our afternoon edition. The paper was already on sale in the streets of Moscow. But our weekly literary supplement, Nedelya, was still available. I ordered the printing of a big picture of the murdered president in a black frame with a short, appropriate commentary. My decision was not only journalistic and humanitarian but also political. The wire services were stressing in their dispatches that the assassin, Lee Harvey Oswald, had spent some time in the Soviet Union. The implications were obvious, although nobody was making any overt connections. To omit the news could only feed these suspicions.
As soon as I came home, the telephone rang. Comrade Leonid Ilyichev was calling. Ilyichev was at that time the secretary of the Central Committee of the Communist Party in charge of ideology and propaganda.
"Did you give the order to publish President Kennedy's picture in a black frame?" he asked.
The timbre of his intimidating voice wasn't promising anything good.
"Yes, I did," I answered.
"So you are so powerful that you even can elevate the American president to the status of the members of the Politburo?"
"But why?"
I was really taken aback.
"Because only deceased members of the Politburo are entitled to pictures with a black frame. So come tomorrow morning to my offices at the Old Square, and don't forget to bring your membership card. I promise you that you will leave my office without it."
At that time, being expelled from the Communist Party meant social, political and professional death, especially for a journalist who worked at the government newspaper.
I had a horrible, sleepless night.
In the morning, before going to my execution at the Old Square headquarters of the Central Committee, I went to my editor in chief, the powerful son-in-law of Nikita Khrushchev, and told him what was happening. He became angry and agitated and cursed Ilyichev with unprintable words.
"Leonid doesn't know anything," he said. "The Politburo has just decided to send [an emissary] to Washington to represent the Soviet Union at the state funeral.
"Your decision was correct."
"But what about Ilyichev?" I asked.
"I will handle him myself."
The funeral of President Kennedy was shown on Soviet television. By the way, it was the first direct, uncensored transatlantic transmission. The whole country was moved by the ceremony, and of course the most touching scene was the 3-year-old John-John standing outside St. Matthew's Cathedral in Washington squinting into the sun and raising his hand in a military salute as his father's coffin rolled by.
Beginning the next day, letters with rubles in small denominations began to pile up on the desk in my office. The senders, the majority of them ordinary Russian women, were asking me to send this money "to the poor widow and her children." Almost everybody was mentioning the "heart-wrenching" scene of John-John's salute.
The mail, especially the money, created substantial difficulties for us. We could not keep the money and could not send it to Jacqueline Kennedy. To send it back also was not so easy. Many senders didn't give their return addresses. But the most difficult part was to compose letters with a tactful explanation that would not insult the good, compassionate and kind people that the wealthy widow didn't need their worthless rubles.
Almost 30 years went by before I first met John F. Kennedy Jr. At that time I was a fellow at the Kennedy School of Government, and young John and his uncle Sen. Ted Kennedy came to us for some social gathering. During the luncheon, I told John the story of his father's picture in the black frame and of the mail with rubles. He was visibly moved, and to hide his emotions he joked: "Well, you better send those rubles on to my mother. You know, she needs money."
The untimely and unfair death of John Kennedy Jr. has shocked Russians, particularly Russian women, who know how to feel compassion. But times have changed, for better and for worse. Nobody sends money for the poor Kennedys, but on the other hand, nobody is punished by the extinct Central Committee for publishing John Kennedy's picture.
And what a pity that John Kennedy Jr. left this world so early that he couldn't have his own John-John, who would salute his father's coffin.
The writer is a senior fellow at the University of Minnesota's Humphrey Institute of Public Affairs.
© 1999 The Washington Post Compan
December 5, 2011