И.М. Рыбкин отвечал Е.И. Паниной из Ростова-на-Дону:
«Таких людей (из Пушкинского дома) надо удалять от народного достояния, а не убеждать их в чём-то. Домашний музей существует 10 лет, и не было ни одного известия в печати, ничего, кроме вымогательства, неприятностей и разрушения дома. Уже давно пора прекратить показывать и мусолить подлинники. Чтобы спасти их, надо передавать в надёжное убежище. Помогите! Может быть, вы напишите своё мнение в "Комсомольскую правду" о музее?»
И.М. Рыбкин снова писал в Ростов-на-Дону Е.И. Паниной:
«О библиотеке. Опись книг, привезённых по договору с заместителем директора по науке т. Бригадировым, надо было делать при нашем представителе во время учёта (обработки поступления). Но это было нарушено переводом Бригадирова на ниже оплачиваемую должность в связи с уходом на пенсию. Наш представитель прямо в библиотеке должен был на книгах ставить знак хранилища Кутейникова. Не получилось. Библиотекари сами делали опись наших книг, которая длилась два года ».
Ответ Е.И. Паниной И.М. Рыбкину:
«Была в библиотеке. Объяснили всё "на пальцах". У них не сохранилось ни одного экземпляра [115] описи книг — за давностью времени (!) Как это расхлябанно и расточительно! В Редком же Фонде года сдачи дара не могли найти. Вспомнили, что все книги были "научного характера".
На вопрос, почему вам не дали один экземпляр, ответили, что, т.к. это был дар, и вы не требовали описи, они имели право не давать её. Как они объясняют, книги из дара, которые были в одном экземпляре, уже в библиотеке Карла Маркса по "обменному фонду" могли быть переданы в другие библиотеки города и области. Это было право библиотеки».
|
|
Но не было права по «обменному фондупередавать» навсегда 15 тысяч книг в США, и потому кем-то из библиотеки или по указанию лиц из вышестоящих учреждений, было совершено преступление: продажа книг из хранилища рода Кутейниковых.
2.08.1988 г. — И.М. Рыбкин писал В. Умнову, корреспонденту отдела науки и студентов «Комсомольской правды»:
«Вы просите подробно рассказать о хранимых письменных свидетельствах? Их очень много, и они разные, и по внешнему виду, и по глубине содержания, и манящие, и вызывающие у некоторых страх и ненависть. Их ценят по разному: от миллионов долларов за каждый листок, до… ужаса пылающих костров.
В начале всё заветное Пушкина, оставлено было в имении Д.Е. Кутейникова Таганрогского округа. И там, естественно, возникло Хранилище всего русского миропонимания в России, противопоставленное прозападным учреждениям. Хранилище разрослось, и по содержанию разделилось на отделения, находящиеся в разных местах страны.
Хранение этих свидетельств в прозападных (на деле частных) учреждениях страны, конечно, не мыслим.
Двадцать лет тому назад (в 1968 г. — Л.В.М.) в Таганроге произошло непоправимое. В государственном прозападно- настроенном учреждении растащили часть народного достояния (из русского хранилища) многомиллионной стоимости, при полном молчании Союзов журналистов и писателей. Сокрытие этого ограбления от гласности содействовало грабителям в благополучной переправке части награбленного за границу.
Окрылённые успехом, организованные грабители сейчас развернули свою деятельность в более крупном размере!
|
|
Для русских людей нет ничего выше слова Родина. Но преданным Отчизне противостоят предатели Отчизны. И препятствующие гласности им помогают.
Почему, я спрошу Вас, о Третьякове известно всё, и почти ничего не известно о Кутейниковой Екатерине и Софье Кутейниковой-Кузнецовой? А ведь они затратили больше труда и огромных личных средств (на самом деле, отдали всё!), чтобы собрать все книги — произведения, которыми пользовался Пушкин при написании научных работ, книги с его пометками, и дарственными подписями учёных. Минимальная их стоимость: один миллион 400 тысяч рублей. Какие доказательства ещё нужны?
Если комиссии и создавали, то тщательно оградили их от встречи с нами и музеем. Пример — ситуация с М.А. Мелиховой» [116].
В 1988 г. И.М. Рыбкин обращался к члену Правления Советского Фонда Культуры Р.М. Горбачевой с просьбой принять Пушкинское наследие:
«…Поймите, пожалуйста, положение молодых хранителей. Не каждому под силу, защищая духовные ценности Родины, отдать свою жизнь, или жизнь близких родных. Да и в этом сейчас нет смысла.
Нарушение статьи 1, Закона РСФСР ("…рукописи охраняются государством") и злоумышленное запрещение гласности, вынуждает раскрытого и боязливого хранителя жечь, по-видимому, ценнейшее в стране народное достояние, чтобы спасти себя и, чтобы оно не попало к врагам за границу.
Разве не позор тем, кто, преступая Закон, наносит такой крупный ущерб нашему государству!?»
17.9.1988 г. — И.М. Рыбкин писал в Москву писателю Марьянову Б.М.:
«Спасибо за Вашу книжку "Крушение легенды" (о Пушкине – В.М.Л.) и за содержание. В домашнем музее можно увидеть и понять, каким образом, и как, великие люди использовали письменные ценности нашего Пушкинского хранилища. Без них никто из талантливых людей не стал бы великим. А без работ Н.В. Гоголя, Н.Я. Данилевского, Л.Н. Толстого, Т.Д. Лысенко, Ф.М. Достоевского, П.И. Чайковского, В.М. Васнецова, и многих, многих других прозападная частно-собственническая нечисть не оставила бы следа от Донского хранения! Ох, как жестока ненависть врагов нашего народа! … Пушкинское, русское миропонимание, это наше ближайшее будущее!Русалка-то, ведь — это наше чудесное время перед преобразованием правления! Разве трудно в этом разобраться?»
|
|
19.9.1988 г. — из Советского Фонда Культуры М. Мелихова, эксперт отдела общественных инициатив, писалаИ.М. Рыбкину:
«Действительно, 26 августа я не смогла с Вами встретиться, так как была приглашена в горком КПСС, и после этого уезжала в Москву, закончился срок командировки [117]. Эти обстоятельства не дали познакомиться с Вашим хранилищ ем. Надеюсь, что в следующем своём письме в Советский Фонд Культуры Вы расскажете о реликвиях [118], которые хранятся у Вас, выскажете свои просьбы и предложения».
30.9.1988 г. — И.М. Рыбкин отвечал в Фонд Культуры: «Вы просите выслать "копии". А определённо не указываете, какие… И, среди них могут быть несвоевременные…
…Те, кто в какой-то степени имеет отношение к грабежу, заготовили массу подделок отчётов, будто бы было много "комиссий" из столицы. И все составили отчёты с отрицательными мнениями. Всё это безстыжий подлог!
Если " комиссии " и создавали, то тщательно ограждали их от встречи с нами и домашним музеем научных работ А.С. Пушкина. Доходят даже до того, что эти "комиссии" окружают "гуртом" и наперебой пугают всяким вздором.
К нам приезжают многие учёные из разных городов помногу раз. Они с успехом используют в своих работах "полистатические таблицы" нашего с обрания. За это пишут благодарности не только нам, но и в разные газеты. А редакции запрашивают таганрогские городские учреждения и, конечно, получают в ответ злонамеренный обман».
7.10.1988 г. — И.М. Рыбкин писал Б.М. Марьянову:
«Верноподданный романо-германский, покорно верующий христианин, каким представляют А.С. Пушкина "учёные" ИРЛИ, не имеет ничего общего с Пушкиным Ф.М. Достоевского. В Донском хранении А.С. Пушкин — учёный пантеист [119], последователь Пугачева. Он — начало всех начал в новой Общественной просвещённости великого Русского народа».
23.11.1988 г. — И.М. Рыбкин обращался в журнал «Огонёк»:
«В домашний музей научных работ А.С. Пушкина пришли учёные с 44-м № журнала «Огонек». Их удивило напечатанные там высказывания Н. Эйдельмана, которые подобны тем, что есть в бумагах Пушкина в Донском хранении. Это, прежде всего, о существовании преобразований «сверху» (изменения) и «снизу» (забастовки и восстания), и некоторые другие».
Понятно, что И.М. Рыбкин много писал писем в Институт русской литературы (Пушкинский дом) с разъяснениями сути Пушкинской рукописи, где были даны различия и чередование 4-х последовательных преобразований. Поэтому, эйдельманы использовали эти данные.
11.1998 г. — И.М. Рыбкин писал в Комиссию ЦК КПСС по подготовке «Очерков Истории»:
«Наша коммунистическая партия, на самом деле, была основана на идеях Пугачева, Пушкина, Ленина. Не учитывая их выражений чувств и чаяний народа в смене частного уклада жизни на общественный, не учитывая их дел и научных трудов, разве можно понять и написать серьезные "Очерки истории КПСС"? Посылаем одну из работ Пушкина (переработанную) о временн ы х волнах преобразований. При переводе на русский язык и раскрытии тайнописи в работе, мы постарались сохранить правдивость, краткость, простоту и ясность пушкинского стиля.
Что касается взглядов на Россию и Европу, у нас есть неплохие расчёты на эту тему. Из них можно понять, что Европа отстала от нас в общественном настроении на 236 лет [120]. Если же рассматривать другие стороны жизнедеятельности народов, то по управлению они нас опередили на 2 века. Но их "демократия" приспособлена для народа, настроенного на частный образ жизни. Она для нашего общественного образа мыслей, жизни совершенно непригодна.
В общественном хозяйствовании они опередили нас примерно на 80 лет, а вот в общественном миропонимании они отстали от нас на столько же, и на 236 лет отстали от нас в общинном настроении ».
27.11.1990 г. — И.М. Рыбкин отвечал писателю-пушкинисту Б.М. Марьянову:
«Произошли большие изменения в хранении наследия и самого Совета хранителей. Частно-собственническая алчность к нашим бумагам невероятно быстро растёт. Безстыдно грабят наше Отечество. Я обратился в высшие органы. Там сказали, что очень сожалеют, но утечку за границу бумаг нашего Хранения сейчас никому не под силу остановить. Так что же делать? Пожалуйста, помогите ».
30.12.1990 г. — Писатель Б.М. Марьянов из Москвы писал И.М. Рыбкину:
«Какие же конкретно рукописи Пушкина сберегаются в Вашем хранении? Я Вас многократно просил показать фотокопии хотя бы нескольких из этих работ или дать их описание. Но, увы, этого так и не случилось. А, не зная, о чём идёт речь, как можно ставить вопрос перед Пушкинским Домом, или Пушкинским обществом (оно недавно создано) или Пушкинским музеем — вопрос об их приобретении?