Рассмотрим сначала контекст, в котором используется понятие репрезентации (представления): это философский контекст. «Vorstellung»[19] — немецкое слово, обозначающее то, что представляют себе, «То, что составляет конкретное содержание мыслительного акта и, в частности, воспроизведение более раннего восприятия» (по Фрейду; цитата, приведенная Лапланшем и Понталисом [Laplanche, Pontalis]). С этой точки зрения использование этого понятия когнитивистами, которые без сомнения стали бы говорить о мыслительном акте, не сильно отличается от того, которое предлагает Фрейд. Впрочем, М. Поллак-Корнийо (M. Pollack-Cornillot, 1989), изучив переводы Фрейда с французского [языка] на немецкий, чтобы извлечь из этого сведения, полезные для перевода на французский язык произведений Фрейда, считает, что, скорее, следует переводить слово «Vorstellung» как «образ» или просто «мысль» [16].
Вместе с тем, не следует забывать, что французское слово «представление» («репрезентация») напоминает о спектакле, то есть о мечте, имеющей определенное развитие. Кстати, отличая мнестический след от представления, не готовился ли Фрейд предложить еще одно противопоставление, отличающее представление (репрезентацию) вещи от репрезентации слова. Первая принадлежит к области Бессознательного и близка к галлюцинации и сновидению — мы еще вернемся к этому; но вследствие этого она [репрезентация вещи] исходит от увиденного. Представление, выраженное в слове, заставляет вновь пережить сознательное восприятие, которое оно характеризует своим наименованием; значит, оно [репрезентация слова] исходит от услышанного. Такое определение области представления исключает регистр эмоции и аффекта, с чем были бы согласны когнитивисты.
|
|
Но, связывая участь репрезентаций с экономическим регистром импульсивной жизни, психоаналитическая теория делает репрезентацию представителем импульса, «его уполномоченным»: вот почему следует напомнить здесь психоаналитическую теорию репрезентации объекта, то есть объекта инвестиции импульсов. Фрейд писал в 1925 году: «Грудь (то есть ее репрезентация) рождается от отсутствия груди». Он хотел сказать, что в тот момент, когда ослабевает единство новорожденного с материнской заботой, младенец способен реактивировать с помощью своей аутоэротической деятельности мнестические следы, запечатленные во время [переживания] удовлетворения потребностей. Так рождается галлюцинация орального удовольствия и репрезентация объекта удовлетворения, грудь, созданная желанием младенца, которое опирается на опыт; она [репрезентация] психически представляет объект импульса.
Эта теория репрезентации объекта желания имеет два последствия, которые мы бы хотели кратко напомнить:
1) союз ребенка и материнской заботы предполагает переживания орального удовлетворения, оставляющие мнестические следы;
2) репрезентация удовлетворения есть не что иное, как галлюцинаторное или сновидческое представление объекта удовлетворения.
Другими словами, именно мини-сепарация с объектом вызывает его репрезентацию; эта последняя [репрезентация] уже является мини-фантазией, которая выразится в сценарии, фантазией, скорее, орального характера, которая уже впоследствии будет насыщена превратностями истории этого субъекта: они придадут смысл [этим] первым галлюцинированным опытам. Благодаря этой теоретической справке можно заметить тесные связи между репрезентациями и фантазийной жизнью, строящейся исходя из инвестирования объектов импульсами и аффективными фиксациями.
|
|
Предлагая распространить на человеческого ребенка программу обобщенной привязанности, Боулби нанес серьезный удар по теории рождения репрезентации объекта на основе его импульсного инвестирования. Отныне требовалось описывать связь между младенцем и его воспитателями, исходя из интерактивной модели, основанной на программе привязанности и ее внутреннем динамизме, который Дж. Боулби представил как рабочую модель, понимающуюся на основе теории развития Пиаже и кибернетических теорий. Выше мы уже отметили, что современные экспериментаторы предпочли изучать репрезентации этой внутренней модели привязанности на основе когнитивистских теорий декларативной и процедурной памяти.
Два пути открываются перед психоаналитиком:
1) он может, подобно Боулби, заявлять о своей верности психоанализу, напоминая о том, что он продолжает придавать большое значение детскому прошлому и истории в организации психической жизни взрослого;
2) или же, исходя из интеракции между младенцем и его родителями, он изучит ее последствия для организации психических представлений-репрезентаций и фантазий в межличностной жизни и в период освоения межличностных связей: именно этот путь мы выбрали и намереваемся пройти его здесь.