Помимо того, что Германия производила оплату в оккупированных странах платежными средствами, выкачанными у этих стран, громадное количество предметов всякого рода было просто реквизировано без возмещения, изъято без каких-либо объяснений или украдено. Оккупанты наложили руку не только на все сырье и все фабричные изделия, могущие быть полезными в их военных усилиях, но также на все, что могло обеспечить им кредит в нейтральных странах: движимое имущество, драгоценности, предметы роскоши и другие изделия.
Художественные ценности стран Западной Европы также были разграблены самым бесстыдным образом.
Эти значительные средства Германия смогла получить, не давая за них компенсации, так как злоупотребляла своим могуществом, в нарушение всех существующих принципов международного права. Это же позволило ей осуществлять систематическое ограбление народного хозяйства Франции и других стран Западной Европы. Результатом ограбления явился упадок в экономике этих стран, для ликвидации которого потребуется значительное время.
Но наиболее серьезные последствия касаются непосредственно отдельных граждан. Действительно, в течение более чем четырех лет население оккупированных стран было обречено на медленную голодовку, что привело к повышению смертности, ослабило физическое состояние населения и создало вселяющие тревогу препятствия росту детей и подростков.
Такие методично осуществлявшиеся германскими руководителями действия в нарушение международного права, как, например, Гаагской конвенции, являются военными преступлениями, за которые германские руководители должны ответить перед Трибуналом.
Преступления против физических лиц, совершенные немцами в оккупированных странах, как то: произвольное заключение под стражу, жестокое обращение, принудительная высылка, умерщвление и убийство достигли масштабов, которые невозможно представить даже в свете международного конфликта. Эти преступления приняли наиболее жестокие формы.
|
|
Они непосредственно вытекают из национал-социалистской доктрины, свидетельствуя о полнейшем презрении нацистских лидеров к человеческой личности, о том, что они потеряли всякое чувство справедливости и даже жалости, о полном отсутствии у них уважения к человеку в том случае, если речь шла об интересах германского общества.
Все эти преступления относятся к той террористической политике, которая должна была привести к порабощению оккупированных стран, к полному подчинению их любому исходившему от немцев приказу. Помимо этого, указанные действия были связаны с планами истребления.
Нами будут последовательно рассмотрены казни заложников, преступления, совершенные полицией, принудительная высылка, преступления против военнопленных, террористические действия против участников движения сопротивления и истребление гражданского населения.
А) Истребление заложников во всех оккупированных странах явилось первым террористическим действием германских оккупационных войск. В частности, во Франции, начиная с 1940 года, германское командование приступило к осуществлению многочисленных казней, явившихся репрессивной мерой в ответ на несколько покушений на представителей германской армии.
Эти действия, противоречащие ст. 50 Гаагской конвенции, которая запрещает коллективные санкции, вызвали повсеместно чувство ненависти и часто приводили к результатам, обратным тем, которых стремились, совершая их, достигнуть, так как они восстановили население против оккупантов.
|
|
Тогда последние попытались придать этим преступным действиям законный характер с тем, чтобы население признало их «право» оккупанта. Германскими оккупационными властями был опубликован подлинный «свод законов о заложниках».
На основании общего приказа подсудимого Кейтеля от 16 сентября 1941 г. Штюльпнагель опубликовал во Франции 30 сентября 1941 г. свой приказ. В приказе указывалось, что все французы, находящиеся в заключении в распоряжении германских властей, вне зависимости от мотивов их ареста, а также все французы, взятые под стражу французскими властями в интересах германских властей, рассматриваются как заложники.
В приказе Штюльпнагеля имеется следующее разъяснение:
«Следует избегать того, чтобы после погребения трупов общие рвы и могилы стали местом паломничества для значительного числа лиц, так как позднее эти места погребения будут использованы в интересах антинемецкой пропаганды».
В осуществление упомянутого приказа проводились заслужившие печальную известность казни заложников.
После убийства двух германских офицеров — одного в Нанте 2 октября 1941 г., а другого — в Бордо несколько дней спустя германские власти расстреляли 27 заложников в Шатобриане и 21 — в Нанте.
15 августа 1942 г. было расстреляно 96 заложников на Мон-Валерьен.
В сентябре 1942 года в кино «Рекс» в Париже было совершено покушение на нескольких германских солдат. 116 заложников были расстреляны; из них — 46, находившихся ранее в заключении в порту Роменвиль, а 70 — в Бордо.
|
|
В качестве репрессии за убийство германского чиновника «трудового фронта» было расстреляно в Париже в конце сентября 1943 года 50 заложников.
С гнусной политикой по отношению к заложникам связаны и репрессии, которые угрожали семьям патриотов — участников движения сопротивления. В «Паризер цейтунг» от 16 июля 1942 г. комендатурой было опубликовано следующее уведомление: «Будут расстреляны ближайшие родственники мужского пола, а также шурины, девери и двоюродные братья старше 18 лет — родственники организаторов смуты».
«Все женщины, находящиеся в той же степени родства, будут приговорены к принудительным работам».
«Дети моложе 18 лет, чьими родителями являются вышеуказанные лица, будут помещены в исправительный дом».
Казни заложников осуществлялись повсеместно вплоть до освобождения Франции. Но в последний период при существовании методов германского террора, носивших более массовый характер, они стали лишь побочным средством.
В) Преступления, совершенные нацистскими полицейскими организациями, вызывают наибольшее возмущение в сравнении со всеми другими преступлениями против лиц гражданского населения оккупированных стран Запада, преступлениями, жертвами которых эти лица явились.
Само вмешательство германской полиции, которая, несмотря на некоторую видимость самостоятельной работы, не являлась фактически организацией, не связанной с оккупационными войсками, является нарушением международного права.
Преступления германской полиции, исключительная жестокость которых связана с полным презрением к человеческому достоинству во время их осуществления, проводились германскими силами на всей оккупированной территории Запада в течение четырех лет.
Конечно, не было обнаружено ни одного точного приказа, ни одной пространной директивы, которые непосредственно исходили бы от одного из подсудимых или их непосредственных подчиненных и были бы серьезным свидетельством деятельности всей германской полиции или германской полиции оккупированных территорий Запада. Но эти преступления совершались полицией, которая являлась непосредственным выразителем национал-социалистской идеологии, а также — и это неоспоримо — национал-социалистской политики, за которые подсудимые несут полностью ответственность.
И перед лицом значительного числа деяний, их сходства, того, что они совершались одновременно, их общности во времени и пространстве никто не сможет оспаривать, что за эти деяния несут индивидуальную ответственность не только их непосредственные исполнители в том или ином месте и что эти деяния совершались на основании приказов высших властей.
Аресты производились без обеспечения элементарных гарантий, которые приняты во всех цивилизованных странах. По простому доносу, без проверки его достоверности, без проведения предварительного расследования или же после проведения его лицами, на то неправомочными, во всех оккупированных странах имели место произвольные массовые аресты.
В начале оккупации немцы стремились придать арестам видимость законности. Эта законность была законностью, введенной нацистами в самой Германии, законностью, не обеспечивающей общепризнанных во всех цивилизованных странах гарантий прав личности. Но вскоре фикция законности перестала соблюдаться, и аресты стали производиться совершенно произвольно.
С заключенными обращались жесточайшим образом еще до установления их виновности. Почти повсеместно были возведены в закон пытки при допросах. Обычными формами пыток были: избиение палками и розгами, многодневное и беспрерывное содержание в кандалах без освобождения от них для принятия пищи или отправления естественных потребностей, погружение в ледяную воду, утопление в ванне, пропускание электрического тока через наиболее чувствительные части человеческого тела, причинение ожогов на различных частях тела, вырывание ногтей. Помимо этого, предоставление свободы действия лицам, которые вели пытку, давало им полную возможность проявлять свои звериные инстинкты и садизм в обращении со своими жертвами. Все эти факты, известные общественному мнению оккупированных стран, никогда не приводили к наложению взыскания со стороны высших властей, которые несли ответственность, на лиц, совершивших эти действия. Пытки, кажется, даже были еще более жестокими, если при них присутствовал офицер.
Представляется неопровержимым тот факт, что действия германской полиции по отношению к заключенным были частью задолго до осуществления продуманной преступной системы, приказ о проведении в жизнь которой был отдан руководителями режима и которая точнейшим образом реализовалась национал-социалистскими организациями.
Помимо широкого применения пыток над заключенными, германская полиция совершила значительное число убийств. Обстановку, в которой были совершены многие из них, невозможно установить. Тем не менее в нашем распоряжении имеется достаточное число точных данных, которые позволят нам показать, что эти убийства — еще одно выражение общей политики национал-социалистов в оккупированных странах. Часто смерть была результатом пыток, которым подвергались заключенные, но нередко убийства были заранее задуманы и умышленно осуществлены.
С) Преступления, которые сохранят о себе наиболее мрачное воспоминание из всех совершенных немцами в отношении населения оккупированных стран, — это, безусловно, преступления, связанные с угоном лиц гражданского населения и заключением их в концентрационные лагери Германии.
Угон населения преследовал двойную цель: обеспечение дополнительной рабочей силы для германской военной машины, окончательное ослабление оккупированных стран и последовательное истребление наиболее убежденных противников германизма. Население угоняли также для того, чтобы освободить переполненные тюрьмы и окончательно ликвидировать патриотов.
Угон населения и методы обращения в концентрационных лагерях вызвали глубокое возмущение всего цивилизованного мира. Эти действия также являются естественным следствием национал-социалистской доктрины, в соответствии с которой человек сам по себе не имеет ценности, если он не служит интересам германской расы.
Невозможно сообщить точные цифры. Представляется, что они будут преуменьшены, если говорить о 250 тысячах, которые пришлись на Францию, 6 тысячах — на Люксембург, 5 200 — на Данию, 5 400 — на Норвегию, 120 тысячах — на Голландию, 37 тысячах — на Бельгию.
Для арестов использовались политические или расовые предлоги. Первоначально производились индивидуальные аресты, но в дальнейшем, в частности во Франции, начиная с конца 1941 года, они стали массовыми. Иногда насильственной отправке подвергали после длительного тюремного заключения, чаще же всего заключение было «превентивным», а сам арест производился в целях отправки. Во всех оккупированных странах содержание под стражей сопровождалось жестокостями, а часто и пытками. До отправки в Германию угоняемых собирали в партии на сборных пунктах в специальных лагерях. Комплектование эшелона для отправки часто было первым этапом на пути уничтожения. Угоняемых перевозили в вагонах для скота от 80 до 120 человек в вагоне, в зависимости от обстоятельств. Редкие переезды не сопровождались смертными случаями. Во время некоторых перевозок смертность превышала 25%.
Чаще всего угоняемых направляли в германские концентрационные лагери, но иногда и в германские тюрьмы.
В тюрьмах находились заключенные, которые были осуждены, или же заключенные, которые должны были предстать перед судом. Они находились там в условиях скученности, в бесчеловечных условиях.
Вообще режим, установленный в тюрьмах, был менее суров, чем в лагерях. Работа в тюрьмах находилась в меньшем несоответствии с физическими силами заключенных, и обращение тюремной стражи было менее жестоким, чем обращение эсэсовцев с заключенными концентрационных лагерей.
Последовательно уничтожать заключенных, предварительно использовав их как рабочую силу в военных нуждах Германии, — такова представляющаяся вполне ясной цель, которую нацисты преследовали в концентрационных лагерях.
Трибуналу уже было сообщено об обращении, доселе казавшемся непостижимым, которому эсэсовцы подвергали заключенных. Мы позволим себе в ходе изложения французского обвинения сообщить точно другие подробности, так как необходимо, чтобы была совершенно точно известна степень падения немцев, вдохновлявшихся национал-социалистской доктриной.
Самое ужасное заключается, быть может, в стремлении к моральной деградации, в желании принизить заключенного до такой степени, чтобы он, если это будет возможно, потерял все черты, присущие человеческому существу.
Обычные жизненные условия, созданные для заключенных, были достаточны для обеспечения их медленного истребления в силу неудовлетворительного питания, плохих гигиенических условий, из-за жестокостей охраны лагеря, путем введения суровой дисциплины, в результате переутомления заключенных от непосильной работы, из-за неудовлетворительного медицинского обслуживания. Вы уже поставлены в известность, что помимо всего прочего многие заключенные не умирали естественной смертью, а уничтожались путем впрыскивания, с помощью газовой камеры или после того, как им были привиты заболевания, вызывающие неизбежную смерть.
Но часто применялись и более быстрые методы истребления. Иногда они заключались в зверском обращении: массовое обливание ледяной водой на открытом воздухе в зимнее время, оставление заключенных на снегу совершенно раздетыми, избиение их палками, натравливание на них собак, подвешивание заключенных за кисти рук.
Ряд цифр может показать результаты, достигнутые при использовании этих средств уничтожения. В лагере Бухенвальд за первые три месяца 1945 года умерло 13 тысяч из 40 тысяч заключенных, в Дахау умерло от 13 до 15 тысяч за три месяца, предшествовавших освобождению лагеря, в Освенциме — лагере систематического уничтожения — число истребленных узников достигает многих миллионов.
Официальные данные в отношении общего числа угнанных французов следующие:
Из 250 тысяч угнанных только 35 тысяч возвратилось на родину.
Угнанные лица использовались как подопытные существа при совершении многочисленных медицинских и хирургических экспериментов, которые обычно приводили к смерти. В лагерях Освенцим и Штрутгоф, в тюрьмах Кельна и Равенсбрюка, в лагере в Нейенгаме было стерилизовано большое число мужчин, женщин и детей.
В Освенциме были отделены наиболее красивые женщины, их оплодотворили искусственным способом, и затем они были отравлены газом. В лагере Штрутгоф имелся особый барак, отделенный от других бараков колючей проволокой, в котором делались прививки болезней, вызывающих неизбежную смерть, группам людей по 40 человек. В том же лагере женщины подвергались отравлению газом в то время, как немецкие врачи наблюдали через сделанный в этих целях специальный глазок за ходом отравления.
Часто истребление заключалось в непосредственном индивидуальном или массовом уничтожении, как то: расстреле, повешении, произведении уколов, применении газового автомобиля или газовой камеры.
Я не хочу останавливаться далее на многочисленных фактах, которые в большом количестве были уже предъявлены вашему Высокому Суду американским обвинением в предшествующие дни, но представитель Франции, столько сынов которой умерло в лагерях, перенеся жестокие страдания, не может обойти молчанием эту трагическую картину полнейшей бесчеловечности. Она не могла бы возникнуть в XX веке, если бы в центре Европы не была создана доктрина, проповедовавшая возвращение к варварству.
D) Преступления, совершенные в отношении военнопленных, хотя и менее известны, но с такой же силой свидетельствуют о той предельной бесчеловечности, которой достигла нацистская Германия.
Прежде всего в данном случае имеют место многочисленные нарушения международных конвенций, нарушения, совершенные в вопросе о военнопленных.
Многих военнопленных принуждали, почти не давая пищи, проходить пешком в этапном порядке значительные расстояния. Во многих лагерях совершенно не соблюдали элементарнейших санитарных правил. Получаемых военнопленными продуктов питания было явно недостаточно; так, в директиве, исходившей от ОКВ и ВФСП, с инициалами подсудимого Кейтеля, датированной 11 апреля 1945 г., указывалось, что 82 тысячи военнопленных, содержащихся в Норвегии, получали совершенно недостаточное для сохранения жизни количество продуктов питания, которых не хватало бы даже в том случае, если бы военнопленные не были использованы на работе; тем не менее 30 тысяч из их числа выполняли тяжелые работы.
С согласия подсудимого Кейтеля и в связи с требованием подсудимого Геринга лагери для военнопленных, служивших в рядах английских и американских военно-воздушных сил, были размещены в городах, подвергавшихся налетам авиации.
В нарушение положений Женевских конвенций, на совещании в ставке фюрера 27 января 1945 г., в котором принимал участие подсудимый Геринг, было принято решение карать смертной казнью любую попытку к бегству, предпринятую военнопленным во время его перевозки.
Помимо всех указанных нарушений Женевских конвенций, германские власти совершали в отношении военнопленных многочисленные преступления, казни захваченных союзных летчиков, умерщвление «командос», уничтожение без всяких на то оснований сотен военнопленных, например, более 120 американцев в Мальмеди 27 января 1945 г.
Наряду с «мраком и туманом» («нахт унд небель»), обозначавшим бесчеловечное обращение с лицами гражданского населения, существовало и «особое обращение» с военнопленными («зондербехандлунг»), которое привело к бесследному исчезновению многих военнопленных.
Е) С подобным же варварством сталкиваешься при ознакомлении с террористическими действиями, которые вела германская армия и полиция против Движения Сопротивления.
Приказ подсудимого Кейтеля от 16 сентября 1941 г., который можно рассматривать как один из основных документов по этому вопросу, имеет, конечно, в виду борьбу с коммунистическим движением, но в нем же предусмотрено и то, что сопротивление оккупационным армиям может исходить и из кругов, отличных от коммунистических, и потому в приказе дается указание, чтобы каждый акт сопротивления толковали как акт, исходящий из коммунистических источников.
Конечно, участники Движения Сопротивления редко выполняли условия, предусмотренные Гаагскими конвенциями, и не могли быть рассмотрены как обычные бойцы. Подобно франтирерам, они могли быть приговорены к смерти и казнены. Но их убивали в большинстве случаев без суда и часто после того, как предварительно жестоко истязали.
После освобождения были обнаружены многочисленные места массовых казней, и трупы были подвергнуты медицинской экспертизе. На них были обнаружены явные следы насилия: вырезанный кожный покров на голове, вывихи позвоночника, перелом ребер, вплоть до полного раздробления грудной клетки и разрыва легких, вырванные ногти и волосы. Общее число жертв германских зверств, которые осуществлялись в борьбе с Движением Сопротивления, не поддается учету. Безусловно, оно весьма велико. В одном лишь департаменте Рона, например, было обнаружено после освобождения 713 трупов.
Инструкция командующего вооруженных сил на Западе от 3 февраля 1944 г., составленная на основании приказа и подписанная генералом Шперрле, дает ряд указаний относительно борьбы с террористами: открывать огонь без предупреждения, немедленно сжигать дома, из которых открывают огонь. «Маловажен тот факт, — говорится в этом документе, — что погибнут невинные. Вина ляжет на террористов. Командиры частей, проявляющие слабость, будут сурово наказаны. Напротив, те командиры, которые выйдут за рамки полученных приказов, не подвергнутся взысканиям».
В военном дневнике фон Бродовского, начальника главного управления связи 588 в Клермон-Ферране, приводятся неопровержимые доказательства того, что немцы придали варварские формы своей борьбе против движения сопротивления. Когда участников Движения Сопротивления арестовывали, их в большинстве случаев расстреливали на месте или же передавали в руки СД или гестапо, которые подвергали их пыткам перед казнью. В дневнике фон Бродовского говорится о «чистке, произведенной в госпитале», и о «ликвидации лазарета».
Борьба с движением сопротивления велась в одинаково жестокой форме во всех оккупированных странах Запада.
F) Последние месяцы немецкой оккупации были отмечены во Франции усилением политики террора, увеличившей число преступлений против гражданского населения. Преступления, которые будут нами рассмотрены, являются не разрозненными действиями, совершенными от случая к случаю в той или иной местности, а преступлениями в процессе выполнения операций крупного масштаба, причем многочисленность этих преступлений объясняется лишь наличием общих приказов.
Виновниками этих преступлений часто были члены СС, но военное командование также несет за них ответственность. В инструкции от 6 мая 1944 г., озаглавленной «Борьба с партизанскими бандами», подсудимый Иодль делает уточнение: «Коллективные меры против жителей целых деревень, включая поджог этих деревень, должны проводиться исключительно на основании приказов командиров дивизий или начальников СС и полиции».
Военный дневник фон Бродовского содержит следующее указание: «Существует договоренность, что мне будут подчинены командиры ЗИПО и СД».
Эти операции якобы представляют собой репрессии, вызванные действиями со стороны Движения Сопротивления. Но военной необходимостью никогда нельзя оправдать ни бессмысленные поджоги и разграбления городов и деревень, ни бесцельные массовые истребления невинных людей. Часто без всякой причины немцы убивали, грабили, жгли, было ли это в департаменте Эн, в Савойе, Ло, Тарн и Гаронне, в Веркоре, Коррезе или Дордони. Сжигались целые деревни, несмотря на то, что ближайшие вооруженные отряды Сопротивления находились от них в десятках километров, а население не совершало никаких враждебных действий, направленных против германских войск.
В качестве наиболее характерных примеров можно упомянуть два случая, имевших место в местечке Майе (Эндр и Луара), где 25 августа 1944 г. было разрушено 52 дома из 60 и убито 124 человека, а также в Орадур-сюр-Глан (Верхняя Вьенна). В военном дневнике фон Бродовского этот случай упоминается следующим образом:
«Все мужское население Орадура было расстреляно. Женщины и дети укрылись в церкви. Церковь подожгли. В церкви были сложены взрывчатые вещества (как оказалось впоследствии, это не соответствовало действительности). Все женщины и дети погибли».
G) Подвергая классификации преступления, совершенные в ходе войны руководителями национал-социалистской Германии, мы сталкиваемся, наконец, с той категорией преступлений, которую мы определили как «преступления против человечности».
Необходимо прежде всего, чтобы я точно определил Трибуналу, какой смысл вкладывается в этот термин. Это классическое французское определение принадлежит одновременно специальному юридическому словарю и языку философии. Это определение обозначает совокупность прав, осуществление и развитие которых составляет, в сущности, смысл человеческого существования. Каждое такое право получает соответствующее внешнее выражение в правилах, которые вводят в определенные нормы существование человека в обществе. Сама принадлежность человека, по крайней мере, двум социальным группам — самой узкой и самой пространной, — выражается в правах семьи и нации. Его взаимоотношения с органами власти определяют систему обязательств и гарантий. Его материальное существование в качестве производителя и потребителя материальных благ находит свое выражение в праве на труд в самом широком смысле. Как существо одухотворенное, человек включает в себя целый ряд возможностей выражать и воспринимать выражение мысли посредством участия в собраниях и обществах, с помощью религии, получаемого образования, в процессе преподавания или же, наконец, с помощью многочисленных средств интеллектуального общения, предоставляемых человечеству прогрессом, как то: книги, печать, радио, кино. Все это — права на духовные свободы.
В оккупированных странах германские нацисты использовали в борьбе против этих условий человеческого существования, против этого установления публичного и частного права целую систему коррупции и разложения. Мы рассмотрим эту систему в конце изложения потому, что она является наиболее серьезной и также потому, что она приобрела самый широкий размах. Еще в большей мере, нежели своими материальными благами, человек дорожит своей физической неприкосновенностью и своим существованием.
Но при самом возвышенном представлении о жизни человек в меньшей степени дорожит своим существованием, чем тем, что составляет его человеческую гордость и достоинство. Это выражено словами известного латинского афоризма: «Жизнь ради одного лишь существования теряет смысл». И хотя, несмотря на всю многочисленность и серьезность злодеяний, немцы не смогли разграбить на оккупированных территориях все ценности и истребить все население, но, пожалуй, не осталось никого, чьи важнейшие права не были бы нарушены или попраны, кто не был бы подвергнут оскорблениям и в какой-либо мере насилию в своих человеческих правах.
Следует, кроме того, добавить, что повсеместно и в отношении всех без исключения, даже тех, за кем оставлялись преимущества, которые предоставлялись высшей расе, даже в отношении самих себя, своих агентов и сообщников, нацистские руководители совершили тяжкое преступление против человеческих прав, представление о которых сложилось в сознании человека сегодняшнего дня.
До того, как быть осуществленным, это преступление было заранее задумано. Этим замыслом пронизана вся нацистская доктрина, и поэтому мы ограничимся лишь напоминанием его наиболее характерных черт. Человеческое существование выражается, как мы уже говорили, в важнейших установлениях, каждое из которых сложно по своему содержанию и имеет самое широкое применение. Но в правовых системах цивилизованных стран эти установления созданы на основе представления о существе человека. Это представление определяется двумя дополняющими друг друга понятиями: о достоинстве человеческой личности, которое существует у каждого отдельного индивидуума, — с одной стороны, с другой же, — о постоянстве человеческой личности, рассматриваемом в отношении ко всему человечеству в целом. Определение правового положения личности во всяком цивилизованном государстве вытекает из этого двойного понимания человека и как отдельного индивидуума, и как члена человеческого общества.
Без сомнения, на Западе эту идею обычно связывают с христианским учением, однако, несмотря на то, что христианская религия действительно утверждает и распространяет эту идею, было бы ошибочным рассматривать ее лишь как выражение той или иной религии. Это общая идея, которая сложилась естественным путем в человеческой душе: ее проповедовали еще в дохристианские времена, а в более позднюю пору немецкий философ Кант определил ее в одной из наиболее выразительных формул, сказав, что человеческое общество следует во всех случаях рассматривать как цель и ни в коем случае как средство.
Как уже было это нами ранее изложено, ревностные сторонники гитлеровских мифов принадлежали к числу противников этого искреннего определения, данного своеобразным гением; они намеревались ликвидировать непрерывный прогресс духовного сознания. Трибунал уже ознакомился с обильным числом произведений, созданных этой сектой. Без сомнения, никто еще не высказался с большей ясностью, чем подсудимый Розенберг, заявивший в «Мифе XX века» (страница 539):
«Народы, здоровый дух которых определяется их кровью, не знакомы с индивидуализмом как критерием духовных ценностей в такой же мере, как они не признают универсализма. При всестороннем и историческом подходе индивидуализм и универсализм не что иное, как метафизика декадентства».
К тому же, согласно нацистской доктрине, «расстояние, отделяющее наиболее примитивное человеческое существо, которое еще можно называть человеческим существом, от наших наиболее развитых рас, не большее, чем то, которое отделяет наиболее примитивного человека от наиболее развитой обезьяны» (Речи Гитлера в день имперского партийного съезда в 1933 г., стр. 33).
Таким образом, речь идет не только о ниспровержении концепции обожествления человека, выдвигаемой церковью, но и об отрицании любой концепции гуманности и замене ее звериной концепцией.
Потрясения, которые переживают человеческие условия в результате проведения в жизнь подобной доктрины, выступают не только как средство, которое используют в силу их временной необходимости, которая определяется войной, — эти потрясения выступают как необходимая и желаемая цель.
Согласно нацизму, предлагается разделять людей на три основные категории: категорию противников нацизма, или лиц, существование которых нацисты считают несовместимым с условиями их необычного порядка, этих лиц можно подвергать всяческим издевательствам и даже уничтожать; лица высшей категории, якобы отличные по чистоте своей крови или по иным произвольно взятым признакам; наконец, лица низшей категории, которые не заслуживают того, чтобы быть уничтоженными и чья жизненная сила должна быть использована в условиях их полного порабощения в интересах обеспечения благосостояния «господ».