Хелен ФИЛДИНГ ДНЕВНИК БРИДЖИТ ДЖОНС БРИДЖИТ ДЖОНС – 1
Посвящается моей маме, Нелли, за то, что она не похожа на маму Бриджит.
МОИ ПЛАНЫНА НАСТУПАЮЩИЙ ГОД
Чего я не должна делать.
– Пить больше четырнадцати порций алкоголя и неделю.
– Курить.
– Тратить деньги на: устройства для приготовления пасты, мороженого или на другие кулинарные приспособления, которыми я никогда не буду пользоваться; книги нечитабельных авторов, которые будут стоять на полке для красоты; экзотическое нижнее белье, поскольку это бесполезно – у меня все равно нет бойфренда.
– Разгуливать по квартире без одежды; вместо этого – представлять себе, что кто-нибудь за мной наблюдает.
– Тратить больше, чем зарабатываю.
– Позволять содержимому почтового ящика вырываться из-под контроля.
– Влюбляться в кого-либо из следующего списка: алкоголики, трудоголики, моральные импотенты, люди с подругами или женами, женоненавистники, мегаломаны, шовинисты, запудриватели мозгов или альфонсы, извращенцы.
– Раздражаться на маму, Юну Олконбери или Перпетую.
– Огорчаться из-за мужчин; вместо этого – сохранять самообладание и быть холодной Снежной королевой.
– Страстно увлекаться мужчинами; вместо этого – строить отношения, основанные на трезвой оценке характера.
– Говорить о ком-то гадости за глаза; вместо этого – отзываться обо всех только положительно.
– Мучиться из-за Даниела Кливера, поскольку это выглядит жалко – втрескалась в босса, как будто я мисс Манипенни или что-то в этом роде.
– Пребывать в мрачном настроении по поводу отсутствия бойфренда; вместо этого – вырабатывать уравновешенность, авторитетность и чувство собственного достоинства, выглядеть женщиной цельной, самодостаточной и без бойфренда, а это – лучший способ заполучить бойфренда.
|
|
Что я должна сделать.
– Бросить курить.
– Пить не больше четырнадцати порций алкоголя в неделю.
– Уменьшить окружность бедер на 3 дюйма (т.е. по 1, 5 дюйма на каждое) с помощью антицеллюлитной диеты.
– Очистить квартиру от всех инородных предметов.
– Отдать бездомным всю одежду, которую я не носила два года и более.
– Заняться карьерой и найти новую работу с перспективой.
– Копить деньги путем экономии. М.б., также начать откладывать на старость.
– Быть более уверенной в себе.
– Быть более напористой.
– Проводить время с большей пользой.
– Не гулять каждый вечер, а оставаться дома, читать книги и слушать классическую музыку.
– Отдавать на благотворительность разумную часть заработанных денег.
– Быть добрее и больше помогать людям.
– Есть больше клетчатки.
– Утром вставать сразу же, как только проснусь.
– Ходить в спортзал три раза в неделю не только чтобы купить сэндвич.
– Вставлять фотографии в альбом.
– Записать пленки со сборниками «по настроению», так чтобы всегда под рукой были кассеты со всей моей любимой романтической, танцевальной, воодушевляющей, феминистской и т.д. музыкой и чтобы я не превращалась в отупевшего от пьянства субъекта вроде ди джея, у которого пленки разбросаны по всему полу.
– Завязать конструктивные отношения со зрелым ответственным мужчиной.
– Научиться программировать видео.
ЯНВАРЬ Крайне плохой старт
1 января, воскресенье
129 фунтов (но это после Рождества), порций алкоголя 14 (но на самом деле это за два дня, учитывая четырехчасовую новогоднюю вечеринку), сигарет – 22, калорий – 5424.
|
|
Потребленная сегодня пища: 2 пак. нарезанного сыра «Эмменталь». 14 холодных молодых картофелин. 2 «Кровавые Мери» (считается за еду, так как содержит помидоры и вустерский соус).
1/3 буханки хлеба «Циабатта» с сыром бри. 1/2 пак. листьев кориандра.
12 шоколадных конфет из рождественского набора «Кэдбери» (лучше всего махом избавиться от всех этих рождественских сладостей и назавтра быть свежей как огурчик).
13 канапе с кусочками сыра и ананаса.
Порция карри из индейки от Юны Олконбери, бобы и бананы.
Порция Малинового Сюрприза от Юны Олконбери, сделанного из бисквитов с бурбоном, консервированной малины, восьми галлонов взбитых сливок и украшенного глазированными вишнями и дягилем.
* * *
Полдень. Лондон: моя квартира. Тьфу! Самое последнее на свете, к чему я физически, морально или ментально готова, – это ехать к Юне и Джеффри Олконбери на их традиционный Новогодний Фуршет с Карри из Индейки в Графтон-Андервуд. Джеффри и Юна Олконбери – лучшие друзья моих родителей и знали меня ещё тогда, когда я бегала по лужайке голышом, о чем дядя Джеффри никогда не устает напоминать мне. Мама позвонила в 8:30 утра в августовский день (были банковские выходные) и вынудила меня пообещать, что я приеду. К этой теме она подошла коварно, используя окольный маршрут.
– О, привет, дорогая. Я звоню только чтобы узнать, что бы ты хотела получить на Рождество.
– На Рождество?
– Ты же хочешь получить сюрприз, дорогая?
– Нет! – взревела я. – Извини. Я хотела сказать…
|
|
– Может быть, тебе бы хотелось комплект колесиков для твоего кейса?
– Нет у меня никакого кейса.
– Почему бы мне не купить для тебя маленький кейс на колесиках? Знаешь, такой, какие бывают у стюардесс.
– У меня уже есть сумка.
– О, дорогая, ты не должна ходить с этой зеленой холщовой индийской тряпкой. Ты похожа на Мери Поппинс, переживающую не лучшие времена. Просто небольшой компактный кейс с выдвижной ручкой. Ты не представляешь себе, сколько всего ты сможешь туда положить. Как бы ты хотела – синий по красному или красный по синему?
– Мам. Сейчас восемь тридцать утра. На дворе лето. Очень жарко. Я не хочу кейс, как у стюардессы.
– У Джули Эндерби есть такой. Она говорит, что ничем другим она бы пользоваться не стала.
– Кто такая Джули Эндерби?
– Ну ты знаешь Джули, дорогая! Дочь Мейвис Эндерби. Джули! Та, которая получила эту крутую работу в «Артур Андерсен»…
– Мам…
– Она всегда берет его в поездки…
– Я не хочу маленький кейс на колесиках.
– Вот что я тебе скажу. Почему бы Джеми, папе и мне не скинуться и не купить тебе приличный новый большой кейс и комплект колесиков?
Я в изнеможении отвела трубку от уха, ломая голову над тем, откуда взялось это миссионерское багажно-рождественско-подарочное рвение. Когда я вернула трубку к уху, мама говорила:
– …в самом деле, ты можешь поместить их рядом с отделением, где у тебя будут лежать бутылочки с пеной для ванны и подобные вещи. А ещё я подумывала о тележке для походов по магазинам.
– А есть ли что-нибудь такое, что ты хотела бы получить на Рождество? – в отчаянии поинтересовалась я, щурясь от ослепительного летнего солнца.
– Нет-нет, – беззаботно ответила мама. – У меня есть все, что мне нужно. Послушай, дорогая, – она вдруг понизила голос, – ты же придешь к Джеффри и Юне на их Новогодний Фуршет с Карри из Индейки, правда?
– Ох. На самом деле, я… – Я дико запаниковала. Что бы такое придумать? – Возможно, мне придется работать в Новый год.
– Это не важно. Ты можешь подъехать и после работы. О, я не сказала? Там будут Малькольм и Элейн Дарси, и они приведут с собой Марка. Помнишь Марка, дорогая? Он один из этих первоклассных адвокатов. Куча денег. Разведен. Раньше восьми они не начнут.
О, боже. Только не ещё один странно одетый и нудный любитель оперы с прилизанными волосами и тоскливым прямым пробором.
– Мам, я же говорила тебе. Не нужно сводить меня с…
– Соглашайся, дорогая. Юна и Джеффри устраивали новогодний фуршет ещё когда ты бегала по лужайке голышом! Конечно же, ты придешь. И у тебя будет возможность воспользоваться новым кейсом.
23:45. Уф-ф-ф. Первый день нового года был днем ужаса. Просто не могу поверить, что я снова начинаю год в односпальной кровати в доме моих родителей. В моем возрасте это слишком унизительно. Интересно, учуют они, если я покурю в окно? Я весь день пряталась дома в надежде, что пройдет похмелье, в конце концов сдалась и отправилась на Фуршет с Карри из Индейки слишком поздно. Когда добралась до дома Олконбери и нажала на кнопку звонка, исполнившего целиком мелодию городских курантов, я все ещё пребывала в собственном странном мире – тошнота, отвратительная головная боль, кислый привкус во рту. Вдобавок, я ещё не отошла от ярости, охватившей меня после того, как я нечаянно свернула на Шестую магистраль вместо Первой и мне пришлось проехать чуть ли не до самого Бирмингема, пока я нашла место, где можно было развернуться. Это так взбесило меня, что я вдавила в пол педаль газа, дав волю собственным чувствам, что очень опасно. Теперь я покорно смотрела, как фигура Юны Олконбери в костюме-двойке цвета фуксии – интригующе деформированная волнистым стеклом, вставленным в дверь, – устремилась ко мне.
– Бриджит! А мы уже думали, что ты не приедешь! С Новым годом! Мы как раз собирались начинать без тебя.
Мне показалось, что она ухитрилась поцеловать меня, снять с меня пальто, повесить его на лестничные перила, стереть помаду с моей щеки и вызвать во мне невероятное чувство вины – и все одним движением, пока я, ища поддержки, прислонилась к покрытой орнаментом полке.
– Прошу прощения. Я заблудилась.
– Заблудилась? Господи! Ну что с тобой делать? Давай же, заходи!
Она провела меня через двери с матовыми стеклами в гостиную и объявила:
– Слушайте все, она заблудилась!
– Бриджит! С Новым годом! – воскликнул Джеффри Олконбери, одетый в желтый свитер в ромбах. Он шутливо сделал шажок, изображая Боба Хоупа, и сжал меня в таких крепких объятиях, что, находись мы в общественном месте, кто-нибудь немедленно вызвал бы полицию.
– Ух-х-х, – произнес он, начиная багроветь и подтягивая брюки. – Где ты сбилась с пути?
– На Девятнадцатой, но там был знак объезда…
– На Девятнадцатой! Юна, она сбилась на Девятнадцатой развязке! Ты добавила себе лишний час на дорогу ещё до того, как отправилась в путь! Давай, выпей что-нибудь. Ну, как продвигаются дела на любовном фронте?
О, боже. Почему женатые люди не могут понять, что уже давно невежливо задавать подобный вопрос? Мы же не бросаемся к ним и не орем: «Как ваша семейная жизнь? Все ещё занимаетесь сексом вместе?» Всякому известно, что, когда тебе за тридцать, ты уже не такая счастливая, веселая и легкомысленная, какой была в двадцать два, и что честный ответ, скорее всего, будет такой: «На самом деле, прошлой ночью мой женатый любовник, который, как оказалось, носит подтяжки и милый свитерок с горлышком из ангорской шерсти, сообщил мне, что он голубой (или сексуальный маньяк, наркоман, моральный импотент) и отлупил меня фаллоимитатором», И реакция: «Здорово, спасибо».
Не будучи по природе вруньей, я уклонилась от темы, смущенно пробормотав: «Прекрасно», на что он прогремел: «Так значит, у тебя до сих пор нет ухажера!»
– Бриджит! Ну что же нам с тобой делать! – воскликнула Юна. – Уж эти мне девушки, думающие только о карьере! Слушай, нельзя откладывать это до бесконечности. Тик-так-тик-так.
– Да. Как женщина может умудриться дожить до твоего возраста и не выйти замуж? – проревел Брайан Эндерби (муж Мейвис, бывший президент клуба «Ротари» в Кеттеринге), размахивая в воздухе бокалом шерри. К счастью, меня выручил папа.
– Как я рад тебя видеть, Бриджит! – произнес он, беря меня под руку. – Твоя мать подняла на ноги всю полицию Нортгемптоншира, и она готова была прочесать графство зубными щетками в поисках твоего расчлененного тела. Идем, продемонстрируем тебя, чтобы я наконец смог спокойно развлекаться. Как тебе кейс на колесиках?
– Он огромен против всякого здравого смысла. А как тебе приспособление для стрижки волос в ушах?
– О, чудесно, знаешь, оно – способное.
Думаю, все было в порядке. Если бы я не приехала, было бы неудобно. Но Марк Дарси… Ох. Вот уже много недель подряд, когда мама звонила мне, происходило одно и то же: «Конечно, ты помнишь семью Дарси, дорогая. Они переехали к нам, когда мы жили в Бакингеме, и вы с Марком вместе плескались в „лягушатнике“, или „О! Я говорила тебе, что Малькольм и Элейн приведут с собой Марка к Юне на Новогодний Фуршет с Карри из Индейки? Он, вероятно, уже вернулся из Америки. Разведен. Подыскивает дом в Холланд-Парк. Очевидно, с женой ему пришлось несладко. Японка. Жестокая раса“.
В следующий раз, совершенно не в тему: «Ты помнишь Марка Дарси, дорогая? Сына Малькольма и Элейн? Он один из этих крутых первоклассных юристов. Разведен. Элейн говорит, что он все время работает и что он ужасно одинок. Думаю, он придет к Юне на Новогодний Фуршет с Карри из Индейки, точно придет».
Удивительно. Почему она просто не выступила со следующим заявлением: «Дорогая, давай же, соблазни Марка Дарси прямо над карри из индейки, ладно? Он ну просто очень богат».
– Иди поздоровайся с Марком, – пропела Юна Олконбери прежде, чем я успела отпить коктейля. Если тебя сводят с мужчиной против твоей воли – это одна степень унижения, но если тебя буквально тащат к нему в тот момент, когда ты пытаешься справиться с тошнотворным похмельем и за этим наблюдает полная комната друзей твоих родителей – это уже совсем другой уровень.
Богатый, разведенный-со-злой-женой Марк – довольно высокий – стоял спиной к комнате, тщательно исследуя содержание книжных полок Олконбери: в основном серии книг о Третьем рейхе в кожаных переплетах, которые Джеффри выписывает через «Ридерз Дайджест». Это показалось мне довольно забавным – именоваться мистером Дарси и при этом стоять в сторонке, высокомерно поглядывая на других гостей. Все равно что иметь фамилию Хитклифф и поэтому провести весь вечер в саду, кричать «Кэти!» и биться головой о дерево.
– Марк! – сказала Юна таким тоном, будто она была одной из фей Санта Клауса. – Я привела тебе кое-кого, с кем тебе очень приятно будет встретиться.
Он обернулся, обнаруживая свитер, который со спины был безвредного синего цвета, а на поверку оказался в желто-голубых ромбах, да ещё и с V-образным вырезом – как будто Марк снял его с сильно пожилого спортивного комментатора. Как часто замечает мой друг Том, поразительно, сколько времени и денег можно сэкономить на свиданиях, если внимательно приглядываться к деталям. Здесь белый носок, там пара красных полосок, серые туфли, свастика – это ещё далеко не все мелочи, помогающие сделать вывод о том, что нет смысла записывать телефонные номера и раскошеливаться на дорогие ужины, поскольку все равно ничего из этого не выйдет.
– Марк, это дочь Колина и Пэм, Бриджит, – представила меня Юна, волнуясь и розовея. – Бриджит работает в издательском бизнесе, не правда ли, Бриджит?
– Да, действительно, – сказала я зачем-то, как будто звоню на радио и намереваюсь спросить Юну, могу ли я в эфире «передать привет» моим друзьям Джуд, Шерон и Тому, моему брату Джеми, всем коллегам по работе, моим маме и папе и, наконец, всем гостям на Фуршете с Карри из Индейки.
– Ну что ж, оставим молодых людей одних, – пропела Юна. – Господи! Представляю, как вам до смерти надоели все мы, старые ворчуны.
– Вовсе нет, – неуклюже возразил Марк Дарси, предприняв довольно неудачную попытку улыбнуться, после чего Юна закатила глаза, прижала руку к груди, весело и звонко хихикнула и, наконец, тряхнув головой, оставила нас в пугающей тишине.
– Я. М-м-м. Вы читаете, э-э-э… Вы читали в последнее время что-нибудь хорошее? – спросил Марк.
Ох, ради бога.
Я лихорадочно рылась в памяти, пытаясь припомнить, когда в последний раз я читала приличную книгу. Беда человека, работающего в издательстве, состоит в том, что для него читать в свободное время – это все равно что работать мусорщиком, а по вечерам копаться в корыте для свиней. Я наполовину одолела «Все мужчины с Марса, все женщины с Венеры», которую мне дала Джуд, но мне плохо верилось, чтобы Марк Дарси, хотя у него явно не все дома, уже готов признать, что он марсианин. И тут меня осенило.
– «Ответный удар», да, точно, Сьюзен Фельюди, – победно объявила я. Ха! Если уж совсем начистоту, я не читала эту книгу как таковую, но у меня такое чувство, будто я её читала, так как Шерон очень долго её проповедовала. В любом случае, это совершенно безопасный вариант: невозможно, чтобы такой ханжа в джемпере с ромбами читал пятисотст-раничный феминистский трактат.
– Ах, в самом деле? – оживился он. – Я прочитал его, как только он вышел. Вы не находите, что там довольно много предвзятой односторонней аргументации?
– Ну-у-у, не то чтобы слишком много… – перепугалась я, мучительно соображая, как бы сменить тему разговора. – Вы встречали Новый год с родителями?
– Да, – быстро ответил он. – А вы тоже?
– Да. Нет. Я была вчера на вечеринке в Лондоне. Легкое похмелье, знаете ли, – я нервно болтала, чтобы Юна и мама не подумали, что совсем уж никуда не гожусь в смысле общения с мужчинами и не могу занять беседой даже Марка Дарси. – Но я думаю, что планы на новый год чисто технически вряд ли могут воплощаться в жизнь в первый же день года, вы согласны? Поскольку… потому что этот день – продолжение кануна Нового года, курильщики уже в списке курящих, и они не могут резко бросить курить при бое часов, ведь у них в организме столько никотина. И потом, садиться на диету в первый день года – это не очень хорошая идея, потому что вы не можете есть рационально, вам надо свободно поглощать все, что необходимо, в любое время, чтобы облегчить похмелье. Думаю, было бы гораздо более разумно, если бы все начинали воплощать свои планы в жизнь второго января.
– Может быть, вам стоит что-нибудь поесть, – пролепетал Марк, а затем неожиданно ринулся к столу, оставив меня одну возле книжной полки, причем все уставились на меня и думали: «Так вот почему Бриджит не замужем. Она отталкивает мужчин».
Хуже всего было то, что Юна Олконбери и мама не могли оставить все как есть. Они вынуждали меня гулять по всей гостиной с подносами, заставленными корнишонами и сливочным шерри, в отчаянных попытках добиться, чтобы я снова попалась Марку Дарси на пути. Под конец они настолько ополоумели из-за крушения своих надежд, что, как только я со своими корнишонами оказалась в четырех футах от него, Юна прыгнула к нам через всю комнату, словно чемпион-легкоатлет, и завопила:
– Марк, прежде чем уходить, ты должен взять у Бриджит её телефон, а когда будете в Лондоне, вы сможете связаться друг с другом!
Я густо покраснела и ничего не могла с этим поделать. Я прямо чувствовала, как кровь приливает к лицу. Теперь Марк будет думать, что это я её подговорила.
– Уверен, что жизнь Бриджит в Лондоне и так уже достаточно наполнена, миссис Олконбери, – заметил он.
Хм-м-м. Не то чтобы я хотела давать ему свой номер или вообще что-нибудь. Но я не хотела, чтобы он всем вокруг недвусмысленно дал понять, что не хочет брать его. Взглянув вниз, я увидела, что на нем белые носки с рисунком, основной темой которого служили желтые пчелки.
– Может быть, я соблазню вас огурчиком? – предложила я, желая показать, что истинная причина моего приближения была основана на корнишонах и никак не связана с телефонными номерами.
– Нет, спасибо, – отказался он, посматривая на меня как-то тревожно.
– Уверены? Может быть, фаршированные оливки? – продолжала настаивать я.
– Нет, в самом деле.
– Маринованный лук в фольге? – уговаривала я. – Свекольный кубик?
– Спасибо, – сдался Марк, в отчаянии взяв оливку.
– Надеюсь, это вам понравится, – торжествовала я.
В конце вечера я заметила, как его мать и Юна что-то горячо ему доказывают, а затем они проконвоировали Марка ко мне и стояли у него за спиной, пока он натянуто говорил: «Вам нужна машина, чтобы добраться до Лондона? Я остаюсь здесь, но могу вызвать свою машину, она вас отвезет».
– Как это, сама? – удивилась я. Он заморгал.
– Господи! Марк ездит на машине компании, у него водитель, глупенькая, – объяснила Юна.
– Спасибо, очень мило с вашей стороны, поблагодарила я. – Но я собираюсь ехать утром, на одном из своих поездов.
2:00. Ах, ну почему я такая непривлекательная? Почему? Даже мужчина, который носит носки с пчелками, и тот считает меня ужасной. Ненавижу Новый год. Ненавижу всех. Кроме Даниела Кливера. Хорошо еще, что у меня есть огромная плитка шоколада из набора «Кэдбери» (она осталась на туалетном столике с Рождества), а ещё – занимательная миниатюрная баночка джина с тоником. Собираюсь все это поглотить и выкурить сигарету.
* * *
3 января, вторник
130 фунтов (ужасающе: скатываюсь к ожирению – почему? почему?), порций алкоголя – 6 (отлично), сигарет – 23 (оч. хор.), калорий – 2472.
9:00. У-ф-ф. Не могу смириться с мыслью, что надо идти на работу. Единственное, что делает её более выносимой, – я снова увижу Даниела. Но даже это неосмотрительно, поскольку я толста, у меня на подбородке прыщ, и все, чего мне хочется, – это сидеть в подушках, кушать шоколад и смотреть рождественские программы. По-моему, это неправильно и несправедливо: Рождество, с его совершенно не поддающимися контролю финансовыми проблемами и эмоциональными стрессами, сначала навязывают вам против всякой вашей воли, а затем грубо отнимают как раз в тот момент, когда вы уже начинаете к нему привыкать. Я и впрямь уже начала получать удовольствие от ощущения, что повседневный рабочий процесс приостановлен и нормальное мое состояние – это лежать в постели сколько хочется, совать в рот все что душе угодно и употреблять алкоголь в любое время, когда бы он случайно ни попался на моем пути, даже утром. И вдруг сейчас нам всем предлагается резко подтянуться, как будто мы тощие молодые борзые.
22:00. У-ф-ф. Перпетуя, которая слегка старше меня и поэтому считает, что имеет право меня поучать, была в своем самом несносном настроении и всеми командовала. Она неумолимо приближалась к точке наивысшей скукотищи, рассказывая о новой недвижимости стоимостью в полмиллиона фунтов, которую собирается приобретать на пару со своим богатым-но-перекормленным приятелем Хьюго: «Н-да, н-да, ну, там действительно окна на север, но они как-то ужасно умно устроили освещение».
Я тоскливо разглядывала её обширный выпуклый зад, обтянутый узкой красной юбкой, да ещё и перевязанный поясом причудливого полосатого длинного жакета. Все-таки какой же это подарок судьбы – родиться с таким чудовищным самомнением! Перпетуя может быть размером с «рено-эспао», и это её нисколько не опечалит. Сколько часов, месяцев, лет провела я в заботах о своем весе, а счастливая Перпетуя в это время искала по всей Фулхем-роуд светильники с основанием в виде фарфоровых кошечек. И все же она не имеет представления об источнике счастья. Исследования показали, что счастье проистекает не от любви, здоровья или денег, но от стремления к достижению цели. А что есть диета, если не такое стремление?
По дороге домой, противясь окончанию праздников, я купила пакет уцененных елочных украшений из шоколада и бутылку шипучего вина за 3, 69 фунта – то ли норвежского, то ли пакистанского – в общем, откуда-то оттуда. Все это я жадно проглотила под огоньками рождественской елки, сопроводив ещё парой пирожков с мясом, остатками торта и жирного сыра «Стильтон». При этом я смотрела «Жителей Ист-Энда», пытаясь вообразить, что это рождественская программа.
Правда, теперь мне стыдно и омерзительно. Я прямо-таки чувствую, как жир лезет у меня из ушей. Ну да ладно. Иногда необходимо дойти до крайней, токсической степени ожирения, чтобы затем возродиться из пепла, как птица Феникс, очищенной, со стройной фигурой Мишель Пфайфер. С завтрашнего дня начинаю соблюдать спартанский режим красоты и здоровья.
М-м-м-м. Даниел Кливер… Обожаю его дьявольски распущенное выражение лица, при том что он оч. умен и преуспевает. Сегодня он оч. забавно рассказывал всем о своей тетушке, которая решила, что ручка для скалки из оникса, подаренная ей на Рождество его матушкой, на самом деле – модель пениса. Меня это действительно оч. рассмешило. А ещё он поинтересовался в довольно кокетливой манере, получила ли я в подарок на Рождество что-нибудь хорошее. Может, стоит завтра надеть короткую черную юбку? Подумаю.
* * *
4 января, среда
131 фунт (аварийное положение – похоже, что жир накапливался где-то в организме в течение всех рождественских праздников, а теперь медленно высвобождается и рассредоточивается под кожей), порций алкоголя – 5 (уже лучше), сигарет – 20, калорий – 700 (оч. хор.).
16:00. Офис. Чрезвычайная ситуация. Только что по мобильному позвонила Джуд, обливаясь потоками слез, и в конце концов умудрилась объяснить дрожащим голосом, что ей сейчас пришлось отказаться от присутствия на заседании Правления (Джуд – глава отдела фьючерсов в брокерской конторе «Брайт-лингс»), поскольку она еле-еле сдерживала слезы, а теперь она сидит в женском туалете, как в ловушке, у неё глаза, как у Элиса Купера, и нет с собой косметички. Ее приятель, Подлец Ричард (самовлюбленный моральный импотент), с которым Джуд встречалась восемнадцать месяцев, бросил её после того, как она спросила, не хотел бы он поехать с ней куда-нибудь на выходные. Типичная ситуация, но Джуд, как и следовало ожидать, винила во всем только себя.
– Я зависима от мужчин. Я слишком многого требовала, пытаясь скорее справиться с собственными комплексами, чем удовлетворить нормальные потребности. О, если бы я только могла повернуть время вспять!
Я немедленно позвонила Шерон, и экстренный саммит в «Кафе Руж» был назначен на 18:30. Надеюсь, мне удастся удрать незаметно, чтобы эта чертова Перпетуя не подняла шума.
23:00. Тяжелый вечер. Шерон сразу же пустилась излагать собственную теорию по поводу ситуации с Ричардом: «типичное запудривание мозгов», а это явление распространяется среди мужчин, которым за тридцать, со скоростью лесного пожара. Расстановка сил слегка меняется, считает Шеззер, когда женщины плавно перескальзывают из третьего десятка в четвертый. Даже самая неистовая распутница теряет всю свою энергию после первых же приступов экзистенциального страха: она боится, что умрет в одиночестве и через три недели найдут её хладное тело, наполовину съеденное голодной любимой овчаркой. Стереотипные представления о старых девах, прялках и полной сексуальной непригодности наваливаются исподтишка и заставляют женщину чувствовать себя идиоткой, сколько бы времени она ни проводила в мыслях о Голди Хоун и Сьюзен Сарандон.
– А такие мужчины, как Ричард, – негодовала Шерон, – пользуются этой женской слабостью, чтобы отлынивать от конкретных действий, зрелых поступков и от естественного развития отношений между мужчиной и женщиной.
К тому времени мы с Джуд уже шипели на нее, чтобы она говорила потише, и старались спрятаться за воротниками пальто. В конце концов, нет ничего более непривлекательного для мужчины, чем радикальный феминизм.
– Как он осмелился утверждать, что ты слишком далеко зашла, попросив его провести с тобой выходные? – вопила Шерон. – Да о чем он говорит?
В рассеянности замечтавшись о Даниеле Кливере, я позволила себе предположить, что не все мужчины такие, как Ричард. И тут Шерон зарядила длинный список наших подруг, наглядно демонстрировавший широкое распространение среди мужчин склонности к запудриванию мозгов. У одной мужчина, с которым она встречается вот уже тринадцать лет, отказывается даже обсуждать возможность совместной жизни. Другая четыре раза вышла со своим приятелем на люди, а затем он бросил её, решив, что их отношения зашли слишком далеко. Третью парень преследовал три месяца с пылкими предложениями руки и сердца, а через три недели после того, как она поддалась на уговоры, жених испарился и возобновил всю процедуру с её лучшей подругой.
– Мы, женщины, ещё очень уязвимы, потому что мы – первое поколение, осмелившееся отказаться от компромиссов между любовью и собственной экономической независимостью. Через каких-то двадцать лет мужчины не посмеют и близко к нам подойти со своим запудриванием, потому что мы будем смеяться им в лицо! – бушевала Шерон.
И в этот момент в кафе заглянул Алекс Уокер (они с Шерон работают в одной фирме) в компании сногсшибательной блондинки, которая была раз в восемь привлекательнее его. Легкой походкой он приблизился к нам, чтобы поздороваться.
– Это твоя новая подружка? – поинтересовалась Шерон.
– М-м-м. Ну-у-у… Понимаешь, она-то думает именно так, но мы не выходим на люди, мы просто спим вместе. На самом деле, давно бы уже пора прекратить все это, но м-м-м… – сообщил Алекс, очень довольный собой.
– Так-так. Вот о чем я и говорю. Ах ты трусливая, бестолковая маленькая сволочь! Что ж. Я собираюсь побеседовать с этой женщиной, – заявила Шерон, поднимаясь со стула.
Я силой удерживала её, пока Алекс в панике отступал, чтобы продолжить, свое недостойное поведение.
В конце концов мы втроем выработали стратегию для Джуд. Она должна перестать бить себя по башке книгой «Женщины, которые слишком сильно любили», а вместо этого больше размышлять в направлении трактата «Все мужчины с Марса, все женщины с Венеры», что поможет ей не рассматривать поведение Ричарда как подтверждение собственной неполноценности и чрезмерной любви, а относиться ко всему так, будто он – марсианский попрыгунчик на резинке, которого надо подальше отбросить, чтобы его быстро притянуло обратно.
– Хорошо, но значит ли это, что я должна ему позвонить, или нет? – сомневалась Джуд.
– Нет, – отрезала Шерон в ту же секунду, как я произнесла «да».
Когда Джуд ушла – потому что ей надо вставать в 5:45, чтобы успеть забежать в спортзал и совершить шопинг перед работой, которая у неё начинается в 8:30 (кошмар!), – мы с Шерон неожиданно преисполнились скорби и ненависти к себе, поскольку не предложили Джуд избавиться от Подлеца Ричарда просто потому, что он подлец. Но затем Шерон заметила, что в последний раз, когда мы так поступили, они потом снова сошлись, и Джуд в припадке примирительной откровенности передала ему все наши слова, так что теперь мы дико смущаемся каждый раз, когда встречаемся с ним и он про себя называет нас Сучьими Королевами Ада. Впрочем, Джуд утверждает, что это недоразумение, поскольку, хотя мы уже и открыли в себе свою Сучью Сущность, но все же ещё не выпустили её наружу.
* * *
5 января, четверг
129 фунтов (великий прогресс – 2 фунта сгорели самопроизвольно от радости и перспективы секса), порций алкоголя – 6 (оч. хор. для вечеринки), сигарет – 12 (продолжаю работу над собой), калорий – 1258 (любовь искоренила потребность в обжорстве).
11:00. Офис. О боже! Только что Даниел Кливер послал мне сообщение. Я пыталась работать над своим резюме так, чтобы не заметила Перпетуя (готовилась делать карьеру), и вдруг в верхней части экрана вспыхнула надпись «Вас ожидает сообщение». Обрадовавшись (чему угодно – я радуюсь всему, что не касается работы), я быстро нажала кнопку приема сообщения и чуть не подскочила до потолка, когда увидела в конце подпись «Клив». Первой моей мыслью было, что он залез в мой компьютер и обнаружил, что я не особо напрягаю себя работой. Но затем я прочитала сообщение:
Сообщение для Джонс
Вы, очевидно, забыли надеть юбку.
Как мне кажется, в вашем договоре
найма абсолютно ясно сказано, что
персонал должен в любое время быть
полностью одет.
Клив
Х-х-а! Вне всякого сомнения, он заигрывает со мной! Я немного подумала, делая вид, что изучаю невероятно скучную рукопись какого-то графомана. Я никогда раньше не посылала сообщений Даниелу Кливеру, но какая же это блестящая идея – использовать локальную сеть! Можно нахально и неформально общаться даже с босом! И этим можно заниматься сколько угодно! Вот мой ответ:
Сообщение для Клива
Сэр, я потрясена вашим сообщением. До тех пор пока юбку вполне можно описать как маленькую с точки зрения её длины (а бережливость – главный принцип нашей редакции), считаю грубым искажением называть вышеозначенную юбку отсутствующей и рассматриваю возможность обращения в профсоюз.
Джонс
В безумном волнении я ждала ответа. Ну конечно! Быстро вспыхнула надпись «Вас ожидает сообщение». Нажимаю кнопку:
Если кто-либо по недомыслию взял с моего стола отредактированную рукопись «МОПЕД КАФКИ», ОГРОМНАЯ ПРОСЬБА, имейте совесть и немедленно верните. Диана
А-х-х-х. И потом: черт!
Полдень. Боже! Даниел не ответил. Наверное, он в ярости. А вдруг он серьезно писал насчет юбки? О, боже, боже! Меня сбил с толку неформальный способ связи через локальную сеть, и я нагрубила боссу.
12:10. А может, он его ещё не получил? Если бы только можно было вернуть сообщение! Думаю, стоит выйти прогуляться и посмотреть: вдруг удастся забраться в кабинет Даниела и стереть сообщение.
12:15. Х-х-а! Все объяснилось. У него сидит Саймон из отдела маркетинга. Когда проходил мимо, взглянул на меня. Ага! Ага-ага-ага! «Вас ожидает сообщение»:
Сообщение для Джонс
Если прогулки мимо моего кабинета
были попытками продемонстрировать
присутствие юбки, могу лишь сказать,
что они с треском провалились. Юбка
бесспорно отсутствует. Может быть, она
нездорова?
Клив
И немедленно снова загорелась надпись «Вас ожидает сообщение».
Сообщение для Джонс Если юбка действительно нездорова, пожалуйста, выясните, сколько дней отпуска по болезни она брала за предыдущий год. В последнее время нерегулярный характер её появления на рабочем месте вызывает подозрения в симуляции. Клив
Сразу же отвечаю:
Сообщение для Клива
Легко доказуемо, что юбка ни болеет, ни отсутствует. Потрясена повышенным интересом администрации к юбке. Подобные навязчивые идеи вызывают подозрения в том, что больна скорее администрация, нежели юбка. Джонс
Хм-м-м. Думаю, последний кусок я вычеркну – в нем можно усмотреть обвинение в сексуальном домогательстве, а мне оч. нравится терпеть сексуальные домогательства от Даниела Кливера.
Ой-ей-ей. Только что Перпетуя подошла сзади и начала читать у меня через плечо. Я еле успела переключить экран, и все же совершила большую ошибку, поскольку на нем снова возникло мое резюме.
– Будь добра, дай знать, когда закончишь заниматься этим, – Перпетуя мерзко ухмыльнулась. – Мне неудобно при мысли, что тебе не хватает работы.
И через секунду она уже была на безопасном расстоянии с телефонной трубкой:
– Честно говоря, мистер Беркетт, зачем делать не три спальни, а четыре, если все равно ясно, что, как только мы переедем, четвертая спальня превратится в сушилку для белья?
А я вернулась к работе. Вот что я собираюсь ответить:
Сообщение для Клива Легко доказуемо, что юбка ни болеет, ни отсутствует. Потрясена откровенно повышенным интересом администрации к юбке. Рассматриваю возможность обращения в суд, в газету и т.д.
Джонс
Вот тебе и раз. Ответ был такой.
Сообщение для Джонс
Отсутствует, Джонс, а не отсутствует. Откровенно, а не откровенно. Постарайтесь, пожалуйста, хотя бы изредка соблюдать орфографию. И хотя я безусловный приверженец традиционного, а не адаптированного языка, может быть, вам все же поможет компьютерная проверка орфографии этой неустойчивой формы коммуникации. Клив
Я была дико подавлена, но тут Даниел вместе с Саймоном прошел из отдела маркетинга и, подняв бровь, бросил очень сексуальный взгляд на мою юбку. Обожаю чудесную локальную компьютерную связь! Правда, мне необходимо поработать над орфографией. Как-никак, я все же дипломированный специалист по английскому.
* * *
6 января, пятница
5:45. Моему счастью нет предела. Увлекательное общение через компьютер относительно присутствия или отсутствия юбки продолжалось весь рабочий день. Не могу поверить, что почтенный босс и в самом деле отвлекся от работы. С Перпетуей (а это мой второй босс) получилось нехорошо, так как она поняла, что я пересылаю сообщения, и оч. рассержена. Но тот факт, что я связывалась непосредственно с боссом, вызывал у меня противоречивое чувство спокойствия, ведь это явно та область, где, как понимает любой разумный человек, инициативу проявляет босс.
Последнее сообщение гласило:
Сообщение для Джонс
Хотелось бы навестить больную юбку на выходных. Пожалуйста, сообщите её координаты и не ссылайтесь на отсутствие информации, просто положитесь на написание «Джонс» и поищите его в файле. Клив