Вступление
Если бы Вацлав хотел сбежать из Праги, то непременно бы сбежал, вот только куда… После инцидента Панхеи, когда один сумасшедший отправил губительный сигнал на встроенный во все аугментации и протезы чип, из-за которого люди, у которых был он встроен, просто-напросто сошли с ума и стали нападать на других людей, Вацлав потерял связь со своей роднёй, и как он ни пытался выяснить, что случилось с его мамой и папой, то постоянно заходил в тупик. Чешская республика больше всего пострадала от этого инцидента и, несмотря на свою толерантность ко всем людям, начала чистку, лишая всех аугментированных людей не только прав, но и самого необходимого для них препарата — нейропозина - и отправляя их в специально созданное для них гетто — Город Големов. Вацлаву повезло, что его не лишили лицензии и не отправили в этот концлагерь. Весь этот негатив только усилился, когда Чешская республика поддержала пакт ООН «Восстановление человечества» — он озвучивает идеи того, что всех людей с протезами и аугментациями навечно отделят от так называемых «чистых». Но аугментированные люди жили так, как будто ничего не происходит, вот и Вацлав пытался жить одним оптимизмом. У него бы вышло, если бы не ночные кошмары и грузинская группировка «Двали», чей заместитель всеми правдами и неправдами пытается выудить у несчастного Коллера, какой секрет хранит его босс. Отар Ботковели ещё тот ненавистник аугов, и Вацлав не представлял себе, что было бы, если Отар узнал, что босс, который вдобавок ещё принимает в чисто грузинскую банду русских, является аугментированным.
Честно сказать, если бы не вся эта заварушка вокруг аугов, Вацлав ни за что бы не согласился помогать боссу грузинской мафии, но Радич Николадзе хорошо платит ему за то, что тот обслуживает его аугментированную ногу, а поскольку остальные пациенты куда-то исчезли, и денег у Коллера на жизнь практически не осталось, то он и взялся за столь рисковое дело. Вся жизнь Вацлава после инцидента превратилась в сплошной ночной кошмар, он и сам не заметил, как всё полетело в тартарары, а ведь до этого было всё хорошо: любимые родители, которые после несчастного случая, который произошёл с их сыном в детстве, обили немало порогов, чтобы достать сыну лучшие протезы, учёба (сначала в школе, а потом и в институте рядом с домом, и под конец получение двух докторских степеней) и работа в клинике «Протез», а затем знакомство со многими влиятельными людьми. И что теперь? Где это всё? Мало того, что Вацлав не знал, что стало с его родителями, так и ещё уход в подполье и безвестность.
— Что с тобой стало, чувак? — печально вздохнул Вацлав, глядя на себя в зеркало, откуда на него смотрел потрёпанный парень с печальными, но всё ещё ясными карими глазами, длинной чёлкой, спадающей на глаза, в давно потёртых джинсах, клетчатой рубашке и в запачканном маслом лабораторном халате без рукавов. Вацлав сам являлся аугом, у него вместо обеих рук стоят протезы, которые он слегка модифицировал. То, что он не стал марионеткой в руках того безумца с Панхеи — его личная заслуга, он не поддался на уговоры знакомых и не монтировал на «новые руки» тот злосчастный чип, но люди на улицах об этом не знали, и каждый раз, когда Вацлав выходил из своего подвала просто подышать свежим воздухом или же за едой, каждый проходящий мимо «чистый» называл его… нет, не аугом, это не оскорбление для таких, как Коллер, а называл железякой. Во взгляде некоторых агрессивных ненавистников аугов Вацлав мог прочитать: — «Когда уже тебя в Город Големов заберут» или «Когда ты издохнешь уже» и так продолжалось изо дня в день, пока Вацлав не узнал из новостей, что британский миллиардер и филантроп Натаниэль Браун, который погорел на идее создания города-утопии для аугментированных «Рабии», взялся за более реалистичный проект, а точнее, взялся вывезти всех аугментированных из Чешской республики в те места, где к ним будут относиться хорошо. Вот только у этого филантропа была своя философия, он заявил, что первыми он вывезет отсюда всю интеллигенцию, включая врачей, поваров, инженеров и прочих, и Вацлав как раз был в их числе.
-Что ж, тем, кого он временно сделает беженцами, нужна будет помощь в починке их аугментаций и протезов, а я тут единственный оставшийся специалист в этом деле, — решил Вацлав, и найдя в интернете телефон мистера Брауна, тут же связался с ним. Вацлав решил, что это единственный шанс бежать из ада, в который превратилась некогда любимая им родина, и решил присоединиться к беженцам. Он просто устал от постоянного давления со стороны Двали, косых взглядов в его сторону, и небрежной, обидной брошенной в его сторону фразы: «Когда уже тебя заберут в Город Големов». Коллер был на седьмом небе от счастья, когда Натаниэль Браун согласился вывезти его из Праги, и сообщил, когда за Вацлавом придут его люди, чтобы отвести его к самолёту
Когда кошмары спасают жизнь
На следующее утро за Вацлавом пришли двое, и это были не полицейские, люди Двали или же какие-то спецслужбы, это была пара гражданских лиц, которые сказали ему, что они пришли от господина Брауна. Вацлав прекрасно понимал, что его разговор по инфолинку с господином Брауном был не защищён, и что его мог подслушать каждый, кому не лень, и даже Двали. Он немного замялся, не зная, какой конкретно задать вопрос пришедшим за ним людям, чтобы узнать, правда они пришли от господина Брауна или нет.
— Вижу, Вы в замешательстве, господин Коллер, но я уверяю Вас, мы от господина Брауна, а чтобы у окружающих не возникли лишние вопросы, то нам пришлось приехать за Вами в таком виде, — сказал один из пришедших.
— Возьмите с собой всё самое необходимое, включая хороший запас нейропозина, путь будет долгим, — сказал второй.
— Ага, я сейчас, чуваки — улыбнулся Коллер и побежал собирать вещи. Он не знал, куда именно его и остальных повезут, поэтому взял с собой старый потрёпанный чемодан своего деда, который он нашёл в доставшейся ему в наследство книжной лавке, и вместе с вещами запихнул туда свои инструменты. Весь имеющийся запас нейропозина Коллер распихал по карманам, после глубоко вздохнул и, окинув взглядом свою подпольную лабораторию, поднялся наверх. Перед тем, как сесть в машину и улететь, не зная куда, он напоследок окинул взглядом свою книжную лавку.
— Не переживайте так, господин Коллер, вы сюда ещё вернётесь, — вежливо сказал один из людей мистера Брауна.
— Надеюсь, — вздохнул Вацлав, — магазин по наследству достался.
Вацлав не был настроен на разговоры со своими спасителями, он слишком выдохся, слишком устал, чтобы задавать вопросы типа: «Куда мы полетим», в любом случае, там к нему будут относиться как к человеку, и железкой точно не обзовут.
— Простите, но у Вас есть родители, мистер Коллер. Я к тому, что Вы можете с ними связаться или дать их адрес нам, чтобы мы отвезли Вас к ним, — спросил второй человек.
— Это бесполезно, я даже не знаю, живы ли они, — печально ответил Вацлав, глядя в окно. На подъезде к аэропорту Вацлав задремал, опёршись на правую руку, и проснулся только тогда, когда ему сообщили, что он на месте.
Вацлав летел не один, вместе с ним летели другие аугментированные люди, которых он раньше не видел. Все эти люди были истощены и напуганы, похоже, господин Браун подобрал их прямо с улиц. Им повезло меньше, чем Вацлаву, у него хотя бы не отняли дом, в котором был и книжный магазин и его подпольная клиника. Люди, которые привезли Вацлава к самолёту, взяли его чемодан и помогли подняться на борт. Это точно не люди Двали, которые под благими намерениями продавали аугментированных в рабство богатым извращенцам, люди, работающие на Натаниэля Брауна, заботятся о благополучии аугментированных и даже помогают им ступить на борт. Среди аугментированных граждан Праги были только взрослые мужчины, женщин и детей, похоже, вывезли днём ранее.
— Прощай, Прага, ты многому меня научила, много дала, но ты изменилась, — печально попрощался с некогда родным городом Вацлав, когда самолёт начал взлетать.
Утром Коллер сделал себе укол нейропозина, поэтому он не беспокоился насчёт того, что его аугментации откажут, поэтому он расслабился и смотрел как его родная Прага медленно исчезает внизу.
— Уже скучаете, сэр? — обратился к Вацлаву один из пассажиров.
— Абсолютно нет, — ответил Вацлав. Надо было как-то отвлечься от долгого перелёта, спать Коллеру не хотелось, а иначе кошмары вновь будут сниться, поэтому он решил заговорить с обратившимся к нему пассажиром. Как оказалось, этого человека звали Пётр Новак, и раньше он работал поваром в некогда элитном ресторане.
— Меня зовут Вацлав Коллер, — начал было Вацлав.
— Тот самый юный гений! — удивился Пётр, — те, кто когда-то заходил в ресторан, где я работал, многого говорили про Вас.
— Всё это в прошлом, — печально вздохнул Вацлав.
— Нет, всё ещё впереди, не кисни, приятель, — сказал Пётр и похлопал Вацлава по плечу.
— Хотелось бы не киснуть, чувак, — пытался улыбнуться Вацлав.
Коллер не заметил, как в процессе разговора он уснул, хотя и пытался не засыпать в полёте. Как ни странно, но кошмары ему не снились, а может, он подсознательно настраивал себя на то, что всё будет хорошо. Ну как бывает, людям снится то, о чём они во сне думают, а Вацлав думал о своих родителях, вот ему и снилось, что, как только он сходит с трапа самолёта, его встречают его мама и папа, и он, как мальчишка, который был разлучён с родителями, бросается им в объятия, и вроде всё хорошо, но в память опять врезается та авария, из-за которой Вацлав потерял обе руки. Это главный ночной кошмар в его жизни, и эта авария оставила огромный отпечаток в душе Вацлава, нарисованная на его протезах кровь, лишь застывший крик души. Тут Вацлав почувствовал холод и резкую боль по всему телу. Коллер не понимал, откуда пришли эти боль и холод, и подумал, что ему это снится, но это был не сон, и от этого он открыл глаза. Он обнаружил себя лежащим на обломках самолёта, оба пилота и другие пассажиры были мертвы, и только он один остался жив. Вацлаву на данный момент казалось, что он всё ещё спит, но боль в теле говорила, что это не сон.
— Что произошло? — подумал Вацлав и начал осматриваться по сторонам. Когда Коллер полностью пришёл в себя, то тут же начал искать свой чемодан, чтобы надеть тёплые вещи и не замёрзнуть, но чемодана он в самолёте не обнаружил.
— Нет, только не это! Нейропозин, нужно найти его! — пронеслось в мозгу у Вацлава, и он начал осматривать обломки самолёта в поисках необходимого всем аугам лекарства, но потом он вспомнил, что лекарство находится у него в карманах, и успокоился. Кругом была непроглядная белая мгла и пронизывающий до костей ветер, а ещё горы. Кажется, пилот не заметил на горизонте скалу и врезался в неё. Шатаясь из стороны в сторону, Коллер начал осматриваться по сторонам в поисках места, где можно укрыться от бури, и тёплой одежды. Тёплый свитер Вацлав обнаружил только у пилота самолёта.
— Прости, чувак, но мне самому нужен этот свитер, — пробубнил себе под нос Вацлав и начал раздевать пилота, также Коллер забрал себе тёплые ботинки и тёплые штаны. Взяв вещи, Вацлав тут же отнёс их в обнаруженную им пещеру и надел одежду пилота поверх своей. Нужно было что-то сделать, чтобы не замёрзнуть окончательно, и немного согревшись в новой одежде, Вацлав стал искать дрова для того, чтобы развести костёр, но в месте, куда упал самолёт, оказались только превратившиеся в ледяные палки сучья дерева. Коллер с горем пополам разломил палки, продолжил искать, что бы ещё положить в костёр, но ничего не нашёл.
— Что же, надеюсь, мне этого хватит, — вздохнул Вацлав и вернулся в пещеру. Зажигалка ему не нужна, и трут тоже, так как в его руку был встроен сварочный аппарат, на который и понадеялся Вацлав. Он попытался зажечь огонь, но встроенный в его протез сварочный аппарат не срабатывал.
— Чёрт, чёрт, только не это, только не сейчас, — выругался Вацлав. Встав с пола пещеры, Вацлав стал осматривать обломки самолёта и останки пассажиров на наличие зажигалки или хотя бы спичек, но ни того, ни другого не обнаружилось. Вот ведь насмешка судьбы - сбежать из Праги, чтобы сгинуть неизвестно где. Ветер заметно усилился, и Вацлав вновь почувствовал, что замерзает, огонь пришлось разводить с помощью двух прутиков, как раньше, но дрожь по всему телу не давала ему нормально развести костёр, это может показаться странным, но Коллер вдруг почувствовал, как закоченели его ручные протезы, и руки дрожали так, что невозможно было потереть палочки друг о друга.
— Ну же, Коллер, соберись с духом, — стуча зубами, проговорил себе Вацлав, всё ещё пытаясь зажечь огонь. Когда ему удалось зажечь огонь, он вздохнул с облегчением и подсел к огню поближе, чтобы согреться. Снаружи начало темнеть, что придавало этому месту зловещую ауру, за которой могли скрываться не только голодные звери. Немного согревшись, Вацлав попытался активировать свой инфолинк, но он сильно барахлил, как будто что-то мешало выйти на связь со спасателями или же мистером Брауном.
— Что же тут творится? — подумал Вацлав, — неужели это всё из-за бури, или тут происходит нечто другое?
Вацлав проснулся поутру, костёр к этому времени уже погас, но Коллер не чувствовал холода, он смог хорошо согреться во время сна, поэтому он, взяв себя в руки, решил продолжить путь, в надежде найти хоть какой-нибудь посёлок, чтобы оттуда подать сигнал о помощи, уж тогда-то его точно найдут.
Схватка с природой
Выбравшись из пещеры, Вацлав начал осматриваться, чтобы понять, что делать дальше. Он понял, что то место, где потерпел крушение самолёт, было небольшим плато, а наверху, похоже, равнина, которая уходит неизвестно куда. Единственная загвоздка состояла в том, что до этой равнины нужно как-то добраться. Единственный способ туда попасть — это забраться по немногочисленным упавшим деревьям и уступам. Найдя одно из таких подходящих деревьев и тяжело вздохнув, Коллер начал свой подъём в гору. Ноги предательски скользили, грозя соскользнуть и упасть, благо не в пропасть.
— Давай, Коллер, ты справишься и с этим, ведь ты как-то и до этого справлялся, — мысленно подбадривал себя Вацлав. Наконец Вацлав поднялся чуть выше того места, где он обнаружил себя лежащим среди обломков самолёта и трупов пассажиров и пилота. Дальше путь был ещё более опасным, надо было забираться по уступам, а внизу пропасть. Собрав всю свою волю в кулак, Коллер продолжил взбираться в гору, цепляясь неприспособленными для лазания по горам аугментированными руками. Коллер, проливая не одну каплю пота и затаив дыхание, цеплялся за немногочисленные уступы и старался не смотреть вниз. Он чувствовал, как дрожат его руки, хотя это была не дрожь в руках, скорее, это дрожь по всему телу. Он прошёл только малый участок пути, ему казалось, что гора буквально издевается над ним и удлиняется. Вацлав чувствовал, как рвётся надетая на его худощавое тело одежда, когда он вплотную касался холодной скалы.
— Ты сможешь, Вац, точно сможешь, — всё подбадривал себя он.
Найдя безопасный выступ, Коллер остановился, чтобы перевести дыхание, тут можно было не беспокоиться, что упадёшь в пропасть, так как выступ был небольшим плато. Забравшись на середину этого плато, Вацлав лёг на спину и пытался привести своё дыхание в порядок. У него не получалось, он дышал так, как будто пробежал стометровый марафон, а его сердце колотилось, как бешеное. Вдобавок налетевший, словно ниоткуда, ветер заставил Коллера поёжиться, прижимая ноги и руки к телу.
— Я так точно сдохну нафиг, — выругался про себя Коллер, и опираясь о землю, встал на ноги. Коллер поднял голову, чтобы посмотреть, сколько ему ещё ползти наверх. Осталось ещё чуть-чуть, но уступы, ведущие наверх, были ещё уже, чем те, которые вели к этому плато. Наверху, возле упавшего дерева, Вацлав заметил лежащие на земле крыло самолёта и часть кабины.
— Они все мертвы, но почему же я выжил? — задался Вацлав вопросом. Прижавшись вплотную к скале, Вацлав продолжил подъём, сквозь порванную одежду Коллер чувствовал холод. Ему казалось, что все его аугментации замёрзли, надо бы сделать укол нейропозина, чтобы не лежать неизвестно где с отказавшими протезами и аугментациями. Тут Вацлав неосторожно ступил на выступ, и он обвалился под его ногой. Перед глазами Вацлава словно вся жизнь пролетела, когда он почувствовал, что вот-вот упадёт в пропасть, а подсознание предательски и с издёвкой вопило:
«Это твой последний путь. Ты погибнешь тут, как и все». Пальцы рук Вацлава также предательски разжались, и он полетел вниз. Жизнь ему спасло то, что он остатками свитера и куртки зацепился за выросший из скалы сук, и повис на нём. Какая-то высшая сила, если она существует, вновь спасла его от смерти.
— Нет, я тут так просто не умру, — сказал себе Вацлав и, ухватившись руками за сук, вновь продолжил взбираться на гору. Наконец, через пару опасных уступов, он залез наверх и стал жадно вбирать ноздрями воздух. Когда дыхание пришло в норму, Вацлав попытался встать на ноги, но, почувствовав резкую боль в ноге, тут же присел на землю. Нужно было чем-то перевязать ногу, а также обработать рану. Дрожа всем телом, Вацлав дошёл до остатков кабины самолёта и заглянул туда. По всем бортовым показателям у самолёта с вертикальной посадкой просто замёрзло топливо, и он, не долетев до цели, просто рухнул на землю, не было даже взрыва, холод не позволил топливу взорваться. Как такое возможно, чтобы у «сверхсовременного» самолёта, приспособленного для перелётов в тяжёлых условиях, замёрзло топливо? Осмотрев остатки кабины пилота, Вацлав обнаружил аптечку, а в ней чистые бинты и антисептики.
— То, что нужно, — решил Коллер и забрал всё содержимое аптечки. Присев на время на остаток крыла самолёта, Вацлав осмотрел больную ногу, рана была глубокой и из неё начала сочиться кровь. Закусив губу, Коллер дрожащими руками прыснул немного антисептика на коленку, от чего заболело всё тело, и стараясь не потерять от боли сознание, перемотал ногу бинтом. Как только боль утихла, Вацлав продолжил обыск кабины, где обнаружил консервированный суп и батончик шоколада. Суп он оставил на потом, а шоколад съел за милую душу, приятная сладость во рту придала Колллеру сил, и он решил продолжить свой путь.
Всё ещё чувствуя холод, Вацлав шёл по небольшой тропинке между деревьев, попутно собирая сухие ветки и кору, которые попадались ему на пути. Всё это понадобится для разжигания костра. Тропинка закончилась пещерой, в которой на время остановился Коллер, чтобы вновь немного обогреться и подумать, что делать дальше. В пещере он обнаружил неприятный сюрприз — труп замерзшего человека. Судя по рюкзаку, он пытался покинуть это место, но не смог одолеть холод и в один миг закоченел.
— Да что тут происходит?! — задался Коллер вопросом. Нужно сменить одежду, а то самому можно закоченеть. Коллер сам не осознал того, как из мирного и дружелюбного инженера в области аугментаций превратился в мародёра, снимая с трупа бедолаги одежду и обыскивая его рюкзак на предмет еды и медикаментов.
— Прости, чувак, — печально произнёс Вацлав, надевая одежду с трупа. Сам Вацлав не понимал, кому было посвящено это«Прости чувак» — трупу, которому всё равно, или же самому Коллеру, за то, что он так опустился, что как стервятник «объедает последнее». Остатки ободранной одежды Вацлав пустил на нитки и тряпки, они ещё пригодятся, но что делать с ногой, из которой всё ещё сквозь бинты сочилась кровь? Вацлав собрал небольшой костёр и вновь пытался зажечь сварочный аппарат на правой руке. Он всё ещё не работал. Благо в рюкзаке того бедняги оказалась зажигалка с остатками топлива и Вацлаву удалось разжечь огонь и сменить бинты на раненой ноге. Старые бинты он сжёг, чтобы не привлечь внимание диких животных. Не став ждать, когда всё догорит, Вацлав с помощью снега затушил костёр и, взяв недогоревшие остатки, продолжил свой путь.
Выход из пещеры Коллер нашёл, но дороги или хотя бы тропинки, которая вела к какому-нибудь поселению, не было, поэтому Вацлав без оглядки шёл по снежным пластам, периодически проваливаясь в снег, пока не дошёл до заброшенной железнодорожной станции. Всё это: неработающий сварочный аппарат, встроенный в протез руки, инфолинк с помехами, замёрзшие насмерть люди, а ещё опрокинутый железнодорожный вагон и виднеющиеся вдали брошенные машины, - походило на последствия ядерной зимы или ещё какого-нибудь бедствия. В надежде найти в опрокинутом вагоне еду, Вацлав похромал туда, но, как только он ближе подошёл к вагону, ему навстречу вышли голодные волки. Все три зверя, чувствуя через повязку на ноге Вацлава кровь, скалясь, стали подходить к перепуганному Коллеру.
— Только не это, у меня даже ружья нет, — испуганно подумал Коллер. Волки, чувствуя своё превосходство над Коллером, продолжили приближение к нему. Вацлаву ничего не оставалось, как забежать в полуразрушенную хижину на вокзале и спрятаться. Волки пустились за ним, но Коллеру удалось захлопнуть перед их носом дверь.
— Ты тут сгинешь, — издевательски говорил рассудок Вацлава.
— Нет, нет, это не я, уйди из моей головы, — схватившись за голову, произнёс Вацлав. Отдышавшись, Вацлав выглянул в окно. Волки всё ещё продолжали стоять возле двери, дожидаясь, когда Вацлав умрёт и можно будет поживиться его плотью. Встав на ноги, Вацлав стал разыскивать то, чем можно отпугнуть волков. Ружья тут не было, зато он нашёл пару газет и топорик для колки дров. Взяв топорик, Вацлав разрубил стулья и стол в хижине, потом поджёг ножку от стула и бросил её волкам. Волки не уходили, похоже, они были так голодны, что не боялись огня. Другого выхода не было, действуя на адреналине, Вацлав остатками топлива в зажигалке поджёг другую ножку от стула и, взяв в руки топорик для дров, в одиночку пошёл на волков, размахивая перед их носом огнём. Запахло волчьей кровью и палёной шкурой, Вацлав как мог шёл на единственного не испугавшегося его волка, тот никак не хотел отпускать Коллера, пытаясь укусить его то за протез руки, то за ногу, чувствуя кровь сквозь бинт, которым Вацлав перевязал свою ногу. Стиснув зубы, Коллер продолжал размахивать огнём и топором, пока не обрушил топор на голову зверя. Волк взвизгнул и замертво рухнул на землю, как и сам Коллер, когда у него отлил от головы адреналин. Мирный чешский инженер за такой короткий срок превратился в лютого зверя, перейдя барьер между жизнью и смертью. Придя в себя, Вацлав снял с волка шкуру, из которой можно будет сделать себе накидку, чтобы не замёрзнуть, и разрубил тушу на куски мяса. Дрожащими ногами Коллер дошёл до опрокинутого вагона. В нём он нашёл канистру из-под воды и ружьё, но увы, оно было без патронов. Коллер едва сдержал крик отчаяния, и забрав из хижины все свои вещи, продолжил идти по рельсам в надежде выйти хоть куда-нибудь