Термины интертекст и интертекстуальность, введенные в лингвистический обиход в конце шестидесятых годов французской исследовательницей Джулией Кристевой, оказались почти идеальными с точки зрения требования термину. По своей точности, однозначности, краткости и мотивированности они приближаются к идеальному термину. Они заменили такие описательные названия как влияния, источники, заимствования, реминисценции, схождения, отталкивания, традиция, отказ от традиции, следование образцу, “развитие не отца к сыну, а от дяди к племяннику” (Тынянов), которые расплывчаты по своей семантике и порой используются с оттенком оценочности. Единственным недостатком терминов интертекст и интертекстуальность является их взаимозаменяемость при использовании, что свидетельствует о том, что эти термины еще находятся в процессе становления.
Эти термины возникли при попытке лингвистов – структуралистов и постструктуралистов, определить границы текста. В своих работах Ю.М. Лотман писал о неустойчивости и размытости границ уже напечатанного текста, поскольку при определении их должны привлекаться многочисленные критерии и категории, начиная от авторских установок и концептов до эстетико-философских пристрастий эпохи, которые не всегда находят словесное выражение в тексте [9]. Таким образом, концептуальные границы текста имеют тенденцию к расширению и к образованию бесчисленного числа связей. Невозможность для отдельного текста существовать самостоятельно вне литературного, исторического и культурного контекстов приводит, по мнению Ю.М.Лотмана, к подключению его к различным знаковым системам и кодам [9]. Тенденция отдельно взятого текста существовать только во взаимосвязи с другими “разномедийными” текстами привела к возникновению “теории интертекстуальности”, основателями которой явились французские структуралисты Джулия Кристева, Ролан Барт, Жак Деррида и др.
|
|
В конце концов, за термином интертекстуальность и интертекст закрепились следующие определения:
"Intertextuality is the general condition by which it is possible for a text to be a text: the whole network of relations, conventions, and expectations by which the text is defined."(Landaw).
“Terms used to refer to the relationship between the text under discussion and other texts, which may be literary or non-literary works” (Landow).
Выработалась и методика анализа интертекстуальности. Так, автор электронных учебников по семиотике и по теории жанров Даниель Чэндлер предлагает следующие вопросы при обучении студентов анализу интертекстуальности текстов:
o Relationship to other texts
§ What intertextual references are there in the text you are analysing (and to what other texts)?
§ Generically, which other texts does the text you are analysing resemble most closely?
§ What key features are shared by these texts?
§ What major differences do you notice between them? (Chandler)
А отечественный лингвист И.В. Арнольд в своей статье “Проблемы интертекстуальности в художественном тексте” делит при анализе интертекстуальность на внутреннюю (опознанную) и внешнюю (неопознанную), предлагая при этом анализировать не только виды включений (реалии, аллюзии, цитаты), но и их функции в основном тексте.
И.В. Толочин в своей монографии “ Метафора и интертекст” предлагает сопоставлять при анализе тезаурусы, выделяя при этом:
1) Понятийно – концептуальный, в который “включает ассоциативные поля в индивидуальном сознании и позволяет читателю распознать в многообразии речевых метафор базовые метафорические концепты и тем самым находить ключ к интерпретации самых нестандартных сочетаний. Этот тезаурус также дает возможность выявить ряд значений у одного и того же слова в одном и том же тексте, если это слово включается в различные понятийные ряды”.
|
|
2) Ассоциативный тезаурус, который “отражает знания слушателей о явлении культуры и литературы, на которые “так или иначе может указывать текст, не называя прямо”. И.В. Толочин связывает интертекстуальность с действием второго тезауруса и дает следующее определение: “интертекстуальность в строгом смысле слова можно определить как взаимодействие между текстом, обладающим смысловой структурой, и тезаурусом читателя, представляющим своеобразный “словарь усвоенных текстов”.
И.В. Толочин также выдвигает тезис о существовании тезауруса “текстов-концептов, оформляющих наш культурный опыт” который, по всей видимости, тождественен выше названному “словарю усвоенных текстов”. “Тексты-концепты”, по его мнению, и обеспечивают распознание включенных в данный текст других текстов.