Я скрестила руки и ждала, пока он заговорит.
― То, что ты сказала ранее... ― он сделал глубокий вдох, и это простое действие, казалось, подняло какую-то эмоциональную баррикаду.
― На самом деле я не нападал на тебя, ― сказал он уверенно. ― Ты сказала это, просто чтобы отомстить мне.
Так вот почему он умолял меня прийти? Обозвать меня лгуньей? Фантазеркой?
― Нет, Себастьян, ты действительно это сделал, ― ответила я с пылом. ― Ты был пьян... я не могла... не могла остановить тебя.
Я закрыла глаза и вздрогнула, вспомнив это.
― Если бы ты не отрубился, когда ты... ты напугал меня, ― сказала я, глядя ему в глаза. ― Это напомнило мне твоего...
Я прикусила губу, чтобы остановить поток поспешных слов, но было уже поздно. Он ахнул.
― Я напоминаю тебе... моего отца?
Я кивнула, и выражение его лица изменилось ― он был поражен.
― Ты, правда, боялась пустить меня в свой номер сейчас? Я так сильно пугаю тебя?
Я не ответила, оставляя ужасную тишину повиснуть между нами.
― О боже! Каро... Я никогда... я не...
Я уставилась на него с сомнением. Мальчик, которого я знала, никогда бы не обидел меня, но этого мальчика больше нет. Я больше не знала, кем был Себастьян, ― он был незнакомцем.
― Черт, Каро! Мне жаль.
Он снова опустил голову на руки.
Я отмахнулась от долго бездействующего желания успокоить его и сказать, что все будет в порядке. Вместо этого я продолжила пялиться на него, обдумывая воспоминания десяти долгих лет прошлого.
Мой телефон зазвонил, что было очень желанным отвлечением.
― Chérie! Я звонил и звонил тебе! У тебя все хорошо?
― Ох, дерьмо! Извини, Марк. Да, у меня все хорошо. Правда. Тебе не нужно беспокоиться.
― Хмм, ладно, ты все еще с ним?
― Мы просто сидим в холле моего отеля. У меня все хорошо, правда.
― Хорошо, моя дорогая. Как скажешь. Позвони мне, если понадоблюсь.
― Нет, но спасибо, Марк. Хорошего полета и береги себя, я не хочу, чтобы с тобой что-нибудь случилось. Ciao.
Себастьян нахмурился.
― Это твой друг?
Я закатила глаза.
― Это твой парень?
Я рассмеялась, но без веселья.
― Марк ― хороший друг. Он просто... обеспокоен.
― Да, верно.
― На самом деле, я думаю, ты больше в его вкусе.
Себастьян выглядел удивленным. Я давно знала, что Марк был геем, но он не афишировал этот факт, ― это было не очень хорошо для его карьеры.
― Ты... рассказывала ему обо мне? ― спросил он тихо.
― Зачем? ― вздохнула я. ― Это не имеет значения, ответ ― нет. Это только мое дело.
Я многозначительно посмотрела на свои часы.
― Себастьян, уже поздно, а я устала. Если хочешь сказать мне что-то еще, скажи это быстро. В противном случае я иду спать.
Он снова уставился на свои руки.
― Извини, что я был таким придурком, ― сказал он тихо, почти бормоча. ― Просто это был... шок... снова увидеть тебя.
― Для меня тоже, ― сказала я мягко.
Внезапно в его выражении лица появилась надежда, и я пожалела, что дала ее ему.
― Позволь мне исправить это, Каро. Позволь мне сводить тебя куда-нибудь завтра. Я могу показать тебе город. Я здесь уже несколько месяцев и знаю округу довольно хорошо.
― Я так не думаю...
― Каро, да ладно тебе. Я буду вести себя идеально. Я знаю, что твое разрешение на поездку еще не придет.
Я сощурила глаза.
― Как ты узнал об этом?
― Ну... ― он сделал паузу. ― Мне так показалось. В противном случае ты бы уже собирала вещи.
Что-то странное было в его тоне, но я не придала этому значение. С другой стороны весь этот разговор был более напряженным, чем обычно.
― Пожалуйста, Каро. Я знаю хороший итальянский ресторанчик. Это было бы...
Он замялся, поэтому я закончила предложение за него.
―... как в старые времена?
Он робко улыбнулся.
― У тебя есть занятия получше?
Я вздохнула, сдаваясь.
― Нет. Ладно. Но один неверный шаг, Хантер, и ты пожалеешь об этом.
Он широко ухмыльнулся.
― Есть, мэм!
Я ничего не могла поделать и улыбнулась в ответ.
Я была истощена чрезмерно накаленными эмоциями последнего времени. Бокал вина звучал невероятно прекрасно. Я посмотрела в сторону бара.
Сейчас, когда мы поговорили, и он извинился, я смогла немного расслабиться.
― Думаю, что сейчас я бы выпила.
Прежде чем я поднялась, чтобы направиться в бар, он уже был на ногах.
― Я закажу. Красное вино?
― Да, спасибо тебе.
Я плюхнулась на свое место, наблюдая, как он прислонился к барной стойке, ожидая обслуживания. Последний раз, когда мы проводили так время, он не был достаточно взрослым, чтобы покупать алкоголь.
Я удивилась, увидев, что он возвращается с двумя бокалами вина. Я предполагала, что он снова закажет виски. Я была рада, что это не так.
― Я взял тебе Barolo.
― Ммм, мое любимое.
― Знаю. Я помню, что ты любишь его.
Я уставилась на него в изумлении. Как он мог помнить что-то подобное?
― Ох, ну... спасибо.
Внезапно я снова почувствовала смущение, его взгляд был слишком интенсивным. Я вздохнула. Настало время для этого разговора.
― Как все было... после моего отъезда?
Он откинулся на своем диванчике и закрыл глаза, как будто ему было больно. Когда он снова открыл их, старые раны были вскрыты.
― Плохо.
Он сглотнул, и я могла сказать, что он подбирал слова.
― Мама и папа... в конце концов, Митч пошел к ним, я не знаю, что он сказал в тот раз, но они с Ширли забрали меня жить к себе. Позже я узнал, что Митч угрожал пойти к командиру моего отца и рассказать ему, что он... бил меня.
Моя рука взлетела ко рту, чтобы остановить подступающую тошноту.
― На мой восемнадцатый день рождения я поступил на службу в морскую пехоту.
Он поднял голову.
― А Митч и Ширли? Чес?
― Митч и Ширли отправились в Германию вскоре после этого. Чес учился в Калифорнийском университете в Сан-Диего, поэтому в увольнительных я тусовался с ним и его приятелями из колледжа. ― Он улыбнулся. ― Сейчас он женат и у него двое детей.
― Ты шутишь? Правда?
Я пыталась представить беспечного Чеса отцом двоих детей. Я вспомнила время, как мы с Себастьяном думали о детях. Неосуществимая мечта.
― Он поступил на военную службу?
― Он собирался, но затем в колледже встретил Эми, и она отговорила его. Сейчас он менеджер в загородном клубе в Ла-Холья.
У меня были воспоминания о загородном клубе, нескольких неделях моего членства, пока Себастьян работал там спасателем. В частности, я помнила очень потный, незаконный секс в шкафу раздевалки.
По возбуждению в глазах Себастьяна я поняла, что он думал о том же самом. Я отвела взгляд.
― Митч и Ширли все еще в Германии?
― Нет, Митча отправили в рекрутское депо морской пехоты Пэррис-Айленд. Но последний раз, когда я видел их, они собирались вернуться в Сан-Диего. Полагаю, они хотят быть поближе к внукам.
― Куда уехали Донна и Йохан?
На лице Себастьяна появилось замешательство.
― Как ты узнала, что они уехали?
Я замешкалась, задумавшись, будет ли честный ответ полезен после стольких лет. Но, возможно, после всего, это нужно было рассказать.
― Я писала им.
Он наклонился вперед, уставившись на меня.
― Когда?
― Примерно во время твоего двадцатиоднолетия, Себастьян. И Ширли, и Митчу. Мои письма вернулись нераскрытыми. Я предполагала, либо они уехали, либо...
Мне не нужно было заканчивать предложение. Он протяжно выдохнул, как будто сдерживал дыхание долгое время.
― Так, ты пыталась связаться со мной?
― И да, и нет. Я хотела верить, что ты двигался дальше, и не хотела... ничего испортить. Вот почему я пыталась связаться с Ширли и Митчем. Я пыталась узнать, будет ли у моего обращения к ним позитивный исход или нет. Когда письма вернулись...
Я посмотрела на него, у него было скептическое выражение, и я чувствовала его боль и раздражение, ― он не поверил мне.
― Все говорили, что я просто должен забыть тебя, ― сказал он голосом полным сожаления. ― Как будто это было возможно. Я пытался найти тебя, Каро, но не знал твою фамилию ― девичью фамилию ― и единственный человек, который знал...
Был мой бывший муж.
― Я оставлял сообщения везде, где мог, ― продолжил он тихо. ― Я спрашивал новых жильцов в твоем доме, и Ширли, и Митча, и Донну ― я просил их переотправлять мне любые письма... Полагаю, этого не произошло. Бл*дь. Каро, мы могли бы...
Он не смог закончить, его голос стал невнятным и приглушенным. Я заметила, что его руки дрожали, когда он делал большой глоток вина.
― Ты думал, что мне все равно.
Он пожал плечами.
― Сначала я не знал, что думать. Позже... да, я предположил, что ты... двигаешься дальше.
Я вздохнула.
― Я двигалась дальше в своей жизни, Себастьян. Когда письма вернулись... даже перед тем, как отправила их, я думала, тебе будет лучше без меня. Полагаю, я надеялась, что твоя жизнь будет... другой. Больше как у Чеса. Думаю, это объясняет, почему ты такой неприветливый эти дни.
Он поморщился и выглядел извиняющимся.
― Дерьмо, я, правда, сожалею об этом. Я просто был в гребаном шоке. Я не знал, что думать. Я был в полном смятении.
― Для меня это тоже было шоком, Себастьян, но я не вела себя как мудак.
Он посмотрел на меня удивленно, а затем на его лице появилась небольшая, кающаяся улыбка.
― Не в твоем стиле, Каро.
Его улыбка увяла, и я видела, что он хотел что-то у меня спросить, но не был уверен, должен ли это делать. Я могла предположить…
Я откинулась на спинку стула.
― Просто спроси меня, Себастьян.
Он моргнул несколько раз, затем медленно покачал головой, восхищенная улыбка растянулась на его губах.
― Ты такая бесстрашная, Каро. Я люблю это в тебе.
Его слова удивили меня, я не знала что сказать. Снова.
― Мне интересно... в отношениях ли ты с кем-нибудь.
Да, именно это я и думала, что он спросит.
― Нет.
Казалось, он немного расслабился.
― Но была? Я имею в виду... с тех пор как...
― Я ходила на свидания пару раз, но нет, не было ничего серьезного. Кроме того, я слишком много путешествую, чтобы поддерживать отношения. И я определенно снова не хочу быть связанной ими.
Он нахмурился, но никак не прокомментировал.
― Что насчет тебя? Что-нибудь существенное?
Он фыркнул и закатил глаза.
― Черт, нет!
Я приподняла брови.
― Это не то, что я слышала.
― Что? Что ты слышала? ― сказал он, звуча почти агрессивно.
Я была застигнута врасплох его тоном, но мы, казалось, шли ва-банк...
― Насчет жены твоего начальника в Париже? Может, это просто слух.
Он озорно ухмыльнулся.
― А, это. Мужик был первоклассным ублюдком, он заслужил это.
Я покачала головой в предостережении.
― И она "заслужила" это? Его жена?
― Да, она заслужила.
Я ненавидела видеть такое уродливое выражение на его красивом лице.
― А, вероятно, оказаться на военном суде и быть выброшенным из корпуса... также не имело значения для тебя?
Он высокомерно пожал плечами.
― Мне плевать.
Мне не нравилась его агрессивная и я-весь-такой-мачо сторона. Я решила, что для одного вечера с меня достаточно воспоминаний.
― Ну, теперь, полагаю, мне пора идти, Себастьян.
Его испуганное выражение встретилось с моим равнодушным.
― Не уходи, Каро! Мы только что снова начали общаться, ты не допила свое вино, ты...
― Нет. Я устала.
Я начала вставать, но он положил руку на мое бедро.
― Каро, я, правда, хочу тебя.
Что? Он был невероятен! Почему я вообще слушала это дерьмо?
― Ради всего святого, Себастьян! Мы выпили по одному напитку вместе, и ты думаешь, что я брошусь в кровать с тобой?
― Ты делала так раньше.
Мне казалось, что мне залепили пощечину, и я очень-очень сильно хотела ударить его.
― Как ты смеешь! ― зашипела я.
Осознание того, что он сказал, и как я восприняла это, дошло до него, и на его лице появилось отвращение. К себе, я надеюсь.
― Я не это имел в виду, ― сказал он угрюмо.
Я встала, чтобы уйти, и он схватил меня за руку.
― Каро, подожди! Дерьмо! Извини.
Я сбросила его руку.
― Себастьян, мы не можем просто отмахнуться от последних десяти лет и притвориться, что их не было. Слишком много всего произошло ― слишком много времени прошло.
― Да ладно, Каро, не говори так.
― Спокойной ночи, Себастьян.
Я не стала утруждаться ожиданием лифта, мне нужно было сжечь немного энергии, что бурлила во мне. Я не могла отделаться от мысли, что его грубое поведение было своеобразной попыткой наказать меня ― добавить меня в список своих завоеваний, чтобы он мог, возможно, перевернуть эту страницу своей жизни и закрыть дверь в прошлое.
Как раз тогда, когда я начала чувствовать...
Нет. Не сейчас. Определенно не сейчас.
Вдобавок к моему сильному раздражению, все еще не было никаких новостей от моего редактора. Я носилась по номеру, найдя для себя несколько незначительных занятий, затем отправила письма Дженне и Элис, чтобы отвлечься. Но это были тщетные попытки.
Я не знала, какого черта происходит с Себастьяном. Иногда мне казалось, что я могла чувствовать присутствие милого мальчика, которым он был, чьи вдумчивость и доброта поражали меня столько же, если не больше, чем его физическое присутствие. Но через мгновение я видела только озлобленного и хищного кобеля, чьей основной целью было затащить в кровать как можно больше женщин с помощью основного оружия ― смехотворно красивой внешности.
Я почти ожидала, что он снова постучится в мою дверь, и у меня было несколько отборных фраз для него, но в коридоре было устрашающе тихо.
Злая на себя и на него я провела бессонную ночь, борясь с пуховым одеялом.
До рассвета я сдалась и направилась в бассейн отеля, проплыв с десяток кругов, пока не появились другие гости и стало слишком многолюдно.
Я вылезла из бассейна и закуталась в халат, предоставленный отелем, прежде чем направилась в свой номер.
Выйдя из-за угла, я услышала его голос, прежде чем увидела его, его злой тон эхом отдавался по коридору.
― Ради всего святого, Каро! Можем мы просто поговорить?
Он барабанил в мою дверь снова и снова, и затем я услышала, как он пробормотал про себя:
― Это чертовски безумно.
― Какой точный подбор слов, ― сказала я тихо, и во мне появилось мстительное удовольствие, когда он вздрогнул.
Он повернулся, и ему хватило совести выглядеть пристыженным.
― Ох. Я думал, ты не разговариваешь со мной.
― Определенно это должно быть одной из моих лучших идей, ― сказала я холодно.
Он вздохнул и потер светло-коричневую щетину на подбородке.
― Не веди себя так, Каро. Послушай, мне жаль. Правда. Кажется, что рядом с тобой я открываю рот и говорю всякую ерунду.
― Так и есть.
― Позволь мне купить тебе завтрак, ― сказал он, поднимая одну бровь и ухмыляясь.
― Ты преследуешь меня, Себастьян? Я думала, что мы сказали все друг другу еще вчера вечером?
Его лицо поникло, и он выглядел расстроенным.
― Я просто хочу... мы можем быть друзьями?
― Друзьями? У меня сложилось впечатление, что ты хочешь трахнуть меня из-за мести.
Я зло посмотрела на него, и он ахнул.
― Нет!
― Ты уверен насчет этого? Потому что прошлым вечером ты сказал мне, что именно это ты сделал с женой своего командира. Почему со мной будет по-другому?
Он недоверчиво уставился на меня.
― Просто уходи, ― сказала я устало.
Я, правда, не хотела снова ругаться с ним, это отнимало слишком много сил.
Он сделал глубокий вдох.
― Я знаю, что говорю все не так... но обычно нам было весело, да? Давай просто проведем немного времени вместе, снова узнаем друг друга. Ты права, мы не можем притворяться, что последних десяти лет не было. Просто... дай мне шанс. Я не хладнокровный ублюдок, как ты думаешь. Я все еще я, Каро.
Он все еще был красивым, но в остальном? Я так не думала.
Я уставилась на него, вспоминая, как две ночи назад он плакал в моих объятиях. Это был настоящий Себастьян или равнодушный хищник, который просто охотился на женщин: я отчаянно хотела поверить, что первый был настоящим мужчиной.
Должно быть, он увидел в моих глазах слабину.
― Мы можем начать с завтрака, ― сказал он почти с надеждой. ― Кто знает, возможно, я могу выдержать целый прием пищи, не сделав ничего, чтобы ты разозлилась на меня.
― Кажется маловероятным, ― ответила я, неохотная улыбка расползлась по моему лицу.
Он улыбался.
― Ты переоденешь халат? Не то чтобы мне есть до этого дело, ты могла бы ходить голой, если хочешь. На самом деле...
Я застонала.
― Мне нужно принять душ. Увидимся через десять минут.
― Хочешь, я потру тебе спинку?
― Себастьян, я думала, ты попытаешься и выдержишь целый завтрак, не разозлив меня при этом ― прямо сейчас твои подростковые заигрывания раздражают.
Он ухмыльнулся мне, но поднял руки вверх в жесте поражения.
― Ладно, я понял. Увидимся внизу.
Он развернулся и направился к лестнице, насвистывая себе под нос.
Боже, он так раздражал. И был милым. Но по большей части раздражал.
Я воспользовалась временем, чтобы собраться, ― я хотела проверить порог его терпимости. Я медленно оделась, проверила сообщения и написала редактору ― снова. Прошло почти полчаса, прежде чем я спустилась в ресторан отеля на завтрак.
Он смотрел в окно, а перед ним стояла нетронутая чашка кофе.
На мгновение я залюбовалась его красотой, которая казалась почти потусторонней в слабой освещенности раннего утра. Его взгляд был мягче, чем последние несколько дней, а на лице было отсутствующее выражение, будто он затерялся в воспоминаниях. Его короткая стрижка морского пехотинца была светло-золотистой и без сомнения выгоревшей на солнце, и его полные, чувственные губы были слегка приоткрыты. Длинные ноги были вытянуты перед ним, а руки расслабленно лежали на коленях.
Когда он увидел меня, его глаза засветились, и он учтиво встал.
― Ты выглядишь великолепно, ― сказал он.
Да, в старых джинсах и футболке.
Я закатила глаза, и его улыбка стала чуть шире.
― Ты уже заказал завтрак?
― Нет, только кофе, ждал тебя.
― Я привыкла к легкому завтраку.
Он махнул официантке, которая была необычно внимательной. У меня сложилось впечатление, что она наблюдала за нами. Ну, наблюдала за ним.
Plus ça change (прим. перев. с фр. Ничто не ново под луной).
― Есть ли что-то конкретное, что ты хочешь увидеть в Женеве? ― сказал он, как только официантка ушла с нашим заказом.
― Во-первых, ты можешь просидеть завтрак, не раздражая меня, ― напомнила я ему.
― Да, но мне нравятся вызовы, ― сказал он, улыбаясь. ― Серьезно, хочешь увидеть что-нибудь?
― Не особо, я видела довольно много, прогуливаясь вчера. Возможно, русскую церковь? Слышала они довольно удивительные.
Он возился с салфеткой, затем поднял голову.
― У меня есть идея, чем мы могли бы заняться... если ты захочешь.
― Какая?
― Как насчет поездки в Шамони? Он всего в часе езды ― или немного дольше, если мы проедим через живописный маршрут Лозанны. Это будет великолепная поездка через Альпы. ― Он улыбнулся мне. ― Я верну тебя до отхода ко сну.
Нет. Все еще раздражение. Но я не могла сопротивляться его энтузиазму и игривости. К тому же я слышала, что поездка в Шамони была ошеломляющей, и мне понравилась идея уехать из города.
― И ты обещаешь, что вернешь меня назад вечером? Никаких случайных поломок или что мы потеряемся?
― Я бы даже не мечтал об этом, ― сказал он с выражением на лице, которое заставило меня сомневаться в каждом слоге.
― Ладно, но я говорю серьезно насчет возвращения назад, ― я жду разрешения на поездку и не могу позволить себе пропустить его.
Он заерзал на месте.
― Каро, я привезу тебя обратно сегодня, обещаю.
Принесли наш завтрак, и Себастьян набросился на него с энтузиазмом, поглощая все, что не двигалось.
Кое-что еще, что не изменилось.
― Расскажи мне о детях Чеса, ― сказала я, пытаясь снять напряжение разговора, но также искренне любопытствуя.
Себастьян улыбнулся.
― Они замечательные. Зовут меня "дядя Себ"... ну, Симона, младшая, называет меня "Зед", потому что иногда она все еще говорит слова вперемешку и путает буквы. Ей почти три. Бену ― четыре, и он уже маленький серфер. Я навещаю их так часто, как могу, но каждый раз они кажутся еще старше, Иисус, они так быстро растут.
― Тебе нравится Эми?
― Да, она хорошая.
Я приподняла брови, его тон звучал без особого энтузиазма.
― Позволь мне догадаться... она не одобряет тебя?
Он выглядел удивленным.
― Почему ты говоришь это?
― Во-первых, потому что ты холост, а женщины нервничают, что холостые друзья мужей собьют их с пути. Во-вторых, судя по всему, у тебя было больше женщин, чем у большинства мужчин горячих ужинов, и от этого она беспокоится, она не хочет, чтобы ты был напоминанием Чесу, что он упустил и...
Я остановилась на середине предложения.
― И что?
― Ну, пьянство, Себастьян. Она не хочет этого рядом со своим мужем и детьми.
Он поморщился.
― Да, полагаю, можно и так сказать.
― Когда ты начал пить? ― спросила я мягко.
― Что ты имеешь в виду? Я не пью так много, как моя сука мать.
Я уставилась на него.
― Ну, дважды за несколько дней ты был настолько пьян, что вырубался или неподобающе высказывался в мою сторону.
Лицо Себастьяна ощутимо помрачнело.
― Думаю, мой вопрос еще в силе, ― сказала я, удерживая его взгляд.
Он смотрел на меня, колеблясь ответить немедленно.
― Мне было двадцать один, ― сказал он, наконец. ― Вот когда я начал пить.
И потом я осознала, какой идиоткой была. Пьянство, парад женщин, легкомысленное пренебрежение к карьере ― все это началось, когда ему исполнилось двадцать один. Из-за того, что он сдался, ― потерял надежду в... мою любовь.
― Себастьян, мне жаль. Я понятия не имела.
Мои слова казались совсем неподходящими.
Он пожал плечами и отвел взгляд.
― Старая песня, Каро, не переживай об этом.
Я пыталась придумать что-то несущественное, чтобы сказать.
― Тебе нравится жить в Женеве?
Неубедительно, но это первое, что пришло в голову.
― Нормально, но я скучаю по океану.
― Ах, никаких знаменитых швейцарских пляжей для серфинга.
Он ухмыльнулся, его самообладание восстановилось.
― Я еще не нашел ни одного.
Я улыбнулась.
― Ты закончила есть? ― спросил он нетерпеливо. ― Мы можем ехать?
― Мне нужно вернуться в номер, взять куртку и, полагаю, мой паспорт, но в остальном да, я готова.
Он нахмурился.
― Ты журналист, паспорт всегда должен быть с тобой. Черт, это говорилось в той гребаной утомительной лекции позавчера.
― Так ты слушал, ― я подтолкнула его локтем.
Он покачал головой и улыбнулся.
― Да-да, просто возьми еще и свитер, становится холодно.
Я кивнула, когда встала из-за стола, но была озадачена. Была середина марта, было не так холодно. Но когда я увидела его перед зданием, я поняла, почему он сказал мне одеться теплее.
― Ты издеваешься, Хантер? Ты думаешь, я залезу на эту штуковину?
Себастьян стоял рядом с большим черным японским мотоциклом с французскими номерами, в его глазах были искорки развлечения.
― Конечно! Будет весело.
Я посмотрела на монстра с опаской, он не выглядел "весело", он выглядел опасно и холодно.
― Ты знаешь, как управлять им? ― спросила я с подозрением.
― Каро, я приехал на нем из Парижа, думаю, что справлюсь 88 километров до Шамони, ― сказал он, широко ухмыляясь.
― Я не знаю, ― сказала я, переступая с ноги на ногу. ― Никогда прежде я не ездила на заднем сиденье мотоцикла.
Он выглядел удивленным.
― Правда? Потому что мы разговаривали о поездке...
Он резко остановился.
Когда-нибудь станет легче говорить о прошлом?
― Ох, какого черта, ― сказала я, качая головой.
― Такая вера в мои способности, мисс Вензи.
― Если я убьюсь на этой штуковине, я вернусь и буду преследовать тебя!
― Обещаешь?
― Ох, тебе лучше поверить в это, Хантер!
Он ухмыльнулся, затем протянул мне тяжелую кожаную куртку, которая, очевидно, была одной из его. Она была старая, потрепанная и такая огромная на мне, что мои руки исчезли внутри длинных рукавов. От нее веял приятный затхлый запах старой кожи, а также слабый след собственного запаха Себастьяна.
Он потянул молнию вверх и закатал рукава, чтобы я могла освободить руки.
― Тебе идет, ― сказал он, поднимая бровь.
Затем он протянул мне такой же, как у себя блестящий черный шлем. Он перекинул одну длинную, одетую в джинсы, ногу через сиденье и вытянул руку, чтобы помочь мне забраться на жуткую машину.
Сиденье немного накренилось вперед, так что мои бедра машинально обхватили его.
― Держись крепко, ― сказал он, его голос был приглушен шлемом.
По его тону я могла слышать, что он наслаждался собой. Мне бы очень хотелось проигнорировать предложение, но я так сильно боялась упасть, что я обхватила руками его талию и крепко держалась. Я могла ощущать твердость его тела под курткой, и я поняла, что согласиться на эту поездку было очень-очень плохой идеей.
Двигатель завелся с грохочущим ревом, который нарастал, когда Себастьян увеличил скорость.
Он начал ехать медленно, в основном, чтобы я привыкла, и вскоре мы ехали на стабильной скорости через Женеву, прежде чем свернули на дорогу у берега озера, ведущую на северо-восток в Лозанну.
Озеро было зелено-серым с крапинками белого. Оно было спокойным, и я почувствовала, как мое тело начинает расслабляться. Я не хотела это признавать, но я начала наслаждаться поездкой.
Себастьян, должно быть, почувствовал изменения в моем теле, потому что он плавно увеличил скорость, когда мы продолжали объезжать озеро. Я прижалась ближе, благодарная за тепло его тела, когда нас окутывал холодный воздух.
Он замедлился, когда мы достигли Монтрё, давая мне время, чтобы я оценила красоту старого города с коттеджами и сказочными гранитными замками и контраст современных бетонных и стеклянных зданий, а также отели, которые были похожи на дворцы.
― Ты хочешь кофе? ― крикнул он через плечо.
Я кивнула с энтузиазмом, неловко уткнувшись своим шлемом в его плечо, и подняла большой палец вверх.
Он подъехал к небольшому кафе с видом на озеро, затем опустил стойку и заглушил двигатель. Я одобрила внезапную тишину и чувствовала себя умиротворенно.
Себастьян снял свой шлем и улыбнулся мне.
― Как тебе?
Я пыталась снять свой шлем и надеялась, что моя прическа не была такой уж страшной.
― Это было… на удивление хорошо!
Он рассмеялся, увидев мое ошеломленное выражение лица, затем его взгляд потемнел, став мне знакомым. Это был взгляд похоти и потребности и сильного желания. Да, я помнила.
Я поспешно слезла с байка и потерла руки, пытаясь хоть немного согреть пальцы.
― Тебе холодно?
― Немного, только рукам.
Не сказав ни слова, он взял мои руки и поднес к своим губам, согревая своим дыханием и нежно потирая.
Через мгновение я вытянула их из его хватки.
― Все в порядке, спасибо.
Он продолжал смотреть на меня с серьезным выражением лица. Я отвела взгляд, смущенная и в замешательстве.
― Это кафе выглядит хорошо, ― сказала я отчаянно.
Я слышала, как он тихо вздохнул, но отказывалась смотреть на него. Вместо этого направилась в кафе и нашла столик у окна.