― Твои глаза вот-вот вылезут из орбит, Хантер, ― пробормотала я.
Он виновато улыбнулся, извиняясь, что был пойман с поличным, пялясь.
― Просто смотрю, босс, ― сказал он.
Я не удосужилась ответить, вместо этого встала и направилась в ванную, туго затянув халат вокруг себя.
Я рассматривала мешки под глазами и спутанные волосы, ища седину, которую могла безжалостно искоренить. И затем осознала правду: будет хорошо, когда она появится. Я никогда не стану моложе или более подтянутой, или менее морщинистой. И может, настанет день, скорее раньше, чем позже, когда Себастьян захочет молодую плоть под его мастерскими руками. И когда это случится, я ничего не смогу поделать с этим. Но прямо сейчас он хотел меня. Из-за моего тела его глаза вылезали из орбит, и мое тело возбуждало его прошлой ночью. Он снова сказал, что ему плевать на разницу в возрасте, так в чем моя проблема? Может, мне просто нужно сидеть и наслаждаться поездкой, так сказать.
Возможно, у меня крупное достижение в жизни: ему плевать, так и почему мне не должно?
Я снова проверила свои опухшие глаза. Нет, до сих пор огромные мешки. Затем я вспомнила кое-что: кое-что, что Себастьян сказал мне десять лет назад, и мы так и не попробовали.
Хмм. Это была интересная возможность. Мне было любопытно, позволит ли он мне... есть только один способ узнать.
Это должно отвлечь меня от моих недостатков, и я надеялась, что это отвлечет Себастьяна от всего.
Себастьян лежал на своей подушке с руками под головой.
― Привет, ― сказал он, его глаза сверкали.
― Привет.
― Кажется, тебе лучше.
― Ну, старшина Хантер, у вас профессиональные навыки наблюдения.
Он ухмыльнулся.
― Да, намного лучше.
|
|
― Ну, раз ты упомянул это, я в гораздо лучшем расположении, хотя довольно голодна.
― Ты хочешь спуститься вниз на завтрак или заказать обслуживание номеров?
― Дай мне подумать об этом минутку.
Медленно я развязала пояс на своем халате и вытащила из петель, наматывая на пальцы.
Я бросила халат на пол и наблюдала, как Себастьян наблюдал за его падением.
― Я подумываю позавтракать тобой, старшина, но поскольку ты такой упрямый, раздражающий мужчина, который бесит меня каждым предложением, произносимым этими красивыми непослушными губами, я подумала, что для начала свяжу тебя. Что скажешь?
Челюсть Себастьяна отвисла.
― Где Кэролайн Вензи, и что ты сделала с ней?
Я ухмыльнулась.
― Я просто пользуюсь твоим советом, старшина.
― Я не помню, какой дал тебе совет, но, должно быть, он чертовски хорош.
― Давай вспомним вместе? Прислони руки к подголовнику кровати.
― Да, мэм.
Он обхватил руками металлический каркас, и я забралась на кровать и перебралась через его тело. Поставив колени по обе стороны его груди, я продела пояс через спинку кровати и крепко привязала его руки.
― Ты делала это прежде? ― выдохнул он, в его взгляде полыхало пламя.
― Только в своих фантазиях, Хантер. Теперь молчи, или мне придется вставить тебе кляп.
― Трахните меня! ― прошептал он.
― Может, позже.
Я отдернула с него одеяло, таким же образом, как срывала волоски со своих ног. Я не была удивлена, увидев его потрясающую эрекцию.
― Теперь это загляденье, Себастьян. Может, мне просто стоит оставить тебя здесь: горничные отеля оценят. Или еще лучше, я могу сделать фотографии на свой телефон. Не переживай, я не размещу их в интернете, это просто будет моя заставка на телефоне.
|
|
― Каро! ― сказал он с серьезным предупреждением в голосе.
― Вредина, ― сказала я, указывая на него. ― Никакого духа авантюризма.
Он улыбнулся в ответ, но в его выражении лица все еще было предупреждение. Он согнул руки, проверяя узлы. Я была рада видеть, что он не может развязать их. Я оставила нежные поцелуи на каждом из его бицепсов, прежде чем сползла вниз по его телу.
Ох, я с наслаждением буду той, кто раздает приказы. Может, я научу его быть хорошим солдатом и принимать их.
Я встала на кровати на колени и провела языком от его яиц до кончика члена, отчего Себастьян громко застонал. Нет, так дело не пойдет.
Я слезла с кровати.
― Куда ты? ― спросил он нервно.
― Вернусь через минуту, ― крикнула я, направившись в ванную. Я копалась в своей косметичке, пытаясь найти резинку для волос.
― Каро! ― закричал он. ― Какого хера?
― Ты такой нетерпеливый, Себастьян?
Он снова выругался, и я услышала, как он дергает изголовье кровати, отчего она зловеще скрипела.
Я вернулась обратно в спальню, завязывая волосы в высокий хвост.
― Разве не видишь, что я делаю, ― объяснила я.
― Ты заплатишь за это, Вензи, ― сказал он, его глаза потемнели и были полны изумления.
― Потише, старшина.
Я встала на колени на кровати и провела руками по его сказочной груди, наслаждаясь гладкой натянутостью его мышц, ребристостью пресса и его животом, который был как стиральная доска. Я взяла его жетоны в рот и жестко всосала.
|
|
Он закрыл глаза и глубоко задышал.
Я улыбнулась про себя. Я наслаждалась моментом, держа его в своей власти, и предполагаю, что и он тоже. Ну, это было больше, чем предположение: у меня было очевидное доказательство. Да, насчет очевидности...
Я целовала, лизала, сосала его кожу, прокладывая себе путь вниз. Должно быть, я нашла какое-то щекотливое место, потому что его бедра дернулись, и он выругался.
― Себастьян, следи за языком!
Я провела языком по всей его длине, и нежно схватила его яйца зубами. Его тело было напряжено, и я подумала, он перестал дышать. Осторожно отпустив его, я услышала резкий выдох. Мне захотелось рассмеяться, но я передумала. Я держала его эрекцию под прямым углом к его телу и наклонилась. Оставив нежные поцелуи на кончике, я ощутила, как его тело задрожало, и затем взяла его в рот, всего его, скользя по нему ртом вверх и вниз. Я использовала свой язык, зубы и губы, чтобы доставить ему как можно больше разных ощущений.
Его кожа была шелковой и мягкой при прикосновениях, а его эрекция горячая, твердая и восхитительная. Я массировала его бедра и яйца, когда объезжала его своим ртом.
Себастьян приподнял бедра и тихо застонал. Это была моя возможность увеличить давление и нарастить скорость.
Я была так возбуждена, чувствуя свою власть над ним. Я никогда не делала ничего подобного прежде в своей жизни, и я солгала Себастьяну, что фантазировала об этом. Но в его честности и открытости было что-то такое, отчего я чувствовала себя бесстрашной и сильной. Это я доставляла ему удовольствие, отчего он корчился подо мной, а не какая-нибудь двадцатилетняя финтифлюшка. Сорокалетняя и с меньшим количеством запретов: не такая уж плохая партия.
С чувством, сродни триумфу, я ощутила, как он кончает мне в рот, выкрикивая мое имя. Я быстро глотала, пока теплая соленая жидкость стекала по моему горлу. Не очень хотелось, чтобы она попала не туда.
Я села, чувствуя небольшое напряжение в спине и плечах, но оно того стоило.
Его глаза все еще были закрыты, а дыхание ускоренно. Я наблюдала за ним мгновение, затем наклонилась к тумбочке и отпила немного воды, которую он принес ранее.
Я посмотрела на телефон, чтобы проверить время, задумавшись, восстановится ли он в ближайшее время.
Я легла обратно на кровать и свернулась у него на груди, натянув на нас одеяло.
― Иисус, Каро! Это было... было... вау! ― он сделал паузу. ― Теперь ты развяжешь меня?
Я сонно покачала головой.
― Я так не думаю. Мне нравится иметь тебя как мальчика по вызову.
Он рассмеялся, затем снова потряс изголовье.
― Серьезно. Я хочу обнимать тебя.
Тихо заворчав, я развязала его руки, и он разжал их. Он немного размял пальцы, отчего я задумалась, не слишком ли туго связала его. Век живи, век учись.
― Где ты научилась этому? ― спросил он дразняще, когда я снова устроилась у него на груди.
― В вечерней школе, ― сказала я, зевнув.
Он рассмеялся и поцеловал меня в плечо.
― Теперь моя очередь?
― Я думала, ты хотел взять меня в дорожное путешествие.
― Да, ― сказал он с похотливым блеском в глазах. ― Но я могу быть быстрым...
Хмм, быстрый, жесткий секс... с Себастьяном.
Нет, мои мышцы все еще болели от активности прошлой ночи.
― Я оставлю это предложение на следующий раз.
Его выражение лица стало грустным.
― Ладно, в таком случае, думаю, мы можем отправляться.
Но его руки не слушались слов, произносимых его ртом.
― Что ты делаешь: ― спросила я с подозрением, мои глаза все еще были закрыты.
― Ничего, ― сказал он тихо, когда его пальцы опустились еще ниже.
Затем я ахнула, и мои глаза широко открылись. Он коварно улыбался мне.
― Себастьян! ― застонала я.
― Ш-ш, детка, ― прошептал он, накрыв мой рот своим.
Оказалось, что, в конце концов, была моя очередь.
***
Я быстро приняла душ, вытолкнув его из ванной, когда он пытался присоединиться ко мне. Я знала, что если он присоединится, наше дорожное путешествие начнется и закончится в этом номере, что звучало, конечно, хорошо, но сейчас, после всех споров, я поняла, что мне не терпится увидеть Италию. С Себастьяном.
Он помылся еще быстрее меня и быстро оделся, пока я паковала одежду, зарядку для телефона, ноутбук и блокноты. Я аккуратно завернула камеру в чистые футболки, чтобы как можно лучше уберечь ее от повреждений.
Фотоаппарат, Nikon D2Xs, многое значил для меня: это одна из первых вещей, которую я купила сама, как только начала получать доход от статей. На рынке продаж были другие цифровые фотоаппараты, которые были лучше, но этот сопровождал меня по всему миру и никогда не подводил.
― Ты хочешь позавтракать здесь? ― спросил Себастьян. ― Ты не ела ничего после вчерашнего ланча.
Его забота покоряла. Да, я помнила это: те краткие моменты, когда кто-то ставит мои нужды впереди своих. Себастьян был первым человеком, кто делал это.
― Нет, слишком долго. Ты, должно быть, знаешь какое-нибудь маленькое кафе, где мы можем остановиться? Может, у озера?
― Да, хорошо. Но сначала мне нужно добраться до своей квартиры и взять несколько вещей.
Мы отправились в лобби, и пока я оплачивала свой счет, засовывая чек в карман, радовалась, что моя редакция оплачивала этот дорогой отель. Себастьян отправился за своим мотоциклом. Я все еще не знала, куда он денет мой чемодан на своем байке, даже на то короткое расстояние до своей квартирки.
И я осознала, что понятия не имею, где он живет: будет увлекательно увидеть его личный мирок.
Я услышала шум двигателя мотоцикла, прежде чем увидела его: хриплый рев был уже удивительно знакомым.
Боже, он выглядел великолепно в своей кожаной куртке и джинсах, плотно облегающих его подтянутые ноги. Я могла часами любоваться им. А в черном шлеме он выглядел опасно.
Он поднял забрало.
― Дай мне чемодан, Каро.
― Куда ты поместишь его?
Я озадаченно протянула чемодан, но он просто засунул его между собой и рулем и мотнул мне головой забираться сзади.
Есть, сэр!
Я определенно должна снова его связать: он слишком сильно любит командовать. Или может, мне стоит перестать поощрять его, называя "старшина".
Учитывая, что провоз багажа таким образом был в какой-то степени незаконным, мы отправились так через весь город. Я решила, что если нас остановят, то попробую разыграть карту ― невинные и невежественные туристы за границей.
К счастью, мы добрались до места жительства Себастьяна без инцидентов.
Его квартира, если ее можно было так назвать, была в старой части города, где архитектура была похожа больше на итальянскую, чем швейцарскую. Выложенные валунами улочки были очень узкими и тихими. Я задумалась, где они нашли их так далеко от моря. Возможно, у реки.
Квартира Себастьяна была в высоком узком здании с облупившейся штукатуркой и старыми оконными ставнями. Я ожидала не этого. Я представляла холостяцкую берлогу, где все было из стекла и хрома ― место, куда можно привезти свои завоевания.
Я сняла шлем и неизящно слезла с мотоцикла. Себастьян с легкость перекинул свою длинную ногу и ухмыльнулся.
― Не над чем смеяться, Хантер. Просто ты выше меня.
― Коротышка, ― был его щедрый комментарий.
Я попыталась шлепнуть его по заднице, но он уклонился.
― Ты такая злюка этим утром, думаю, мне это нравится.
Он вытащил старомодный ключ из кармана джинсов и схватил мой чемодан другой рукой.
Дверь со скрипом открылась, и я заглянула в темный коридор.
― Извини, ― сказал Себастьян. ― Нет света.
Он вел меня три лестничных пролета вверх по узкой лестнице и вставил ключ в другой замок, когда мы оказались наверху.
― Вот, ― сказал он кратко.
Когда я шагнула внутрь, меня наполнило ощущение печали. Комната была маленькой и белой, с узкой односпальной кроватью у стены. Старое одеяло в военном стиле было аккуратно заправлено сверху, как будто готовое к осмотру. Дюжина замусоленных книг в мягкой обложке лежала на простой деревянной полке. Единственный цвет в комнате обеспечивала его парадная форма, висевшая на вешалке внутри полиэтиленового чехла из химчистки, который свисал с крючка на стене.
Под окном был деревянный стул, а рядом с дверью небольшой комод.
Не было ковра или маленьких ковриков, просто голые деревянные доски. Не было никаких фотографий или картин, только его iPod и ноутбук, которые выглядели странно неуместными в такой спартанской комнате.
Заметив мой шок, Себастьян указал на окно.
― Здесь хороший вид, ― сказал он, защищаясь.
― Да, ― согласилась я, глядя на черепичные крыши домов в стороне озера, ― Очень симпатичный.
Он пожал плечами.
― Это все, что мне нужно.
Я повернулась полистать его книги, мне было необходимо сморгнуть слезы, которые угрожали политься. А он не хотел моей жалости.
― Все еще фанат Конрада, ― сказала я, пытаясь контролировать свой голос, хотя в моем горле был комок из-за невыплаканных слез.
― Конечно, ― сказал он.
― Тебе нужна электронная книга, ― сказала я, пытаясь говорить обыденным тоном. ― Все собрание сочинений Конрада за два доллара.
― Да, полагаю, так и сделаю, ― ответил он, его голос стал приглушенным, когда он засунул руку под кровать, чтобы достать небольшую сумку, ― Если буду знать, что всегда будет способ зарядить ее, когда я буду находиться в какой-нибудь богом забытой деревне.
Он встал и бросил сумку на кровать, вытащив полдюжины белых футболок и немного серых боксеров и черных носков.
― Что случилось со всеми цветами? ― выдохнула я.
Он посмотрел на меня озадаченно.
― Себастьян, самая цветная вещь в комнате ― это твоя синяя парадная форма, ― я указала на нее беспомощно. ― В первый раз, когда я встретила тебя, на тебе были надеты нелепые ярко-красные шорты.
Он слегка рассмеялся.
― О, да. Они все еще у меня есть. Полагаю, где-то в коробах в гараже Чеса.
― Звучит так, будто у Чеса все твои пожитки.
― Довольно много, ― сказал он, пожав плечами. ― Я немногое забрал, когда покинул дом родителей. Но черт, легче паковаться и двигаться дальше, когда ты не осел на одном месте.
Мое сердце наполнилось разнообразными эмоциями. Мой бедный, красивый мальчик: всей его семьей был Чес. У него не было ничего, ему негде было жить, и он был один.
Кроме меня, возможно... если я позволю ему. Если он захочет меня.
― Каро, как много вещей из этого чемодана тебе нужно? ― сказал он, вытаскивая меня из жалких мыслей.
― Мне точно нужен мой ноутбук и блокноты...
― Я имею в виду одежду, Каро. Я не смею предположить, что журналистка поедет куда-то без своих главных инструментов.
― Верно, старшина. Ты просто остановил ее от поездки туда, где она должна быть в первую очередь.
Он надулся, и я попыталась сдержать улыбку. Он был таким милым, когда так делал. Я задалась вопросом, сколько еще морских пехотинцев использовали надувание губ как основное оружие.
Я вытащила несколько футболок.
― Видишь, ― сказала я, выстраивая палитру из розовой, зеленой, голубой, желтой и оранжевой футболки. ― Они называются "цветные". Это то, что носят, когда не носят черное, белое или серое.
― Мои джинсы ― голубые.
Я закатила глаза.
― Да, Себастьян. Так держать.
― Возможно, я могу взять другой цвет, ― ответил он, вытаскивая мой любимый кружевной бюстгальтер цвета фуксии.
― Не думаю, что он подойдет тебе.
Он добавил его в кучку одежды, которую я беру с собой.
― Нет, но я думаю наперед о том, как буду снимать его с тебя.
― Только если тебе повезет, Хантер. Ты обещал мне отдельные номера, помнишь?
Он выглядел так, будто я только что сказала ему, что Рождество отменили.
― Ты же не собираешься настаивать на этом, Каро?
Я улыбнулась.
― Не знаю, зависит от того, насколько раздражающим ты будешь.
― Что если я пообещаю вести себя приличнее некуда, мэм?
― Мм, возможно. Меня впечатлило, как ты выполнял приказы сегодня.
Его глаза опасно потемнели, и он облизал губы.
― Да, и за это тебя ждет расплата, госпожа Вензи.
Я пыталась отойти, но он поймал мои руки, проведя носом по моей шее и целуя мое горло.
― И я думаю о том, чтобы уже взыскать долг. Может, нам стоит окрестить эту кровать.
― Окрестить ее? Я предполагала, что на ней было достаточно активности.
Он замер и поднял на меня взгляд.
― Нет, ты первая женщина, которую я привел сюда. Это... личное.
Я обняла его руками за шею и потянула его голову вниз, чтобы подарить ему мягкий поцелуй в губы.
― Мы окрестим ее, когда вернемся, ― прошептала я.
Я ощущала его улыбку на своей коже.
― Предвкушаю.
Я отстранилась и продолжила паковать вещи.
― Так, я закончила. Кстати, куда конкретно мы направляемся? До Салерно довольно далеко, поэтому полагаю, мы остановимся где-то по пути.
―Да, это в 100 километрах, поэтому...
― Скажи мне в старых, добрых американских милях, старшина.
Он рассмеялся.
― Семьсот миль. Я подумал остановиться в Генуя сегодня ― он в 200 милях, и поездка туда займет у нас около четырех часов.
Или меньше, если учесть, как он водит.
― Откуда ты берешь все эти расстояния в своей голове?
Он колебался, и я заметила, что он засовывает карту Италии в карман куртки.
― Я планировал эту поездку некоторое время.
Ох. Так, в конце концов, это не что-то особенное, чтобы сделать со мной.
― Мы обсуждали это с тобой однажды, помнишь? То, что мы будем делать, все места, которые хотим увидеть? Я просто подумал, что если я здесь, то сделаю это в любом случае. И... я помнил, что твой отец из деревни рядом с Салерно. Я подумал, что могу найти... не знаю, о чем я думал, просто хотел увидеть это.
Я покачала головой. Каждый гребаный раз он чертовски удивлял меня.
― Тогда поехали. ― Я улыбнулась ему.
Спускаясь по темной лестнице, я услышала щелчок замка, когда он закрыл дверь. Мне до сих пор было грустно, что это единственное место, которое он мог называть домом. Но когда я попыталась представить его в моем крошечном бунгало в Лонг-Бич, то туда он тоже не вписывался. Я отогнала эту мысль, сконцентрировавшись на здесь и сейчас.
― Мы доберемся до Генуя по Монбланскому тоннелю, ― сказал Себастьян, снова вырывая меня из плаксивых мыслей, ― но мне нравится мысль добраться туда по верху. Еще будет совсем немного снега, что думаешь?
Хмм, снежные дороги, два колеса ― стоит только сложить дважды два. С другой стороны ― длинный тоннель и большие грузовики.
― Я голосую за маршрут через Альпы, ― сказала я, немного смелее, чем на самом деле чувствовала себя.
Себастьян опустил наши сумки и поднял меня, кружа. Я беззаботно рассмеялась, радуясь, что он был счастлив. Когда, наконец, опустил меня, он подарил мне нежный поцелуй.
― Боже, ты восхитительная женщина.
― Подожди, я должна записать это, ― ответила я, пытаясь схватить свой блокнот.
― Ни за что! Ты можешь использовать это против меня в суде. У меня есть право на адвоката?
― Залазь на гребаный байк, Себастьян, пока я не поменяла своего мнения.
Он ухмыльнулся и уложил наши вещи в седельную сумку. Я была поражена, насколько налегке мы путешествовали, имея что-то общее, в конце концов.
Мы быстро позавтракали сладкими булочками и кофе в кафе с видом на озеро, затем направились в горы. Я была рада, что у меня были мои ужасно дорогие лыжные перчатки, потому что мы еще не отъехали далеко, а я начала видеть кучи снега по краям дороги. Некоторые из них были высотой почти в два метра, и я предположила, что они были свалены снегоочистительными машинами с дороги. Несколько миль спустя мы на самом деле начали подниматься, асфальт исчез, и мы ехали по утрамбованному снегу. Себастьян снизил скорость, когда начались крутые повороты.
Байк опасно вихлял, и Себастьян вырулил на обочину. Он развернулся и поднял забрало.
― Детка, если ты продолжишь в том же духе, мы наклонимся, не знаю, как насчет тебя, но для меня это выглядит как чертовски длинный путь вниз.
― Подожди... что я делаю? ― спросила я, нервно глядя вниз на обрыв.
― Ты пытаешься выпрямиться на байке, не делай этого. Ты должна наклоняться или мы потеряем равновесие. Больше не пытайся делать так, просто сиди и держись за меня.
― Ладно, хороший совет по безопасности, старшина. Рада, что ты упомянул это.
В его глазах были озорные огоньки, и он снова опустил забрало.
Мы ехали медленно, прокладывая наш путь зигзагами по горе. Вид становился все более зрелищным, чем выше мы поднимались, но и соразмерно более пугающим. Я держалась за талию Себастьяна мертвой хваткой, и, вероятно, почти сломала его ребра. Я была благодарна, что он не видел моего лица, потому что половину времени мои глаза были закрыты. Хватит бесстрашия, хватит наслаждения видом.
Двадцать минут спустя мы достигли самой высокой точки горы, и Себастьян снова остановился. Он снял свой шлем и улыбнулся.
― Правда, невероятно?
Я неловко слезла с байка, стянув шлем и потрясся волосами, затем повернулась посмотреть вокруг.
― Вау, ― выдохнула я.
Женева простиралась под нами, озеро выглядело зеркальным в лучах холодного солнца. Я видела исчезающие в долине Z-образные изгибы, которые мы только что проехали. Даже здесь, в безопасности вершины, от их вида волосы вставали дыбом на голове, а нам еще придется спуститься с другой стороны. Но было очень красиво, воздух был кристально чистым и небо слишком голубым, чтобы быть реальным. Я чувствовала благодарность за нахождение здесь, наслаждаясь этим моментом с этим мужчиной. Не могло быть лучшего второго шанса.
― Спасибо за это, Себастьян. Спасибо, что привез меня сюда.
Я прислонилась к нему, и он обнял меня рукой за плечо, нежно целуя. Я повернулась в его руках, чтобы оказаться лицом к нему, и уделила этому поцелую заслуженное внимание, без слов выражая свою благодарность и вкладывая все свое счастье в этот момент.
Когда я отстранилась, мое лицо пылало, так же как и другие части моего тела. Выражение лица Себастьяна сказало мне, что секс на вершине горного перевала в снегу внезапно оказался в его списке необходимых дел.
Я погладила его щеку.
― Только без этого, старшина. Впереди у нас еще слишком долгий путь.
Он неохотно улыбнулся и подождал, пока я сделаю несколько фотографий, затем помог мне забраться на мотоцикл. Мы начали спуск по Альпам к другой стране.
Некоторое время спустя Себастьян указал на табличку с надписью "Италия". Я чувствовала дрожь возбуждения: наконец-то я окажусь в стране, где родился мой дорогой папа. Сама идея была невообразимой, но мне странным образом казалось, будто я возвращаюсь домой.
Пограничник взял наши паспорта для осмотра, прежде чем с улыбкой махнул нам рукой. Я на самом деле оказалась в стране чудес.
Мы ехали дальше, и я почти засыпала на заднем сиденье мотоцикла Себастьяна. Я задумалась, мог ли он заснуть в своем положении.
Мне захотелось вытянуть ноги, когда мы проехали табличку "Генуя 20 км", и я увидела море. Оно было спокойным и глубокого цвета ультрамарина, а по его берегам стояли нежные, белые виллы. Италия: средиземноморское побережье.
Себастьян вез нас вдоль берега, и стало очевидным, что мореплавательные традиции Генуя были не только историческими. Мы проезжали пристань за пристанью, возле которых находились любые виды яхт и лодок, какие я только могла вообразить: от холеных моторных катеров до уродливых грузовых судов.
Современная Генуя казалась процветающей, дома расползались все выше и выше по обеим сторонам горы, которая маячила за нами.
Себастьян направлялся к возвышающемуся маяку Ла Лантерна, когда мы заехали в шумный центр Генуи. Проехав Пьяцца Феррари, мы миновали дворцовые здания, построенные в эпоху Возрождения, и высоко на холме я увидела средневековый замок. Я впитывала историю, проезжая мимо этого великолепия.
Я думала, что Себастьян вскоре остановится, но он рванул вперед, и Генуя осталась позади нас. Иисус, он, что, хочет попробовать и, в конце концов, сегодня добраться до Салерно?
Я испытала облегчение, когда он, наконец, остановился, но, когда он не заглушил двигатель, мои надежды, что мы закончили на этот день, испарились.
― Просто проверяю направление, малышка, ― прокричал он сквозь шум двигателя и махнул мне картой. ― Не так далеко.
Я подняла большой палец вверх, и мы снова поехали, взбираясь на гору, которая, казалось, будто вырастала прямо из моря.
Он остановился еще раз, чтобы проверить карту, затем свернул с главной дороги, и мы направились вверх по крутой насыпной дороге. Табличка рядом с небольшой побеленной виллой поприветствовала нас в Casa Giovina.
Он остановился и поставил двигатель работать на холостом ходу.
― Вот. Здесь только одна гостевая комната, но сейчас не сезон туристов... хочешь попытаться?
Выражение лица Себастьяна было осторожным. Возможно, он думал, что его нетребовательный вкус не сравнится с высококлассным отелем, в котором я останавливалась в Женеве. Нам все еще нужно было многое узнать друг о друге, и я совсем не возражала.
― Выглядит очаровательно. Пойдем и посмотрим, но если у владельца есть хорошенькая дочь, то мы уезжаем.
Себастьян закатил глаза и воспринял мои слова как шутку. Чем они и являлись. Думаю. В какой-то степени.
Пожилая женщина в тяжелой черной одежде вдовы открыла дверь.
― Posso aiutarvi (прим.перев. ит. Чем могу помочь?).
― Надеюсь, вы можете помочь нам, ― ответила я по-итальянски. ― Мы интересуемся, сдаете ли вы комнату на ночь?
Я видела, как она оценивает 183 сантиметра твердых мышц Себастьяна и сколько проблем он может принести. Я могла спасти ее от предположений и просто сказать "много".
― Вы женаты?
Пока я заикалась, чтобы придумать ответ, человек в годах за пятьдесят прошел по коридору.
― Мама! Ты не можешь задавать людям подобные вопросы! Я извиняюсь, моя мама очень старомодна. Вы французы?
― Нет, американцы.
― Но вы говорите по-итальянски! Американцы не говорят на нашем языке.
Себастьян решил, что настало время продемонстрировать его собственные лингвистические способности, хоть он и говорил менее свободно и бегло, чем я.
― Мы не хотим проявлять неуважения к вашей матери; эта красивая женщина ― моя невеста, ― сказал он, указывая на меня. — Но, если ваша мама будет чувствовать себя более комфортно, я буду счастлив спать в отдельной комнате.
Ох, правда? Две лжи в одном предложении, Себастьян. Я так и видела, как он крался в мою комнату с наступлением темноты.
― Нет-нет, в этом нет необходимости, ― сказал владелец, когда его мать закатила глаза к небу и дважды перекрестилась. ― Кроме того, у нас только одна комната.
Факт, который Себастьян уже знал.
― Пожалуйста, входите. Я покажу вам комнату.
Комната была просторной и оформлена в строгом стиле. Шкаф из сосны стоял в одном углу комнаты, а соответствующий стул был единственным предметом мебели, кроме большой старомодной кровати. Москитная сетка висела кружевом над ней, чем напоминало будуар в сельском стиле. Но вид на океан был захватывающим.