Первая книга Марка Твена

Оглавление

Введение…………………………………………………………………….2

1. Первая книга Марка Твена…………………………………..…………4

2. Гротеск в ранних произведениях Твена……………………..…………7

3. «Американизм» в работах Твена. «Простаки за границей»….………11

4. Особенности юмористических произведений Марка Твена….………20

Заключение………………………………………………………….……….34

Введение

Марк Твен родился в деревне Флорида, штат Миссури, в 1835 году. Марк Твен – лишь псевдоним Сэмюэля Лэнгхорна Клеменса, и первая заметка, подписанная знаменитым псевдони­мом, относится к 1863 г.

Сэмюэль Клеменс происходил из семьи, чья судьба тесно переплелась с аме­риканским фронтиром - границей цивилизованных земель Америки. Детские годы писателя прошли на Мисси­сипи, в городке Ганнибал, известном читателям всего мира под именем Санкт-Петербурга. Ганнибал в ту пору был последним форпостом цивилизации, дальше шли почти неосвоенные земли. На другом 6epегy Миссисипи начинались территории – свобод­ные от рабовладения. История словно специально позаботилась о том, чтобы в этом захолустье наглядно выступили главные конфликты американской жизни прошлого столетия. Че­рез Ганнибал пролегал путь переселенцев на Запад, и путь рабов, которых везли по реке на хлопковые плантации в ее низовьях, и путь беглых невольников.

С 12 лет Сэмюэль Клеменс работал учеником печатника, продавал газеты, водил пароходы по Миссисипи, работал секретарем у брата в штате Невада, в канцелярии губернатора, золотоискателем. Затем он приобщился к журналистике, а в 1867 году началась его карьера профессионального писателя. В 1888 году Клеменс закончил Йельский университет в Нью-Хэйвене (штат Коннектикут), там же получил почетный диплом доктора литературы.

Марк Твен был представителем демократического направления литературы США, и именно демократическое мироощущение Твена и помогло ему создать произведения, представляющие из себя сплав достижений предшествующего искусства Америки, не став при этом подражателем авторитетам или простым продолжателем традиций.

Его творчество, отчасти подготовленное и романтиками и реалистами 50-х годов, стало точкой скрещения разнородных художественных тенденций, в произведениях Твена возник полностью естественный синтез романтизма и реализма, составляющий одно из условий возникновения большого реалистического искусства. Но романтизм был не "довеском" к реа­лизму Твена, а органическим качеством его мировосприятия, определившим весь внутренний строй его произведений. Даже при поверхностном соприкосновении с ними ощущается, как и во всех явлениях высокого реализма, умение объединить "романтически прекрасное" с "реалистически повседневным".

Это произвело решающий сдвиг в художественном развитии Америки. В произведениях Твена американский реализм обрел характерный для него художественный облик со всеми его определяющими чертами: гротескностью, символикой, метафоричностью, внутренним лиризмом и близостью к природе. При этом наследник великих аме­риканских романтиков XIX в. был и их убежденным и непримиримым противником. Его борьба с романтизмом носила на редкость целеустремленный и постоянный характер и продолжалась на протяжении все­го его творческого пути. Вслед за романтиками он воспевал красоту "естест­венных", не изуродованных цивилизацией явлений жиз­ни, разделял их ненависть ко всему фальшивому, искусственному, однако все эти черты он находил и в произведениях самих романтиков. Его столкновение с ними произошло на основе разного понимания главной задачи искусства — задачи воспроизведения жизненной правды.

Связь Твена с трудовой Америкой, скрепленная жиз­ненным опытом, уже с самого начала его писательской деятельности определила живую силу его творческого во­ображения. Подлинный сын своего народа, он обладал той ясностью взгляда, той конкретностью поэтического мыш­ления, которая составляла характерную черту народного мироощущения. Поистине "у него был ясный взгляд на жизнь и он лучше знал ее и меньше был введен в за­блуждение ее показными сторонами, чем любой американец". Эти особенности мировосприятия Твена и по­зволили ему взглянуть на свою страну глазами непред­убежденного человека.

Первая книга Марка Твена

Литературная дорога открылась Твену, когда он стал репортером "Территории энтерпрайз", выходившей в столице Невады Вирджиния-Сити. Только в наше время были собраны изданные там все его заметки, фельетоны, очерки, скетчи, сценки. Ими Твен еженедельно заполнял страницы этой газеты, и при всей своей непритязательности эти произведения показывают некоторые характерные особенности твеновского пера. В то время формируется юмор Твена – неповторимое и вместе с тем по сущ­ности своей глубоко американское художественное явление.

Однако довольно быстро Твену приелся юмор, рассчитанный лишь на вкусы не избалованных высокой литературой старате­лей да переселенцев. «Знаменитая скачущая лягушка из Калавераса» на фоне такого юмора казалась Монбланом рядом с небольшими холмиками. В ней тоже властвует гротеск и воль­ный смех, не оглядывающийся на искусственные разграничения комического и драматического, но в ней есть и качество, которое напрасно было бы искать в анекдотах и небылицах,— это умение буквально двумя-тремя штрихами обрисовать не просто потеш­ную ситуацию, а целый жизненный уклад, целый мир в его необычности. И это умение будет крепнуть у Твена от рассказа к рассказу, стремительно завоевывая ему известность лучшего юмориста Америки. Он постарался сохранить тональность такой, какой она была в устном, не ведающем никакой литературной приглаженности изложении, он добивался, чтобы его рассказ прежде всего сме­шил. Но в то же время ему было необходимо, чтобы читатель и за самоочевидным, буйным и несдержанным гротеском видел до­стоверно описанную американскую жизнь со всей ее многокрасочностью.

Обложку этой самой первой его книги украшала огромная желтая лягушка, ярко выступающая на кремовом фоне переплета. Какова ее история? Откуда взялся сюжет о лягушке по имени Дэниел Уэбстер? История вполне достоверна, ее можно было услышать в родных краях Твена или даже прочитать ее в газетах, издавав­шихся на периферии, на фронтите. Нашли несколько напечатан­ных вариантов этого рассказа. Но все же лягушку из Калавераса прославил не кто иной, как Марк Твен.

Понадеявшись на удиви­тельный талант Дэниела, ее хозяин, Джим Смайли проиграл на пари сорок долларов объявившемуся в Калаверасе незнакомцу. Твен за­писал этот случай почти в точности так, как его не раз при нем излагали: незнакомец усомнился в способностях Дэниела, при­нял пари и, пока Смайли ловил для него другую лягушку, всы­пал в пасть чемпиону пригоршню перепелиной дроби, так что бедная знаменитость не смогла сдвинуться с места. В общем-то печальная повесть об обманутом доверии и о прилежании, ко­торое пошло прахом.

Но Твен представил этот случай, уместившийся в несколько страниц, так, что тот смешит читателей вот уже второе столетие, и дело в неподражаемом юмори­стическом даре. Есть особые приметы твеновского юмора, ко­торые станут видны, если прочесть рассказ о лягушке по имени Дэниел Уэбстер внимательно. До Твена рассказывали забавный анекдот о предприимчивом и находчивом госте Калавераса, ко­торый так ловко провел Смайли, была лишь картинка из жизни фронтира.

В этом рассказе Твена сохранена красочная атмосфера быта и нравов переселенцев. Мы отчетливо можем себе представить и этот поселок в несколько кривых улиц, уводящих в бескрайнюю прерию, и как попало одетых, давно не брившихся людей у входа в салун.

О самих лягушачьих скачках мы узнаем лишь под самый ко­нец, а до этого Твен будет долго рассказывать о разных проис­шествиях из жизни Смайли. Твен? Нет, рассказывать будет некий Саймон Уилер, которому доверено вести повествование. Этот Уилер сам из Калавераса, он ее видел своими глазами и все запомнил.

Подтекстом этой ультракомической новеллы, представляющей собою обра­ботку одного из анекдотических западных сюжетов, являлась антитеза "неотшлифованного" Запада и "прилизан­ного" Востока. За простодушным рассказом неуклюжего фронтирсмена Саймона Уилера, развлекающего своего слу­шателя-джентльмена бесхитростным повествованием о "подвигах" собак и лягушек, скрывалась мысль о суще­ствовании особого мира со своей неузаконенной шкалой ценностей, в принципе столь же законной, сколь и гос­подствующая. Намеком на это служили и имена героев. Дэниель Уэбстер — лягушка и Эндрью Джексон — собака являлись тезками известных государственных деятелей. Рассказ Уилера доказывает, что ему нет дела до этих зна­менитостей. Излагая свою лягушачью эпопею, он "ни разу не улыб­нулся, ни разу не нахмурился, ни разу не переменил того мягко журчащего тона, на который настроился с са­мой первой фразы, ни разу не проявил ни малейшего волнения; весь его рассказ был проникнут поразительной серьезностью и искренностью; и это ясно показало, мне, что он не видит в этой истории ничего смешного или забавного, относится к ней вовсе не шутя и считает своих героев ловкачами самого высокого полета". Подобный способ изложения наталкивает читателя и на некоторые дополнительные выводы относительно характе­ра как повествователя, так и слушателя. В самом деле, так ли уж прост Саймон Уилер? Ведь в сущности в этом рассказе не один, а два повествователя — клоун и джентльмен, и неизвестно, кто из них подлинный "про­стак" и кто кого дурачит. Ясно лишь одно, что из двух рассказчиков фронтирсмен более искусный. Он рассказы­вает лучше, ярче, сочнее и, так же как и автор, умеет видеть вещи и ощущать их внутреннюю жизнь. Иными словами, он говорит языком Марка Твена.