Мышление дискурсивное (от лат. discursus - рассуждение) — логическое мышление в понятиях, идущее последовательно, шаг за шагом в противоположность интуитивному познанию, непосредственному схватыванию.
Напр., наше знание времени является дискурсивным, или концептуальным, если мы способны разъяснить, что такое время и привести какие-то доводы в поддержку своей т.зр.; в противном случае знание является интуитивным.
Из “СОВРЕМЕННЫЙ ФИЛОСОФСКИЙ СЛОВАРЬ“
ПОД ОБЩЕЙ РЕДАКЦИЕЙ ДОКТОРА ФИЛОСОФСКИХ НАУК ПРОФЕССОРА В. Е. КЕМЕРОВА, ИЗДАТЕЛЬСТВО «ПАНПРИНТ», 1998, стр.137-138, Д. В. Пивоваров.
Визуальное мышление — умственная деятельность, в основе которой лежит оперирование наглядными графиками, пространственно структурированными схемами. Является разновидностью рационального постижения существенных связей и отношений вещей и дополняет вербальное мышление. Способно отражать любые категориальные отношения реальности (пространственно-временные, атрибутивные, каузальные, телеологические и др.), но не через обозначение этих отношений словом, а посредством их воплощения в трансформированную чувственность — в форме зримого явления сущности. Платон обозначал В. м. понятием «ноэзис» и подразумевал под ним мыслящее усмотрение сущности (идеи) в ее зримом «лике».
В. м. имеет синтетический характер: оно возникает на основе вербального мышления, но за счет соединения с трансформированным чувственным материалом во многом теряет свой вербализованный характер. Психологические эксперименты свидетельствуют, что конструкторский образ (у инженера, художника) — это, как правило, органический сплав зрительной информации (60 — 80%) и вербальных определений (20 — 40%), причем зрительная информация нередко соотносится с умозрительными конструкциями, не имеющими прямых аналогов в существующей практике. Вместе с тем, невербализованное знание в образах В. м. при определенных условиях поддается частичной вербализации. В. м. обладает собственной «логикой», относительной независимостью от внешних восприятий и сложившегося чувственного опыта. Благодаря ему удается связывать результаты абстрактного мышления с практикой.
Чертежи и рисунки, т. е. преднамеренный перевод основного содержания объекта в визуально-графическую форму, нередко более успешно выполняют функцию интерпретации, нежели приблизительные фотографии объектов. Умозрительное представление воспроизводит характерные черты предметов, и опора на них (а не на слова) при осуществлении мысленных операций составляет существо В. м. Всякое мышление связано со знаковой репрезентацией сущности, но знаки бывают нескольких видов. В. м. оперирует прежде всего иконическими знаками и символами. Именно его сопряженность со специальными знаковыми формами, которые позволяют репрезентировать глубочайшие уровни скрытых от внешнего взора реальностей, дает основание квалифицировать В. м. как мышление в собственном смысле слова. Правда, в философии, логике и психологии продолжает существовать учение, согласно которому нет и не может быть мышления без слов — только слово является материальной оболочкой мысли, и только вербальное мышление есть подлинное мышление. По мере развития в психологической науке таких понятий, как «визуальное мышление» и «аудиальное мышление» число сторонников этого учения уменьшается.
Познавательная (гносеологическая) функция В. м. заключается: а) в добывании информации о структурно-пространственных и временных характеристиках возможных миров путем наглядно-образного преобразования схематических изображений предметов и способов действия с ними; б) в осуществлении функции посредника между внешним восприятием окружающего мира и абстрактно-логическим освоением действительности, благодаря чему достигается сложный синтез чувственного и рационального.
Методологическая функция В. м. — функция предвосхищения новых способов действия, но не с вербальным, а с модально-чувственным материалом. Речь идет об умозрительном представлении в наглядной форме возможных экспериментальных ситуаций и планов поведения, согласования логических и практических операций.
Эстетико-онтологическая функция В. м. — воплощение результатов вербального мышления в особую чувственную телесность и наделение их экзистенциальными свойствами. Например, в модели атома резюмируется существо атомной теории, а в хромосомной модели гена — суть теории наследственности; обе модели (иконические знаки) суть зримое явление сверхчувственных реальностей атома и гена. «Чувство реальности», сопровождающее визуализацию (онтологизацию) сущности, не всегда ведет познание к истине. Образы В. м. не следует смешивать с различного рода иллюзиями зрения.
Из “СОВРЕМЕННЫЙ ФИЛОСОФСКИЙ СЛОВАРЬ“
ПОД ОБЩЕЙ РЕДАКЦИЕЙ ДОКТОРА ФИЛОСОФСКИХ НАУК ПРОФЕССОРА В. Е. КЕМЕРОВА, ИЗДАТЕЛЬСТВО «ПАНПРИНТ», 1998, стр.517-520, В. Е. Кемеров.
Мышление — способность человека связывать образы, представления, понятия, определять возможности их изменения и применения, обосновывать выводы, регулирующие поведение, общение, дальнейшее движение самой мысли. В М. человек рассматривает интересующий его предмет в связях, которые не даны ему в непосредственном восприятии. В этом плане М. есть особого рода «реконструкция» форм функционирования или изменения предмета, выходящая за рамки его непосредственной данности. В М. человек сопоставляет свое поведение с поведением других людей, может рассматривать себя и свои возможности с позиций и точек зрения, принадлежащих другим людям, использовать такое рассмотрение или размышления для «проектирования» своих действий, для «конструирования» связей своего бытия. М. есть деятельная способность, с помощью которой человек может осуществлять особого рода преобразования объектов, не производя в них реальных изменений и не совершая реальных действий с ними. Такая — «идеальная» (по терминологии Э. В. Ильенкова) — деятельность М. является условием функционирования социальных структур, воспроизводства социальных связей, сохранения и развития культуры.
В философской традиции, разделяющей познание на чувственное и рациональное (логическое), М. противопоставляется чувственному познанию как опосредованное отражение реальности непосредственному. М. изучается логикой, психологией, лингвистикой и многими др. науками. Философские исследования М. так или иначе всегда были связаны с вопросом о логике М. В отличие от логики как самостоятельной дисциплины, занимающейся структурами М., философию интересовали вопросы связи М. с деятельностью человеческого индивида, с развитием общества, с функционированием культуры. В одних направлениях (например, в сенсуализме) акцент делался на обусловленности человеческой мысли чувственным опытом индивидов, на М. как обобщении непосредственных данных. В других — внимание концентрировалось на формах М. которые не изобретаются каждым человеком в отдельности, но используются им, передаются, а также корректируют и направляют его непосредственно индивидуальное переживание и осмысление бытия. М., таким образом, оказывается супериндивидной формой, осваиваемой индивидуальным сознанием; возникает возможность трактовать М. не как средство деятельности и самоопределения индивидов, а как форму, которая реализуется в деятельности индивидов, «использует» их в качестве силы своего воспроизводства и развития (Гегель).
Рассмотрение в философии М. прежде всего с т. зр. его логики естественно выдвигало на первый план исследование связей между понятиями. Связи между другими образами и формами, фактически обеспечивающими переживание индивидами своего бытия, возможность их общения, воспроизведение и изменение предметной обстановки их жизни, в философии учитывались явно недостаточно. Структуры повседневного опыта людей — причем структуры весьма различные, — ориентирующие взаимодействия людей и их самоопределение, трактовались сквозь призму общих форм как более или менее логичные. М. в разных вариациях философствования (здесь имеется в виду главным образом европейская «классическая» философия) оказывалось обобщением человеческого опыта или приобщением человека к неким всеобщим формам разумной деятельности. Тема развития М., предполагавшая сопоставление различных мыслящих субъектов, также развертывалась на основе признания универсальных форм познания и логики, которые может осваивать (или не осваивать) человеческий разум, присоединять (или не присоединять) к своей деятельности человеческий субъект. Различия М. ученого и профанного, культурного и «варварского» во многом определялись убеждением в том, что единство М. зиждется на универсальных формах.
М., структурированное всеобщими категориями и законами, рассматривалось не только как средство проникновения человека в различные сферы бытия, но и как связь (в принципе — социальная связь), обеспечивающая преемственность культуры, сохранение ее норм, а стало быть — и возможности взаимопонимания между людьми, взаимосогласованного их поведения. Воспроизведение европейской культуры в значительной мере понималось именно как сохранение логики М. с помощью общих категорий, понятий, определений. М. же по большей части выступало в роли логики обобщения, сводящего различия индивидуальных явлений к правилу, закономерности, тенденции. Понятие, вырастающее из обобщения, оказывалось вместе с тем и культурной формой, общезначимой нормой, соединяющей поведение и М. людей. Эта традиция фактически воспрепятствовала развитию в философии логики индивидуального, особенного, конкретного, идеи, к развертыванию которой были близки В. Дильтей, В. Виндельбанд и Г. Риккерт. Вопрос о мысли, вырастающей в М. о конкретном, особенном, целостном был фактически сформулирован уже к середине XIX в. в немецкой классической философии (Лейбниц, Гете, Гегель, Шеллинг, Маркс). Однако в распространившихся в конце XIX в. вульгарных версиях гегельянства и марксизма идея М. о конкретном была сведена к идее диалектики как логики всеобщего. Так эта традиция сомкнулась с традицией понимания М. как оперирования общими понятиями и всеобщими определениями, в крайних догматических вариантах — как использования готовых мыслительных форм в познании, образовании, построении практических действий. Реакцией на эту традицию явились попытки рассматривать и формулировать М. на основе идей, что были определены Дильтеем, Риккертом и Виндельбандом, и, соответственно, — потребностями понимания конкретных индивидов, событий, групп, субкультур.
Хотя «понимание» на первых порах трактовалось по преимуществу психологически, как взаимодействие индивидов на уровне «обмена» чувствами, мотивациями, предпочтениями, в дальнейшем его истолкование стало сближаться с философской традицией описания М. Поскольку важнейшим моментом понимания оказывается подстановка субъектом себя на место другого (как средство «вживания» в структуры его психики и мышления), постольку выявляются непсихологические моменты понимания, необходимость мыслительного, рационального, логического определения среды понимания, его конкретного контекста. М. в этом плане выступает в роли инструмента, определяющего временные и пространственные формы, задающие систему понимания, его общезначимые параметры, «картину» ситуации, которой пользуются взаимодействующие субъекты. Под знаком этой задачи возникает традиционный вопрос о категориях М., но подход к категориям оказывается нетрадиционным, ибо суть вопроса — не всеобщая природа категорий, а их «естественное» функционирование во взаимодействиях субъектов, их роль в упорядочивании или выстраивании контекста межсубъектных связей. В понимании, трактуемом достаточно широко, образ «другого» оказывается нетождественным образу индивида-собеседника: в разных познавательных и практических ситуациях в этом качестве могут выступать группы, субкультуры, художественные или религиозные направления, предельные мыслительные характеристики мироздания, доступные человеку. Возникает естественная потребность преобразования мыслительных форм, их выведения за пределы обычного опыта, а стало быть — использования рационально-логических средств и культуры оперирования этими средствами, созданной философией.
В XX в. основная проблематика М. перемещается из плоскости соотнесения мысли индивида с универсальными формами разумности в многомерное пространство взаимодействия человеческой мысли с разными способами практического и духовного освоения мира, с разными, характеризующимися собственной логикой бытия, классическими и «неклассическими» объектами. Культура перестает быть внешним ориентиром М. и становится его внутренней формой. Более того, этот «поворот» обнаруживает, что и прежде культура была «внутренней формой», «настраивающей» и «выстраивающей» М., хотя она иногда — как, например, в европейской рациональности, — и выступала в превращенной форме некоей привилегированной или универсальной логики. Переход от одномерного к многомерному представлению о М. выявил проблему его эволюции, периодизации этого процесса, выделения типов М. и разных способов их взаимодействия. Вопрос о М. включается в исследования, описывающие разные типы социальности и связанные с ними культуры мышления (см. «Логика», «Гносеология», «Онтология», «Понимание»).
- Диалектика
- Сергей Ежов. Поппер Карл Раймунд и диалектика
- Диалектическая логика
- Предмет философского познания
- Э.В.Ильенков. К ВОПРОСУ О ПРИРОДЕ МЫШЛЕНИЯ
- Сергей Ежов. ДИАНОМИКА. Металогические пролегомены к формализованной содержательной логике.
- Сергей Ежов. ДИАНОМИКА. ПРОПЕДЕВТИКА в формализованную содержательную логику.