С помощью опросника C-BARQ исследователи из университета Пенсильвании оценили склонность 4 тысяч собак тридцати трех пород к нападению на незнакомцев, на собственных хозяев и на других собак. Как ни странно, питбули и ротвейлеры вовсе не были в первых рядах тех, кто чаще всего нападает на людей, — почетные первые места достались именно чихуахуа и таксам, а питбули оказались где-то в середине списка, по соседству с пуделями.
Что запрещать — породу ил и поведение?
Обсуждая склонность различных пород к нападению на человека, мы вплотную приближаемся к одному из наиболее спорных вопросов, связанных с собаками: действительно ли некоторые породы собак безусловно опасны и их следует запретить законодательно? Некогда образцом отваги и верности были питбули, которых считали идеальными собаками для содержания в семье. Питбуль по кличке Пити стал главным героем фильма «Маленькие негодники». Во время Второй мировой войны питбулей изображали на плакатах с призывами вступать в армию. Однако после того как на военных базах произошло шесть нападений собак на людей, закончившихся фатально, командование армии США запретило содержание на своей территории собак «агрессивных или потенциально агрессивных пород».
В Денвере содержание питбулей запрещено безоговорочно. В Огайо питбули законодательно признаны «злобными животными», даже если какой-то конкретный питбуль ни разу не проявлял агрессии. Принятый в Огайо закон гласит, что питбуль должен содержаться в надежно запираемом вольере, выводиться исключительно на поводке, а хозяева собаки обязаны застраховать ответственность за возможный ущерб на 100 тысяч долларов. Однако большинство владельцев питбулей закон не соблюдали, и потому в городе Цинциннати эту породу просто-напросто запретили.
И все же в некоторых регионах власти под давлением защитников прав животных и любителей питбулей пересматривают законы, дискриминирующие те или иные породы. Защитники питбулей говорят: «Запрещать надо не породу, а поведение!» Битва двух сил достигла своего пика в Сиэтле, когда группа горожан, пострадавших or питбулей, потребовала от городского совета принятия закона, ограничивающего право на владение собаками опасных пород. 8 октября 2008 года газета Seattle Post-Intelligencer разместила статью о местных защитниках питбулей, борющихся против попыток поставить их питомцев вне закона. Момент был выбран неудачно. Пока читатели газеты попивали утренний кофе и читали о том, как любят своих хозяев питбули, пара этих псов обрабатывала семидесятилетнюю вьетнамскую женщину по имени Хонг Ле, жившую в пригороде Сиэтла под названием Си-Тэк. Сосед женщины схватил вилы и бросился ей на помощь, однако не мог отогнать собак до тех пор, пока явившаяся подмога в лице двух помощников шерифа не застрелила собак. После операции, длившейся десять часов, хирурги смогли пришить Хонг Ле уши, однако так и не сумели спасти правую руку, которую собаки порвали в клочья. По свидетельству соседей, питбули были хорошо воспитаны и никогда не проявляли агрессии. Как сказал один из соседей, «они были очень игривы и вечно всех лизали».
Запрет на «злобные породы», в частности на питбулей, стал в США одним из наиболее сложных и горячих вопросов, связанных с животными. Сторонники питбулей яростно защищают своих питомцев. По их словам, собаки этой породы считаются жестокими незаслуженно, что большинство питбулей в жизни никого не укусили и что законодательство, запрещающее конкретные породы, недалеко ушло от времен расовой дискриминации. Они хотят вернуть питбулям былую славу, объявив их «собаками Америки».
Однако противники питбулей тоже стоят насмерть. По их словам, между 1982 и 2008 годом питбули нанесли жителям США и Канады 700 увечий и убили 129 человек. (Для сравнения: собаки самой популярной в США породы, лабрадор-ретриверы, искалечили двадцать четыре человека и убили троих.) Среди антрозоологов нет единого мнения по поводу запрета на породы. Большинство известных мне исследователей выступают против законов, ограничивающих право человека выбрать себе собаку потенциально опасной породы. Однако существует и противоположная точка зрения. Так, пионер антрозоологии и директор Центра изучения взаимоотношений человека и животных университета Пурдью Алан Бек выступает за запрет породы. По его мнению, каждый питбуль — это заряженное ружье, которое может выстрелить в любой момент. А британский антрозоолог Сара Найт надеется, что когда-нибудь эта порода исчезнет вовсе.
Такой же раскол наблюдается и среди организаций защиты животных. Американская ветеринарная ассоциация, Американское общество защиты животных от жестокого обращения, Ассоциация гуманизма США и Американская ассоциация гуманизма выступают против законов, запрещающих те или иные породы. Быть может, более радикальная ассоциация «Люди за этичное обращение с животными» (РЕТА) тоже напряжет моральный мускул и выступит в защиту собак? Нет, не выступит. РЕТА согласна с Сарой Найт — питбули должны исчезнуть с лица Земли. Представители РЕТА считают, что запрет на породу связан не с дискриминацией, а со снижением вреда. Они отмечают, что в большинстве случаев жестокого обращения с собаками жертвой становятся именно питбули. И речь здесь не только о собачьих боях. Согласно данным РЕТА, питбули чаще собак прочих пород подвергаются избиениям, голодают, не получают от хозяев должного ухода. Ряд исследований указывает, что владельцы питбулей часто демонстрируют антисоциальное поведение. Это подтверждается и проведенным в Огайо исследованием, в результате которого обнаружилось, что владельцы опасных собак, преимущественно питбулей, в семь раз чаще бывали осуждены за насильственные преступления и в восемь раз чаще обвинялись в преступлениях, связанных с наркотиками, нежели владельцы менее опасных собак. И наконец, каждый год в американских приютах для животных усыпляют goo тысяч бездомных и никому не нужных питбулей.
Следует, однако, помнить, что по результатам исследования C-BARQ питбули и ротвейлеры оказались не более опасны, чем средняя гончая. Только 7 % владельцев питбулей сообщили, что их собака пыталась покусать незнакомого человека, — однако в этом же признались 20 % владельцев такс. Так почему же на долю этих пород приходится две трети нападений с летальным исходом? Должен признать, что лично я предпочел бы схватиться со злобным чихуахуа, нежели с ротвейлером или питбулем, которые позарились бы на мой бутерброд. Даже если ротвейлер и питбуль менее агрессивны, чем чихуахуа, они с большей вероятностью отправят вас в больницу просто потому, что отличаются большими размерами и силой и могут нанести куда больший ущерб.
Одной из причин резкого увеличения количества нападений ротвейлеров и питбулей на людей является внезапный рост популярности этих пород. Еще в 1979 году никто и слыхом не слыхивал о ротвейлерах. В списке наиболее популярных в США пород они занимали сорок первое место, а в Американском клубе собаководов регистрировали всего 3 тысячи щенков в год. Для сравнения — количество зарегистрированных щенков самой популярной американской породы, немецкой овчарки, доходило до 60 тысяч. Однако в середине 1980-х годов количество щенков овчарок оставалось неизменным, а вот ротвейлеров стало прибывать. Между 1979 и 1993 годом количество регистрируемых каждый год щенков ротвейлера достигло ста с лишним тысяч. Ротвейлеры стали второй по популярности породой в США, а всего по стране их число выросло почти до миллиона особей.
Взрыв популярности ротвейлеров имел свою обратную сторону. Между 1979 и 1990 годом ротвейлеры загрызли насмерть в США шестерых человек — немецкие овчарки за тот же период загрызли насмерть тринадцать. Но потом печальная статистика изменилась с точностью до наоборот. За последующие восемь лет немецкие овчарки загрызли насмерть четверых людей, а ротвейлеры — тридцать три человека. Отчасти такой рост числа смертельных случаев обусловлен увеличением количества ротвейлеров. Пусть характеристики породы и остаются прежними, но все равно — чем больше собак, тем чаще случаются нападения.
В 1993 году ротвейлеры на время опередили питбулей в борьбе за звание самых опасных собак Америки. Однако вскоре эта порода пала жертвой собственной известности. Данные об увеличении числа нападений получили огласку, и страховые компании начали аннулировать страховые полисы владельцев ротвейлеров. За последующие десять лет число зарегистрированных щенков ротвейлера стало падать и со 100 тысяч в год уменьшилось до 10 тысяч. Попав к владельцу, обладающему всеми необходимыми качествами, и ротвейлер, и питбуль могут стать прекрасными питомцами. Однако очень многие люди заводили себе щенков ротвейлера под влиянием момента, и потому оказались совсем не готовы к превращению пушистого комочка в кинговского Куджо-убийцу.
Пудели наступают, или почему порода вдруг обретает популярность
Быстрый рост и падение популярности некоторых собачьих пород заставляет нас задаться более общим вопросом о том, отчего вообще происходят перемены в различных культурах. Взять хотя бы эти уродливые мягкие пластиковые тапки под названием «кроки». Объясняется ли их популярность тем, что они превосходят другую обувь по некоторым объективным показателям — например, они дешевле, удобнее, полезнее для осанки? Или же все дело в моде, которая распространилась в американской культуре со стремительностью гриппа?
То же самое касается и популярности собачьих пород. Ротвейлера еще нужно прокормить, возить его приходится в специальном отделении для животных, да к тому же эта порода склонна к дисплазии тазобедренных суставов, диабетам, катарактам и болезни Аддисона. Впрочем, популярность этой породы — еще не самая большая глупость в истории американского собаководства. Знамя первенства принадлежит пуделям. Между 1946 и 2007 годом в Американском клубе собаководов было зарегистрировано пять с половиной миллионов щенков пуделя, что на два миллиона превосходило показатель лабрадор-ретриверов, которым принадлежало второе место. Пик популярности пуделей пришелся на 1969 год, когда почти треть зарегистрированных щенков принадлежала к этой породе, а Американскому клубу собаководства пришлось пригласить на полный рабочий день дополнительных сотрудников, которые должны были разгребать лавину документов, связанных с пуделями. Популярность породы росла очень быстро — в 1969 году ежегодно регистрируемое количество щенков пуделя превышало показатель 1949 года на 12 000 %. Пудельная лихорадка затронула не только собак. Поклонницы стиля «бобби-сокс» (взрослая одежда, копирующая наряд маленькой девочки) немедленно взяли на вооружение белые и розовые юбочки с силуэтом французского пуделя. Сегодня на аукционе eBay эти юбки разлетаются как горячие пирожки.
Или вот английский той-спаниель. В то время как пудели в Америке множились, как тараканы, количество регистрируемых той-спаниелей упало с жалких 123 голов в 1949 году до совсем уж скромной цифры 45 голов в 1969-м. А ведь той-спаниели — очень милые маленькие собачки. Они похожи на Леди в мультике «Леди и Бродяга». Официальное их описание, принадлежащее Американскому клубу собаководства, гласит: «умные и забавные небольшие собаки, привязываются к хозяину и стремятся ему угодить». Идеальная порода — но почему же предпочтение отдают другим?
Чтобы понять причину, по которой пудели популярнее той-спаниелей, следует спуститься уровнем ниже и задаться вопросом о том, что определяет наши вкусы по части домашних животных. Почему определенные марки обуви, определенные пища, песни, цвета, книги, религия и прочее имеют массу поклонников, в то время как другие разновидности того же самого остаются никому не известны?
Одна из причин может заключаться в том, что культурные инновации подобны генетическим мутациями — как некая мутация повышает способность организма к репродукции, так некая культурная инновация становится невероятно успешной потому, что опережает другие по тем или иным показателям. Тут можно вспомнить жестяные пивные банки с колечком на крышке или айподы. Однако есть ведь еще и такие преходящие тренды, как пирсинг в носу и горшочки для фондю — явно нефункциональные вариации на заданную тему. Так что же, пудели наводнили большую часть американских домов потому, что оказались умнее, послушнее, милее непопулярных пород? Или же они знамениты уже потому, что знамениты?
Я заинтересовался этим вопросом, когда получил предложение написать статью об эволюционной психологии применительно к взаимоотношениям человека и животных и решил включить в нее обсуждение культурной эволюции. Собирая материал, я обратился к Интернету в поисках примеров быстрых перемен в отношении человека к животным. Тут-то меня и вынесло на веб-сайт Американского клуба собаководства, где были перечислены данные о количестве регистрируемых щенков каждой породы за последние три года. Просматривая цифры, я заметил резкое падение количества щенков далматинского дога. Я позвонил знакомой заводчице далматинских догов, которая входила в совет директоров клуба, и спросил, не могу ли я получить показатели регистрации далматинских догов за более долгий срок. Спустя несколько педель мне в офис доставили толстенный пакет из манхэттенской штаб-квартиры клуба. Это оказалась настоящая золотая жила — данные Американского клуба собаководства по каждой породе за шестьдесят лет. Сорок восемь миллионов собак.
Это было прекрасным подарком. Хуже оказалось то, что теперь мне предстояло обработать крупнейший объем данных во всей истории психологии. Я сделал первое, что пришло мне в голову, — составил графики показателей для каждой породы. Оказалось, что после окончания Второй мировой войны в Америке было только четыре наиболее популярные породы собак. В хронологическом порядке: кокер-спаниель, бигль, пудель, кокер-спаниель (по второму кругу) и лабрадор-ретривер. Путь к популярности у каждой породы оказался свой. Пудели завоевали всеобщую любовь одним наскоком, а лабрадор-ретриверы шли к первому месту медленно и неторопливо, прибавляя примерно по 10 % в год в течение сорока лет. На графиках прироста кокер-спаниелей и биглей кривая беспрестанно скачет вверх-вниз.
Кроме того, из графиков мне стало ясно, что большинство пород так никогда и не стали частью нашей жизни. Много вы знаете людей, которые держат оттерхаунда — собаку, максимальный показатель для которой составил 70 щенков в 1993 году? Или гончую-харьера, показатели которой с 1934 года выросли невероятно — с шести до целых сорока щенков? Вскоре я уже не мог думать ни о чем, кроме исследования собачьей демографии Америки. По ночам мне снились демографические кривые. Днем я тратил неоправданно много времени на просмотр графиков прироста разных пород, изводил друзей разговорами о собаках, катал на языке замысловатые названия малоизвестных пород — кеесхонды, шипперке, пули.
Одна беда — толку в этом не было никакого.
Что общего между породой собаки и именем для ребенка
И все же удача нашла меня в тот день, когда я просматривал в журнале Biology Letters статью, принадлежавшую двум исследователям, о которых я никогда прежде не слыхал. Один из них, по имени Мэтт Хан, был аспирантом университета Дьюка, а второй, Алекс Бентли, работал на постдоке по антропологии в колледже Лондонского университета. Статья их была посвящена именам, которые мы даем своим детям.
Мэтт и Алекс специализировались в различных областях, однако оба в свое время изучали влияние слепой удачи на эволюцию — в случае Алекса это было связано с изменениями в культуре, а Мэтт рассматривал развитие генов. Исследователи выдвинули гипотезу, согласно которой многие изменения в человеческой культуре — от рисунков на горшках эпохи неолита до хитов музыки в стиле кантри — объясняются тем, что человек — неисправимый подражатель. Идеальным способом для проверки этой гипотезы стало исследование детских имен, тем более что у Администрации социального обеспечения даже имеется сайт, где перечислена частота использования тысячи наиболее популярных имен в США за каждые десять лет двадцатого века.
Скачав тьму-тьмущую детских имен, Мэтт и Алекс засели за работу. С помощью компьютерных моделей, обычно используемых для изучения изменений в частоте встречаемости генов, они обнаружили, что объяснением постоянно происходящих изменений популярности имен может служить та же теория, которая объясняет механизм эволюционных перемен. Называется она теорией случайного дрейфа, и основное ее положение отличается удивительной простотой: имена меняются потому, что люди бессознательно подражают друг другу. В какой-то момент некто изобретает новое детское имя, или готовит необычное блюдо, или обзаводится собакой новой породы. Захотят ли другие люди подражать ему? — тут все определяет случайность. В вопросах вкуса мы обычно следуем за большинством.
Должен признать, что я не справился с формулами, с помощью которых Мэтт и Алекс доказали, что популярность того или иного детского имени зависит от слепого случая. Однако основную идею я ухватил. И тут меня озарило — ведь они с таким же успехом могут протестировать свою гипотезу применительно к популярным и непопулярным собачьим породам. Я отправил авторам статьи электронное письмо и приложил к нему несколько составленных мною графиков. А в конце на всякий случай приписал: «Кстати, у меня есть выборка из 48 миллионов щенков. Хотите ознакомиться?»
Ответ пришел немедленно и был весьма выразителен: «Да!!! Пришлите файл!» Проведенный анализ показал, что с породами все обстоит точно так же, как с именами, — их популярность обычно зависит от какой-то космической случайности. Наши предпочтения по части собачьих пород подчиняются статистическому распределению, которое математики называют «степенным законом». В человеческих сообществах этот закон проявляется в ситуациях, когда имеется большое количество людей, оказывающих влияние друг на друга. Графики степенного закона изящны, как статуэтки Бранкузи — кривая идет из верхнего левого угла вниз и постепенно смещается вправо. Малькольм Гладуэлл из газеты New Yorker, славящийся своим умением объяснять всяческие заумные теории через простые вещи, сравнил график степенного закона с хоккейной клюшкой, которая лежит на полу крюком вверх.
Степенной закон гласит, что, какую область ни возьми — хоть бестселлеры, хоть цитаты из научных документов, или скачанную музыку, или количество переходов на веб-страницу, количество детских имен, количество пород собак, — примерно 20 % вариантов привлекут внимание примерно 80 % людей. Экономисты называют этот феномен «правилом 80/20». После того как выбор будет сделан несколько раз, популярность уходит в крутое пике и начинает стремиться к нулю. Вот почему в деловых кругах степенные законы именуют не иначе как «длинный хвост».
С собаками все получается так. В 2007 году 81 % регистрируемых щенков приходился на долю тридцати одной наиболее популярной породы. Другие 125 пород делили между собой оставшиеся крохи. На долю пятидесяти наименее популярных пород приходился всего 1 % регистрируемых щенков. Щенков лабрадор-ретривера — самой популярной породы, — было в g тысяч раз больше, чем щенков английского фоксхаунда — наименее популярной породы. Закон «длинного хвоста» неумолим.
В соответствии с гипотезой случайного дрейфа, непрекращающиеся изменения в области моды объясняются постоянным появлением новых тенденций. Допустим, некто изобретает уродливые пластиковые тапки и называет их по-крокодильи или создает новую породу, скрестив миниатюрного шнауцера с йоркширским терьером (официальное название получившейся породы — «снорки»). Большинство новых идей пропадают втуне, однако то тут, то там какая-нибудь да и удержится на плаву. Одним из следствий такого уподобления культурных перемен игре в кости становится невозможность точно предсказать, кто станет лидером завтра в обувной промышленности, в списке детских имен, на эстраде или в области собаководства.
Проведенный нами анализ данных Американского клуба собаководства показал, что выбор собаки отражает ту же самую психологию толпы, которой мы руководствуемся, когда верим, что кольцо в носу — это сексуально. Я, безусловно, убежден в том, что преходящая любовь к той или иной породе разносится неким ментальным вирусом, который, подобно биологическому вирусу, способен порой вызывать эпидемии. Любая же эпидемия — хоть свиного гриппа, хоть хип-хопа — проходит три стадии. Начинается все с медленного непрерывного роста. Затем наступает пресловутый переломный момент и эпидемия распространяется со скоростью лесного пожара до тех пор, пока не придет третий неизбежный этап — выгорание.
Точно так же дело обстоит и с собаками. В 1950-х годах количество регистрируемых щенков ирландского сеттера составляло от 2 до 3 тысяч в год. В 1962 году был достигнут переломный момент, и страну охватила «сеттерная эпидемия». Показатели подскочили до небес и в 1974 году составили более 60 тысяч щенков — таким образом, прирост составил 2300 %. И тут вдруг популярность начала резко падать. К концу этапа выгорания количество регистрируемых ирландских сеттеров составляло всего 5 % от того числа, которое пришлось на пик популярности породы. Кривая роста и падения популярности породы абсолютно симметрична, а пятнадцать минут славы ирландского сеттера растянулись на двадцать пять лет и ни годом больше. Аналогичное развитие ситуации можно проследить и у дюжины других пород, в том числе доберманов, староанглийских овчарок и сенбернаров.
Взлет и падение породистых собак
Эпидемия популярности перечисленных пород служит прекрасным примером того, насколько сильно капризы культуры влияют на наши взаимоотношения с животными. Сегодня в Америке наблюдается выгорание еще одной собачьей моды — стремления американцев иметь породистого пса.
Превращение американской собаки из друга и помощника в модный аксессуар произошло теплым сентябрьским днем 1884 года, когда группа спортсменов приехала на встречу в Филадельфию и организовала Американский клуб собаководства. Люди эти следовали примеру своих британских коллег, которые за десять лет до того создали первый клуб для владельцев собак всех пород, названный, естественно, клубом собаководства. Вскоре Американский клуб собаководства составил регистр, изначально включавший в себя 1400 чистокровных собак восьми различных пород. Так же как и в Англии, интерес американцев к породистым собакам моментально взлетел до небес. Дог-шоу некогда были развлечением мелкопоместного дворянства, однако уже во второй половине девятнадцатого века собаки стали предметом интереса растущего среднего класса. Таким образом, мы можем наблюдать классический путь моды сверху вниз — от богатых к тем, кто хочет выглядеть богатыми.
Между 1900 и 1939 годом количество ежегодно регистрируемых в Американском клубе собаководства щенков выросло с 5 до 80 тысяч. После Второй мировой войны нацию охватила страсть к породистым псам — их доля подскочила с 5 до 50 %, а количество их росло в пятнадцать раз быстрее, чем население США.
Я считаю, что внезапно возросшей популярностью породистые собаки обязаны закону о военнослужащих от 1944 года, поскольку именно благодаря ему миллионы американцев смогли обзавестись домиком в предместье, с двором, где удобно было держать собаку. Типичным примером может служить история моей собственной семьи. Во время войны мой отец был пилотом бомбардировщика. Домой он вернулся в 1945 году. Получив от Управления по делам ветеранов войны заем на льготных условиях, родители купили дом с лужайкой и бигля нам с сестрой. Мы гордились тем, что у Боско есть «документы» из Американского клуба собаководства. По правде говоря, никто в семье понятия не имел о том, зачем нужна регистрация в этом клубе, но звучало все равно здорово. Наш щенок — голубых кровей!
К 1970 году Американский клуб собаководства регистрировал миллион новых щенков ежегодно и имел крупнейший в мире регистр породистых собак. 1980-е и 1990-е годы были для клуба золотым веком — в 1990 году в нем была зарегистрирована половина породистых собак США. В 2007 году этот клуб, являясь некоммерческой организацией, получил 72 миллиона долларов, половину из которых составляли взносы за регистрацию щенка.
Однако со временем над клубом стали собираться тучи. Сильнейший, хотя и оцениваемый по-разному удар был нанесен по клубу в 1990 году, когда в Atlantic Monthly вышла разгромная критическая статья. Ее автор, Марк Дерр, изобразил Американский клуб собаководства как элитарную закрытую организацию, ориентированную на быструю прибыль, получаемую от чрезмерного распространения собак, популярных ввиду своей внешности. В 1993 году количество регистраций пошло на убыль, а графики падения прибылей стали напоминать смертельное пике.
За следующие 15 лет количество регистраций упало вдвое по сравнению с пиком середины девяностых, когда клуб регистрировал по полтора миллиона щенков в год. В 2008 году совет представителей клуба был проинформирован о том, что, если тенденция сохранится, количество регистраций вскоре упадет до 250 тысяч в год, а клуб потеряет на этом 40 миллионов долларов. Делая доклад, председатель Рон Менакер сказал прямо: «Можно не сомневаться: беда нависла и над клубом, и над всей областью собаководства в целом». Он заявил, что, если снижение числа регистраций будет продолжаться, Американский клуб собаководства пополнит собой перечень великих, но отошедших в прошлое корпораций и встанет в один ряд с Westinghouse, Pan American Airlines и Standard Oil Company.
Американский клуб собаководства стал жертвой смены отношения общественности к факту генетической чистоты собаки. Собачьи шоу клуба являют собой причудливую смесь евгеники и философии, собакозаводчики же гонятся за идеалом, как его понимал Платон. Те, кто связал свою жизнь с породистыми собаками, скажут вам, что они стремятся улучшить породу и максимально приблизить ее к совершенству. Совершенство же в шоу-мире имеет вполне материальное, письменное воплощение и называется стандартом породы. Согласно стандартам Американского клуба собаководства, йоркширский терьер с двухсантиметровым белым пятнышком на груди соответствует требованиям, а йоркширский терьер с пятисантиметровым пятнышком должен быть дисквалифицирован. Мне больше всего нравится правило, которое гласит, что кламбер-спаниель должен иметь «задумчивый вид».
Стандарты породы теоретически регламентируют и темперамент собаки, однако на практике судьи уделяют куда больше внимания цвету радужки и форме головы, чем приятным чертам характера. На Ашвиллском шоу я спросил одного хендлера, во сколько мне обошлось бы приобретение шелковистого терьера выставочного класса. Оказалось — в 2–3 тысячи долларов; впрочем, добавил хендлер, он может свести меня с заводчиком, который продаст мне терьера «домашнего класса» всего за восемь сотен. В мире дог-шоу «домашний класс» является синонимом «лузера».
И все же большинство людей, заводящих собаку, хотят получить хорошего питомца. Иными словами, собаки, которых пытаются вывести заводчики, и собаки, которых хотят иметь большинство потребителей, — это две большие разницы. Более того — в своих попытках создать идеальную собаку профессиональные заводчики вывели животное, все достоинства которого ограничиваются экстерьером; выглядит эта собака великолепно, однако стоит заглянуть поглубже… Что поделаешь — таков парадокс шоу-мира.
Мы с Мэри Джин обожаем крупных добрых собак, которым можно доверять, собак, так похожих на детей. Именно поэтому мы любим лабрадоров и золотых ретриверов. В разное время у нас жило три такие собаки, и всех их мы очень любили. Однако во всех трех случаях вместе с документами о родословной мы получали полный набор всех наследственных заболеваний данной породы. У обоих наших лабрадоров, Молли и Цали, со временем развилась дисплазия тазобедренного сустава. У Цали она протекала так тяжело, что, когда утренний подъем стал причинять ей непереносимую боль, нам пришлось усыпить собаку. А Дикси унаследовала все болезни, какими только болеют золотистые ретриверы, — дерматиты, проблемы с тазобедренными суставами, гипотиреоз (симптомом которого является «трагический взгляд») и застойную сердечную недостаточность, которая ее в конце концов и прикончила. Наследственные заболевания у породистых собак являются правилом, а не исключением. Те девятнадцать тысяч генов, которыми обмениваются собаки, несут с собой более 350 различных заболеваний. Многие из этих заболеваний аналогичны человеческим, и потому ученые особенно охотно используют породистых собак при изучении таких человеческих заболеваний, как нарколепсия, эпилепсия и рак.
Породистые собаки особенно подвержены наследственным заболеваниям по нескольким причинам. Часть заболеваний является следствием целенаправленного отбора животных с физическими уродствами. Здесь можно привести в пример бульдога. Животное, которое было выведено для того, чтобы вцепляться в нос быку, заводчики вынуждены были ради сохранения породы превратить в домашнего любимца. Выбор был сделан в пользу сообразительности и в ущерб атлетичности и драчливости. В моду вошли бульдоги с жуткими мордами и приплюснутыми носами. Такой внешний вид был достигнут за счет отбора животных с пороком развития скелета, именуемым хондродистрофией. Подобное строение головы и морды влечет за собой массу проблем, в том числе неспособность самки родить естественным путем, затрудненное дыхание, храпение и апноэ. Аналогичная искусственная селекция ради закрепления сильновыраженных особенностей строения тела привела к заболеваниям тазобедренных суставов у немецких овчарок (следствие отбора особей с наклоном крестца) и болезням позвоночника у такс.
Однако большинство наследственных заболеваний породистых собак вызвано не преднамеренной селекцией особей с ненормальным строением тела, а обыкновенным инбридингом. Большая часть существующих ныне четырехсот с лишним пород собак возникла в течение последних 200 лет, причем количество родоначальников у каждой породы было очень ограниченно. Все 10 тысяч зарегистрированных в Американском клубе собаководства португальских водных собак происходят от тридцати одного предка, а 90 % генов получены всего от десяти собак. Скрещивание особей, обладающих общим ограниченным генофондом, повышает вероятность наследования вредоносных рецессивных аллелей от обоих родителей. Плохие гены, передающиеся по одной-единственной линии, могут повлиять на очень многих собак. Это явление широко известно как «эффект производителя». К примеру, спрингеры имеют неприятную привычку кусать руку, которая их кормит. Исследователи из Корнелла и из университета Пенсильвании обнаружили, что подобное проявление агрессии восходит к одной своре, более того — к одной-единственной собаке. (Кроме того, оказалось, что спрингеры, которых вывели для показов, более склонны бросаться на своих хозяев, чем спрингеры, выведенные для охоты.)