Глава 12. Демон Амида
Как же жарко. Лежать на сухой земле, полностью вымотанным с жуткой жаждой и под палящим солнцем было для меня настоящим адским мучением. Еле раскрыв глаза, я ощутил ужасный привкус во рту. Ноздри и глаза были забиты мелкими пещинками, а напротив меня сидел какой-то тушканчик и что-то грыз. Поднявшись с места, я сел ровно и осмотрелся. Жуткая тишина и ни одной живой души поблизости. Я протёр глаза и облизнул сухие губы. Ужасно хотелось пить, но рядом, кроме бесконечных мемориалов, больше ничего не было. Я сидел неподвижно, весь вечер раздумывая над словами деда, что если вернуться в начало, то можно понять и конец. Но мне начинало казаться, что, вернувшись сюда, я обрету свой собственный конец. Настала ночь, слышны были звуки насекомых. Поднялся небольшой ветерок, а я так и не находил никакого ответа на свои вопросы, всё больше теряя силы. Без еды и воды я долго не выдержал и снова заснул. С приходом обжигающих лучей солнца я почувствовал запах цветущих водорослей, словно я где-то у залива. Тяжело раскрыв глаза, я перекатил своё тело на бок и увидел человека, который сидел на корточках и разглядывал меня. Из-за потери сил его внешность расплывалась, и мне не удавалось разглядеть его. Но я отчётливо увидел этот дурацкий мешок, в который он был укутан и прятал свою голову.
– Это ты…, – еле произнёс я, ощущая кучи крупиц песка во рту. – Пришёл посмотреть, как я подыхаю?
Но незнакомец молчал и внимательно слушал меня, иногда вращая головой, словно наблюдая, как я мучаюсь от жажды.
– Я почти два дня не ел и не пил. Лежу под палящим солнцем. Если у тебя есть хоть капля жалости ко мне, то сбегай за водой, – сказал я и лег на спину.
Но больному придурку было плевать на меня и мои проблемы. Незнакомец встал с места и, отойдя от меня подальше, взял стоящую у камня лопату и начал копать яму. Пытаясь разглядеть его сквозь лучи палящего солнца, я рассмеялся, понимая, что мужчина всё глубже и глубже выкапывал мне могилу.
– Пошёл ты! – еле крикнул я. – Я не сдамся тебе, грёбанный ты психопат!
Но не успев договорить, я заметил, что мужчина быстрым шагом подошёл ко мне и вылил мне на голову воды. Я резко подскочил с места и, как ненормальный, старался выпить воду. Меня тряс какой-то незнакомый мне человек. Отдав мне бутылку с водой, он спросил:
– Живой? Ты чего тут лежишь и возмущаешься?
– Господи, спасибо тебе, старик, – в захлёб отвечал я мужику, обливая своё лицо водой.
– Да не за что. А чего на кладбище лежишь?
– Я заблудился и уснул тут, – ответил я, стараясь приходить в себя и осматриваясь.
– Ну, давай, не спи больше, а то это солнце никого не щадит.
Сказав это, мужчина отдал мне ещё одну бутылку с водой и ушёл рыть дальше яму. Понимая, что я спутал человека с тем незнакомцем в мешке, я обернулся к могильному камню, возле которого я сидел, и внимательно вчитывался в дату смерти Амида. Встав с места и делая круги возле могил, я всё ещё старался понять, как мне быть и что делать дальше.
– Так, – сказал я, облокотившись на мемориал. – Я пришёл туда, откуда начал. Почему кладбище? Потому что… я не знаю… – возмутившись, я присел возле могилы. – Думай, Карим, думай… Почему мы сели именно возле этих ребят? Их трое, как и нас, они военные, как и мы и… чёрт, и что?
Снова не находя ответа, я начал обходить могилы братьев и раздумывать, как это место может быть связанно со мной. Мужчина с лопатой всё рыл яму и с удивлением смотрел на меня. Я снова сел у могилы и вынул из кармана ножик. Внимательно посмотрев на него, я вспомнил слова сестры, что Амид забрал нож с собой в могилу.
– Почему же он был у дяди? – сам себя спросил я. – Старик сказал, что Аллах просто так ничего нам не посылает… Просто так…, что было со мной не просто так?
Раскрыв ножик, я начал рисовать на песке круги, обозначив три круга собой и друзьями, а один мамой.
– Значит мы и мама – это странное совпадение, дальше…, встреча с сестрой и дядей, – нарисовав ещё два круга, сказал я и резко стёр их. – Нет-нет, вспоминай, о чём мы говорили до встречи с Майрой.
Зажав рукой глаза, я пытался ещё раз вернуться в тот день и вспомнить наши разговоры с ребятами.
– Я хотел уйти, но парни отговаривали меня, что ещё? Чёрт, что было ещё? Абдул, я с ним поругался, он… он угрожал мне, и только после этого мы увидели маму, – говорил я сам себе, вписывая внутри кружков заглавные буквы имени Майры и Абдула.
– Больше ничего необычного? – спросил я себя и тут же вспомнил, что, изучая данные Абдула, он не имел никаких заболеваний. – Кровь… у брата в тот день пошла кровь…
Я тут же обвёл жирнее круг с буквой А, нарисовав от него до круга с буквой М стрелку.
– Значит две неожиданности: это явление матери и резкое заболевание Абдула. Так, дальше… Халим-Халим, что связывает его? – почесав свой затылок, задумался я. – Да ничего, он просто оказался её любимым сыном, и действительно таковым для неё стал. А я? Только мне мама дала понять, что она не больна. Она знает, что мы не её дети… Почему именно мне?
– Может тебе чем-то помочь? – резко выкрикнул мужчина. Сделав передышку и оставив раскопки, он решил выпить воды.
– Нет, спасибо, всё в порядке, – ответил я и посмотрел на свои рисунки. – Почему я и Абдул другие, а Халим любимый? О, Аллах! Сколько ещё мне тут рассуждать?! Где же Твои знаки?
Бросив ножик на песок, я схватился за голову и закрыл глаза. Не знаю, как люди умудрялись в тишине находить ответы или замечать знаки Всевышнего. Но я уже второй день на кладбище и ничего осознать не могу.
– Думай, Карим, думай! – недовольно сказал я и стукнул себя по лбу. – Кладбище, мама, семья, жуткий город, соседи-изверги, мерзкие законы, дядя… Да, всему этому глава дядя, плюс он оказался именно нашим родственником. – Так, – убрав руки от головы и нарисовав ещё один круг с буквой Д, рассуждал я. – Дядя у нас, походу, главная заноза. Может, мы все сюда попали из-за него? Маму и покойных детей связывают с ним семейные узы. Мы вынужденно связались с ним, а жители города живут под его строгим надзором.
– Может вам чем–то помочь? – резко раздался голос мужчины за моим ухом.
– Господи! – выкрикнул я, встав с места. – Ты что пристал ко мне?
– Я уже много лет работаю на этом кладбище. Всякое поведал, может и пригожусь, словом добрым помогу.
– Хочешь помочь, да? Скажи, есть люди в этом городе, которые не любят кади?
– Конечно. Я например. Но кого волнует мнение народа?
– А за что Вы его не любите?
– Сам посуди. Он живёт в шелках, а мы концы с концами сводим, полно подростков наркоманов, я-то их тут множество повидал, часто самосуд сам народ проводит, даже не дают до площади дойти. Я уже молчу о пропажах людей, которые до сих пор не найдены. Разве такого главу мы себе хотели?
– Тут есть полиция? – всё с любопытством допрашивал я старика.
– Есть, но местные жители не любят к ней обращаться. Лучше устроить зрелищное побоище, чем позволить врагу так легко сесть за решётку.
– Знаете, это кади прогнал меня из города взамен на жизнь и безопасность моих близких. Я дал своё согласие, а теперь жалею.
– Это может значить только одно – он испугался тебя. Если враг не страшен, то его никогда от себя не прогонят.
Я подошёл к мемориалу Амида и задумался. Мужчина смотрел на меня и, сделав глоток воды из бутылки, сказал:
– А вообще, ничего просто так не бывает. Раз Аллах вернул тебя сюда, значит ты тут нужен.
Услышав эти слова, я с удивлением развернулся к незнакомцу и внимательно рассмотрел его. Рабочие, запачканные штаны, намотанные на голове платки и рваная рубаха – казалось бы, ничего необычного… Но он сказал то же, что говорил старый пастух на поле. Я подошёл к мужчине и сказал:
– Если бы ещё Аллах мне дал хоть какой-то знак, то я бы…
– Аллах подарил тебе душу, здоровье и трезвый ум, привёл тебя на это место, показал тебе этот город, познакомил тебя с здешними законами, дал тебе возможность оценить все плюсы и минусы жизни людей в этой дыре. Чего ещё ты смеешь просить у Создателя? Или ты сидишь у могилы и просишь покойника спуститься с неба и указать тебе пальцем, в какую сторону тебе идти?
– Указать пальцем? – удивлённо слушая мужчину, повторил я и тут же вспомнил человека в мешке. – Указать пальцем, говоришь? Найти что-то необычное, конечно… Тот человек… Он постоянно непонятно откуда появлялся, на что-то указывал и исчезал. Даже сейчас, пока я был без сознания, он сидел тут, а потом пошёл копать землю и… – сказав это, я резко застыл.
Посмотрев на вырытую яму и лопату, торчащую из неё, я обошёл мужчину и подошёл к вырытой могиле. Взглянув в пустую яму, я схватил лопату и вернулся назад.
– Тебе это зачем? – поинтересовался мужик.
– Хочу кое-что проверить, – ответил я и, скинув со спины на землю мешок с автоматом, принялся раскапывать могилу Амида.
– А кто он тебе? Слушай, я не имею права разрешать тебе делать это. Тем более, если ты самим кади изгнан.
Я не реагировал на слова работника кладбища и молча копал. Вырыв достаточно глубокую яму и по колено стоя в ней, я развернулся к незнакомцу, который сидел на земле и осматривал моё оружие.
– А какая глубина захоронения? Где труп? – спросил я старика.
– Вылезь, – встав с места сказал мужчина и, забрав у меня лопату, прыгнул в яму. – Я дальше сам.
Я скрестил руки на груди и внимательно следил за раскопками. Спустя некоторое время мужчина повернулся ко мне и сказал:
– Тебе не повезло – могила пуста.
– Как пуста? – разведя руки в стороны спросил я.
– Вот так, пуста. Нет никого тут. Остальные рыть будешь?
– Засыпь её обратно и никому ни слова, понял?
– Да не вопрос.
Я, быстро закинув за спину оружие и мешок с деньгами, сломя голову помчался в сторону госпиталя. Дорога от кладбища до больницы была долгой, но меня это не останавливало, я бежал без остановки, стараясь избегать места, где замечал прохожих. Наконец, перебежав дорогу, я увидел долгожданный госпиталь. Забежав в коридор, я рванул вверх по лестнице и, растолкав пару прохожих, зашёл в палату, где лежал Мерван. Не знаю почему, но я был уверен, что Вислав будет тут. Раскрыв дверь, я увидел мальчика, сидящего на койке и что-то рисующего на белой бумаге. Я тихонько подошёл к нему и, сев рядом, спросил:
– Уже идёшь на поправку?
– О, Аллах! – закричал Мерван. Отбросив листок, он крепко обнял меня. – Амид, брат мой, я так ждал тебя. Где ты был?
– У меня были дела. Но когда ты был без сознания, я навещал тебя, честно, – поцеловав в лоб, говорил я Мервану.
Дверь в палату раскрылась и вошёл Вислав. Увидев меня, доктор растерялся, а потом, улыбнувшись, спросил:
– Не может быть, но как? Точнее почему? Боже, Амид, я так рад тебя видеть.
– Док, нам надо срочно поговорить.
– Что случилось? – тут же спросил Вислав, закрыв на ключ дверь.
– Ты ведь сюда не по собственному желанию приехал, верно? Ты обманул меня?
Вислав сжал свои губы, а потом выдохнул и, поставив руки на пояс, спросил меня:
– Ну, допустим, а в чём дело?
– Я хочу знать, для чего тебя заслали в эту дыру?
– Тут не раз пропадали люди и…
– Тебя и твою страну мало будет волновать пропажа каких-то арабских людей.
– Ты прав. Пропали двое иностранных журналистов и я расследую это дело.
– И, как? – облокотившись об стену и скрестив на груди руки, внимательно поинтересовался я у дока.
– Пока безрезультатно… Местные жители ничего не видели и не знают. А если и увидят, то никогда не скажут.
– Так может нужно опросить дядю? В конце концов, он главный судья-чиновник.
– Амид, не строй из себя умного. Я опрашивал всех, и его в том числе.
– Я только что был на кладбище, где захоронены дети Майры. Мне кое-кто сказал раскопать могилу Амида, и я послушался.
Мерван с огромным интересом слушал меня, разинув рот. Вислав с непониманием посмотрел на меня и, приподняв левую бровь, спросил:
– Ты раскопал могилу чужого человека, не имея на это никакого разрешения?
– Да плевал я на ваше разрешение, – недовольно ответил я. – Трупа нет. Тело сына Майры отсутствует, хотя дядя лично заявил, что сыновья погибли на войне и их трупы были найдены и привезены для захоронения.
– Что? Как это может быть?
– А вот так, доктор. Он изгонял меня с первой минуты, как заметил, что я недоволен местными порядками. Может, ему есть что скрывать? А может он имеет отношение к исчезновению не только трупа в могиле, но и ваших журналистов?
– Ты что задумал? – поинтересовался док, внимательно слушая меня.
– Либо я иду и отправляю на тот свет каждого, кто у меня вызовет подозрение, либо ты мне помогаешь, и мы делаем все по закону.
– Я не могу по закону убивать людей, Амид. А вот за угрозу чужой жизни я имею полное право арестовать тебя.
– Боже, Вислав, заканчивай свои нюни. Ты тут никто, и никаких прав у тебя на меня нет. Тут все решает не твоя полиция, а добрый дядя Мутамид. Так что либо мы его свергнем, либо… – сказал я и замолчал.
– Либо что? Ты не найдёшь никаких доказательств, и тебя казнят. А я пойду как сообщник, и тоже получу плетей.
Я недовольно отошёл от стены и, спустив автомат и мешок на пол, взглянул на Мервана. Парень с таким удивлением слушал наш разговор, что не мог никак закрыть свой рот. Подойдя к нему и погладив по голове, я сказал доку:
– Или ты помогаешь мне, или я действую сам.
– Амид, допустим, я на всё согласен. Но как ты собираешься действовать, если у тебя был уговор? Тебя казнят, как только ты вернёшься сюда, а значит Мутамид допускал этой возможности. Вдруг это подстава, и тебя таким образом убьют?
– Так не допусти этого, док. Есть во что переодеть меня?
– Подожди, – сказал Вислав, протянув мне свою руку. – Стой тут, я кое-что дам тебе.
Док открыл дверь и куда-то выбежал. Я развернулся к Мервану и, погладив его по плечу, спросил:
– Как Синем поживает?
– Халим окольцевал её. Она счастливая, к свадьбе готовится. Они вдвоем часто навещают меня. Сестра сказала, – вздохнув, парнишка взглянул на меня, – что ты дал ей слово убить тех, кто это сделал.
– Конечно убью, – радостно ответил я Мервану. – Ты что, сомневаешься во мне?
– Я не сомневаюсь в тебе, брат. Но он постоянно приходит сюда. И каждый раз, видя его, я боюсь, что он…
– Стой-стой, – прервал я парня. – Что значит он приходит? Кто? Ты что видел тех, кто напал на вас?
Мерван неуверенно покачал головой. Тут же схватив его за плечи и посмотрев ему в глаза, я разозлился и спросил:
– Какого чёрта вы молчали?!
– Сестра не видела, я до этого играл, сидя на подоконнике. Потом я заметил двух ребят, один был с закрытым лицом, я запомнил только его ярко красные кеды, я таких и не видел, а другого я разглядел и узнал. Он что-то говорил, а потом тоже натянул шарф и подошёл к нашей двери.
– И? Кто он был?
Мерван молча смотрел на меня, словно воды в рот набрав.
– Да говори же ты! – не выдержав, крикнул я на ребёнка.
– Это был твой друг, Хасан.
Услышав это, я осторожно отпустил плечи мальчика и злобно посмотрел на него. Перепуганный Мерван, не понимал моей реакции, подумал, что я вот-вот взорвусь от гнева. Но, вздохнув, я улыбнулся ему и сказал:
– Молодец, что рассказал. А теперь никому об этом, хорошо? И меня ты тоже не видел, ясно?
– Да, как скажешь.
– Молодец, доверься мне.
– Амид…
– Что?
– Они и над Синем издевались. Но сестра просила меня забыть об этом всём и никому не рассказывать.
Огромным счастьем для Хасана было то, что в данный момент его не было рядом, иначе я, не боясь ребёнка, прошиб бы ему башку. Стараясь сдерживать свой гнев, я с трудом улыбнулся мальчику и сказал:
– Если я дал слово, значит я его выполню. Увидимся на его могиле, договорились?
Мерван улыбнулся мне и гордо кивнул. В палату вошёл Вислав и протянул мне медицинский костюм.
– Переодевайся быстро.
– Издеваешься? Я что, хирург тебе?
– Давай быстрее, если до муфтия дойдёт, что ты тут, твою Дею поволокут на площадь.
– Как она, ты её видел? – тут же спросил я, разувшись и стянув с себя носки.
– А как может выглядеть девушка, которую предал мужчина? Самое жуткое зрелище.
Сняв с себя рубашку и штаны, я с грустью посмотрел на доктора.
– Ух ты, – резко произнёс Мерван. – Спортом занимаешься?
– Почти, – улыбнулся я, надев белые штаны и халат.
– Когда я майку при тебе менял, ты не восхищался мною так, – обиженно проговорил Вислав, поставив руки на пояс и смотря на Мервана.
– А что я на ноги надену? – поинтересовался я, застёгивая пуговицы на халате.
– У стула тапки стоят, быстрее обувайся и пошли. Не забудь надеть колпак и повязку.
– Издевательство просто, – недовольно сказал я, надев чёрные сланцы, которые были мне малы. – И как я в этом дерьме ходить буду? У меня пальцы об асфальт сточатся.
– Не выражайся при ребёнке. Давай, быстрее закрывай лицо и пошли.
Вислав быстро спрятал мою форму и оружие с мешком в белый, деревянный шкафчик, который закрыл на ключ, и поспешил выйти из палаты. Надев марлевую повязку на лицо, я поправил свой колпак на голове и, помахав Мервану, выбежал за доктором, который вышел из госпиталя и сел в свою машину. Мы тронулись с места и поехали к моему дому. Увидев знакомый двор, я улыбнулся и рассматривал собаку, которая высунула морду из будки и куда-то пристально смотрела. Припарковавшись недалеко от крана с источником, мы вышли из машины, и я увидел Хасана с друзьями, которые сидели на скамейке. Громко смеясь, они раскидывали карты.
– Не стой так долго на одном месте, – сказал мне Вислав, заправив свою рубашку в брюки. – Тебя не должны узнать, доктор Амид.
С ненавистью рассматривая бывшего друга, я поправил свою маску на лице и пошёл за Виславом. Поднявшись по крыльцу и войдя к нам домой, я увидел, как в зале стояла мама и Лания, что-то громко обсуждая с Халимом, который с перевязанной ногой сидел на диване. Заметив нас, Майра тут же улыбнулась и, разведя руки в стороны, сказала:
– Дорогой доктор, как мы рады вас видеть. Проходите.
– Добрый день, Госпожа. Мы пришли узнать, как чувствует себя Халим?
– Да всё хорошо, док, спасибо, – слегка прихрамывая, ответил Халим, выйдя к нам на встречу.
Мама и брат посмотрели на меня, но не узнав, продолжили расспрашивать Вислава.
– Есть новости от Абдула, как он? – спросила Майра и крикнула Лании – Дочка, накрой стол, чай выпьем.
– Да, с ним всё хорошо, чувствует себя лучше, – отвечал док, проходя на кухню.
Майра вошла за ним на кухню, а Халим стоял у стены и дожидался, пока войду я, внимательно наблюдая за мной. После он слегка засмеялся и сказал:
– Снова не нашлось обуви на твой размер?
Я развернулся к другу и, спустив с лица повязку, улыбнулся ему. Халим тут же потянул меня к себе и крепко обнял. Я так же сильно сжал его и не хотел отпускать.
– Сейчас я принесу вам варенье, – сказала доктору Майра, выйдя из кухни.
С непониманием смотря на наши объятия, женщина тут же оттянула меня за плечо и, увидев моё лицо, закричала:
– О, Аллах! Мой сын! Амид!
– Что!? – выкрикнула из кухни сестра и так же выбежала к нам.
Я со всей силы обнял маму и Ланию, чуть ли не переломав им кости. Майра, как всегда, расплакалась и, гладя мои щёки, сказала:
– Сынок, ты вернулся, слава Аллаху! Я знала, я знала, что ты не оставишь нас… Но как же дядя? Как же ваш уговор?
– Мама, нет времени объяснять всё. Скажите, Вы знали, что могила Вашего сына Амида пуста?
Майра и Лания удивлённо переглянулись.
– Что значит пуста? – переспросил Халим.
– Я раскопал её. Это не важно. Но факт в том, что тела там не было.
– Как такое может быть? – удивилась Майра. – Я оплакивала тела трёх своих детей, я видела захоронение…
– Подождите, – удивился Халим. – Мама, а разве Вы помните, что Ваши дети мертвы? Что тут вообще происходит?
– Похороны проходили без нас, – сказала Лания. – Мы оплакивали их дома, поэтому кого хоронили –нам неизвестно.
– Тела братьев ты видела? – спросил я сестру.
– Нет, только отец видел.
Я и Вислав переглянулись. Док подошёл к Майре и спросил её:
– Вам известна причины смерти?
– Муж мой скинулся, умер от переломов. Сыновья были застрелены на войне.
– Если вы позволите, то мы вскроем их захоронения, и я лично проверю всё, - поинтересовался док.
– Конечно, я разрешаю.
Вислав, пожав руку мне и Халиму, попрощался с Майрой и Ланией.
– Что же, спасибо, что дали разрешение. Как только я осмотрю тела, я зайду к вам.
– Я проведу тебя, – ответил я доку и вместе с ним вышел на крыльцо, закрыв лицо повязкой.
– Буду ждать Вас, доктор, – ответила Майра, проводив нас взглядом и закрыв за нами дверь. Развернувшись к Халиму и заметив, что он стоял как забитый щенок, мама спросила:
– Что с тобой?
– Вы знали, что мы не Ваши дети? То есть, Вы нас приняли только ради того, чтобы мы помогли Вам?
– Ты мой сын, Халим, младший и самый любимый, и я никогда от тебя не откажусь. Ты меня понял?
– Слава Аллаху, – произнёс брат и с радостью обнял маму.
Тем временем, стоя на крыльце, я крепко пожал руку доку и сказал:
– Я тут жду тебя. Надеюсь, что ты найдёшь какую-нибудь зацепку.
– Не переживай. Сейчас главное, чтобы никто не узнал о тебе, – осмотревшись, проговорил Вислав. – Иначе я не смогу даже от казни тебя спасти.
– Договорились, – ответил я и увидел Дею.
Девушка с пустым ведёрком вышла из дома и, смотря только под ноги, направилась к крану с водой. Вид у неё был ещё хуже, чем когда я увидел её в первый раз. Не то, чтобы побоев стало больше, сама её неухоженность, неаккуратно одетые вещи, грустные и поникшие глаза. Казалось, что даже цвет волос стал тусклее, чем был.
– Боже, что с ней? – грустно произнёс я.
– Тебе нельзя выходить, Амид. Тем более подходить к ней. Она может негативно отреагировать и привлечет этим лишнее внимание.
– Как думаешь, она простит меня?
– Зависит от того, как ты будешь извиняться, – ответил док и поспешил к своей машине.
Я не сводил взгляда от неё, желая выбежать к ней и всё объяснить. Но мне ничего не оставалось, как вернуться домой. Войдя в спальню, я тут же снял с себя медицинскую одежду и надел синюю майку и чёрные спортивные штаны. В комнату вошёл Халим и, сев на кровать, спросил меня:
– Почему ты вернулся?
– Вы были правы, когда заподозрили, что Сам Аллах нас сюда направил.
– Я изначально это говорил, – ответил Халим, вытянув раненную ногу вперёд и погладив её. – Меня никто не слушает, но не могу поверить, что мама всё это время знала, что мы не её дети… Выходит, мы ей были нужны. Но для чего?
Дверь в комнату открылась и вошла Майра. Сев возле Халима, она посмотрела на меня и сказала:
– Я никогда не доверяла Мутамиду. А после смерти сыновей и мужа я вовсе была уверенна, что следующей умру я и моя дочь. Поэтому я и прикидывалась чокнутой, чтобы нас оставили в покое.
– О, Аллах, – с грустью простонал Халим. – Почему Вы нам сразу не рассказали, мама?
– Чтобы проверить вас. Я хотела убедиться, что вы действительно те люди, готовые бороться за свою семью. Я каждый день молила Всевышнего не дать мне сгнить в этом беззаконном городе, молила послать хоть какой-то знак, дать надежду. Я навестила своих детей на кладбище, и увидела трёх солдат, которые что-то громко обсуждали. Там был ты, сынок, – погладив Халима по голове, рассказывала Майра. – Ты пытался разнять двух других, указывая им на совесть и сплочённость. Второй был Абдул, который пожелал, чтобы всех вас Аллах судил по заслугам. Третий – ты, Амид, самый грубый и бесстрашный.
Я слушал маму и понимал, что женщина сделал хороший расчёт и пошла на огромный риск, приведя таких, как мы, в свой дом. Присев возле неё на корточки, я взял Майру за руку и спросил:
– Вы рискнули своей жизнью, не боясь впустить нас к себе. Но ради чего? Чтобы мы защищали Вас?
– Нет, Амид. Чтобы потом вы не побоялись рискнуть своей жизнью ради спасения всего нашего города, который тонет в беззаконии вашего мерзкого дяди.
Услышав это, я и Халим удивлённо переглянулись. Наш разговор резко прервала сестра. Войдя в комнату и улыбаясь во все 32 зуба, Лания сказала:
– Я накрыла на стол, можем пойти покушать.
Мы все встали с места и пошли на кухню. Усевший за стол, я попросил налить себе чаю. Схватив со стола вилку, я принялся есть картошку с бараниной, жадно забивая за обе щеки и быстро пережевывая.
– Ты привёз деньги за лечение, что Вислав оплатил Абдулу? – спросил Халим, с интересом наблюдая, как я ем без остановки.
– Да, – с забитым ртом ответил я. – Они в госпитале, как и моё оружие.
– Хорошо. Ему вроде там лучше, и он доволен, - всё наблюдая за моим поедание мяса, говорил друг.
– Ох, а ты представляешь, брат, – грустным тоном заговорила сестра, сев за стол и протянув мне чай. – Нашей собаке…
– Лания! – неожиданно и резко перебив сестру, выкрикнул Халим. – А давай ты ещё мяса дашь брату? Меньше болтай и угости его. Не видишь, он голодный.
Мама ела молча, смотря то на меня, то на Халима. Прекратив жевать и сделав глоток чая, я улыбнулся и спросил брата:
– Ты почему её перебил?
– А зачем болтать попусту?
– Что там с собакой? – развернувшись к Лании, спросил я.
– Да-а-а, так, просто…
– Говори, – грозно сказал я.
– Амид, прекрати, всё нормально с этой собакой. Сам посмотри, лежит в будке, кайфует.
– Лания, я не буду повторять. Что ты хотела сказать про собаку? – всё не реагируя на Халима, допрашивал я сестру.
– Мама, ну скажите ему, – возмутился брат, пытаясь и маму втянуть в наш разговор.
Но Майра лишь пожала плечами и, ничего не отвечая, принялась молча пить чай. Сестра испуганно смотрела на меня, не зная, что ответить. Не выдержав, я встал с места и вышел в коридор.
– Амид! – крикнул Халим, подскочив с места и выбежав за мной. – Куда ты собрался? Боже, что тебя так задела эта фраза? Угомонись уже.
Но я не слушал брата и, взяв с полки синий шарф, я замотал им свою голову и вышел во двор.
– О, Аллах! Тебя не должны видеть! Амид! – всё выкрикивая, Халим надел сланцы и выбежал за мной.
Я уверенным шагом направился к будке, где лежал пёс. Во дворе никого не было, кроме трёх мальчиков, которые брызгались водой возле крана с источником. Подойдя к животному, я присел возле него и, схватив за морду, посмотрел ему в глаза. Пёсик явно обрадовался мне и может даже узнал, тут же попытался облизать мне руки и прижаться ко мне. Крепко обняв его голову и глядя по шее, я сказал ему:
– Ну, что ты, дружок? Никто не обижал?
– Видишь, – тяжело дыша и стараясь улыбаться, говорил Халим. – Жив и здоров твой пёс, бросай его и бегом в дом, пока никто не увидел.
– Ты так резко прервал сестру, я подумал, что ты хочешь что-то скрыть, – ответил я, встав с места и оттряхнув свои штаны.
– Быстрее уходим, – говорил Халим, стараясь глазеть по сторонам.
Ещё раз потрепав собаку за шерсть, я направился домой, заметив, что пёс вышел из будки я развернулся к нему, чтобы взглянуть на него и замер. Собака еле шла на трёх лапах, левая, задняя лапа напоминала подранную сосиску. Увидев это, я покраснел.
– Амид, только без глупостей, я тебя умоляю, – перепугано сказал мне брат, стараясь взять меня за плечо. – Тебе нельзя быть замеченным пошли до…
– Кто это сделал? – не отрывая глаз от покалеченного животного, спросил я.
Дети, играющие возле крана, тут же забежали на крыльцо и скрылись за дверьми своих домов. Толкнув Халима в плечо, я подошёл к собаке и, сев на корточки, взял его изуродованную лапу и внимательно рассматривал.
– Не знаю, Амид, я сам был в шоке. Спрашивал соседей, но никто ничего не видел.
– Они все никогда ничего не видят, боятся признать. Это было сделано топором: ему отрубили лапу одним махом. Значит, это не дети. Это – дело рук мясника.
– Амид, послушай меня, всё равно сделанное не вернуть, смысл сейчас…
Но я уже не слушал нотаций брата. Отпустив собаку и встав с места, я поднялся на крыльцо соседнего дома, возле которого стояла будка. Резко раскрыв дверь, я вошёл в центр комнаты. Увидев перепуганного мальчика лет восьми, я крепко схватил его за руки и спросил:
– Ты видел, кто это сделал с собакой?
– Простите, – быстро завязывая на голове косынку, выкрикнула мне девушка. – Вы кто такой? Что вам нужно?
– Сейчас же отвечай мне, – продолжил я пытать ребёнка.
В комнату забежал Халим и, подойдя к перепуганной женщине, сказал:
– Не переживайте, мы сейчас уйдём, всё хорошо.
– Это продавец с рынка сделал, – наконец заговорил мальчик.
– Запомнил его? – спросил я.
– Ага.
Я взял парня за руку и быстрым шагом вышел с ним из дома. Халим поспешил за мной, а за ним и мать мальчика, быстро закрывая краем косынки нос и губы. Обойдя наш двор и выйдя в сторону рынка, я направился к мясному отделу и остановился у мужчины, который поправлял куски баранины. Заметив порубленное мясо на пеньке и топор, воткнутый в него, я тут же выдернул его и сказал:
– Я одолжу у Вас.
– Стой-стой, – возмутился продавец. – Это нельзя трогать, тебе зачем?
– Сейчас верну, – ответил я и вместе с мальчиком направился к тому самому мяснику, с которым я несколько месяцев назад конфликтовал. – Он? – спросил я пацана, указав на мясника топором.