Обратный путь дался Элигору нелегко, ибо приходилось поспевать за мощными архидемонами. Правда, те старались учитывать его ограниченные возможности. На подлете к городу они попали в тучи пепла: к западу началось извержение. Они опустились на холм перед Адамантинарксом.
Протокол требовал, чтобы у Восточных ворот правителя встречал отряд летучей гвардии, и солдаты уже подтянулись к воротам — суровые каменно-серые воины, каждый о двух гнутых мечах, закаленных лавой, растущих не из ладоней, а из запястий. Заботами Зорая город уже подготовился к войне.
Первый центурион пешей гвардии выступил вперед — с парадной одеждой Саргатана и его скипетром-топориком. За ним следовал внушительный ряд знаменосцев. И у каждого на шесте висела недавно снятая демонова шкура.
Знаменосцы остановились перед облачающимся в свои одеяния Саргатаном, преклонили колени, уперли кулаки в землю.
— Полагаю, я понял, что вы мне предъявили, — обратился Саргатан к центуриону, бегло глянув в пустые глазницы первой шкуры.
— Да, государь. Барон надеялся, что эти шкуры шпионов Астарота порадуют тебя. Сняли же их таким образом, что…
— Фарайи не терял времени даром, как я погляжу. Но и наш уважаемый сосед тоже, — не дослушав центуриона, обратился Саргатан к Валефару. — Передай барону мою благодарность, центурион, а шкуры разместить у каждых ворот.
— Слушаюсь, государь.
Печатая шаг, центурион двинулся выполнять указание, а погонщики подвели трех гигантских душезверей. Саргатану, Валефару и Элигору помогли подняться в ездовые башенки на их спинах. Сверху видно было, как глиняного цвета толпы еле волочащих ноги душ разгоняют по сторонам палачи, как рабочие жмутся у стен, освобождая проход легионерам, направляющимся за город, к сборным пунктам.
Войск в Адамантинарксе стало намного больше, чем при их убытии в Дис. Элигор легко представил, как за время их отсутствия дополнительные легионы вырастили на плодородных лавовых полях рядом с Ахероном. Дюжины декурионов с магическими глифами Саргатана парили над вулканическими садками, аккуратно выбирая самые лучшие. Удачно найденная яма могла произвести на свет тысячу легионеров, но не так просто было ее обнаружить. Успешных декурионов ожидала слава, их награждали, повышали по службе.
Элигор помнил, как однажды присутствовал, естественно опять поддавшись любопытству, при таком священнодействии. Мастер-декурион безошибочно выбрал самое подходящее место, запустил в клубы дыма глиф и проследил взглядом, как тот погрузился в булькающий жидкий огонь. И почти сразу, на глазах изумленного Элигора, из лавы появились острия алебард, затем шлемы и тянущиеся вверх пальцы. Сотня за сотней бойцы легиона, возникая из самого адского материала, впервые открывали глаза и сразу же выстраивались ровными рядами. Дымясь, они постепенно остывали. И сейчас за городом можно было наблюдать такую же картину.
Душезвери-гиганты степенно продвигались по городу, следуя за знаменосцами и отрядом пешей гвардии; души и надсмотрщики, черти и демоны сторонились и пропускали процессию.
На полпути к центральной горе Саргатан приказал остановиться.
— Давайте посмотрим на строительство этой дурацкой статуи, которую навязал мне Вельзевул. Ее, похоже, уже почти завершили.
Действительно, в отдалении Элигор увидел силуэт головы громадного истукана. Процессия сменила курс и проследовала в новом направлении.
ДИС
Адрамалик следовал за первым министром Агаресом по длинному, напоминающему кишку огромного зверя, узкому и влажному коридору. Коридор пролегал под Ротондой. Оба молчали — давала себя знать взаимная неприязнь. Оба они были примерно равны по силе и влиянию, и недоверие в таких случаях помогало демонам выживать в параноидальном мире правящего двора.
Коридор привел их к входу в Магический зал Агалиарепта. Прибыли они сюда не по собственной воле, а по вызову Вельзевула, и потому оба чувствовали нежелание входить и неприязнь к главному магу Мухи. Агалиарепт вечно торчал в своей норе, скрытой под Ротондой повелителя, ни с кем не имел дела — разве что с редкими посетителями — и не произносил ничего, кроме своих заклинаний. Жил он в мире древних заклинаний, заклятий и душекирпичей. Собственно, эти кирпичи и составляли основу его фокусов. Агалиарепт извлекал сконцентрированную в некоторых душекирпичах темную энергию и использовал ее в своих целях. Такие кирпичи изыскивали для него по всему Аду, доставляли в его логово отовсюду. В Магическом зале штабеля этих кирпичей возвышались везде.
Первое, что увидели Агарес и Адрамалик, вступив в обширный котлообразный зал, — множество кирпичей, образующих окружности в густой неопределенного цвета дымке на разной высоте над вогнутым полом; на нем такие же кирпичи образовали какие-то непонятные узоры. В центре зала, почти невидимый за всеми этими кирпичами, торчал Агалиарепт, освещенный лишь цепью висящих вокруг него в воздухе глифов.
Кирпичи шарахнулись от вошедших, словно вспугнутая стая молодых абиссалей. Агарес отшвырнул в сторону несколько зазевавшихся, и сразу раздались их причитания, вздохи, ругательства. Вошедшие направились к центру зала, осторожно обходя трещины, — пол представлял собой грубо выполненную рельефную карту Ада. Размещая кирпичи в определенных местах карты, Агалиарепт влиял на происходящие в Аду события в желаемом для Вельзевула направлении.
Главный маг повернулся к приближающимся Адрамалику и Агаресу. В тонких руках, его беспокойно подергивался один-единственный кирпичик с кривящимися губами. Кроме рта, на обшарпанной поверхности кирпича Адрамалик ничего не разглядел.
Как и всякий раз при редких контактах с личным колдуном Мухи, Адрамалик поразился резкому отличию Агалиарепта от всех остальных. Это было кособокое создание неопределенных очертаний, из-под покровов которого торчало несчетное количество конечностей, которые и руками-то назвать было нельзя. Не то щупальца, не то паучьи лапы. Конечности эти все время копошились, шевелились, щупали воздух, словно выхватывая из него что-то, прилетевшее издалека. Крохотной головы колдуна было вообще не видать из-за высокого воротника и многочисленных разноразмерных человеческих глаз самых разных цветов. Какой-то пестрый коврик, а не физиономия. Не нравилось Адрамалику, как эти глаза насквозь пронизывали и демонов, и стены, и расстояния. По сути, это существо было всего лишь орудием Мухи, темным и непостижимым.
Агарес и Адрамалик не стали приближаться к Агалиарепту вплотную, но круживших вокруг колдуна мух не могли не заметить.
Не обращая внимания на пришедших, Агалиарепт взмахнул дюжиной своих щупалец и принялся плести из тумана, глифов и душекирпичей какую-то замысловатую вязь, время от времени сбивая кирпичи на пол. Душекирпич, остававшийся в его руках, жалобно заверещал что-то непонятное. Уложив с десяток кирпичей в определенные точки пола, колдун опустил хнычущий кирпич перед собою. Тот высунул черный язык в тщетной попытке облизать растрескавшиеся губы. Теперь тишину нарушало лишь жужжание мух да весьма похожее на него бормотание кирпичей, имевших рты.
Лежавший у ног колдуна кирпич громко кашлянул, и пришедшие демоны невольно отпрянули — то ли от отвращения, то ли от испуга. Рот кирпича тоже скривился — как-то брезгливо — и изверг фонтан темной крови, тут же расплывшийся в почти черное облако футов десяти в высоту. Постепенно оно стало приобретать очертания какого-то архидемона. Жужжание мух, как показалось Адрамалику, приобрело одобрительный оттенок.
Кровавое облако тем временем превратилось в точную копию великого лорда Астарота, однако сильно постаревшего, даже одряхлевшего с момента, когда Адрамалик видел его в последний раз. Светящиеся эмблемы перед грудью кровавого призрака, казалось, сейчас сползут на пол.
Жужжание мух преобразилось вдруг в зудящий голос:
— Пропали шпионы твои, Астарот. Барон Фарайи выпотрошил их всех до единого. У Саргатана очень хорошая гвардия.
Призрак возмущенно всколыхнулся. В глазах его сверкнули искорки глифов.
— Еще бы, ведь именно я обучил его, как правильно муштровать солдат.
— Саргатан — учитель не худший. Сам знаешь, — прожужжали мухи. — Шесть моих легионов движутся в твое убогое княжество, идут скрытно, ночами. Поддержат, если оплошаешь.
Призрак Астарота потупился.
— Как скажешь, государь…
«Конечно, старый олух желал открытой поддержки Вельзевула, льстил себя надеждой на союз, как равный с равным», — злорадно подумал Адрамалик.
— Войска готовы? — прожужжал Вельзевул.
— Еще нет, мой повелитель, но мы уже близки к завершению.
— Численный перевес тебе обеспечен, Астарот. Но не слишком на него надейся. Саргатан… не тебе чета. Он очень хитрый и прозорливый. Это твой второй шанс. Поступишь по уму, и все, принадлежащее ему, станет твоим. И моим. — Астарот явно приободрился. — Желаю тебе победы!
Кровавый Астарот согнулся в поклоне, но более не выпрямился. Облако сгустилось и вдруг взорвалось, окатив Агалиарепта кровавой грязью. Колдун не обратил на это ни малейшего внимания. Протянув к полу пару конечностей, он бережно поднял кирпич.
Мухи продолжали жужжать.
— Агарес, проследи, чтобы легионы герцога Флерти не лезли в драку. Адрамалик, почисти Дис от шпионов Астарота. Добавишь к своим рыцарям агентов Нергара. Этот старый идиот зажился в Аду, прошло и его время.
После этих слов жужжание быстро стихло. Мухи исчезли.
Агарес и Адрамалик поклонились в неопределенном направлении и повернулись к выходу. Адрамалик скосил глаз в сторону колдуна. Тот высунул изо рта пучок длинных языков и слизывал с себя кровавую слизь. Очищался, прихорашивался. Адрамалик возвел очи к невидимому небу и заспешил за первым министром.