(грузинская сказка)
Жил когда-то в каком-то городе бедный сапожник. За всю свою жизнь не скопил он не то что одного рубля, а даже одного шаури[2]. Что днём заработает, то вечером с женой и детьми проест. По духанам он никогда не ходил, а всегда весёлый был, на работу отправлялся — песни пел, с работы возвращался — шутки шутил.
Так и жил, не зная горя и забот.
А правил тем городом хитрый и злой царь.
Вот однажды решил царь посмотреть, как живут его подданные. Надел он платье и все знаки рыночного устабаши[3] и, когда наступил вечер, отправился бродить по улицам.
В окна заглядывает, у дверей подслушивает и, сколько ни ходит, ничего особенного не замечает: кто свои барыши за день подсчитывает, кто убытки оплакивает, кто с женой ссорится, кто детей бранит. Только в одном доме услышал он весёлый смех и песни.
Удивился царь и решил посмотреть, что это за люди живут там и отчего им так весело и хорошо.
Постучал он, открыли ему. Пригласили к ужину. Угощенье на столе небогатое, гостей нет, а пир горой идёт. Сидит царь за столом, ест лобио, пьёт вино, а от любопытства всё у него внутри так и горит: не привык он видеть в своём городе счастливых и довольных людей.
— Прости меня за вопрос, геноцвали[4] — сказал, наконец, царь, — но очень хочется мне знать, кто ты такой и чем занимаешься, что в будний день пьёшь и веселишься, словно в праздник.
— Я простой, бедный сапожник, батоно[5], — ответил хозяин. — На рынке у меня есть лавочка. Пройдёт кто мимо, я тому сапоги подобью, или чувяки подошью, или ноговицы залатаю. Днём работаю, а вечером с семьёй пирую. Зачем нам праздника ждать? Все дни хороши.
— Ну, а что ты будешь делать, если вдруг закроют лавки?
— О, врагу не пожелаю того, что тогда со мной будет, голодный останусь, — сказал сапожник. — Но что об этом думать? И какому злому человеку придёт в голову закрывать лавки?
|
|
Посидел царь у сапожника, попил, поел и ушёл. А на утро разослал он во все концы города своих глашатаев, чтобы объявили они народу его царскую волю.
По случаю праздника приказывает царь закрыть все лавки на базаре, чтобы никто не смел работать, когда царь отдыхает, — ни портной, ни сапожник, ни кузнец, ни брадобрей.
Не понимает народ, что за блажь царю в голову пришла? Ходят все без дела, ругают царя, а нарушить приказ не смеют.
А царь чуть только стемнело, опять переоделся и опять пошёл проведать сапожника.
«Посмотрим-ка, — думает, — так ли ему весело, как вчера, все ли теперь дни для него хороши!»
Приходит, а сапожник, как ни в чём не бывало, сидит с детьми и женой за столом, пьёт, ест, веселится.
— Здравствуй, друг, прошу, дорогой мой, к столу, — радостно сказал сапожник, увидя гостя.
— Ты, я вижу, пируешь по-прежнему, — сказал царь, — где же ты деньги взял? Ведь все лавки были закрыты. Или ты нарушил приказ царя?
— А будь он проклят, наш царь, — сказал сапожник. — Из-за него я чуть голодный не остался. У него праздник, а мне лавку закрыли. Что делать? Вышел я на улицу — кому воды принёс, кому дров нарубил, кому вещи нести подсобил, вот и заработал немного, вот у нас и праздник. Чем мы хуже царя?
Посидел царь у сапожника, поговорил и ушёл. А наутро явился к сапожнику царский слуга и повёл беднягу во дворец.
По приказу царя опоясали сапожника тяжёлым мечом и поставили у царских дверей.
|
|
— Смотри, — говорят, — шагу никуда не смей делать, а больше всего свой меч береги.
Целый день простоял на часах бедный сапожник. Вечером пришёл домой грустный, расстроенный. Ничего в этот день не заработал. Где теперь денег взять? Как семью накормить?
— Что ты опечалился, дорогой мой? — спрашивает его жена. — Ну что ж, что сегодня мы остались без ужина? Другие по неделям сидят без куска хлеба, и то терпят. Так неужто мы одного дня не выдержим?
Сразу повеселел сапожник от этих слов и, чтобы чем-нибудь занять себя и не думать о еде, взял палку и, напевая себе под нос песенку, принялся строгать её.
Строгал, строгал и видит — стала палка с одной стороны плоской, как меч.
«Ага, — подумал сапожник, — сейчас я сделаю дело. Не буду я из-за этого глупого царя голодным сидеть».
Обстрогал он палку с обеих сторон, один конец заострил, к другому узорчатую рукоятку приделал, и получился, у него самый настоящий меч, только деревянный.
Деревянный меч сапожник вложил в ножны, а железный отнёс соседу-меняле. Дал тот ему денег, и накупил сапожник и хлеба, и вина, и сала, и баранины столько, что едва домой унёс.
— Получай, жена, — говорит, — да благодари царя за богатый ужин.
А царь, тем временем опять переоделся и опять пошёл проведать сапожника. «Ну, — думает, — сегодня уж ему не с чего веселиться».
Только ничуть не бывало. Веселее прежнего сапожник, и пир у него богаче прежнего.
Усадил сапожник гостя за стол, смеётся, рассказывает своему новому другу:
— Понимаешь, — говорит, — сегодня наш глупый царь заставил меня на часах стоять, покои его сторожить. Простоял я целый день, пришёл домой, а дома ни денег, ни хлеба. Вот я и подумал: продам-ка я царский меч, а в ножны деревянный вложу. Как царь узнает?.. А ну-ка, жена, достань мою деревяшку, покажи нашему другу, какой у меня меч.
|
|
Принесла жена деревянный меч. Посмеялись все, поели досыта, попили допьяна, и ушёл царь.
А наутро снова явился за сапожником царский гонец. Снова поставили беднягу у царских дверей.
Стоит сапожник навытяжку, руки по швам, сбоку деревянный меч привешен. А царь уселся на своём троне и посмеивается.
«Теперь-то, — думает, — он у меня не вывернется».
И, чтобы проучить сапожника, придумал царь вот что.
Приказал он позвать своего казначея, и, когда пришёл тот, начал вдруг царь кричать на него и ногами топать, точно казначей и вправду перед ним провинился.
— Изменник, — кричит, — вор, мошенник! Это ты украл из моей казны сто туманов. Да я велю казнить тебя сейчас же!
Казначей даже рот разинул от удивления:
— Да не умрёт твой сын! Опомнись, милостивый царь! Какой злой человек подсказал тебе эти слова?
А царь и слушать ничего не хочет.
— Эй, — кричит, — позвать сюда стражу! Пусть сию минуту отрубят голову этому вору!
Привели к царю сапожника.
Отодвинулся царь на своём троне поглубже под балдахин, корону до самых бровей надвинул, мантией до самых глаз закрылся, чтобы сапожник его не узнал, и говорит:
— Руби этому изменнику голову. Он из моей казны сто туманов украл.
— Милостивый царь, — плачет казначей, — клянусь, не виновен я. Пересчитай сам свою казну...
— И считать не буду, — говорит царь, — и слушать тебя не буду, а казнить — казню. Эй, стражник, руби ему сейчас же голову!
Ума не приложит сапожник, как из беды выпутаться.
За казначея-то он не боится, знает, что его голова уцелеет. Получит казначей палкой по шее — и всё тут. А вот как свою голову спасти?
— Великий, милостивый царь, — стал просить сапожник, — прости и помилуй этого несчастного. Если он и взял что лишнее, так теперь уж, наверное, даже одного шаури не возьмёт.
— Нельзя его простить, — отвечает царь. — Пусть все знают, каково царя обманывать. Говорю: руби ему голову, а не то и твоя полетит долой.
Что тут делать?
Возвёл сапожник глаза к небу и говорит:
— Господи, если не виновен этот человек, сотвори чудо: преврати железо в дерево. Меня от убийства спаси, его — от смерти.
Сказал так и выхватил меч из ножен. Смотрят все, а меч деревянный.
Усмехнулся царь.
— Ну, — говорит, — тебя не перехитришь. И хоть обманул ты меня, а за ум всё-таки хвалю.
Наградил он сапожника золотом и серебром и с миром отпустил домой.
— Иди, — говорит, — и живи, как жил.
И зажил сапожник по-прежнему — весело и счастливо. Днём работает, вечером пирует.
ЗАРАБОТАННЫЙ РУБЛЬ
(грузинская сказка)
Жил на свете кузнец. И был у него сын, да такой лентяй, что во всём свете не сыскать ему другого в пару. Ни одного шаури не заработал он за всю свою жизнь, хоть и прожил без малого двадцать лет. Сам здоровый, сильный, а другого дела знать не знает — только ест, пьёт да на лежанке валяется.
Так и жил он, на отцовском хлебе.
Да вот пришло время — состарился отец, не под силу стало ему молот в руках держать. Слёг старик, чует — смерть близка. Позвал он тут сына и говорит ему:
— Уж не знаю, в кого ты такой ленивый уродился. Я всю жизнь свою с работой дружен был, своими руками все хозяйство нажил, а ты даже рубля заработать не можешь.
— Ну, рубль-то заработать не великое дело, — говорит сын.
— Что ж, пойди заработай, — говорит отец. — Заработаешь рубль, — всё своё хозяйство оставлю тебе в наследство, не заработаешь, — гвоздя ржавого после меня не получишь.
Что тут делать? Хочется ленивому наследство получить, а работать лень. Шуточное ли дело — целый рубль заработать, когда он сроду и копейки не нажил? А спорить с отцом тоже не станешь, — уж как скажет, так на том и стоит. Отцовское слово — точно гора каменная: каменную гору не сдвинуть, отцовское слово не изменить.
Ну, а матери жалко своего сына. Уж какой ни на есть, а всё-таки родной сын. Вот и говорит она ему:
— Слушай, сынок, дам я тебе рубль, ты пойди погуляй до вечера, а вечером придёшь, будто с работы, и отдашь отцу деньги.
Лень сыну шевельнуться, да делать нечего, надо идти. Взял он у матери рубль, взял бурдюк с вином, сыру, и пошёл себе в горы. Целый день ел, пил, на траве лежал, птиц в небе считал, а вечером пришёл домой, подал отцу рубль и говорит:
— Вот, отец, возьми. Нелегко мне этот рубль достался, спины разогнуть не могу, так наработался.
Взял отец рубль, повертел, повертел, со всех сторон осмотрел, с ладони на ладонь перебросил, да и кинул в огонь.
— Нет, — говорит, — не ты этот рубль заработал.
Сын только плечами пожал: «Не веришь, — не надо», — и пошёл спать.
На другой день дала мать сыну второй рубль и учит его:
— Ты, геноцвали, целый день хоть спи, хоть лежи, а будешь возвращаться домой — пробеги с версту. Вспотеешь, устанешь, — отец и поверит, что ты целый день работал, волю его исполнял, в поте лица деньги зарабатывал.
Жалко ленивому своих ног, а наследства отцовского ещё жальче. Взял он у матери рубль, взял еды-питья и снова отправился в горы. От восхода до заката пил, ел, на солнышке грелся, а вечером, как пришло время домой возвращаться, не то что версту — две бегом бежал.
Прибежал к отцу весь мокрый. Едва дух перевести может, пот с него в три ручья льётся. Прибежал, повалился на скамейку и протягивает отцу монету.
— Ну и трудно же достался мне этот рубль, — говорит, — точно вол целый день работал. С ног валюсь от усталости.
Взял отец у сына рубль, опять повертел, опять со всех сторон осмотрел и в огонь бросил.
— Нет, — говорит, — обманываешь ты меня, сынок. Этот рубль даром тебе достался. Напрасно ты через горы бежал, только зря каламаны[6] сбил.
А лентяю — что? Усмехается. «Не хочешь, мол, так не верь», — и завалился спать.
Спит лентяй сладким сном, а мать никак заснуть не может. Видит она, что не обмануть ей старика, только деньги зря пропадают, а сыну всё равно пользы никакой.
На другой день снова говорит она сыну:
— Вот что, сынок, придётся тебе и вправду поработать, если хочешь отцовское наследство получить. Пойди, хоть по два шаури, хоть по одному в день зарабатывай, — может, за неделю и наберёшь рубль.
Нечего делать, пришлось лентяю послушаться. Целую неделю работал он: кому что принесёт, кому в чём подсобит, кто ему шаури даст, кто два шаури, — так и набрал рубль. Пришёл к отцу и высыпал перед ним целую пригоршню монет.
Опять вертел старик монеты, и на руке взвешивал, и к свету подносил, а потом и говорит:
— Нет, сынок, опять ты меня обманываешь. Не ты эти деньги заработал. — Сгрёб все монеты и кинул в огонь.
Не стерпел тут сын. Обидно стало ему. Бросился он к очагу, голыми руками угли разгребает, из самого огня деньги выхватывает.
— Да что же это такое, — плачет. — Я целую неделю спины не разгибал, с раннего утра до поздней ночи на работе надрывался, а ты мои деньги в огонь, точно мусор, бросаешь!
Посмотрел на него отец и говорит:
— Вот теперь я верю, что ты сам этот рубль заработал. Чужих денег тебе не жалко было, чужие деньги дёшево стоят, а свои трудом дались, вот ты их и пожалел. Так-то, сынок. Помни мои слова: будешь работать — и деньги будут, и всё у тебя будет. А не будешь работать, так и чужие деньги тебе не помогут. Чужому рублю — грош цена.
Тут завещал отец сыну всё своё имущество, а сам ушёл туда, откуда никто не возвращается.
Да будут долгими — в труде и богатстве — ваши дни.
СКАЗКА О ЗМЕЕ И ШИВАРЕ
(армянская сказка)
Жил-был царь. Однажды увидел он удивительный сон — будто напало на него великое множество лисиц: большие и маленькие, рыжие и бурые, пушистые и облезлые. Окружили его со всех сторон, трутся у его ног, прыгают, кусаются. Утром проснулся царь и призвал к себе мудрецов со всего своего царства.
— Хочу, — говорит, — чтобы разгадали вы мой сон. Не разгадаете — казню, разгадаете — с подарками отпущу.
И жил в те времена в той самой стране один человек по имени Шивар, что значит «сбитый с толку». Видно, не зря дано ему было такое имя, — до того был он бестолков, что ничего толком делать не умел.
Узнала жена Шивара, что царь обещает богатую награду тому, кто разгадает его сон, и пристала к мужу: «Иди да иди». А сама думает: «Если разгадает он сон — хорошо, богатыми станем; не разгадает, — тоже хорошо, царь ему голову отрубит. На что мне такой бестолковый муж?»
И как Шивар ни упирался, как ни отговаривался, не мог жену переспорить. Нечего делать, взял он в руку палку, надел через плечо сумку и отправился в путь.
Вот идёт он, идёт, и вдруг видит — выползла на дорогу из-под большого серого камня змея.
— Куда путь твой лежит, Шивар? — спрашивает змея.
— Сам не знаю, — отвечает Шивар. — Куда ноги несут, туда и путь лежит. Жена послала меня отгадывать царский сон. Да где же мне отгадать? Я и свои-то сны в толк не возьму, а чужие — и подавно.
— Шивар, — сказала змея, — я помогу тебе избавиться от беды. Поди к царю и скажи ему так: «Царь, ты хочешь знать, что предвещает сон, который тебе приснился? Недобрый это сон. Лисицы, что окружили тебя, — это льстецы и обманщики, лукавые и коварные люди. Все они здесь, возле тебя. Они хотят твоей погибели. Не доверяйся никому, будь настороже». Так и скажи царю, Шивар. А за то, что я растолковала тебе царский сон, ты должен отдать мне половину тех богатств, которые получишь от царя в награду.
— Будь спокойна, всем с тобой поделюсь, — сказал Шивар и пошёл во дворец.
И когда предстал Шивар перед царскими очами, слово в слово повторил он всё то, что услышал от змеи.
Царь приказал сейчас же придворных мудрецов своих схватить и бросить в темницу, — и как раз вовремя, потому что не разгадкой царского сна были заняты их помыслы, а тем, как бы хитростью и обманом избавиться от царя.
А Шивара царь назначил своим рамилдаром — главным толкователем снов — и в знак своей милости далему четыре верблюжьих ноши золота.
Едет Шивар домой, смотрит, как покачиваются тяжёлые мешки на верблюжьих спинах, и думает: «Спасибо змее. Хорошо, что я повстречал её. Два мешка с золотом ей отдам, два мне останутся. Весело теперь заживу! И жена больше не будет на меня ворчать».
Проехал ещё немного и опять думает: «Два мешка хорошо, а четыре — ещё лучше. Ведь не каждый день такое богатство в руки даётся... Да и на что змее золото? Оно у неё только даром лежать будет. А змею обмануть — грех невеликий, другие и не на такой обман идут».
Подумал так Шивар и свернул с прямой дороги. Окольными тропами, в объезд да в обход добрался до дому. Да только если человек сбился с прямого пути, всё, что он ни делает, вкривь да вкось идёт. Так и с Шиваром.
Прошло три года, и снова увидел царь удивительный сон.
Приснилось ему, будто наполнились все реки и озёра кровью, и вся земля напиталась кровью, и на полях выпала кровавая роса.
Думает царь с утра до вечера и с вечера до утра, и никак не может додуматься — что его сон значит? Тут вспомнил он о своём рамилдаре — толкователе снов — и велел слугам привести его во дворец.
Отправились царские гонцы во все стороны и скоро нашли хижину Шивара.
Так и затрясся Шивар со страху, когда услышал, зачем зовёт его царь.
«Как быть? — думает. — Что делать? Можно у змеи разгадку спросить, да разве она теперь скажет? А к царю с пустой головой тоже нельзя показываться. Пустая голова — лёгкая, сразу с плеч покатится... Ну, будь, что будет, пойду всё-таки к змее. Может, пожалеет она меня — снова выручит из беды».
Подумал так Шивар и пошёл к змее. Только дошёл до камня, видит — змея уже выползла и поджидает его.
— Здравствуй, брат Шивар, — говорит змея, — как поживаешь? Знаю я, что обманул меня, утаил мою долю золота. Ну, да что с тобой поделать, выручу тебя и на этот раз. Царь хочет, чтобы ты растолковал его сон. Ступай же к царю и скажи, что недаром видел он во сне кровавые реки и озёра. Пусть скорее соберёт большое войско и будет наготове, не то кровью зальют враги его землю. Да смотри, Шивар, на этот раз не забудь принести мне половину даров, которые получишь от царя.
— Твоё желание в памяти у меня, будто написано перед глазами, — сказал Шивар и, низко поклонившись змее, пошёл к царю.
Вот опять предстал он перед царём и говорит:
— Царь, да будет долгой и счастливой твоя жизнь! Ты хочешь знать, что предвещает твой сон? Недобрый это сон. Враги хотят напасть на твою землю. Прикажи поскорее собрать всё своё войско и будь наготове, чтобы не пролилась напрасно кровь твоих подданных.
— Спасибо тебе, Шивар, — сказал царь и тотчас приказал выставить на всех крепостных башнях дозоры, выкатить на крепостные стены все пушки. И как раз вовремя, потому что подошли уже несметные вражьи полчища к его владениям. Подошли и повернули назад, увидев воинов, готовых к бою.
А Шивару царь дал в награду восемь верблюжьих нош золота и с миром отпустил домой.
От такого несметного богатства Шивар совсем потерял голову.
«Восемь мешков золота, — подумал Шивар, — больше четырёх мешков. Пускай все они останутся у меня. А чтобы змея не требовала своей доли, убью-ка я её. Ведь всякий другой на моём месте поступил бы так же».
И, нагрузив на верблюдов царский подарок, он направился прямо к большому камню. Едва только выползла змея ему навстречу, схватил Шивар обеими руками большой камень и что было силы обрушил на змею. Камень-то тяжёлый, а толку никакого! Лишь кончик хвоста зашиб Шивар змее, а змея увернулась и мигом уползла прочь.
Досада взяла Шивара, что промахнулся он, да пока доехал до дому, обо всём забыл.
И зажил он с тех пор богаче прежнего. Денег не считает, а деньги не убывают!
Так прошло ещё три года.
И вот в третий раз увидел царь удивительный сон.Приснилось ему, будто сыплется с неба пшеница — дождём сыплется, людей с головой засыпает, дома с крышами покрывает.
Проснулся царь и, недолго думая, послал за Шиваром.
Так и обмер Шивар, когда пришли за ним царские гонцы.
— Прощай, жена, — говорит. — Пришёл мне конец. На этот раз не вернуться мне домой живым.
А потом подумал-подумал и решил про себя: «Пойду я всё-таки к змее. Если уж пропадать мне, пусть лучше змея меня убьёт, чем царь. Перед ней-то я и вправду виноват».
И опять пошёл Шивар к большому камню.
И опять навстречу ему выползла из-под камня змея.
— Здравствуй, Шивар, неразумный мой брат, — сказала змея. — Вижу я, что не зря прозвали тебя Шиваром, ведь и правда, совсем ты бестолковый. Как же это не пришло тебе в голову, когда ты в меня камнем запустил, что царю опять может присниться сон? Хорошо ещё, что я увернулась от твоего тяжёлого подарка. Ну что бы ты стал теперь без меня делать?
— Ах, мудрая моя сестра, — ответил Шивар, — я и сам вижу, что провинился перед тобой, потому и пришёл к тебе. Делай со мной, что пожелаешь. Хочешь — помоги, хочешь — накажи.
— Нет, Шивар, я не буду наказывать тебя, — сказала змея. — Я помогу тебе и на этот раз избавиться от беды. Иди к царю, Шивар, и скажи ему, чтобы он ничего не боялся. Пшеница, которая сыплется с неба на землю, предвещает изобилие и богатство всему его народу, а ему самому — счастливое царствование до конца дней. Царь щедро наградит тебя, Шивар. Не забудь же принести мне половину даров, которые получишь от царя.
— Твоё желание у меня в памяти, будто написано перед глазами, — сказал Шивар. — Да падут все несчастья на мою голову, если я нарушу своё слово.
И, поклонившись змее, пошёл к царю.
Обрадовался царь, услышав слова Шивара. Сейчас же велел он своим слугам выкатить на все городские площади бочки с шербетом, сам пил, Шивара угостил, а потом дал ему из своей казны трижды восемь верблюжьих нош золота и с почётом отпустил домой.
Едет Шивар по дороге, напевает весёлую песню, а сам думает: «Отдам-ка я всё это золото змее. Мне ведь хватит и того, что у меня есть. Зато и похвалит же меня змея, не будет на меня больше сердиться».
У большого камня остановил он караван и, разгрузив своих верблюдов, кликнул змею.
И когда выползла змея, сказал ей Шивар, показывая на мешки с золотом:
— Вот, сестра, получай, свою долю. Всё это золото — по праву твоё.
— Братец, — сказала ему змея, — мне не нужно твоё золото. На что мне богатство? Я ведь хотела только испытать тебя — что ты за человек? Помнишь, когда в первый раз ты получил от царя богатые подарки, ты обманул меня, свернул с прямого пути. Тот год был лисий год, время обмана и лжи. Поэтому и ты, слабый человек, обманул меня. Ты поступил так же, как поступили другие, пожалуй даже хуже других, потому что ты думал, что чужая ложь может прикрыть твою. Второй раз, когда мы повстречались с тобой, был год крови, потому и ты швырнул в меня камнем, пролил мою кровь. Ты поступил так же, как все твои сородичи-люди, пожалуй даже хуже других, потому что ты думал, что кровь, пролитая другими, скроет кровь, пролитую тобой. Нынче же настал год изобилия, и люди исполнились доброты и щедрости. Поэтому и ты расщедрился. Ты поступил так же, как все, — правда, не хуже, но и не лучше других. Не гордись же своей добротой и хорошенько запомни мои слова: кто ходит да на всех оглядывается, сам своей дороги не зная, непременно с пути собьётся.
И, сказав так, змея исчезла. А Шивар, как побитый, всё ещё стоял у камня. Стыдно ему было самого себя. Не в радость было ему золото.
Вернулся он домой и, на удивление жене, поделил между всеми соседями царский подарок.
С тех самых пор будто подменил кто Шивара. Слова мудрой змеи глубоко запали ему в сердце. Ни разу, до конца дней своих, не забывал он о них, точно были эти слова написаны перед его глазами. И всегда, когда другие поступали плохо, Шивар был лучше других, а когда все поступали хорошо, никогда не был хуже всех.
КРАСАВИЦА БЕРЁЗА
(удмуртская сказка)
В одной деревне старик со старухой жили. Сильно они бедствовали, хлеб ели не досыта.
Собрала как-то старуха последние дровишки — печку истопить хотела, да разжечь нечем: лучины нет.
Говорит старуха старику:
— Печь разжечь нечем! Сходи-ка в лес за лучиной. Сруби берёзу — лучины запасём.
Старик взял топор и поплёлся в лес. Стал для рубки берёзу высматривать. Недолго ему пришлось искать: сразу увидел красивую берёзу.
Подошёл поближе к берёзе, хотел было рубить, но только он замахнулся топором, как листья на берёзе зашелестели, ветки зашевелились.
Нагнулась берёза к старику и заговорила человечьим голосом:
— Пожалей меня, старик, не руби! А что тебе надо — всё у тебя будет.
Старик испугался, даже топор из рук выронил.
«Вот уже семьдесят семь лет живу, а такого чуда не видывал!» — подумал старик.
Не тронул он берёзу. Вернулся домой и говорит старухе:
— Принёс бы я тебе хороших полешек на лучину, да берёза вдруг начала просить человечьим голосом: «Не трогай меня, старик! Что тебе надо — всё у тебя будет». Ну, я и послушался.
— А! Не хочет берёза, чтобы её рубили, — закричала старуха, — так поди наломай её веток — нашим ягнятам корм будет!
И прогнала старика обратно в лес.
Подошёл он к берёзе, поклонился и сказал:
— Приказала мне жена твои ветки ломать, хочет листочками ягнят кормить, если я тебя не срублю на лучину!
— Не руби меня, — говорит берёза, — и ветки мои не ломай. А что просит старуха — всё у неё будет!
Старику делать нечего, пришлось домой возвращаться.
Пришёл домой и удивился: грудами всюду сухая лучина лежит!
— Ну, старуха, видишь, сколько у нас лучины!
А старуха как накинется на него:
— Почему только лучину у берёзы просил? Ведь печь топить надо, а дров у нас нет. Ступай проси дров!
С бранью да с криками выгнала старуха старика из дому.
Старик взял топор и опять в лес пошёл. Доплёлся до берёзы, поклонился ей и стал просить:
— Дай мне, красавица берёза, дров: у нас все кончились, печь топить нечем!
— Иди старик, домой: что просишь, то у тебя и будет, — говорит ему берёза.
Старик обратно домой отправился.
Подошёл к дому, глянул — диву дался: полон двор дров! Напилены дрова, наколоты, уложены. А старуха опять недовольна:
— Почему только дров у берёзы попросил? Ведь у нас и горсти муки нет! Ступай муки проси!
— Погоди, ты, нельзя этак! Только сейчас дрова выпросил.
Старуха давай ругать старика. Кричала, кричала, потом схватила кочергу и выгнала его из дому.
— Делай, — кричит, — что тебе приказано!
Взял старик топор и опять в лес пошёл. Пришёл, поклонился красавице берёзе и стал причитать:
— Красавица ты моя, белая берёза! Старуха опять прислала меня к тебе — муки просить. Если можешь, помоги, дай сколько-нибудь!
— Иди, старик, домой: что просишь, то у тебя и будет, — ласково сказала берёза.
Старик обрадовался, скорее домой зашагал.
Вернулся он, пошёл в амбар. Не верится ему, что у него будет мука. Вошёл, глядь — амбар полон мукой доверху!
Стало старику так радостно, так весело, что забыл он всё прежнее горе да нужду.
«Ну, — думает, — теперь всегда сыты будем!»
А старуха увидела старика, выбежала из дому и опять его ругать принялась:
— Старый ты дурень, деревянная твоя голова! Почему только муки попросил? Иди, бестолковый, проси два сундука золота!
Ударила его коромыслом и выгнала вон. Бедный старик повесил голову и опять поплёлся в лес. Подошёл к берёзе, поклонился ей и стал причитать:
— Красавица берёза! Меня моя старуха опять к тебе послала — требует два сундука золота…
— Иди, старик, иди: что просишь, то у тебя и будет, — сказала берёза.
Пошёл старик. Подошёл он к избе, заглянул в окно и видит — сидит старуха на лавке, перебирает золотые монетки. А монетки так и сверкают, так и поблёскивают! Зашёл он в избу, смотрит — возле стола два сундука стоят, золотом полны.
Тут и старик разум потерял. Тоже стал монеты перебирать.
— Надо спрятать золото понадёжнее, чтобы никто не увидел! — говорит старуха.
— Надо, надо! — отвечает старик. — Не то узнают, что у нас так много золота, — просить будут или отнимут!
Поговорили, подумали и спрятали золото в подполе.
Вот живут старик со старухой. Довольны, что денег много. Только золото не даёт им покоя ни днём, ни ночью: боятся они, как бы кто не стащил сундуки.
Думала, думала старуха, как уберечь золото, и придумала. Говорит она старику:
— Иди, старик, к своей берёзе, попроси у неё, чтобы она сделала нас страшными-престрашными! Чтобы все люди нас боялись! Чтобы все прочь от нас подальше бежали!
Пришлось старику опять шагать в лес. Увидел красивую берёзу, поклонился ей и стал просить:
— Сделай ты нас, красавица берёза, страшными-престрашными! Такими страшными, чтобы все люди нас боялись, подальше от нас убегали, наше золото не трогали!
Зашумела берёза листьями, зашевелила ветками, сказала старику:
— Иди, старик, домой: что просишь, то и будет! Станут вас бояться не только люди, но и звери лесные!
Вернулся старик домой, открыл двери.
—Ну, — говорит, — обещала берёза: будут нас бояться не только люди, но и звери лесные! Станут от нас прочь бегать!
И только сказал, как покрылись и сам он, и его старуха густой бурой шерстью. Руки и ноги лапами стали, на лапах когти выросли. Хотели они было сказать что-то один другому, да не могли — только зарычали громко.
Так-то вот и стали они оба медведями.
ПРО ЦАРЯ И ЕГО СЫНА
(грузинская сказка)
Был один великий царь. Когда состарился он и пришло ему время умирать, позвал он своего единственного сына и наследника и сказал ему так:
— Сын мой, ты видишь, что я становлюсь стар и немощен. Скоро уйду я туда, откуда никто не возвращается, и ты останешься один на свете. Нет у тебя никого, кто в трудный час, в недобрый день помог бы тебе умным советом, утешил бы тебя добрым словом. Ступай же, сын мой, и повсюду, где только сможешь, построй себе надёжные дома, чтобы всегда было у тебя пристанище, где бы ты мог укрыться от беды.
Послушался сын отца, взял побольше золота и отправился в путь.
Долго странствовал он. И куда бы ни приводила его дорога, — в долину или в ущелье, в дикий лес или на берег реки, в селение или в город — всюду созывал он рабочий народ, всюду строил себе дворцы. Да не дворцы, а настоящие крепости! Стены толщиной в четыре локтя, ограды высотой в два человеческих роста, ворота кованые, засовы чугунные.
Настроил себе царевич множество дворцов и спокойно вернулся домой. Рад, что наставление отца выполнил.
— Что, сын мой, — спрашивает у него отец, — сделал ли ты, как я тебя учил?
— О да, отец, — отвечает сын. — Как ты сказал, так я и сделал. Теперь, куда бы я ни пришёл, что бы со мной ни случилось, от всякой беды смогу я укрыться, повсюду есть у меня надёжные пристанища — за глубокими рвами, за высокими оградами.
— Горе тебе, сын мой, — сказал отец, выслушав его. — Ни высокие стены, ни тяжёлые засовы не спасут тебя от беды. Ты не те дома строил, о которых я тебе говорил. Я хотел, чтобы повсюду, куда ты ни придёшь, ты находил хороших, достойных людей, чтобы ты полюбил их всем своим сердцем и сам заслужил их любовь и дружбу. Только друзья в трудную минуту помогут тебе и укроют тебя от беды. Ибо знай, мой сын, и запомни навсегда: там, где у человека верный друг, там у него и надёжный дом.
ЧЕЙ СОН ЛУЧШЕ
(казахская сказка)
Как-то раз отправились три охотника — два бородатых богача и один безбородый бедняк — в степь стрелять птиц.
Целый день пробродили они напрасно. Только под вечер подстрелили дрофу. Устали охотники, проголодались и возвратились к своему шалашу. Развели костёр и стали раздумывать, как разделить добычу. Ведь дрофа-то одна, а их трое, на всех не хватит.
Бородачи говорят:
— Пусть эту дрофу съест тот, кто дольше всех просидит молча, не скажет ни слова.
— Хорошо, — говорит безбородый. — Будь по-вашему!
Уселись охотники перед костром, молчат, будто у каждого камень во рту, только посматривают один на другого — кто же первый заговорит?
Час прошёл, другой час прошёл, третий час прошёл — никто не раскрывает рта.
Тогда безбородый молча взял дрофу и стал её ощипывать. Бородачи смотрят на него и молчат.
Ощипал безбородый дрофу, молча положил в котёл и поставил на огонь.
Бородачи смотрят на него и молчат.
Сварилась дрофа. Безбородый вынул её из котла и стал есть. Бородачи всё молчат.
И только когда он обсосал последнюю косточку, бородачи завопили в один голос:
— Да как же ты смел против уговора съесть дрофу?
— Вы, видно, забыли про наш уговор! — ответил безбородый. — Ведь было сказано: кто дольше промолчит, тот и получит дрофу. Верно? Кто из нас начал кричать? Вы! Значит, дрофа моя, и съел я её по праву. О чём же ещё спорить?
Почесали бородачи свои бороды, видят — ничего не поделаешь, прав безбородый. Легли спать голодными.
На другой день подстрелили охотники двух гусей и одного куличка.
— Как же мы разделим добычу? — спрашивают бородачи.
А безбородый отвечает:
— Вас двое, а я один. Гусей тоже двое, а куличок один. Вы и возьмите себе куличка, а я возьму двух гусей. Тогда и вас будет трое, и нас будет трое!
— Э-э-э, брат, — говорят бородачи, — ты, кажется, опять хочешь нас надуть! Всякий знает - гуси лучше куличка.
Безбородый и глазом не моргнул.
— Это верно, — говорит, — гуси лучше куличка. Так ведь и вы лучше меня!
Переглянулись бородачи: будто и правильно рассуждает безбородый! Зажарили куличка и принялись обсасывать его косточки. А безбородый вдоволь наелся гусятины.
На третий день подстрелили охотники лебедя. Ощипали его, сварили, сняли с огня котёл.
— Как же мы разделим лебедя? — спрашивает один бородач.
— А вот как, — отвечает другой. — Оставим мы на ночь лебедя в котле, а сами ляжем спать. Кому из нас приснится самый лучший сон, тот и съест лебедя.
— Хорошо, — говорит безбородый, — будь по-вашему!
Легли охотники спать. Безбородый как растянулся, так сразу и захрапел, а бородачи до полуночи проворочались с боку на бок — всё выдумывали себе сны почудеснее.
Утром безбородый говорит:
— Ну, рассказывайте, кому что приснилось!
Первый бородач сказал:
— Снился мне удивительный сон, будто я превратился в чудесного крылатого коня — тулпара. За плечами у меня выросли блестящие крылья, на ногах — серебряные копыта, а на шее - золотая грива. Тряхнул я гривой, взмахнул крыльями, ударил копытами — и в три прыжка перемахнул степь из конца в конец! Тут явился передо мной неведомый прекрасный батыр и вскочил мне на спину. Почуял я на себе могучего седока и взвился так высоко, что земли не видно стало. Тут у меня закружилась голова, и я проснулся.
Второй бородач сказал:
— Хорош твой сон, да мой куда лучше! Снилось мне, будто я и есть тот неведомый прекрасный батыр, которого ты видел во сне. И вот вижу я: обернулся ты тулпаром и вдруг подбегаешь ко мне. Вскочил я тебе на спину, ухватился за твою золотую гриву и взвился выше облаков. Скачем мы по облакам всё дальше и дальше — впереди солнце, позади луна, под ногами звёзды, молнии, облака... И со всех сторон летят ко мне крылатые девы — пери. Осыпают они меня драгоценными подарками, а я тянусь к ним, тянусь, да не могу остановить моего тулпара. Тут сон мой кончился, и я не знаю, что было дальше.
Выслушал это безбородый и сказал:
— Хороши ваши сны! Ах, как хороши! Где уж мне тягаться с вами! Мой сон был не таким чудесным. Снилось мне, будто сидим мы в этом шалаше и вдруг один из вас превратился в тулпара, а другой — в неведомого прекрасного батыра. Тулпар тряхнул золотой гривой, взмахнул блестящими крыльями, ударил серебряными копытами. Неведомый прекрасный батыр вскочил к нему на спину и взвился на небо. Впереди него — солнце, позади — луна, под ногами — звёзды, молнии, облака. Со всех сторон летят к нему крылатые девы — пери, осыпают его драгоценными подарками, а он всё тянется к ним, тянется, тянется... Заплакал я горько. «Эх, — говорю сам себе, — не вернутся, видно, мои приятели на землю! И лебедь теперь им совсем уж не нужен». Взял лебедя да с горя и съел.
— Как! — вскричали разом бородачи. — Как! Целого лебедя один съел? А нам что осталось?..
Подскочили они к котлу, заглянули в котел, а там одни только лебяжьи косточки лежат.
ЛЕВ И БЫК
(алтайская сказка)
В давнее прошлое время жила на склоне северных гор львица со львёнком.
Однажды бродила львица в поисках добычи и выследила стадо коров. Неслышная поступь у львицы, а всё-таки услышали её коровы. Почуяв тревогу, громко замычали они и всем стадом бросились бежать в глубь леса.
Только одна корова не успела убежать, — та, которая паслась со своим телёнком. В три прыжка настигла её львица, перегрызла ей горло и поволокла в свою пещеру.
Бежит львица по горам и долам, тащит за собой коровью тушу, а телёнок сам за львицей идёт, по запаху своей матери.
Вот добралась, наконец, львица до своего логова, наелась мяса, напилась крови и заснула крепким сном. Львица спит, а львёнок и телёнок смотрят друг на друга и не знают — то ли драку затеять, то ли игру.