В торговых аспектах прав на интеллектуальную собственность имеется и контекст охраны природы. Вступление России в ВТО может повлиять на выполнение обязательств страны по статьям 15 и 16 Конвенции о биологическом разнообразии (ратифицирована в 1995 г.) и Картахенского протокола (не ратифицирован). Действительно, в России до сих пор не разработано национальное законодательство в данной области, а имеющиеся законодательные акты не учитывают проблемы регулирования доступа к ресурсам биоразнообразия (в т.ч. генетическим, традиционным знаниям в области использования биоресурсов и пр.) и обеспечения возможностей для получения выгод. Также не развита система патентования и защиты прав интеллектуальной собственности, позволяющие учитывать коммерческий интерес владельцев и пользователей товарами и услугами, предоставляемыми биоразнообразием. До сих пор отсутствуют административные и политические меры, механизмы финансирования, определяющие равный доступ к генетическим ресурсам и справедливое распределение выгод от их использования (коммерческого и иного применения). Россия делает только первые шаги в отношении выхода на международный рынок генетических ресурсов и использования полученных от этого доходов для целей сохранения национального биоразнообразия.
Более 40 стран приняли или разрабатывают в настоящее время законодательные акты в отношении доступа к генетическим ресурсам. Можно надеяться, что вступление в ВТО ускорит разработки таких актов и в России. Главным регулирующим механизмом, как нам видится, в этих документах выступает определение реальной и потенциальной ценности ресурса, возможность всеми желающими получения выгод от его использования и справедливое разделение выгод и рисков. Среди рекомендаций модернизации рыночной сферы страны в связи с вступлением России в ВТО можно рекомендовать устранение различий в национальном законодательстве о правах интеллектуальной собственности, о доступе к генетическим ресурсам и о совместном использовании выгод.
ВТО интересуют в основном коммерческие стороны прав интеллектуальной собственности. Поэтому для России, чтобы подготовиться к возможному оживлению открытого (не «черного», как это наблюдается сейчас) рынка биоресурсов и генетических ресурсов, важно создать платформу для торговли правами, патентами, разными формами интеллектуальной собственности без ущерба биоразнообразию страны и хранителям традиционных знаний. Собственно научные, учебные и другие некоммерческие цели могут обойтись без жесткой регламентации пользования. В некоторых случаях достаточно обычного права и лицензирования результатов исследований. Копирайт возможен и для владельца и для исследователей, получивших результат, а также для пользователя, которому в обычном порядке переуступлены права. Совместные исследования, повышение квалификации, передача технологий в данном случае рассматривается как неденежная выгода, которую часто получает страна-владелица ресурсов.
Студент 12. Россия – экологический донор планеты. «Экосистемные услуги» как объект внимания ВТО при переговорах с Россией
Саммит по устойчивому развитию в Йоханнесбурге (2002) предложил мировому сообществу ряд важных решений глобальных проблем, определил конкретные цели для обеспечения его перехода стран к устойчивому развитию. Наряду с постановкой Целей тысячелетия по ликвидации бедности, обеспечения населения питьевой водой и санитарией, сформулированы задачи по скорейшему прекращению деградации природных экосистем и биоразнообразия, переходу к устойчивому водопользованию. Подтверждена важность Конвенции по изменению климата, в т.ч. ратификации Киотского протокола, соблюдения Монреальского протокола по веществам, разрушающим озоновый слой, Конвенции по борьбе с опустыниванием, Конвенции о биологическом разнообразии, деятельности в рамках Форума ООН по лесам и др.
В этой ситуации, за Россией было бы логично закрепить приоритетное выполнение глобальных «экосистемных услуг». Но рынок «экосистемных услуг» только начинает набирать обороты и на Россию в нем приходится доля непропорционально низкая, не соответствующая ее реальному вкладу в глобальную биосферную устойчивость. Объем этого рынка оценивается в 600 млрд. - 2 трлн. долларов США, а темп его роста – до 5,5% в год. Это одно из главных инновационных направлений 21 века, создающих экономические и финансовые стимулы охраны природы [1, 6]. Можно надеяться, что ВТО обратит внимание и на этот, складывающийся стихийно, «рынок экологических денег и услуг». Лидерство России здесь очевидно, что и не даст возможности развития «сырьевого крена» российской экономики, губительного не только для нее, но и для Планеты в целом, т.к. «экосистемные услуги» должны стать его альтернативой.
Северная Евразия, включая территорию России, – крупнейший «экологический донор» Земли. Стратегия экономического развития и геополитические позиции региона диктуют необходимость разработки новой концепции в области сохранения природных экосистем и устойчивого использования природных ресурсов. Сама методология экологической политики России может строиться и на оценках возможности лидерства страны на международном рынке «экосистемных услуг», включающих:
- климатообразующую и средообразующую функцию природных экосистем в целом; поддержание глобальной биосферной устойчивости, в т.ч. в связи с угрозой изменений климата (Рио-де-Жанейро - 1992 г. и Йоханнесбург - 2002 г.);
- сохранение глобального биоразнообразия и генетических ресурсов, обеспечение безопасности животных на путях их массовых миграций и в местах размножения;
- регулирование поступления в атмосферу «парниковых газов» и баланса углерода;
- регуляция гидрологических процессов на суше, включая перспективы трансграничного экспорта воды и платежей за водосбережение «выше по течению;
- стабилизация динамики вечномерзлых грунтов и выполнение на макроуровне противоэрозионных, почвозащитных функций;
- обеспечение функции «питающего ландшафта» для аборигенных народов и другие.
Как и в случае с другими глобальными мировыми программами, направленными на сглаживание экономического неравенства стран (например, борьба с бедностью) в случае с коллективным решением экологических проблем Земли встает вопрос о создании в рамках ВТО своего рода клуба стран «экологических доноров», чьи интересы в получении финансовой компенсации за регламентацию экономической деятельности на территориях, представляющих международный интерес к «экосистемным услугам».
Вполне логичен вопрос в рамках подготовки к вступлению в ВТО. Нефть стоит на международном рынке дорого. Почему Россия не выделяет достаточно средств на охрану своей природы? Необходимо создать механизмы общественного давления на властные и международные структуры по поддержке участия России в глобальных инициативах. Иначе - расплата за бездействие. И чтобы выигрывать на рынке международные средств,компенсирующих «экосистемные услуги», надо быть готовым выделять половину и даже 2/3 средств как софинансирование, т.е. показывать реальный вклад России в крупные международные экологические проекты. Сохраняется неопределенность механизмов поддержки проектов ГЭФ и других доноров в России – Минфин России и МПР России не смогли разработать адекватные меры, например софинансирования.
Карбоновый фонд Всемирного Банка пока оказался вне интересов России, которая не присоединилась к этим инициативам. Финансовые потери невысокие, но политические издержки очевидные. Использование «Киотских механизмов» - достаточно далекая и, по-видимому, идущая в противовес интересам «грязного подъема экономики» перспектива. Опасная тенденция с такими экологическими ориентирами, как сейчас, стать России как члену ВТО через десятилетие самой покупателем квот на промышленные выбросы СО2. После выхода США из Протокола, Россия лишилась возможности широко и в полном объеме планировать продажу квот. Озвученные обязательства М.М. Касьянова на саммите в Йоханнесбурге в 2002 г. о ратификации Киотского протокола потонули в дискуссиях Международной конференции по изменению климата в Москве в 2003 г.
Ранее Россия заявила добровольно, что все полученное от продажи квот СО2 пойдет на охрану природы. Только после этого ее начали поддерживать другие страны. Сейчас есть реальные возможности начать «работать» на рынке квот (форвардная торговля), опередить некоторые страны. Но «зеленые инвестиции» надо связать в первую очередь с энергосбережением и с поддержкой заповедников и национальных парков, лесовосстановлением, экологической реставрацией степей и охраной биоразнообразия. Среди других новых для ВТО объектов торговли и источников средств на охрану природы можно выделить деятельность по усилению поглощения лесами парниковых газов.
В ВТО Россия должна идти с четким представлением о своих ресурсах «экосистемных услуг». Так, в последнее время предметом международных торговых переговоров и консультаций становятся вопросы трансграничного перераспределения речного стока и экспорт пресной воды, а также вопросы совместного пользования источниками пресной воды при условии компенсации «экосистемной услуги» по сохранению истоков. Понятно, что Россия в перспективе как член ВТО станет одним из ключевых партнеров «водно-экспортного сектора» и после серии экологических экспертиз выйдет на этот рынок «экосистемных услуг». Однако пока оснований для старта подобного рода эколого-опасных торговых проектов в России нет.
В преддверии вступления России в ВТО необходимо совместить позиции, создать государственную структуру, осуществляющую управление средствами, поступающими за «экосистемные услуги» природы России, в т.ч. направляющую их на охрану окружающей природной среды («замкнутый финансовый цикл»). Но эти механизмы заработают, когда заработает схема компенсации «экологическим донорам» выполнение биосферных функций [13].
Студент 13. Возможные экологические последствия – обострение проблем окружающей среды в аграрном секторе. Сельское хозяйство развивающихся стран и стран с переходной экономикой может особенно сильно пострадать в ходе структуризации глобальной экономики в рамках деятельности ВТО. Собственно для России ускоренная либерализация рынка аграрной продукции и снятие ограничений ее импорта вместе с сокращением государственных субсидий поддержки отечественного аграрного производства скажется негативно, и будет иметь негативные экологические последствия. Особенно четко они проявятся в случае, если к подготовке России к вступлению в ВТО не будут привлечены регионы, и они не смогут соответствующим образом подготовиться к пост-эффектам политических решений. Кроме того, «переговорный вопрос» об объеме сохраняемых государственных целевых субсидий аграрному сектору России имеет прямое отношении и к проблемам охраны природы, т.к. от государственной поддержки зависит сохранение экологичности агарного производства, развитие научных исследований по агроэкологии и внедрение экологически безопасных технологий [5]. О каких экологических последствиях идет речь?
Во-первых, при либерализации рынка аграрной продукции очевидно снятие нагрузок на территориях рискованного земледелия (Нечерноземье, сухие степи и полупустыня) и масштабное забрасывание земель. Оно идет в России уже более 2-х десятилетий, но особенно обострилось в годы перестройки, когда из оборота выведено более 30 млн. га, в т.ч. 12 млн. га пашни. С одно стороны – это факт позитивный, т.к. на этих землях восстанавливаются природные экосистемы, но с другой – очевидны потери биоразнообразия, связанного с традиционным сельским хозяйством. Например, по нашим оценкам несколько десятков видов животных Красной Книги России (2001) окажутся под угрозой исчезновения в результате сокращения площадей традиционного агроландшафта. Во-вторых, ожидается рост (интенсификация) аграрного производства в староосвоенных регионах, где уже сейчас с выходом отечественных зерновых хозяйств на международный рынок наблюдается сокращение доли природных и полуприродных экосистем в агроландшафте за счет «нового освоения целины». Страдают в основном степные регионы, конкурентоспособные на рынке зерна. При этом, перспективы создание здесь новых охраняемых природных территорий, развития экосетей и формирование «каркаса устойчивости» оказываются под вопросом. У международных природоохранных организаций были возможности содействовать решению данной проблемы в России до ее вступления в ВТО за счет финансовой поддержки проектов, направленных на создание экосетей в староосвоенных регионах юга России, но основные потоки иностранной финансовой поддержки шли в Арктику, Дальний Восток и Сибирь [13]. В-третьих, расширение в России рынка ГМ-культур, пищевых продуктов и добавок, полученных из ГМ-источников. Учет специфики внешней торговли аграрной продукцией в интересах России, в частности развития этой торговли со странами ЕС на благоприятных для нашей страны условиях, исключающих негативные экологические последствия, требует принятия новых законодательных актов, соответствующих нормам ВТО [5].
Литература
- Горбань М., Гуриев С., Юдаева К. Россия и ВТО: мифы и реальность // Вопросы экономики, 2002. – №2.
- Пахомова Н.В., Эндрес А., Рихтер К. Экологический менеджмент. – СПб.: Питер, 2003.