Хаха. Как так вышло?
Уверена, в этом как-то замешан Келлер.
Я не удивлен.
Так... почему ты снова онлайн?
Есть немного свободного времени.
Поэтому решил преследовать меня на «Фейсбуке»?
Да, в общем-то.
Ну, тогда ты попусту тратишь время.
Эй, а не рано ли называть ребенка "она"...
И?
Ты уже знаешь пол?
Ох! Нет! Ты просто всегда говоришь «Он», поэтому я решила использовать «она». Полагаю, один из нас прав. Но я еще не ходила на прием к врачу.
Он довольно скоро, да?
Да, на следующей неделе. Расписание врача полностью забито, поэтому немного позже, чем надо.
Как думаешь, можешь рассказать мне первому? Знаю, ты захочешь рассказать маме.
Да, ты узнаешь первым, я обещаю.
Он не отвечал какое-то время, и я наблюдала за маленькой зеленой точкой на экране как ястреб, боясь, что он уйдет.
Ты очень хорошо выглядишь.
Мой желудок сделал сальто, и я закатила глаза на то, чтобы он увидел, если бы мы разговаривали по «Скайпу» сейчас. Я смыла немного макияжа, что наносила, и консилер, которым замазывала темные круги под глазами. Я выглядела дерьмово.
Ха! Тебе просто нужно потрахаться.
Ну, это тоже. ЛОЛ.
Никакого секса для тебя! *сказала гнусавым голосом*.
Тебе лучше бы тоже следовать этому правилу.
Где мне, черт возьми, взять на это время?
Кейт
Я помню свое имя. Ты знаешь, что я никого не трахаю.
Не говори «трахаю»
Трахаю, трахаю, трахаю, трахаю
...и вот я твердый.
Серьезно?
Наполовину
*фыркаю*. Тебе что тринадцать?
Твои сиськи огромные.
Разговор окочен.
ЛОЛ. Так и есть.
Эх, это правда.
Я скучаю по тебе.
Мои руки дрожали, зависнув над клавиатурой. Я не была уверена, должна ли отвечать.
Мы тоже по тебе скучаем.
Отправь мне фотки.
Я все время их выкладываю! Просто пролистай мою страницу на ФБ.
Тебя нет ни на одной.
Я фотографирую, поэтому в этом есть смысл.
Я хочу и тебя увидеть.
Хорошо.
Никаких обнаженных фото. Клянусь, эти парни заглядывают мне через плечо каждый раз, когда я сажусь.
Я бы и не отправила тебе голые фото!
Отправила:)
Размечтался!
Ты. И. Понятия. Не. Имеешь.
Он флиртовал со мной. Флиртовал. Со. Мной. Я не знала, как себя вести. Конечно, между нами что-то было, но, не считая секса пару раз, наше общение оставалось строго платоническим.
Ты здесь?
Я стряхнула туман из-за его последнего сообщения.
Здесь.
Мне лучше тебя отпустить, уже поздно. Тебе нужно поспать.
У меня еще есть примерно два часа для работы. Будь осторожен. «Скайп» скоро?
Всегда. «Скайп» через две недели.
Мой желудок сжался. Я знала, что не должна задавать вопросов, но до сих пор он пользовался «Скайпом» раз в неделю. Я не хотела представлять причину, почему теперь не мог.
Спокойной ночи, Кэти.
Спокойной ночи.
Я наблюдала за экраном, ожидая, что он окажется оффлайн, но через пару секунд пришло еще одно сообщение.
Такая красивая.
Он ушел, прежде чем я смогла ответить, что, вероятно, было хорошо.
***
— Келлер, возвращайся за стол! — кричала я почти в слезах, когда пыталась помыть Ганнера.
У бедного ребенка лезли зубки, и от этого была диарея. Сначала я распереживалась, но затем позвонила медсестре и успокоилась. Очевидно, у некоторых детей была реакция на новые зубки, и к моей удаче, у одного из моих. А Ганнер не страдает полумерами.
— Келл! Стол! Сейчас же! — я стала еще более вымотанной, когда Гевин уронил свое виноградное мороженое на зеленую футболку.
— Тетя Кейт, я не могу найти подгузники, — сказала Сейдж, суматошно сбегая с лестницы.
— Они на пеленальном столике, там же, где и всегда, — ответила, сдувая волосы с лица.
— Думаю, они закончились.
— Дерьмо, — застонала я, вспомнив, что собиралась в магазин сегодня.
— Дерьмо, — повторил Ганнер.
Я проигнорировала его, когда мой компьютер зазвонил на столе.
— Папочка! — закричал Келлер, внезапно остановившись у кухонного стола.
— Келлер, если ты тронешь ноутбук, вымазанными в мороженом пальцами, я лишу тебя консоли на неделю! — завизжала я, поднимая голожопого Ганнера с пола себе на бедро, когда вставала на ноги.
Мы не разговаривали с Шейном почти три недели, и, наконец, я получила сообщение от него за вечер до этого, что он сможет нам позвонить. К сожалению, он звонил в один из самых сложных для меня дней с момента его отъезда.
— Могу я ответить? — спросила Сейдж. Ее палец завис над клавиатурой.
— Вперед, Сейдж, — вздохнула я, подойдя к компьютерному экрану, у которого собрались старшие дети.
— Привет, ребята, — сказал радостно Шейн.
— Привет, папочка!
— Я написала правильно каждое слово в диктанте, — сказала Сейдж, перекрикивая приветствии Келлера.
— У меня царапина, — закричал Гевин и поднял руку с пятисантиметровой царапиной. — И пластырь.
— Отличная работа, принцесса. Похоже на серьезную царапину, Гев? Как ты ее получил? — спрашивал Шейн, как заботливый отец.
— Я четыре раза попал в баскетбольное кольцо, — объявил Келлер, чтобы не отставать.
— Хорошая работа, приятель. Теперь ты можешь идти в детский сад на следующий год.
— Привет, Кэти, — добавил Шейн с улыбкой, когда я, наконец, пробралась в кучку, чтобы Ганнер мог увидеть отца. — Привет, Ганнер.
Ганнер отвернулся и уткнулся лицом в мою шею. Он был невероятно робким со всеми, включая Шейна.
— Эй...
— Ганнер писает! — закричал Келлер, истерически смеясь, когда влажное тепло растеклось на моем животе.
— Черт, — пробурчала я, закрыв глаза в раздражении.
— Почему он не в подгузнике? — спросил Шейн через свой смех.
— Тетушка Кейт забыла купить, а у нас закончился запас, — услужливо ответила Сейдж, когда мои глаза наполнились слезами.
Ганнер был полуголый, Гевин был похож на оборванца в футболке, покрытой фиолетовым мороженым, Келлер вел себя хуже, чем обычно, а Сейдж только что сдала меня. Кроме всего перечисленного, я выглядела как дерьмо и чувствовала себя еще хуже.
— Сейдж, — позвал Шейн, пристально смотря в экран, — ты проверяла сумку для подгузников?
— Нет! — перекрикивая мальчиков, она рванула к передней двери, где находилась сумка.
— Вы сегодня доставляли неприятности своей тете? — спросил Шейн мальчиков, после ухода Сейдж.
— Нет!
— Я хорошо себя вел!
— Выглядит так, будто у нее был не очень хороший день, — проинформировал Шейн, вынуждая их повернуться лицом ко мне.
Они посмотрели на меня так, будто в течение дня не видели, как я медленно выхожу из себя.
— Все хорошо, Шейн, — сказала я, улыбаясь мальчикам. — Просто немного устала.
— И из-за малыша она очень много плачет, — добавил Келлер серьезно.
— О, да? Как часто?
— Не очень, — ответила я быстро.
— Нашла один! — кричала Сейдж, врываясь в комнату.
— Ох, слава богу. Я не знала, как пойти в магазин с ним в таком виде, — сказала я, хватая подгузник из протянутой руки Сейдж.
— Старшие дети, поговорите с папочкой, пока тетя Кейт с Ганнером, — приказал Шейн, мгновенно утихомирив шумных мальчишек.
— Хорошо, пойдем, мартышка, — пробормотала я, неся Ганнера наверх.
Переодевшись и переодев Ганнера, я поплелась вниз по лестнице, взгромоздив его сбоку своего живота. Клянусь, с каждым днем меня раздувало все больше. Скоро он сможет полностью сидеть на моем животе.
— Ладно, мое время вышло, детишки, — объявил Шейн детям, все они набились за один кухонный стул. — Идите к своей тетушке.
— Я здесь, — крикнула я, мчась на кухню.
— Люблю вас, ребята, — сказал Шейн детям, когда они послали ему воздушные поцелуи и помахали. — Сегодняшний вечер все еще в силе, Кэти?
— Да.
Мы больше ничего не сказали, потому что, если бы дети узнали, что он снова выйдет в «Скайп» вечером, они не лягут спать.
— Не забудь съездить в магазин.
— Поверь мне, не забуду.
— Пока всем!
Экран потемнел, и он исчез.
Я ненавидела, когда такое случалось.
— Хорошо, Андерсоны! В машину. Нам нужны подгузники и молоко, или мы будем голодать, покрытые мочой Ганнера.
***
Я держала конверт в руке и заставляла себя не открывать его. Он был у меня две недели, и ожидание убивало. Я сунула палец в небольшое надорванное мной пространство и подскочила от звука на ноутбуке.
— Привет, незнакомец.
— Привет и тебе.
Мы улыбались друг другу долгое время. Было здорово, наконец, видеть его лицо, не отвлекаясь на четырех маленьких монстриков, перекрикивающих друг друга, чтобы быть услышанными.
— Плохой день, да? — спросил он, наконец.
— Ты и понятия не имеешь. Слава богу, мы купили огромную упаковку подгузников, этого хватит на какое-то время. Я даже разбросала несколько по дому на всякий случай.
— Хорошее решение, — он рассмеялся и потер лицо одной рукой. — Ты сделала ультразвук?
— Да, все выглядит хорошо. Твой ребенок-монстрик немного большеват, но в остальном все нормально.
— Хорошо. Это очень хорошо.
Я самодовольно улыбнулась, когда он заерзал на месте. Он нервничал, чтобы спросить меня, и я едва ли видела его таким взволнованным.
— Ну? — наконец спросил он.
— Ну, что?
— Кто у нас?
— Ребенок, — ответила я невинно.
— Кейт, — зарычал он, рассмешив меня.
— Я не знаю.
— Что? Почему они не сказали тебе... — он замер, когда я подняла конверт перед компьютерным экраном и помахала им.
— Я подумала, что мы можем сделать это вместе, — сказала с робкой улыбкой.
Наблюдая, как недовольство на его лице сменяется радостным волнением, было мгновением, которое я никогда не забуду.
— Ты ждала? — спросил он нежно.
— Я подумала, что ты захочешь узнать одновременно со мной.
— Спасибо, Кэти.
— Да, ну, ты передо мной в долгу. Эта штуковина прожигала дыру в моем кармане две недели.
— Ты не подглядела? — он приподнял брови.
— Я думала об этом, — подняла конверт и сделала небольшой надрыв. — Но хотела сделать тебе сюрприз, поэтому дождалась.
— Очень хороший сюрприз.
— Да?
— Да.
Я дорвала конверт до конца, остановившись, прежде чем вытащила листок.
— Тебе есть разница? Я имею в виду, есть разница мальчик это или девочка? — внезапно я занервничала. Мы были на неизведанной территории и, честно говоря, между нами не было ничего устойчивого. Что, если он разочаруется?
— Мне все равно, мишка Кэти, — тихо ответил Шейн, из-за его нежности ком образовался в моем горле. — Теперь поторопись, я умираю от любопытства.
Я хихикнула и вытащила листок, повернув его лицевой стороной к экрану, чтобы сначала оценить реакцию Шейна.
Его челюсть отвисла, прежде чем он закрыл рот, и я наблюдала, как он стиснул челюсти, посмотрев на меня, поерзал и потер лицо ладонью.
— Ты не собираешься смотреть? — спросил он, рассмеявшись слегка смущенно.
— Нет, — ответила я медленно, приняв решение, когда опустила бумагу на колени. — Хочу, чтобы ты сказал мне.
Он провел обеими руками по лицу, прежде чем сделал глубокий вдох и ослепительно улыбнулся.
— Принцесса.
Мои глаза расширились от удивления, и он рассмеялся над моим ошарашенным выражением лица. Я дразнила его, что у нас будет девочка, но на самом деле не верила в это. После такого количества мальчиков, я думала, что это аномалия Шейна.
— Ни за что.
— Если, конечно, они не провели ультразвук неправильно...
— Нет, все верно, — пробормотала я рассеянно, поднимая небольшой листок бумаги и поворачивая к себе. Там была наша малышка, и стрелка, указывающая на ее пол.
Он рассмеялся.
— Как ты не заметила, что у ребенка нет пениса?
— Я не знаю, как это все выглядит в утробе, — я покачала головой. — Не могу поверить, что у нас будет маленькая девочка.
— Ты знаешь, что это означает, верно? — спросил он со смешком.
— Что?
— Ей не подойдет ничего из вещей Ганнера. Ей нужно будет все розовое и с оборками.
— Ох, черт, нет. Она сможет спать в голубой пижаме.
— И голубое сиденье для машины, и голубая одежда, и шапочки, и комбинезоны, и носки, и...
— Ох! Я поняла твою мысль! — перебила я, рассмешив его.
— Еще одна маленькая девочка, — сказал он нежно.
— Да, как думаешь, Сейдж разозлится? — мой рот скривился.
— Черт, нет! Во всей компании она будет единственной радоваться.
— Вероятно, ты прав, — согласилась я. — Это странно, что сейчас я более рада, что ты оплодотворил меня?
— Я бы хотел прикоснуться к тебе, — объявил он внезапно, вытаскивая меня из грез о пасхальных платьицах и больших розовых бантах на крошечной головке.
— Что? — переспросила я, хоть и услышала его.
— Я бы хотел прикоснуться к тебе прямо сейчас, — я наблюдала, как его кадык дернулся, когда он сглотнул. — Я бы хотел держать руку на твоем животе, когда она будет пинаться. Целовать твою спину и целовать тебя. Ненавижу, что все пропускаю.
— Я тоже скучаю по тебе, — пробормотала в ответ.
— Подними свою футболку, — приказал он тихо, посмотрев через плечо.
— Ох, черт, нет.
— Хочу увидеть тебя. Позволь мне, — я упрямо пялилась на него. — Пожалуйста.
Мой желудок сделал сальто, когда я сдалась, а сердце забилось быстрее, когда руки коснулись края футболки.
— Эта футболка чертовски растянется.
— Ты возражаешь?
— Совсем нет.
Его глаза были сфокусирована на экране, когда я возилась с подолом футболки, и затем вспыхнули, когда я подняла ее до живота и держала у своей груди.
— Сними ее, — приказал он хрипло, сухожилия выступали у него на шее. — Полностью, Кейт.
Я закрыла глаза, когда стянула футболку через голову и открыла их снова, когда услышала его резкий вдох.
— Бл*дь, — застонал он, его зрачки расширялись, пока не стали практически черными. — Ты знаешь, чем бы мы занимались, если бы я был там?
Я молча кивнула, наблюдая за его разглядыванием.
— Ты чертовски невероятна, Кейт. Иисус, эта грудь... — я слегка рассмеялась, когда он заскулил, затем надела футболку через голову, спрятав свое тело.
Однако не могла скрыть свои затвердевшие соски, когда он пялился на меня, и они торчали через его старую футболку.
— Мне нужно принять душ, — объявил Шейн, слегка отодвигая стул.
— Подожди... сейчас?
— Прямо сейчас.
Я истерически рассмеялась, когда его щеки покраснели.
— Хорошо, будь осторожен.
— Всегда.
— Скоро поговорим?
— Я напишу тебе позже. Иди спать. Ты выглядишь уставшей.
— Фу, ты, спасибо, — проворчала я.
— Спать, Кэти.
— Хорошо, пойду. Перестань переживать.
— Эй, Кейт? — позвал он, когда я потянулась к клавиатуре.
— Да?
— Спасибо. Никто прежде не делал подобного для меня. Самый лучший сюрприз.
Экран стал черным, когда небольшая улыбка заиграла на моих губах.
Что за потребность у этого мужчины, чтобы последнее слово всегда оставалось за ним?
Глава
Шейн
Сжимая руки в кулаки, я пытался не закричать на своего приемного отца, когда слушал его бормотание себе на ухо. Я люблю парня, но чертовски раздражен, что он не зовет Кейт к телефону. Я звоню в третий раз, и мне опять пудрят мозги, и я уже готов начать скандал.
Кейт повезла детей в Орегон до конца лета, хоть я и не был особо рад этому. Им нравилось там, и я знал, что наши семьи, вероятно, баловали их, но срок родов Кейт приближался, и я ненавидел мысль, что она летела с четырьмя маленькими детьми одна. Когда я, наконец, связался с ней по «Скайпу», меньше чем через неделю после их прибытия, то перестал ворчать.
Я не осознавал, насколько измотанной она выглядела последние несколько месяцев, но смотря на нее за столом ее родителей — краснощекую и счастливо улыбающуюся, почти без синяков под глазами — я не мог проигнорировать изменения. В ней, наконец, появилось то сияние беременных, которое было у большинства женщин, после того как заканчивался токсикоз, и они получали здоровый и крепкий ночной сон.
Я был чертовски удивлен этому, но хотя и не видел ее месяцами, за время моего боевого задания мы стали ближе, и теперь, когда оно подходило к концу, я очень хотел вернуться домой к ней. В какой-то момент мои чувства изменились от замешательства и вины до чего-то менее понятного. Она была забавной. Она не мирилась с моим поведением, но редко злилась или обижалась. Вместо этого рассеивала любые доводы сарказмом или меняла тему на что-то неожиданное, и мне приходилось брать себя в руки, чтобы поддержать беседу. Она была умнее меня, и это было чертовски сексуально.
Кейт всегда была хорошенькой. Но когда мы болтали и подшучивали друг на друга, казалось, я могу увидеть ее совершенно по-новому. Изгибы, на которые раньше я бы не посмотрел дважды, начали очаровывать меня. Я фантазировал об округлости ее бедер и мягкой коже между ними, и со стыдом обнаружил, что просыпаюсь посреди с ночным семяизвержением, как подросток.
Все изменилось, и это происходило уже какое-то время.
Поэтому я был очень зол, что никто не давал мне с ней поговорить. Она отвечала на мои сообщение последние пару дней, но не соглашалась на свидания по «Скайпу», и каждый раз, когда я звонил, ее или мои родители не говорили мне, что происходит.
— Где, черт побери, Кейт? — наконец, зашипел я, прерывая Майка на полуслове. — И какого черта она еще не привезла моих детей домой? Скоро начнется учеба.
— Успокойся, сынок.
— Нет, это чертовски нелепо. Скажи Кейт, что я позвоню вечером по «Скайпу» в семь часов. Хочу увидеть своих детей.
Я бросил трубку и вытер пот со лба куском туалетной бумаги, который носил в кармане. Пора это заканчивать. Мне нужно вернуться домой.
***
— Привет, папочка! — сказала Сейдж, когда соединение, наконец, было установлено.
Я облегченно выдохнул, когда увидел, что Кейт сидит между детьми, Сейдж и Гевин по одну сторону, а Келлер по другую. Все они были тесно прижаты друг к другу, и не видно ничего кроме их лиц.
— Привет, ребята, веселитесь у дедушки с бабушкой?
— Катались в большом грузовике! — сказал Гевин восторженно, размахивая руками, и почти ударил Кейт по лицу.
— Ох, да?
— Дядя Брам катал меня на тракторе. Дедушка водил нас на рыбалку! — поделился Келлер.
— Вау, да вы, ребята, очень занятые, — я улыбнулся на их счастливые лица, и мой желудок успокоился впервые за последние дни. — Где Ганнер?
— Мам, можешь принести его? — спросила Кейт, посмотрев в сторону.
Сначала я увидел его руки, а затем часть головы. Я не мог поверить, как сильно он подрос с момента моего отъезда. Его волосы были гуще и длиннее, чем последний раз, когда я его видел, а тельце казалось более окрепшим.
Я ухмыльнулся, когда Келлер поморщился в отвращении, когда Ганнер заслонил его на экране.
— Мама! Мама! Мама! — хныкал Ганнер, крутясь, чтобы дотянуться до Кейт.
Меня будто окатило ушатом холодной воды.
Нет. Она не могла так поступить.
— Шейн? — спросила Кейт в замешательстве, когда увидела взгляд на моем лице. — Что не так?
Я онемел.
Она не могла такое сделать. Я знал Кейт. Она не могла научить Ганнера называть ее «мамой». Или могла?
— Мое время вышло, — объявил я детям с вялой улыбкой. — Я позже позвоню вам на телефон дедушке.
— Пока, папочка! — закричали дети почти в унисон.
— Люблю вас, ребята, скоро поговорим.
— Шейн, что...
Дрожащей рукой я быстро отключил «Скайп» и резко поднялся.
Мне нужно многое сделать. Занять себя. Я скоро буду дома и обо всем позабочусь.
Злость внутри меня нарастала, когда я покидал компьютерный зал, и к тому времени как собрал свои вещи, чувствовал себя так, будто был на грани потери контроля.
Ни в коем случае я не смогу заговорить с ней снова до возвращения домой.
Ни в коем гребаном случае.
***
— Привет, пап. Дети рядом? — спросил я пару часов спустя. Дерьмо, за один день я сделал больше звонков, чем обычно за неделю.
— Только Келлер. У парня проблемы со сном.
— Дерьмо, я заставил их слишком долго ждать. Было много работы, — сказал я разочарованно. Я скучал по детям.
— Что произошло ранее? Мама сказала...
— Можешь передать трубку Келлеру? — перебил я. Проблема была между Кейт и мной, и я не хотел обсуждать ее с кем-то еще.
— Конечно, сынок.
На несколько минут стало тихо, затем в трубке послышался сонный голосок Келлера.
— Привет, папочка.
— Привет, дружище. Почему не спишь?
— Ждал тебя.
— Ау, мне жаль. Я работал.
— Все нормально. Мы с дедом смотрели рыбалку по телевизору.
— Ну, я просто хотел поздороваться и сказать, что люблю тебя, милый. Иди спать, хорошо?
— Хорошо, папочка. Люблю тебя.
— Пока, Келлер.
— Пока, — я услышал, как он зевнул, прежде чем телефонное соединение прервалось, и я откинулся в кресле в разочаровании.
Я уезжал через пару часов, наконец, направляясь домой, и никто не поприветствует меня там.
Нет. К черту все. Я снова поднял трубку.
— Алло? — хрипло ответил Майк.
— Скажи Кейт, чтобы отвезла моих детей домой.
— Ну...
— Я просил ее не уезжать в Орегон, а она все равно уехала. Мне по хрену как весело ей там. Хочу, чтобы мои дети были в Оушенсайд к моему возвращению.
Майк молчал какое-то время, прежде чем его голос стал резче.
— Я не растил тебя таким придурком.
— Ты вообще не растил меня, — огрызнулся я в ответ, пожалев о словах, как только они вылетели из моего рта.
— Я передам сообщение, — сказал он тихо, и из-за отсутствия у него агрессии на мои слова, в моей груди стало больно.
— Пап...
Он повесил трубку, прежде чем я смог еще что-то сказать.
Черт.
Почему я не могу заткнуться, когда зол? Я никогда не говорил ничего плохого своим детям, неважно, насколько зол был, но кажется, это не распространяется на взрослых. Такое ощущение, что мой речевой фильтр просто исчезает. Не впервые я задеваю чувства Майка, но это не значит, что мне это нравится. Во всяком случае, зная, что он терпит мое дерьмовое поведение уже двенадцать лет, я чувствую себя еще хуже из-за своего комментария.
Я не тратил время, перезванивая ему. Вместо этого нацепил фуражку и пошел за своими сумками.
Наконец, настало время ехать домой.
***
Мой дом был закрыт и тих, когда я приехал через несколько дней.
Кейт не привезла моих детей домой.
Я забронировал рейс и отправился в аэропорт через два часа.
Через семь часов после того, как приземлился в Сан-Диего, я шел по аэропорту Портланда только с рюкзаком одежды, которую нашел сложенной в комоде, и в достаточном гневе, чтобы удержать любого от разговора со мной. Должно быть, он исходил от меня волнами.
Я арендовал небольшую машину и направился к родителям, которые жили почти в часе езды. Прошло много времени с тех пор, как я ездил по этим дорогам, но некоторые вещи не забываются, и я вырулил на подъездную дорожку своих родителей в семь часов без инцидентов.
— Кто-нибудь дома? — позвал я, проходя через открытую дверь.
— Шейн? — спросил Майк в смятении, когда вышел из комнаты для гостей. — Что случилось?
Он бросился вперед, крепко обнимая. Как будто разговора пару дней назад вовсе не было.
— Что ты здесь делаешь?
— Приехал за детьми. Где они?
— Элли повела их... — его слова были прерваны, когда передняя дверь открылась и дети вбежали внутрь.
— Майк, кто здесь...
— Папочка!
Я опустился на колени, когда Сейдж и Келлер побежали ко мне, хватаясь за мою футболку и оборачивая свои маленькие ручки вокруг меня.
— Я так сильно скучал по вам, детишки, — прошептал я, целуя их обоих, прежде чем поднял голову и увидел, что Гевин и Ганнер сохраняют дистанцию. Они наблюдали за нами, стоя у входной двери, а Ганнер крепко держался за облаченное в джинсу бедро Элли.
— Привет, мальчишки, — сказал я нежно. — Я скучал по вам.
Гевин с любопытством наблюдал за мной и сделал небольшой шаг вперед. Но во взгляде Ганнера не было абсолютно никакого узнавания. Он не вспомнил меня, даже после разговоров по «Скайпу».
Это убивало меня.
— Вы веселились с бабушкой и дедушкой? — спросил я, и внезапно Гевин помчался вперед и почти сбил меня с ног, когда попал в клубок мелких тел, уже обмотанных вокруг меня.
— Привет, дружище, — сказал я с улыбкой, в моем горле образовался комок, отчего слова вышли хриплыми.
Я закрыл глаза и глубоко вдохнул. Наконец-то. Боже, я так по ним скучал.
Элли подняла Ганнера, когда он начал беспокоиться, и я встал, поставив детей на руки. Они протягивали ко мне руки, но все трое молчали. Я понимал их, и тоже хотел осознать все происходящее на минутку.
— Где Кейт? — спросил у Элли, глядя мимо нее на парадную дверь.
— Она в больнице, — медленно ответила Элли.
— Что? — мой голос эхом отразился по комнате, отчего дети вздрогнули.
— Тетушке Кейт все время надо лежать в кровати, — заговорил Келлер, запрокинув голову, чтобы посмотреть на меня, — чтобы ребеночек не вышел.
— Объясни, — приказал я, паника начала накрывать меня.
— У нее был постельный режим… Сколько? Около трех недель? — спросила Элли Майка.
— Да, около трех недель.
— На прошлой неделе у нее были схватки, и ее оставили на ночь в больнице, чтобы их остановить. Они отпустили ее домой на следующий день, но вчера схватки снова начались. Похоже, они оставят ее там на какое-то время.
Моя злость сменилась на замешательство.
— Почему мне никто не сказал?
— Кейт не хотела тебя беспокоить...
— Херня.
— Это ее желание.
— Какая больница? — я уже убрал руку с головки Келлера, чтобы потянуться за ключами арендованной машины.
— ОЗУГ, — сказал Майк, когда я наклонился поцеловать детей.
— Они не пустят тебя туда сегодня, — проинформировала Элли, подходя вперед и перемещая Ганнера с одного бедра на другое. — Часы посещений закончены, а они строги в этом. Кейт нужно отдыхать.
— Они сделают исключение, — спорил я, когда дети начали болтать, привлекая мое внимание.
— Не сделают, — Элли покачала головой. — Кейт истощена, Шейн. Только так они могут быть уверены, что она будет отдыхать.
Все мое тело напряглось, и я переступал с ноги на ногу, пытаясь понять, что делать.
— Проведи сегодняшний вечер с детьми, — приказал Майк, вытянув руку, чтобы сжать мое плечо. — Они скучали по тебе как безумные. Сможешь увидеть Кэти утром.
— Папочка, смотри! — закричала Сейдж, указывая на дырку в своем рту, откуда выпал зуб. — Я получила четыре бакса за него! — радостно затанцевала она.
Я разрывался между тем, чтобы помчаться в больницу к Кейт и провести немного столь необходимого времени со своими детьми. Я не хотел покидать их. Нам нужное многое наверстать.
— Ничего себе! Должно быть, у Зубной феи был успешный год, — ответил я, подталкивая Сейдж в бок, пока она не захихикала.
Элли подошла ближе, и я вытянул руку, чтобы нежно потереть спинку Ганнеру, приняв решение.
— Привет, Ганнер, — сказал я нежно. — Как дела?
Он наблюдал за мной с любопытством.
— Хочешь поздороваться, Ганнер? — сказала Элли.
— Привет, — его голос был тише, чем я помнил с того времени, когда говорил всего пару слов, и в моей груди закололо. Я так много всего пропустил.
— Привет! — я улыбнулся. — Хочешь провести время со мной и другими детьми?
Я вытянул руки и ждал, что казалось вечностью, прежде чем он потянулся ко мне.
Он был меньше, чем Келлер и Гевин в его возрасте. Оба моих старшеньких парня были крупно сложены с самого рождения, но Ганнер был худее. Высокий и долговязый. Я стиснул челюсти и поцеловал его в лобик, когда он пристально меня рассматривал.
Я помнил подобный момент с Сейдж и Гевином. Они оба были слишком маленькими, когда я уезжал на задания, что не помнили меня, когда я возвращался, но, слава богу, дети, казалось, быстро адаптировались. Я не думал, что с Ганнером будет по-другому, просто потребуется пара дней, чтобы он ко мне привык.
Я не думал, что когда-либо был так счастлив находиться дома, как в этот момент.
— Ладно, ребятня, — объявил я, глядя между маленькими тельцами, прыгающими в предвкушении. — Расскажите мне, что я пропустил.
Глава
Кейт
Я села, прислонившись к спинке своей больничной кровати, и начала расчесывать мокрые волосы. Боже, я ненавидела больницу.
Я скучала по детям. Скучала по крепкому сну. Скучала по стряпне моей мамы и запаху лета снаружи.
Не то чтобы я была в больнице очень долго, и доктора сказали, что оставят меня только еще на один день, но уже сходила с ума. Шейн скоро будет домой, и мое беспокойство нарастало, когда я готовилась к тому, что он вернется и поймет, что мы все еще в Орегоне.
Когда приехали в дом моих родителей, я расплакалась от облегчения. Просто невероятно устала. И первые несколько недель после этого чувствовала себя новым человеком. Благодаря помощи наших семей, у меня стало гораздо меньше обязанностей и больше времени. Все оказывали помощь с детьми, поэтому я могла работать днем, а не ночью. Мне не нужно было наклоняться над ванной при мытье детей, потому что моя мама или тетя Элли делали это, что означало, что я больше не ложилась в кровать с болями в спине.
Впервые с момента отъезда Шейна я могла расслабиться.
Мне нужен был этот перерыв.
Но когда я медленно готовилась к возвращению назад в Калифорнию с моими маленькими монстриками, снова взваливая на себя всю заботу об их ежедневных потребностях, мое тело начинало протестовать. Как будто оно понимало и не давало мне вернуться к прежнему образу жизни.
У меня начались схватки, и врачи прописали постельный режим.
Возможность возвращения в Калифорнию до рождения ребенка была отменена, но я не могла сказать об этом Шейну. Вместо этого игнорировала вопросы в его письмах и избегала того же, когда он звонил.
Я не хотела тревожить его, когда он был на другом конце мира, особенно, когда беспокойство могло его отвлечь... Я также не хотела злить его. За последние шесть месяцев мы стали так близки, что я боялась всего, что могло расстроить хрупкий баланс между нами.
Он не говорил мне не ехать в Орегон, но также не обрадовался этому. Если бы он знал, что мы застряли здесь, не уверена, как бы отреагировал.
Я положила расческу на тумбочку, когда дверь палаты медленно открылась, но никто не поприветствовал меня.
— Что... Шейн?
Я не могла глазам своим поверить.
Это был он: высокий, здоровый и сильный, стоял в дверном проеме моей палаты. Мое сердце ускорило бег.
— Как ты себя чувствуешь? — спросил он, наконец, зайдя внутрь и захлопнув дверь за собой.
— Хорошо, — ответила я с удивленной улыбкой и закатила глаза. — За последние двенадцать часов никаких схваток, но они хотят еще понаблюдать. Как ты?
Я знала, что мне нельзя подскакивать и бежать к нему, но едва могла сдерживаться, когда он замер в дверном проеме. Чем больше он там стоял, тем более неловкой становилась обстановка, пока, наконец, я не ощутила дрожь в руках.
Думала, у меня будет время подготовиться перед встречей с ним, и сейчас, когда время пришло, чувствовала себя некомфортно. Я была осведомлена о своей уродливой ночнушке и отекших ногах. Мой живот казался более круглым и более заметным. И я ненавидела, что мои волосы были мокрыми и небрежно болтались у лица.
— Ты должна была мне рассказать, — внезапно заявил он.
— Зачем? Чтобы ты переживал? Со мной все хорошо, — я покачала головой. — Малышка в порядке, дети в порядке, все под контролем.
— Я оставил тебя нести ответственность за них, — сказал он тихо, но от его тона я замерла. — Думаешь, я не заслуживал узнать, что мои дети не с тем человеком, с кем я их оставил, что Элли и Майк заботятся о них, пока меня нет?
— Я... я не...
— Ты не должна принимать единолично решение о моих детях, Кейт. Это выше твоего уровня прав на них.
Он был спокойным и не повышал голос, но мне казалось, что меня ударили по лицу.
— Приношу извинения, — ответила я. — Решение было принято с самыми лучшими намерениями. Я не хотела беспокоить тебя, и видела детей каждый день, пока нахожусь здесь. Или моя мама, или Элли привозят их сюда.
Я заерзала на кровати, когда чувство страха наполнило меня, отчего все в моем животе напрягалось. Время лежать на боку, как прописывал врач.
Я не встречалась с ним взглядом, когда перекладывалась, но увидела, что он прищурился, когда засунула одну руку между коленей, а голову устроила на другую, расслабившись.
— Я знаю, что ты делала все как лучше, по твоему мнению, Кейт, — наконец, сказал Шейн, подходя и садясь на край кровати. — Ты уверена, что с ребенком все хорошо?
— Да. Завтра они хотят отпустить меня домой.
— Это хорошо.
— Я скучала по тебе, — сказала я, пытаясь пробудить Шейна, с которым общалась последние месяцы. Он не вел себя как мой Шейн, и это пугало, потому что я помнила, как Шейн времен Рейчел обращался со мной. Как будто я невидимка.
— Занятия Келлера и Сейдж начинаются на следующей неделе, — проинформировал он, игнорируя мои слова.
— Знаю, — я поморщилась. Не знала, какого черта собираюсь делать...
— Итак, я забираю детей в Сан-Диего, — внезапно мне показалось, что я не могу дышать. — Знаю, сейчас ты не можешь летать, и мне жаль, что не можешь поехать с нами.
— Что? — должно быть, он шутит.
— Им нужно вернуться к своей обычной рутине, перед началом занятий. Особенно Келлеру.
Его голос был любезным, но глаза оставались непроницаемыми. Я не шевельнулась, пока он наблюдал за мной, и потеряла дар речи. Я не думала, что смогу сказать что-нибудь, не сорвавшись на крик.
Что он творил? И какого хрена считал, что знает что-нибудь об обычной рутине детей? Я знала. Я знала, как заставить их уснуть. Я.
Мой худший страх воплотился в жизнь. Он забирал их у меня, и я ничего не могла поделать с этим.
— Почему? — спросила я, когда, наконец, обрела дар речи. — Ты злишься, потому что я не сказала тебе, что попала в больницу?
— Нет, — он потер рукой лицо. — Я должен вернуться назад, Кейт. Следующие несколько дней у меня выходные, но мой командир даже не знает, что я улетел в Орегон.
— Ладно, ну, когда тебе нужно уехать? Ты можешь просто...
— Они принадлежат мне, Кейт. Я их отец.
— А я никто?
— Я не сказал так.
— Ты намекнул.
— Не переиначивай мои слова. Я знаю, что ты важная для них! — он, наконец, взорвался, потеряв контроль, и встал с кровати. — Но ты не их родитель.
Я закрыла глаза и дернулась от яда в его словах.
— Эй, о чем вы ругаетесь? — крикнул мой брат Брам, заходя в комнату. — Я услышал вас, ребята, в коридоре.
— Ни о чем, — ответила я немедленно, не желая втягивать в это моего гиперопекающего брата.
— Привет, Брам, — сказал Шейн, снова спокойным голосом.
— Придурок, — поприветствовал Брам с кивком. — Рад, что ты вернулся.
— Брам, не будь задницей, — прошипела я. Боже, иногда он действовал мне на нервы.
— Все нормально. Мне нужно идти, — сказал Шейн.
— Подожди, ты только что пришел!
— Вероятно, мне нужно вернуться к детям.
— Наша <