Когда послѣ смерти Ермака, уцѣлѣвшiе сподвижники его съ атаманомъ Мещарякомъ оставили Искеръ и спустились внизъ по Иртышу, къ нимъ подошла подмога, высланная изъ Москвы, под начальствомъ воеводы Мансурова; съ ней они зазимовали въ Обскомъ городкѣ.
Весной къ Мансурову еще подошелъ небольшой отрядъ. Эти соединенные силы снова овладѣли Искеромъ и неподалеку отъ него въ 1587 году заложили Тобольскiй городокъ и Тюменскiй острожекъ. Затѣм въ 1593 году они основали Березовскiй, Сургутскiй и Пелымскiй острожки; въ 1594 году – Тарскiй; въ 1596 году – Нарымскiй и Канскiй; въ 1600 году – Мангазейскiй и Туринскiй и въ 1604 году – Томскiй городокъ.
Во всѣх этихъ городкахъ и острожкахъ осѣли казаки, сподвижники Ермака и разныхъ наименованiй служилые люди, большая часть которыхъ, вмѣстѣ съ казаками, были переименованы въ городовых „казаковъ“, по названiям тѣхъ городовъ и острожковъ, въ которыхъ они были поселены. Такъ казаки Тобольского городка именовались „Тобольскими городовыми казаками“; Березовскаго острожка – “ Березовскими городовыми казаками ” и т.д. [1].
Въ началѣ XVIII вѣка на югѣ нынѣшнихъ Семипалатинской и Акмолинской областей, появились калмыки, а затѣм и киргизы. Эти послѣднiе начали быстро подаваться на сѣверъ, где тогда только что зарождались русскiе поселенiя у возведенных городковъ. Чтобы оградить их от набѣгов этихъ смѣлыхъ и хищныхъ наѣздников, были выдвинуты впередъ отряды городовыхъ казаковъ, которые образовали новую линiю острожков по рѣкам Ишиму, Иртышу и Тоболу. Здѣсь были заложены: Чернолучiй, Усть-Тарскiй, Абацкiй, Иковскiй, Утяцкiй, Царево-городище и др. острожки, гдѣ теперь большiе села Тобольской губернiи и города Ишимъ и Курганъ. Эта дугообразная линiя укрѣпленiй получила названiе Ишимский
[2].
Въ началѣ-же XVIII вѣка Великiй Преобразователь Россiи, Императоръ Петръ 1, повелѣлъ снарядить экспедицiю въ верховья рѣки Иртыша. Этимъ путемъ онъ предполагалъ завязать торговые сношения съ Китаемъ и проникнуть въ Индию, которая особенно привлекала его вниманiе своими огромными богатствами. Для изслѣдованiя верховьевъ Иртыша былъ сформированъ отрядъ въ 3000 человѣкъ служилыхъ людей и казаковъ, которые, въ 1715 году, выступили изъ Тобольска на 31 досчанниках и 27 лодкахъ, подъ начальствомъ подполковника Бухгольца. Этотъ отряд, дойдя до Ямышевскихъ озеръ, построилъ на Иртышѣ Ямышевскую крѣпость, которая скоро была осаждена 10,000 джунгаръ – калмыками. Потерявъ много людей от повальных болѣзней, убитыми и взятыми в плѣнъ, Бухгольцъ вынужденъ былъ срыть укрѣпления и отступить къ устью рѣки Оми; здѣсь, въ 1716 году, онъ заложилъ Омскую крѣпость, теперь областной городъ съ пригородной станицей и резиденцiей Войскового Наказнаго Атамана Сибирскаго войска [3].
В Омской крѣпости отрядъ былъ усиленъ казаками изъ Тары, Тобольска и Тюмени. Въ слѣдующемъ году отрядъ снова направился вверхъ по Иртышу, гдѣ заложилъ Желѣзинскую крѣпость и возобновилъ Ямышевскую. Въ 1718 году онъ построилъ Семипалатинскую, а въ 1819 году – Устькаменогорскую и Долонскую крѣпости [4]. Все это теперь станицы, а Семипалатинскъ и Устькаменогорскъ города съ пригородными станицами.
Спустя нѣкоторое время были заложены укрѣпленiя на Колывано-Кузнецкой теперь Бiйской линiи, которая прикрывала русскiе поселенiя со стороны Алтая.
В то же время признано было необходимымъ спрямить и выдвинуть впередъ Ишимскую линiю. Здѣсь въ 1752 году заложены крѣпости: Петропавловская, Покровская, Николаевская, Лебяжья, Полуденная, Становая, Прѣсновская и Прѣсногорьковская. Эта новая линiя, примыкая къ укрѣпленiямъ Оренбургскаго казачьяго войска, получила названiе Прѣсногорьковской [5 ]. Такое названiе ей дано отъ множества прѣсныхъ и горько-соленыхъ озеръ в этой мѣстности.
Названiе „крепость“ тогда означало простое поселенiе, огороженное бревенчатым частоколомъ съ канавой, обнесенной рогатками. Только в послѣдствiи эти поселенiя стали обносить насыпями и окапывать рвами, слѣды которыхъ до сихъ поръ сохранились во многих мѣстахъ.
Для связи крѣпостей, на всѣх линiяхъ были возведены редуты, форпосты, маяки и станцы, которые также обносились рвами и насыпями.
Всѣ эти укрѣпленiя занимали служилые люди разныхъ наименованiй и городовые казаки „годовальщики“, т.е. выходившие на линiю на годовую службу [6].
Съ половины XVIII вѣка въ Сибирь начали прибывать изъ Россiи пѣхотные и драгунскiе полки, казаки съ Дона и Урала, башкиры и мещаряки. Эти казачьи и инородческiе команды высылались на линiю тоже на годовую службу, а затѣмъ замѣнялись новыми.
Тогда-же у всѣх крѣпостей, редутовъ и форпостовъ были образованы слободы, въ которыхъ селились казачьи семьи, отставные нижнiе чины и „ выписные казаки “. Эти послѣдние назначались изъ крестьянъ по выбору своихъ обществъ и командировались на пограничную линiю для несенiя службы вмѣстѣ съ городовыми казаками, часть которыхъ съ этого-же времени, стала именоваться „крѣпостными “ [7 ].
Кромѣ крестьянъ въ казаки зачислялись боярскiе и солдатскiе дети, служилые и „гулящiе“ люди, татары, ссыльные съ Дона и Урала, плѣнные поляки, литовцы, нѣмцы и французы. Въ 1619 году зачислены в пѣшiе казаки 40 запорожскихъ черкасъ, а въ 1770 году – 137 запорожцевъ изъ партiи знаменитыхъ Желѣзняка и Гонты, захваченныхъ въ Польшѣ, гдѣ они, во имя православной вѣры и русскаго народа, безпощадно истребляли все, что имъ попадалось на глаза. Эти послѣднiе запорожцы были поселены преимущественно на Прѣсногорьковской линии [8]. Они до сихъ поръ вспоминаются у казаковъ малороссовъ въ извѣстной пѣснѣ:
Ой на гори да женци жнутъ,
А по пидъ горою,
По пидъ зеленою,
Козаки йдуть.
Гей! Козаки йдуть.
По переду Дорошенко
Веде свое войско,
Веде Запоризске
Хорошенько.
Гей! Хорошенько.
По середыни панъ хорунжiй,
Пидъ нымъ коныченько,
Пидъ нымъ вороненькiй
Сильно дужiй.
Гей! Сильно дужiй.
А позаду Сагайдачный,
Що проминявъ жинку
На тютюнъ, та люльку
Необачный.
Гей! Необачный.
Мыни зъ жинкою не возыться,
А тютюнъ, та люлька
Козаку въ дорози
Знадобиться!
Гей! Знадобиться!
В 1808 году утверждены первые штаты и положенiе о Сибирском линейномъ казачьемъ войскѣ, въ составъ которого входили всѣ городовые, крѣпостные и выписные казаки, находившiеся на Прѣсногорьковской, Иртышской и Бiйской линiяхъ. Во главѣ Войска поставленъ Войсковой Атаманъ [9]. Первым войсковымъ атаманомъ, был атаман Желѣзенской крѣпости Анцыферовъ [10].
Тогда же драгунскiе и пѣхотные полки, находившiеся на линiи въ крѣпостяхъ, были выведены въ Европейскую Россiю и съ этого времени Сибирское линейное казачье войско, оставаясь единственной кавалерiей въ Сибири, является вмѣстѣ съ тѣмъ главной силой въ рукахъ правительства для расширенiя и закрѣпленiя нашихъ владѣнiй въ киргизской степи [11].
Первое положенiе объ управленiи киргизами утверждено въ 1822 году; на основании его была образована Омская область. Она дѣлилась на внутреннiе и внѣшнiе округа; к внутреннимъ округамъ принадлежали ближайшiя къ пограничным линiямъ киргизскiя волости, которыя входили в составъ Петропавловскаго, Омскаго, Семипалатинскаго и Устькаменогорскаго округовъ. Внѣшнiе округа причислялись къ области по мѣрѣ открытiя ихъ.
Это положенiе съ большой торжественностью было объявлено киргизамъ 13-ю небольшими казачьими отрядами, выступившими ранней весной 1824 года съ Прѣсногорьковской и Иртышской линiй.
В томъ же году были открыты Кокчетавскiй и Каркаралинскiй внѣшние округа, гдѣ теперь города и пригородные станицы тѣхъ-же названiй. Ихъ заложили казачьи отряды, высланные изъ крепости Петропавловской и форпоста Семiярскаго.
Въ 1830 году казачьи отряды, высланные изъ крѣпостей Петропавловской, Николаевской и форпоста Коряковского, открыли еще три внѣшних округа, гдѣ теперь городъ съ пригородной станицей Акмолинскъ и станицы Котуркульская и Баянульская. Форпост-же Коряковскiй переименованъ въ станицу и городъ Павлодаръ.
Затѣм были открыты Кокпектинскiй и Аягузскиiй округа, теперь Кокпектинская станица Сибирского войска и станица и городъ Сергiополь Семирѣченскаго войска.
Въ 1846 году казачьи отряды съ Прѣсногорьковской линѣи заложили Амбасарскую и Улутавскую станицы; казаки этой послѣдней переселились в верховья рѣки Джабайки и въ 1861 году образовали Сандыктавскую станицу. Тогда же упразднена Улутавская [12].
Въ томъ же году вышло новое положенiе о Сибирскомъ линейномъ казачьемъ войскѣ. Этимъ положенiемъ войсковые земли раздѣлены на 9 полковых округовъ и въ составъ Войска зачислены 42 крестьянскихъ деревни, примыкавшiя къ Прѣсногорьковской линiи, со стороны Тобольской губерниiи и на Бiйской линiи.
Въ 1847 году заложено укрепленiе Капалъ, теперь станица и городъ Семирѣченского войска.
Въ слѣдующемъ году образованы Зерендинская. Лобановская Арыкбалыкская, Аканбурлукская станицы и поселокъ Щучинскiй, теперь переименованный въ станицу [13]. Всѣ эти 11 большихъ поселѣний заселены крестьянами изъ внутренних губернiй и казаками бывшаго малороссiйского войска. Какъ въ эти станицы, такъ въ деревни, причисленныя къ Войску въ 1846 году, были переведены съ Прѣсногорьковской линiи по нѣскольку урядниковъ и казаковъ для обученiя крестьянъ строевой службѣ и казачьему обиходу.
Въ 1854 году заложено укрѣпленiе Вѣрное, где теперь областной городъ Семирѣченской области и пригородная Алматинская станица Семирѣченскаго войска.
Въ 1861 году издано положенiе о Сибирском линейномъ казачьем войскѣ, которое с этого времени именуется „ Сибирскимъ казачьимъ войскомъ “. Этимъ положенiемъ Войсковые земли раздѣлены на 12 полковыхъ округовъ, а всѣ крѣпости, редуты, форпосты, маяки и деревни переименованы въ поселки, изъ которыхъ образованы станицы и во главѣ ихъ поставлены станичные и поселковые атаманы.
Въ 1867 году образованъ Туркестанскiй военный округъ изъ Семирѣченской и Сыръ-Дарьинской областей. Въ составъ Семирѣченской области вошли 9-й и 10-й полковые округа с городами Сергiополь, Капалъ, и Вѣрный, войсковое населенiе которыхъ послужило ядромъ для образованiя „ Семирѣченскаго казачьяго войска “.
Тогда же упразднены Тобольскiй и Томскiй полковые округа, казаки которыхъ зачислены въ податное состоянiе за исключенiемъ трехъ командъ Березовской, Сургутской и Нарымской. Эти послѣднiя упразднены въ 1880 году.
Въ 1868 году въ верховьяхъ рѣки Иртыша и на рѣкѣ Джемени заложенъ Зайсанскiй постъ, теперь городъ и станица того-же наименованiя [14].
Такъ создавалось и развивалось Сибирское казачье войско, пока окончательно не осѣло на нынѣ занимаемой имъ территорiи. Въ настоящее время Войсковые земли тянутся узкой полосой отъ границы Оренбургского войска до г. Омска на протяжении 500 верстъ. Отсюда онѣ поворачиваютъ къ юго-востоку и идутъ вверхъ по рѣкѣ Иртышу до впаденiя въ него рѣки Нарымъ, въ1100 верстахъ отъ г. Омска.
Бiйская линiя начинается отъ г. Устькаменогорска и тянется на 390 верстъ. Тут-же идетъ боковая цѣпь казачьих поселенiй по рѣкѣ Бухтармѣ, где раскинулась Алтайская станица, находящаяся въ 100 верстахъ отъ пограничного съ Китаемъ знака „Улан-Дабо“. Еще ближе къ Китаю, всего верстахъ въ 30 и 25 отъ озера Зайсана расположена Зайсанская станица.
Всѣ степные станицы значительно удалены от Прѣсногорьковской и Иртышской линiй, этой главной сплошной полосы Войсковыхъ земель.
Общая площадь земель Сибирскаго казачьяго войска теперь достигаетъ 5 миллiонов десятинъ, из которыхъ 2,926153 десятины находятся в юртовыхъ надѣлахъ 176 казачьихъ поселенiй, 593720 десятинъ въ потомственномъ владѣнiи офицеровъ и чиновниковъ Войска взамѣнъ пенсий и до 1,480127 десятинъ в Войсковомъ запасѣ.
Населенiе Войска состоитъ изъ 127150 душъ обоего пола пола [15].
Въ 1869 году Войско раздѣлено на 4 военныхъ отдѣла, управленiя которыхъ назначены: 1-го отдѣла въ станицѣ Кокчетавской, 2-го – въ городѣ Омскѣ, 3-го – въ городѣ Павлодарѣ и 4-го въ городѣ Устькаменогорскѣ. Черезъ 2 года 3-й отдѣлъ был упраздненъ, а 4-й преобразованъ въ 3-й. Во главѣ каждого отдѣла поставленъ атаман отдѣла [1 6].
Станицы 1-го отдѣла, комплектующаго 1-ый полкъ, чрезвычайно разбросаны. Станица Кокчетавская находится въ 180 верстахъ къ югу отъ города Петропавловска, съ которымъ связана почтовымъ трактомъ и телеграфомъ. Прѣсновская станица удалена отъ Кокчетавской на 310 верстъ, а крайнiй „Сибирскiй“ поселокъ Прѣсногорьковскай станицы, которая граничитъ съ Оренбургскимъ Казачьимъ Войскомъ, на 425 верстъ по почтовому тракту. Станицы Атбасарская и Акмолинская, связанные также почтовымъ трактомъ и телеграфомъ съ Кокчетавомъ, находятся отъ него первая въ 180 и вторая въ 425 верстахъ. Остальные 8 станицъ болѣе или менѣе сгруппированы, но и онѣ разбросаны по тремъ направленiямъ: Зерендинская и Сандыктавская находятся по Атбасарско-Акмолинскому тракту, первая въ 44, а вторая въ 80 верстахъ отъ Кокчетава. Западнѣе их и внѣ почтового тракта расположены Лобановская, Арыкбалыкская и Аканбурлукская станицы; первая из нихъ улалена отъ Кокчетава на 70, а вторая на 110 и третья на 160 верстъ. Наконецъ на востокъ от Кокчетава и в 70-80 верстахъ расположены Щучинская и Котуркульская станицы.
Мѣстоположенiѣ Прѣсновской и Прѣсногорьковской станицъ представляетъ равнину со множествомъ горькосоленыхъ и прѣсныхъ озеръ. Грунтъ земли здесь черноземно-глинистый и мѣстами солонцеватый. Растительность состоитъ из рощъ березы, часто перемѣшанной съ осиной и тальникомъ. Сѣнокосы всюду по берегамъ озеръ и возле лѣсовъ.
Станицы Атбасарская и Акмолинская находятся въ южной части степи, которая представляетъ скучную безлѣсную равнину съ солонцевато-глинистым грунтомъ.
Остальные станицы разбросаны въ долинахъ горныхъ кряжей, густо покрытыхъ сосновымъ и березовымъ лѣсомъ; всѣ онѣ хорошо орошены степными рѣчками и большими озерами съ прекрасной водой. Вся эта мѣстность пользуется отличным горным воздухомъ и чрезвычайно живописна.
Хороши особенно окрестности Имантава, Арыкбалыка, Якшiянгистава. Сандыктава, Зеренды, Кутуркуля и Щучьяго. Эта послѣдняя станица широко раскинулась у юго-восточной оконечности Кокчетавскихъ горъ возлѣ озера овальной формы, имѣющаго въ длину до 6½ верстъ.Вода здѣсь превосходна и настолько чиста, что на глубинѣ 15 аршинъ можно видѣть песчаное дно, усыпанное мелким щебнемъ. Щучинское озеро окружено съ трехъ сторон горами, густо покрытыми сосновым лѣсомъ.
Верстахъ в 10 отъ Щучьяго къ востоку, лежитъ не менее живописное озеро Котуркуль, гдѣ расположена станица того же названiя. Озеро это также имѣетъ до 6 верстъ длины и окружено сосновымъ и березовымъ лѣсомъ. Но особую прелесть его составляетъ такъ называемая «релка». Она в виде прямой панели, покрытой вѣковыми соснами, тянется версты на полторы поперекъ озера и раздѣляетъ его на двѣ неравные части.
Въ 18 верстахъ от Котуркуля и въ такомъ же разстоянiи от Щучьяго находится небольшое озеро Боровое, также окаймленное со всѣхъ сторонъ сосновымъ и березовымъ лѣсомъ. Сѣверный берегъ Борового примыкаетъ к горамъ, гдѣ нагромождена громада скалъ, в щеляхъ которыхъ гнездятся кусты ивы, черемухи, боярочника, вишни, смородины, малины. На этомъ же берегу находятся красавица сопка Окъ-Джакпесъ, сопки, называемые сахарной головой, коровой и наконецъ сопка, напоминающая птичью голову.
Боровское озеро шумным протокомъ, саженъ въ 300 длиною, вливается в большое озеро Чебачинское. Это послѣднее лежитъ саженъ на 6 ниже перваго и потому протокъ, подъ названiем рѣчки Громовой, представляетъ живописный водопадъ, по теченiю котораго поставлено нѣсколько казачьихъ мельницъ. Здесь-же на небольшой площадкѣ, окруженной хвойнымъ и лиственнымъ лѣсомъ, построено нѣсколько казачьихъ домиковъ, дачъ и бараковъ.
Едва-ли во всей киргизской степи найдется такая живописная и богатая разнообразными дарами природы мѣстность, какую представляетъ Котуркуль – Щучье – Боровое. Въ этомъ небольшемъ участкѣ горные утесы-напоминающие Кавказъ и Алтай, вошли въ чудное сочетанiе со стихiей водъ, въ видѣ крупныхъ и мелкихъ озеръ съ водою прозрачной, как кристаллъ. Поразительно чудную картину представляетъ это сочетанiе суши и воды лѣтомъ во время восхода солнца, когда переливы свѣта отражаются отъ поверхности голубыхъ водъ, а солнечные лучи разсыпаются въ радужные отливы въ кварцевыхъ куристаллахъ гранита, изъ котораго сложены баррикады береговых скалъ. Съ любого холма можно видѣть то необъятныя степныя пространства, то роскошные нивы лучших пшеницъ, то зеркальную поверхность чудных озеръ, то окутанныя густой сѣверной хвоей гранитныя горы. Воздух чистъ и ароматиченъ; дышется легко, во всю грудь. Въ полдень камни нагрѣты, какъ раскаленная печь, а рядомъ озера даютъ освѣжающую влагу, поэтому растительность здѣсь отличается сочностью и свѣжестью.
Катуркуль – Щучье – Боровое давно извѣстны какъ превосходные курорты. Сюда съѣзжаются на лѣто пользоваться превосходнымъ воздухомъ и кумысомъ, который здѣсь, благодаря прекраснымъ пастбищемъ, отличается высокими качествами.
Такъ поэтически и правдиво описываетъ этотъ уголок степи, один изъ первыхъ ея изслѣдователей, И.Я.Словцовъ.
~~~~~~~~~~
III
Служба и воинская повинность.
Въ XVI и XVII столѣтiяхъ всѣ военно-служащiе въ Сибири вообще именовались „ служилыми людьми “. Они подраздѣлялись на дворянъ, дѣтей боярскихъ, стрѣльцов, служилыхъ татаръ и городовыхъ казаковъ разныхъ наименованiй. Казаки дѣлились на пѣшихъ и конныхъ. Ермак и его дружинники всѣ были пѣшими: но необходимость погони за конымъ непрiятелемъ, скоро заставила большинство казаковъ окониться. Кромѣ того они именовались по роду относимой ими службы: такъ „ пушкарями “ назывались тѣ, которые служили при пушках; „затинщиками“ и „воротниками“, ― которые наблюдали за исправностью и охраною острожныхъ и крепостныхъ воротъ, тына и насыпей. Въ каждомъ городкѣ и острожкѣ были свои конные и пѣшiе казаки, свои пушкари, затинщики и воротники; были и „ стружники “ для управленiя рѣчными судами и „ лыжники “ для зимнихъ развѣдокъ.
Всѣ казаки служили до глубокой старости. Это видно изъ челобитной бывшихъ сподвижниковъ Ермака поселенныхъ въ Тобольскѣ, подъ названiемъ казаковъ „ старой сотни “. Они жаловались Царю Михаилу Өедоровичу на назначенiе къ ним начальникомъ боярскаго сына, вмѣсто бывшего у них «въ атаманах» казака Гаврилы Ильина. „Служили мы, ― писалось въ челобитной, ― въ Сибири, в Тобольскѣ от Ермакова взятiя лѣтъ по
40 и по 50 съ атаманами, а не съ „головами“….
Далѣе ходатайствовалось о назначенiи къ нимъ атамана. Эта челобитная была уважена оставленiемъ «въ атаманах» Гаврилы Ильина. Другая челобитная была подана Тюменскимъ коннымъ казакомъ Гаврилой Ивановымъ, на которую послѣдовалъ указъ Царя Михаила Өедоровича отъ 27-го февраля 1623 г. „Служилъ онъ, Ивановъ, Царю и Великому Князю Ивану Васильевичу, и Царю Өедору Ивановичу, и Царю Борису Өедоровичу, и Царю Василiю Ивановичу, и Нам, Великому Государю въ Сибири, 42 года, а прежде того служил онъ Намъ на полѣ 20 лѣтъ у Ермака въ станицѣ и с иными атаманами“. Затѣм въ указѣ излагается, какъ Ивановъ съ Ермакомъ Сибирь взялъ и царя Кучума съ куреня сбилъ и что теперь у конныхъ казаковъ нѣтъ атамана. Царь и эту просьбу уважилъ, назначивъ Гаврилу Иванова атаманомъ Тюменскихъ казаковъ [1].
Много лишенiй и боевыхъ тревогъ пришлось вынести сподвижникамъ Ермака при заложенiи первыхъ укрѣпленiй въ снѣжныхъ и лѣсныхъ тундрахъ сѣверной Сибири, а затѣмъ въ столкновенiяхъ с многочисленнымъ непрiятелемъ. Березовскiе казаки два мѣсяца отсиживались въ своемъ острожкѣ от окружившихъ ихъ со всех сторонъ инородцевъ; казаки Томского городка, въ 1609 году, отбили осаду татаръ, вогуловъ и остяковъ, а Пелымскiе отстояли свой острожекъ отъ поджога, при нападенiи остяковъ; Тобольскiй и Тарскiй городки не раз были въ большой опасности.
Въ началѣ XVIII вѣка казаки столкнулись съ калмаками и киргизами, которые появились у вновь образованныхъ Ишимской, Иртышской и Колывано-Кузнецкой, ныне Бiйской линiй. Набѣги киргизъ иногда простирались до Тюменского городка, гдѣ тогда только что зарождались русскiе поселенiя. Въ этой борьбѣ казаки несли большiе потери, какъ на линiи укрѣпленiй, такъ и в степи, при преслѣдованiи грабительскихъ партiй. В одной изъ такихъ погонь погибъ казачiй отрядъ Шульгина въ 300 человѣкъ, преслѣдовавшiй киргизъ, после ихъ набѣга на Туруханскiй острогъ. Въ то время киргизы не были тѣми мирными кочевниками, какими мы их видим теперь; их главное ремесло состояло въ разбоѣ, грабежѣ и захватѣ плѣнных, которыхъ они продавали в Ташкентъ, Бухару и Хиву [2].
Столкновенiе казаковъ съ калмыками, какъ уже извѣстно изъ предыдущей главы, происходило при заложенiи крѣпостей въ верховьяхъ рѣки Иртыша.
Въ цѣляхъ наилучшей охраны пограничныхъ линiй, часть городовых казаковъ, расположенныхъ на линiи, была обращена въ драгунъ и нѣкоторые из казацкихъ атамановъ, есауловъ, сотниковъ и пятидесятниковъ переименованы въ полковники, маiоры, капитаны, сержанты и капралы.
Эти новоявленные драгуны съ казаками, находившимися на пограничных линiяхъ, принимали участiе въ усмиренiи башкиръ въ предѣлах нынѣшнихъ Оренбургской и Уфимской губернiй и въ подавленiи Пугачевскаго бунта, охватившаго крестьянскiе селенiя сѣверо-западной Сибири.
Съ успѣхом охраняя пограничную линiю, казаки не разъ пускались и въ дальнiе развѣдки, не безопасныя въ то время отъ постоянно рыскавшихъ по степи грабительскихъ партiй татаръ, калмыковъ и киргизъ. К числу таких смѣлыхъ „доѣздов“ относится поискъ казака Петлина, который въ 1618 году пробрался черезъ пустыню Гоби во внутреннiй Китай. Въ 1694 году казаки Скибинъ и Трошинъ проѣхали степью въ город Туркестанъ, побывали въ Бухарѣ и Хивѣ, заглянули на Уралъ и Волгу и затѣм, черезъ Уфу, вернулись въ Тобольскъ. Какъ Петлинъ, так и Скибинъ и Трошинъ, доставили описанiя своих развѣдокъ. Эти записки, особенно Петлина, до настояшаго времени представляютъ глубокий интересъ. Таких поисковъ со стороны казаковъ было нѣсколько и в послѣдствiи [3].
Съ водворенiемъ казаковъ на Прѣсногорьковской линiи, начались болѣе подробныя изысканiя въ киргизской степи. Съ этой целью, въ 1815 году выступилъ изъ крѣпости Прѣсногорьковской командиръ 1-го полка полковникъ Набоковъ съ 150 казаками. За время пятимѣсячной развѣдки, онъ осмотрѣлъ живописныя мѣстности Аиртава, Имантава, Якшiянгистава, Сандыктава, Зеренды и даже побывалъ на рѣкѣ Нурѣ и в Улутаевскихъ горахъ [4].
По положенiю 1808 года Сибирское линейное казачье войско выставляло 10 конныхъ полковъ пятисотеннаго состава и двѣ конно-артиллерiйскихъ роты по 12 орудiй въ каждой.
Въ том же году всѣмъ 10 полкамъ были пожалованы знамена при рескриптѣ императора Александра I [5]. Съ этими знаменами теперь служатъ первоочередные и льготные полки.
Въ 1823 году полки сведены въ 4 бригады, причемъ 1-й и 2-й полки, имѣя полковыя штабъ-квартиры въ крѣпостяхъ Прѣсногорьковской и Пресновской, составляли 1-ю бригаду.
На основанiи этого положенiя всѣ казаки жили по домамъ; они призывались на службу съ 17-ти лѣтняго возраста и оставались въ строю „ доколѣ въ силах “; въ отставку увольнялись только за старостью и совершенной неспособностью къ службѣ. Въ казаки могъ каждый приписаться, но выходить изъ войска ни кто не имѣлъ права.
Не легка была служба въ тѣ времена: охраняя линiю укрѣпленiй от набеговъ киргизъ, казаки обрабатывали казенные пашни, заготовляли сѣно для строевыхъ лошадей и возили дрова, содержали почтовую гоньбу, развозили письма и посылки по редутамъ и форпостамъ, наряжались на работы по сооруженiю и исправленiю крѣпостей и содержали разъѣзды по линiи.
Часы служебныхъ занятiй строго распредѣлялись; если казаки не ходили въ отряды, то обыкновенно с 1-го апрѣля и до появленiя подножного корма они обучались ружейным прiемамъ, рубкѣ, фланкировкѣ пикой, маршировкѣ, шереножному и взводным пѣшимъ и конным ученьямъ. Около 25 - го апрѣля лошади выпускались на траву, а казаки шли на казенные пашни. Въ начале iюня они собирались въ лагерь, где оставались до 15-го iюля въ составѣ полка. Возвращаясь обратно въ дома и снова выпуская лошадей на траву, казаки выходили на покосъ. Въ августѣ они дѣлились на партiи: одни продолжали заготовлять сѣно, другiе убирали хлѣбъ съ казенных пашенъ, а третьи приготовляли поля подъ посѣвы на будущiй годъ.
Съ 15-го сентября начиналась молотьба хлѣба и только въ конце октября часть казаковъ распускалась для своихъ домашнихъ работъ. Затѣм съ 1-го февраля снова начинались строевые занятiя [6].
По воскреснымъ и праздничнымъ днямъ казаки посѣщали часовни и церкви, а послѣ богослуженiя собирались для слушанiя чтенiй изъ воинскихъ и уголовныхъ уставовъ. Малолетки, обучающiеся въ школахъ молитвамъ, грамотѣ и ариөметикѣ, обязательно выводились на строевыя занятiя, для чего въ каждой школѣ были деревянные ружья, такiя же шашки и укороченныя пики.
Такъ все способное къ труду населенiе было на службѣ или у служебнаго дѣла, а для домашнихъ работъ оставались только престарѣлые казаки, да женщины съ дѣтьми.
Но несмотря на всѣ трудности службы. Сибирскiе линейные казаки отличались замѣчательной способностью легко переносить труды и лишенiя. Въ 1808 году генерал Глазенапъ, которому было подчинено Сибирское войско, доносилъ въ сенат: „Люди въ Войскѣ превосходны; честность, доброта, вѣрность своему долгу вмѣстѣ съ казачьей удалью и расторопностью сохранились неприкосновенно отъ первобытныхъ временъ. Семейная жизнь казаковъ со стороны нравственной стоитъ на высокой степени“. Спустя 20 лѣтъ, генералъ-губернаторъ Западной Сибири, Князь Горчаковъ писалъ военному министру: „Отдавая должную справедливость вообще воинскому духу и выправкѣ казаковъ, взросшихъ такъ сказать съ оружiемъ въ руках, любуясь найденною между ними подчиненностью, готовностью къ перенесенiю трудовъ и образованностью урядниковъ и многихъ казаковъ, я долженъ сознаться, что нынѣ это Войско составляетъ въ Сибири истинную силу правительства“ [7].
К этому перiоду службы линейныхъ казаковъ относится пѣсня, распространенная въ Сибирскомъ войскѣ:
Рано утромъ весной
На редутъ крѣпостной
Раз поднялся пушкаръ посѣдѣлый.
Брякнулъ сабли кольцомъ,
Дернулъ сивым усомъ
И раздулъ свой фитиль догорѣлый.
Онъ у пушки стоитъ,
Самъ на крѣпость глядитъ
Сквозь прозрачныя волны тумана.
Вдругъ мелькнулъ бѣлый флагъ
У высокихъ палатъ
Удальца, молодца атамана.
И съ веселым лицомъ,
Осѣнившись крестомъ
Онъ надъ мѣдною пушкой склонился.
Свѣтъ изхъ пушки струей….
Дымъ разлился волной
И по крѣпости гулъ прокатился.
Чу! съ редута палятъ!
Знать сбираться велятъ?
Казаки казакам закричали.
Сабли вмигъ на ремень,
Кивера на бекрень,―
И на площадь бѣгомъ побѣжали.
«Что ребята, палятъ?
«Не видно-ль супостатъ?
«Не въ поход-ли идти заставляютъ?
«Наши сабли остры,
«Наши кони лихи,
«Наши ружья въ мишень попадаютъ.
Нашъ начальникъ отец,
Атаманъ молодецъ
Поведетъ насъ своей головою.
Съ нимъ и въ зиму весна,
Съ нимъ и смерть нам красна,―
Казаки межъ собой говорили».
«Тише!... стройся въ ряды!
«Онъ поѣхалъ сюды!»
Казакамъ такъ хорунжiй вѣщаетъ.
Какъ сибирскiй буранъ
Прискакалъ атаманъ,
А за нимъ есаулы лихiе.
Онъ на беломъ конѣ,
Карабинъ на спинѣ,
Въ торокахъ пистолеты двойные.
На немъ каска съ перомъ,
Грудь горитъ серебромъ,
Закаленная сабля булата.
Онъ коня осадилъ,
Черный ус закрутилъ
И сказалъ всѣм: «здорово ребята!»
«Завтра солнце въ восходъ,
«Собирайтесь въ походъ,
«У степныхъ дикарей жечь аулы.
«И на эту орду
«Я васъ самъ поведу,
«А за мною пойдутъ есаулы».
Вдругъ ―„Ура! Атаман!“
Пронеслось по рядамъ
И казацкая кровь закипѣла….
………………………………...
………………………………...
Въ XVIII вѣкѣ одежда казаковъ состояла изъ длинныхъ кафтановъ произвольныхъ матерiй, широкихъ шароваръ, заправленныхъ въ сапоги и высокихъ папахъ съ остроконечнымъ верхомъ, преимущественно красного цвѣта. Вооруженiе было крайне разнообразно: одни имѣли фитильныя и кремневыя ружья, а другiе пистолеты съ шашкой или дротикомъ [8 ].
Первые образцы форменнаго обмундированiя и снаряженiя казаковъ Сибирского войска утверждены въ 1808 году. Ихъ лично одобрилъ Император Александр I, при преставленiи ему въ Петербургѣ урядника и казака, обмундированныхъ и снаряженныхъ по этимъ образцамъ. Казаки имѣли мундиръ темносиняго сукна на крючкахъ съ красными суконными погонами, и темносиняго-же сукна длинные рейтузы съ красными лампасами и кожанными крагами до колѣнъ. Киверъ лакированной кожи съ помпономъ изъ бѣлой шерсти. Лядунка на 24 патрона. Сапоги короткiе съ желѣзными шпорами. Сѣдло кавалерiйского образца съ суконнымъ вальтрапомъ и съ железнымъ мундштукомъ. Вооруженiе состояло изъ сабли въ желѣзных ножнахъ, кремневыхъ пистолета и карабина и пики съ флюгеромъ. Офицеры имѣли такой-же мундиръ с эполетами, но изъ тонкаго сукна и рейтузы безъ крагъ. Они были вооружены саблей и пистолетомъ.
Въ 1829 году киверъ замѣненъ мерлушчатой шапкой съ помпономъ и краснымъ суконнымъ верхомъ, который, въ видѣ лопасти, спускался на правую сторону. Мундиръ – курткой на крючках [9].
Въ 1846 году вышло новое положенiе, по которому Войско выставляло 9 конныхъ полковъ шестисотеннаго состава, конно-артиллерiйскую бригаду, резервныя при полкахъ команды и команду войсковыхъ мастеровыхъ.
Всѣ полки оставались въ составѣ 4- хъ же бригадъ, причем штабъ-квартира 1-го полка перенесена въ крѣпость Прѣсновскую.
Этимъ положенiемъ на Войско возлагалось: охранять пограничную линiю на всемъ протяженiи войсковой территорiи; содержать таможенную стражу на рубежѣ киргизской степи; защищать внѣшнiе округа отъ набѣговъ киргизъ; содержать въ степи посты и составлять резервы; выставлять отряды на Томскiе прiиски для полицейскаго порядка; комплектовать жандармскiя команды Западно-Сибирского округа; заселять вновь учреждаемыя линiи и выходить на службу, куда назначено будетъ.
Тогда же срок службы въ полкахъ былъ сокращенъ до 20 -ти лѣтъ, послѣ чего казаки перечислялись на 10 лѣтъ въ резервъ.
Служба резервныхъ казаковъ состояла въ томъ, что они помогали строевымъ на работахъ, заготовляли сѣно для почтовых лошадей, отправляли почтовую и земскую гоньбу на линiи и въ степи по пикетамъ; содержали караулы въ крѣпостяхъ, исправляли дороги и производили всѣ войсковые хозяйственные работы.
Этим же положенiемъ объявлены нѣкоторыя измѣненiя въ обмундированiи и снаряженiи казаковъ: куртка замѣнена чекменемъ с шароварами безъ крагъ и изъ темнозеленаго сукна; лядунка – патронтажемъ; сабля – шашкой въ деревянныхъ, обтянутыхъ кожей ножнахъ; карабинъ – драгунскимъ кремневымъ ружьемъ безъ штыка и пика без флюгера. Сѣдло казачьяго образца [10].
Въ 1861 году число выставляемыхъ Войскомъ частей было увеличено, но служба казаковъ значительно облегчена. По положенiю этого года Войско выставляло: 12 шестисотенныхъ конныъ полковъ, 3 пѣшихъ полубаталiона со стрѣлковыми полуротами, конно-артиллерiйскую бригаду и команду войсковых мастеровыхъ.
Тогда же штабъ-квартира 1-го полка перенесена въ станицу Кокчетавскую.
Этимъ положенiемъ отмѣнялась постоянная служба казаковъ по станицамъ и оставалась только по нарядам; отмѣнены были и наряды резервныхъ казаковъ на разнаго рода работы въ войсковыхъ хозяйственныхъ заведенiяхъ. Съ этого же времени Сибирскiе казаки начали пользоваться перiодическими льготами для своихъ домавшнихъ работъ; льготы состояли в томъ, что за время 20 лѣтнего пребыванiя въ строевомъ составѣ, казаки должны были выходить на службу на 2 года послѣ четырехлѣтняго пребыванiя въ своихъ домахъ [11].
Нужно замѣтить, что съ 1808 по 1861 годъ всѣ казаки строевого состава имѣли обмундированiе, снаряженiе и строевыхъ лошадей отъ Войска и получали провiантскiе пайки за время нахожденiя въ своихъ домахъ. Съ предоставленiемъ же льготъ, ихъ лишили этихъ пайковъ и обязали выходить на службу съ собственнымъ обмундированiемъ, снаряженiемъ и на своихъ лошадяхъ.
Постоянная служба на полномъ снаряженiи и съ отпуском провiанта за время пребыванiя въ домахъ, въ первое время, не могла отразиться на трудовой правоспособности большинства казаковъ, когда они получили желанную льготу, для веденiя своихъ домашнихъ делъ. Их небольшое хозяйство тогда состояло, главнымъ образомъ, въ степномъ коневодствѣ и скотоводствѣ, мало требующемъ личного труда. Земледѣлiя они не признавали и относились къ нему съ полнымъ пренебреженiемъ, какъ не къ казачьему дѣлу, хотя много лѣтъ обрабатывали казенныя пашни. Но и въ степномъ хозяйствѣ не повезло казакакмъ: частые падежи лошадей отъ Сибирской язвы, а рогатого скота отъ чумы, окончательно подорвали ихъ благосостоянiе. Казаки зажили хуже, чѣмъ жили при постоянной и поголовной службѣ.
Все это неблагопрiятно отражалось и на службѣ казаковъ. Собственное обмундированiе и снаряженiе ихъ не отличалось исправностью; казаки часто одинъ другому передавали заношенные мундиры, шинели и старыя сѣдла, а собственныя лошади у большинства станичниковъ были ниже всякой посредственности. Такъ это шло около 15 лѣтъ.
Въ 1871 году вышло новое положенiе, на основанiи котораго Войско выставляло въ военное время 9, а въ мирное 3 шестисотенныхъ конныхъ полка, учебную сотню въ городѣ Омскѣ, 30 казаков Л.-гв, въ конногренадерскомъ полку и нѣсколько командъ для полицейской службы въ городахъ и на золотыхъ прiискахъ Алтайского горнаго округа [12].
Этимъ положенiемъ, вмѣсто прежней поголовной службы, установленъ полевой разрядъ въ8200 человѣкъ. Всѣ малолѣтки, съ 19-лѣтняго возраста, призывались на службу и кому выпадалъ жребiй служить, зачислялись въ полевой разрядъ на 15 лѣтъ и затѣмъ на 7 лѣтъ въ разрядъ внутренно-служащихъ. Малолѣтки, оставшiеся сверхъ комплекта, освобождались отъ службы и перечислялись въ неслужилый разрядъ, платя за это Войску въ продолженiи 22 лѣтъ по 10 рублей ежегодно. Казаки полевого разряда должны были выходить на службу также на 2 года послѣ четырхлѣтняго пребыванiя въ своихъ домах [13 ].
Но всѣ эти перiодическiя льготы, благодаря отдаленному расположенiю отрядовъ отъ линiи, сокращали пребыванiе казаковъ въ своихъ домахъ иногда до 2½ лѣтъ.
Такъ это было въ концѣ 60-хъ и въ началѣ 70-хъ годов прошлаго вѣка, когда казаки Прѣсногорьковской линiи и изъ степныхъ станицъ направлялись на службу въ Туркестанъ черезъ города Петропавловскъ, Омскъ,Семипалатинскъ, Сергiополь, Капалъ, Вѣрный, Аулiеата, Чимкентъ, Ташкентъ, а иногда и далѣе до Самарканда. Этим же путемъ, около 3000 верстъ, по грунтовымъ дорогамъ, они возвращались и обратно со службы.