“Органическая школа” Фридриха Ратцеля • Рудольф Челлен — автор категории “геополитика” • “Географическая ось истории” Хэлфорда Макиндера • Теория “морского могущества” Альфреда Т. Мэхена • Концепция “поссибилизма” Видаля де ла Бланша • Автор концепции Rimland — Николае Спайкмен • Карл Хаусхофер — автор теории “континентального блока”
Экономические, религиозные, нравственные, династические, идеологические и иные социальные детерминанты политики менялись во времени:
одни уходили, другие приходили им на смену, но контуры земли, равнин и горных хребтов, морей и рек, на которых и вокруг которых селились люди и образовывались государства, оставались в основе своей неизменными.
Качественно переосмыслены эти факторы были на рубеже XIX—XX вв. Был совершен скачок, который аккумулировал идеи философской, географической, исторической, политической, военной мысли. Геополитика могла родиться именно в это время, и не в Х или XVI в., во многом потому, что к концу XIX в. мир стал “тесен”, был накоплен значительный научный потенциал, а сама геополитика как наука была востребована временем.
2.1. "Органическая школа" Фридриха Ратцеля
Одним из основателей геополитики по праву считается немецкий ученый Фридрих Ратцель, геолог, палеонтолог и зоолог. Фридрих Ратцель окончил политехнический университет в Карлс руэ, затем — университет в Гейдельберге, где прослушал курс лекций профессора Эрнста Геккеля (автора термина “экология”). Мировоззрением и методологией Ф. Ратцеля были идеи эволюционизма и дарвинизма. В системе взглядов немецкого ученого “отца” геополитики — видны многие идеи родоначальника социологии француза Огюста Конта: эволюционизм, признание влияния географической среды на развитие народа, государства, роли демографических и космических факторов в функционировании политических систем, жизни этносов и государства.
|
|
Это влияние О. Конта просматривается в работах Ф. Ратцеля:
“Земля и жизнь. Сравнительное землеведение”, “Народоведение” и в фундаментальной книге “Политическая география”. Уже в работе “Земля и жизнь” “отец” геополитики рассматривает землю как единое целое: твердая, жидкая и газообразная части земли, равно как жизнь, развивающаяся в них, — одно целое, элементы которого связаны между собой исторически и находятся в непрерывном взаимодействии. Все это, пишет Ф. Ратцель “мы и называем органическим пониманием земли”. Водные и воздушные бассейны он считал двумя морями, где твердая часть земли являлась дном этих двух морей1.
Первый шаг людей к морю ученый определяет как “начало всемирной истории человечества”.
Народоведение несовершенно, если оно знает только земледельцев и скотоводов, кочевников и охотников.
Морские народы, по мнению Ратцеля, образуют оригинальную группу —
...их распространение, жилища, деятельность совершенно своеобразны. Морские народы распространяются скачками с острова на остров, с одной береговой полосы на другую.
Такая морская кочевая жизнь, полагает Ратцель, обусловлена избытком населения, повторяющимся через несколько поколений. “Что-то сходное с природой моря, — пишет далее автор, — лежит в истории этих народов”. Он утверждает, что история Египта или Китая, где отсутствует морская кочевая жизнь, однообразна, ее ходу не хватает живого обмена противоречий, и она рано приходит в застой. Отсюда он делает вывод:
|
|
... в замкнутой среде материковых земель развиваются лишь полукультуры, а пастушеские народы живут вне границ культуры, враждебны ей 2.
Настоящей мировой державой, по его мнению, была та держава, которая владела морем, — это Рим, Испания, Англия.
Ф. Ратцель также обстоятельно анализирует значение климата в жизни народов. Особо останавливается на факторах воздействия климата на человека: влияние теплоты, давления и влажности воздуха на тело и психику человека, влияние света, климата на внешний образ жизни человека, а также исследует образ жизни человека в течение одних суток и годового цикла времени. Он отмечает троякого рода влияние климата на человека:
• непосредственные изменения в физической и душевной жизни человека под влиянием света, тепла, холода, сырости, сухости, давления воздуха и ветров, влажный воздух тропиков действует усыпляющим образом тогда, как сухость австралийского воздуха возбуждает нервную систему. Отсюда различия характеров провансальца, живущего в климате Средиземного моря, и бретонца или нормандца, страна которого обладает климатом южной Англии. Те же отличаи видны, по его мнению, в характере жителя Северной Америки и Техаса, новой Англии и Канады или Калифорнии;
• климат воздействует на переселение народов. Континентальный климат степей приводит к кочевому образу жизни: кочевники переходят границы своих земель, наводняют другие страны, где под влиянием сырого климата обращаются в земледельцев;
|
|
• от климата зависят произрастание растительности и распределение животных, а следовательно, образ жизни человека. В Исландии невозможно развитие земледелия, и население занимается овцеводством и рыболовством. В тех же южных Штатах Северной Америки, где произрастают табак, хлопок, появились рабы — негры, отсюда образовался своеобразный социальный слой3.
Однако автор делает исключение из этого правила, отмечая, что народы не на всякой ступени развития одинаково подчиняются влиянию климата. Но при работе и переселении на новые места, особенно в тропиках, климатические воздействия сказываются всего сильнее. По мере развития культуры противодействие этому влиянию увеличивается, так что для недоразвившегося народа климат является главнейшим условием его дальнейшего существования.
Температурные колебания, по Ратцелю, благоприятствуют здоровью и культуре, обмену веществ и развитию ума, и тропический климат действует так удручающе и усыпляюще исключительно благодаря малым колебаниям температуры.
Давление воздуха также оказывает влияние на тело и психику человека. На высотах более разреженный воздух, — считает ученый, — отнимает менее тепла у организма, а последний получает от солнца и небесного свода гораздо больше лучей, чем в низинах, так как поглощение лучей влагой здесь меньше, благодаря сухости воздуха на высотах умеренных поясов нет многих заразных болезней, а на тропических высотах нет ни малярий, ни других болезней, свойственных влажным и сырым низменностям 4.
Главной задачей своего труда “Народоведение” Ф. Ратцель считает “географическое воззрение (рассмотрение внешних условий) и тропическое разъяснение (рассмотрение развития). В своей фундаментальной работе он формулирует и развивает тезис о том, что распространение человеческих рас, форм брака, развитие браков, общественного труда связаны во многом с природно-климатическими условиями. Однако он подчеркивает родовой признак людей, единство человеческого рода — это, по его мнению, есть теллурический, или планетный, признак5.
Человек — гражданин земли в самом широком смысле слова. Из всех существ, связанных с почвой, он — одно из самых подвижных. Отдельные движения сплетаются между собою и из них выходит великое движение, субстратом которого является все человечество. Таким образом, мы получаем право говорить о единстве человеческого рода, если под единством мы будем подразумевать общность естественной почвы, создаваемую природой.
В качестве доказательства влияния почвы, географической среды на виды деятельности человека Ф. Ратцель приводит данные статистики о плотности населения развитых регионов планеты: Африки, Северной Америки, Азии, Океании и т.д.
Численность людей тесно связана с их почвой, оказывающей значительное влияние на их внутреннее развитие, распространение и взаимные отношения, —
И далее он говорит, что
развитие нынешних состояний человечества зависит в гораздо высшей мере, чем обыкновенно полагают, от увеличившейся численности населения. Организация народов внеевропейского культурного круга не допускает плотного народонаселения. Небольшие общины, обрабатывающие клочки земли, отделены друг от друга обширными пустыми пространствами... Они значительно ограничивают сношения между людьми и делают невозможными большие скопления людей6.
Другим фактором, влияющим на образ жизни населения, по его мнению, является культура, в частности, культура землевладения, садоводства. Где выше уровень культуры земледелия, там гуще население. И
чем ближе люди соприкасаются между собою, тем ближе они принимают участие друг в друге, тем менее погибает культурных приобретений, тем выше поднимается соревнование в проявлении силы. Умножение и укрепление численности народа находится в самой тесной связи с развитием культуры в старых и новых культурных центрах мы видим плотно скученные народные массы.7
Этот тезис он подтверждает ссылкой на плотность населения Китая и Индии, с одной стороны, и кочевых народов Монголии и Тибета и восточных тюркских народов — с другой, где проживает менее 1/60 части населения от числа китайцев и индийцев.
Ратцель делает вывод о том, что
редкое население уже само в себе заключает повод к упадку, его небольшая численность легче подвергается ослаблению и исчезновению. Быстрый расход жизненных сил является признаком всех народов более низких ступеней культуры. Основа, на которой держится их хозяйство, узка и неполна воздержанность часто граничит с бедностью, нужда является частым гостем и у них отсутствуют все меры предосторожности, которыми врачебное искусство окружает нашу жизнь. В борьбе с торжествующими силами природы арктических стран и степных областей южного полушария упадок, замечаемый на границе Эйкумены, может доходить до полного истощения, даже до уничтожения целого народа.
По мнению Ратцеля, вымирание диких народов происходит в двух случаях: самоуничтожение и под влиянием высшей культуры. Обе эти причины действуют вместе.
Таким образом, распространение культуры представляется нам самоускоряющимся разрастанием культурных народов на земном шаре, которое ведет к более полному осуществлению единства человеческого рода.8
Он рассматривает различия между народами по степени давления на них культуры, по характеру связи с природой. Он пишет:
Культура делает нас свободными не в смысле полного отрешения от природы, а в смысле более разнообразной и широкой связи с нею Крестьянин, собирающий свой хлеб в житницу, столько же зависит от почвы своего поля, сколько индиец, собирающий в болоте водяной рис, который он не сеял, но для первого эта зависимость менее тяжела, так как запас, который он предварительно собрал, освобождает его от забот, тогда как последнего близко затрагивает каждая буря, сбивающая колосья в воду. Мы не освобождаемся от влияния природы, мы освобождаемся только от влияния отдельных случайностей, вследствие того, что связь наша с нею становится разнообразнее.
Ратцель как антропограф ставит своей задачей “узнать человечество во всех его частях в том виде, в каком оно живет в настоящее время”. Однако предпочтение он отдавал “географическому положению, климату и почве”. Вокруг них вращаются интересы народов. Государство у него — это живой организм, укорененный в почве. В государстве отражается объективное осмысление народом этой данности. Все это выражается в политике, вбирающей в себя географические, демографические и этнокультурные признаки нации. В “Политической географии” он, в частности, писал, что государства — это пространственные явления, управляемые и оживляемые этим пространством, и описывать, сравнивать, измерять их должна география. Итак, видно, что понимание государства как живого пространственного, укорененного в почве организма — главная мысль теории Ратцеля. Отсюда видно, что пространственная экспансия государства выступает как естественный живой процесс, подобный росту живого организма, о чем в свое время писал основатель органической школы в социологии Г. Спенсер.
Пространство, по Ратцелю, есть жизненное пространство, геобиосреда, которая дает народу жизненную энергию, рассматривается как жизненное непрерывное тело этноса, проживающего на этом пространстве. О соотношении этноса и пространства он писал, что “характеристики государства развиваются из характеристик народа и почвы”. Наиболее важные характеристики — размеры, местоположение и границы. Далее следуют типы почвы вместе с растительностью, ирригация и, наконец, соотношения с остальными конгломератами земной поверхности, в первую очередь с прилегающими морями и незаселенными землями. Но когда говорят о “нашей стране”, к этому добавляется все то, что человек создал, и все связанные с землей воспоминания. Так географическое понятие превращается в духовную и эмоциональную связь жителей страны и их истории.
Государство является организмом, потому что эта связь взаимоукрепляется, становясь чем-то единым, немыслимым без одного из двух составляющих. Обитаемое пространство. способствует развитию государства, особенно если это пространство окружено естественными границами. Если народ чувствует себя на своей территории естественно, он постоянно будет воспроизводить одни и те же характеристики, которые, происходя из почвы, будут вписаны в него.9
Ратцель одним из первых сформулировал мысль о том, что у больших стран, государств, которые рождаются, растут, умирают, проявляется тенденция к географической экспансии. Расширение и сжатие государства — естественный процесс, связанный с жизненным циклом Ратцель сформулировал семь законов пространственного роста государств, прежде всего законы пространства и местонахождения. Это совокупность принципов пространственного роста государств:
• Пространство государства растет вместе с ростом его культуры.
• Рост государства предполагает дальнейшее развитие идей, торговли, т.е. повышенную активность во всех сферах жизни общества.
• Рост государства идет за счет поглощения (присоединения) малых государств
• Граница — это периферийный орган государства, она — признак его роста, силы или слабости и изменений в его организме.
• Государство стремится вобрать в себя наиболее ценные элементы физического окружения береговые линии, русла рек, районы, богатые ресурсами.
• Первотолчок к территориальному росту приходит к неразвитым государствам извне, от более развитых (высоких) цивилизаций.
• Тенденция к слиянию — характерная черта государств, которая переходит от одного к другому, постоянно набирая силу.10
Рост государств он считал “всеобщей, универсальной тенденцией. Развитие контактов людей, обмен, торговля — это прелюдия к установлению политического контроля государства над новыми колонизируемыми территориями”. Торговля и война у него — это две формы, две стадии в процессе территориального государства.
Ф. Ратцель первым высказал мысль о возрастании значения моря для развития цивилизации Таким образом, мы видим, что в его трудах содержатся все основные идеи, на которых и поныне базируется наука геополитика.
2.2. Рудольф Челлен — автор категории “геополитика”
Рудольф Челлен — автор термина “геополитика”, швед по национальности, но германофил душой, считал себя учеником Ф Ратцеля. Он рассматривал новую науку — геополитику как часть политологии, в свою очередь отпочковавшуюся в конце XIХ — начале XX вв. от социологии. Понятие “геополитика” Челлен определил так это наука о государстве как географическом организме, воплощенном в пространстве.
Основной тезис Р Челлена. государство — живой организм. Это развивается в его главной работе “Государство как форма жизни”, в которой, в частности, он пишет.
Государство — не случайный или искусственный конгломерат различных сторон человеческой жизни, удерживаемый вместе лишь формулами законников, оно глубоко укоренено в исторические и конкретные реальности, ему свойствен органический рост, оно есть выражение того же фундаментального типа, каким является человек. Одним словом, оно представляет собой биологическое образование ли живое существо.
Как таковое, оно следует закону роста:
сильные, жизнеспособные государства, имеющие ограниченное пространство, подчиняются категорическому императиву расширения своего пространства путем колонизации, слияния или завоевания"
Челлен разделял точку зрения Ратцеля о том, что почва, на которой государство расположено, есть его интегральная часть, что почва и государство — единое целое. Но пангерманист Челлен идет дальше своего учителя и отмечает роль таких факторов, важных для функционирования и развития государства, как народ, экономика, форма правления и др. До отцов — основателей геополитики — о трех важнейших факторах в истории любого народа и государства уже говорили Монтескье и, особенно, Конт. Но немецко-шведские геополитики значительно дополнили их, систематизировав эти факторы.
Кроме физико-географических признаков, государство, по мнению Челлена, проявляет свою суть в четырех других формах:
• в хозяйственной (со своей специфической активностью), этот признак он назвал экополитикой;
• как народ со своими национальными и этническими характеристиками — демонополитика;
• как социальное сообщество различных классов и профессий — социополитика,
• в форме государственного управления со своей конституционной и административной структурой — кратополитика.
Взятые вместе, они, по Челлену, образуют и пять элементов одной и той же силы подобно пяти пальцам на одной руке, которая трудится в мирное время и сражается в военное”.12
Челлен развил идеи Ф.Ратцеля о биологической или органицистской сущности государства. На его взгляды оказали большое влияние переход капиталистического способа производства от свободной конкуренции в государственно-монополистический капитализм, а также Первая мировая война, в ходе которой шел передел поделенного мира. Он был в числе тех ученых, которые теоретически предвосхитили не только итоги передела мира, но и установление фашистских диктатур Об этом, в частности, Челлен писал, что “политическая демократия также не будет последним словом в истории” Ученый выступал как сторонник устранения парламентаризма, установления императорской власти, или цезаристской концентрации власти Власть, у него “не должна напрасно носить меч”.
Если в биологической системе Ратцеля государство выступает как организм низшего типа, находящийся на одном уровне с водорослями и губками, то Челлен утверждал, что
государства, как мы их наблюдаем в истории, являются подобно людям, чувствующими и мыслящими существами.
Отсюда он делает вывод о том, что назначение, сущность всякого организма — “в борьбе за существование”, а государства как “наиболее импозантные формы жизни” также должны развиваться в соответствии с правилами “борьбы за существование” Ученый писал:
Они также существуют на поверхности земли благодаря собственной жизненной силе и благодаря благоприятному стечению обстоятельств, находясь в состоянии постоянной конкуренции друг с другом, то есть борьбы за существование, и благодаря естественному отбору. Мы видим, как они рождаются и вырастают, мы видим также, как они подобно другим организмам увядают и умирают. Итак, они являются формами жизни, самыми импозантными среди всех жизненных форм на земле13
Если Ратцель писал о том, что “государство. связано с определенным участком земли, из которого оно высасывает пищу”, то Челлен идет уже к “борьбе за существование”, вводит теорию естественного отбора, т.е. стоит на позициях социального дарвинизма.
Но “борьба за существование” у него является борьбой за пространство. И большие государства расширяют свое пространство за счет малых стран:
жизнеспособность государства, где пространство ограничено, — подчинена категорическому политическому императиву расширить свою территорию путем колонизации, объединения или завоевания различного рода. В таком положении была Англия, а в настоящее время находятся Япония и Германия Как мы видим, здесь имеет место не стихийный инстинкт завоевания, а естественный и необходимый рост в мелях самосохранения.14
Войны ведутся для того, чтобы давать “излишним” народным массам работу и хлеб. А правительства сильных государств не имеют свободного выбора. Они подчинены суровому закону необходимости, который повелевает им заботиться о благополучии своих ближних за пределами границ.
Другими словами, войны сопровождают рост государственного организма, и люди бессильны перед этими фактами. Борьба за пространство для развития государственного организма подчиняется вечным законам природы.
И при “неизбежном росте государства” плохи дела у малых стран и народов, так как чем больше возникает великих государств, тем больше падает курс малых. Поэтому “малые государства. или вытесняются” на периферию, или сохраняются в пограничных районах, или исчезают”.13 И понятия справедливости или несправедливости здесь не должны применяться.
Политик, государственный деятель, по мысли Челлена, обладает лишь свободой пролагать путь этой естественной необходимости, и никто не имеет право осудить его.
Челлен формулирует закон автаркии — равновесие между крайностями. Суть его сводится к тому, что производство в государстве не должно быть ни чисто аграрным, ни чисто индустриальным, в случае крайности государство нуждалось бы в мирных отношениях с другими государствами. Но если государство нуждается в мире, оно не в состоянии вести войны за новые территории, источники сырья, тогда автаркия заменяет систему “открытых дверей” системой “закрытых сфер интересов”.
Итак, геополитика у Челлена выступает как наука, исследующая фундаментальные качества пространства, связанные с землей и почвой, изучающая способы создания империи, происхождения стран и государственных территорий.
Отец термина “геополитика” считал, что на основе глубокого изучения отдельного государства могут быть сформулированы самые общие принципы и законы, соответствующие всем государствам и во все времена. Ведущим принципом является сила государства. И делает вывод, что сила — более важный фактор для поддержания существования государства, чем закон, так как закон поддерживается только силой. В силе он находил еще одно доказательство своего тезиса, что государство — живой организм. И если закон вводит нравственно-рациональный элемент в государстве, то сила дает ему естественный органический импульс.
Челлен утверждал, что есть цель сама в себе, а не организация, преследующая цель улучшения жизни своих граждан, их материального и духовного прогресса. Это, безусловно, открытое противопоставление своих взглядов либеральным идеям, широко распространенным в Европе в конце XIX — начале XX вв. Суть взглядов либералов сводилась к тому, что роль государства они видели в качестве “пассивного полицейского”, а у Челлена оно активно преследует поставленную цель.
Он отказался от разделения предметов на “неодушевленные объекты”, выступающие как фон, и “человеческие субъекты”, выступающие в качестве деятелей. Автор дефиниции “геополитика” довел до логического конца тезис Ратцеля о “континентальном государстве”, образцом которого для него была Германия. Она у Челлена — пространство, обладающее осевым динамизмом, и призвана объединить вокруг себя другие европейские державы. Отсюда и его утверждение вслед за Ратцелем, что интересы Германии равны интересам близлежащих государств Европы, но противоположны интересам Франции и Англии.
Одной из причин противопоставления Германии (с одной стороны) и Франции и Англии (с другой) была концепция Челлена о “юных” и “старых” народах. Вслед за Ф. Достоевским ученый считал “юными народами” русских и немцев, а “старыми” — французов и англичан. “Юные” немцы, по его мнению, должны овладеть среднеевропейским пространством и создать континентальное государство планетарного уровня, потеснив “старые” народы, иначе Германии не выжить в борьбе с такими геополитическими структурами, как Россия, Англия с колониями и США. Для этого народы, проживающие на территории Центральной Европы, должны объединиться в качественно новое политико-экономическое пространство, осью которого будут немцы, так как географическое положение Германии будет ее вынуждать защищать главные интересы всей Европы.
После Первой мировой воины, Версальского соглашения Челлен обосновывает тезис о трех географических факторах, играющих главную роль в глобальной геополитике. Таковыми факторами он называет расширение, территориальную монолитность и свободу передвижения. Он утверждает, что Великобритания в большой степени обладает свободой передвижения благодаря мощному морскому флоту и, следовательно, господству на горских путях, а также владеет другим фактором — расширением (большие колониальные владения), но не обладает территориальной монолитностью ее империя, занимая в ту пору 24% поверхности земного шара, разбросана по всем частям света. В этом слабая сторона в английской политике Россия, по его мнению, обладает протяженной территорией, монолитностью, но у нее нет свободы передвижения, так как доступ России к теплым морям ограничен. Таким образом, Челлен вошел в науку и политику не только как автор новой дефиниции, но и как разработчик, детализатор многих концепций, положенных в основу политики Третьего рейха.
2.3. “Географическая ось истории” Хэлфорда Макиндера
Англичанин Хэлфорд Джордж Макиндер (1861—1947) — одна из самых крупных фигур среди ученых-геополитиков. Географ по образованию, Макиндер преподавал в Оксфордском университете, был директором Экономической Школы в Лондоне, занимался политической деятельностью, побывал в качестве посланника во время гражданской войны (1919—1920-е гг.) в Южной России Ему принадлежит самая оригинальная и революционная мысль о политической истории мира. Истоки ее мы находим в его докладе “Географическая ось истории”16, опубликованном в 1904 г в “Географическом журнале” В нем обобщены все высказанные ранее идеи “политической географии” и сформулирован основной закон геополитики.
Главный тезис Макиндера сводится к тому, что для государства самым выгодным географическим положением является срединное, центральное положение. Понятие “центральное” — относительно. Поэтому английский ученый говорит о центральном с планетарной точки зрения. Нельзя не согласиться с логикой рассуждений Макиндера, что в центре мира находится Евразийский континент, а в центре последнего — “сердце мира”, или “Неаrtland” — континентальные массы Евразии, наиболее удачная территория для контроля над всем миром.
Минувшие два тысячелетия выделили сперва Центральную Азию — она явилась осевой областью истории — “Хартлендом”. Отсюда гунны, аланы, а в XIII в — монголы распространили свое влияние на азиатскую и европейскую часть земли, культуру народов, населяющих ее. Сделали они это благодаря преимуществу в мобильности своих войск Макиндер делает очень интересный вывод “именно благодаря давлению внешних варваров Европа сумела создать свою цивилизацию” и далее “Европа и европейская история явления, подчиненные Азии и ее истории”
Во времена Великих географических открытий и после них баланс сил изменился. На историческую арену стали выходить приморские, приокеанические страны Португалия, Испания, Голландия, Франция и в большей степени, к концу XIX в., Великобритания — мастерская мира.
Но в начале XX в новая транспортная технология, по мнению Макиндера, вновь меняет баланс геополитических сил в пользу сухопутных государств. Регионы, страны, зоны, недоступные морской державе, определили новые границы “Хартленда” — срединной земли от Европы до Тихого Океана. Она входила в границы “внутреннего полумесяца” на материковой Европе и Азии. “Хартленд” граничил с “внешним полумесяцем”, состоящим из островов и континентов за пределами Евразии.
Причины непобедимости “Хартленда” в том, что морской флот не может вторгнуться в эту зону, а попытки войск морских стран покорить огромные пространства Евразии всегда кончались крахом (Карл XII, Наполеон).
Итак, Макиндер дает понятие Неаrtlend'а, который находится в границах Мирового острова. В Мировой остров он включает Азию, Африку и Европу. Планетарное пространство структурируется системой концентрических кругов. В центре системы находится “географическая ось истории”, или “осевой ареал”. Они тождественны понятию Россия, или “земля сердцевины”. Затем идет “внутренний”, или “окраинный полумесяц”, совпадающий с береговыми пространствами евразийского континента “Внутренний полумесяц”, по мнению ученого, — зона наиболее интенсивного развития цивилизации (рис. 2 1). Разница версий геополитического деления Неаrtlend'а заключается в вопросе о Lеnаlаnd, сибирских территориях, лежащих к Востоку от Енисея.
Эту мысль высказывали задолго до Макиндера. Действительно, сочетание сухопутных и водных пространств было ключевым моментом в истории народов и государств (Древний Китай,
Рис. 2.1. Две версии геополитического деления Неаrtlend'а
(см Дугин А Основы геополитики —М Арктогея, 1997)
а) базовая Впервые использована Макиндером в 1905 г (“Географическая ось истории”),
б) пересмотренная Предложена Макиндером в 1943 г
Египет, Индия, Древние Греция и Рим, Карфаген и т.д.). Но логически развил, глубоко аргументировал эту идею Макиндер.
Затем у него следует внешний круг, который он назвал “внешний, или островной, полумесяц”. Это зона, внешняя относительно материков Мирового острова не только географически, но и культурно.
Зона “внутреннего полумесяца”, как справедливо полагает Макиндер, испытывает на себе постоянное давление “разбойников суши” — Неаrtlend'а и “разбойников моря”, или островных жителей. А потому эта зона, испытывая противоположные культурные влияния, становится территорией более динамичного развития цивилизаций. История вращается вокруг географической, континентальной оси.
Макиндер полагал, что до начала XX в страны “осевой зоны” и “внешнего полумесяца” были в состоянии равновесия Морские государства не имели достаточно сил, чтобы осуществить вторжение в Евразию — “осевую зону”, или фактически в Россию, которая была таковой. Тем более морские государства - Англия, США, Япония не могли бы удержать завоеванные стратегически важные районы Евразии. Но и сами морские государства и их колонии были гарантированы от завоевательных устремлений России и особенно США.
Такое положение, как утверждает английский геополитик, существовало до начала XX в. Бурное капиталистическое развитие России в конце XIX в, интенсивное строительство железных дорог, а в первой четверти — тридцатых годах XX в. — воздушного транспорта и военной авиации изменили соотношение сил. В хозяйственный оборот динамично вводились природные ресурсы Сибири, Дальнего Востока, строились гигантские комбинаты по добыче и переработке сырья, выплавке металлов, возводились новые города, создавались мощные морские базы и современные флоты, значительно увеличилась пропускная способность железных и шоссейных дорог, что делало возможным, облегчало и ускоряло массовые перевозки войск с одного стратегического направления на другое.
Ученого очень беспокоило географическое положение, как он называл, “континентальность” двух государств: России и Германии. Они, по его мнению, по логике геополитических устремлений, в перспективе могут создать российско-германский союз, в котором Россия будет ведущей, а Германия — ведомой страной Не исключал он и другого варианта: Россия сначала добьется полного господства в Евразии, потом — в более общинном регионе “Мирового острова” (под ним Макиндер понимал пространство Евразии и Африки) и тем самым поставит все природные и людские ресурсы “острова” на службу своим интересам. А эти интересы Россия распространит на весь оставшийся мир, утвердит в нем свое господство.
Морские державы, по мысли геополитика, не смогут оказать. Противодействия Евразии, так как по мере расширения территории континентального союза, укрепления его ресурсной базы в той же степени будет уменьшаться мощь стран “внешнею полумесяца”, что будет способствовать закату этих государств.
Другая слабая сторона держав “внешнего полумесяца” — уязвимость морских коммуникаций. Страны Евразии могут блокировать морские пути перевозок грузов войск, их снабжения, доставку техники, товаров, сырья из метрополии в колонии и обратно. Таким образом, мы видим, что на заре XX в. Макиндер опасался сильной России, владеющей мощным флотом и развитей сетью железных и автомобильных дорог, прогнозировал конфликт между ней и Британской империей. В его прогноз входила версия развития внешней политики России в индийском направлении, на котором и должно было произойти крупное столкновение интересов России и Британии.
Идеи, сформулированные Макиндером в 1904 г., во многом нашли развитие в работе “Dеmоcratic Ideals and Reality” (1919). В этом труде “осевую зону” он называет уже “центральный материк” (Неаrtlend) “Материк” занимает большую территорию: включает Дальний Восток, часть стран Восточной Европы. В этой книге мы находим ставший афоризмом тезис тот, кто контролирует Восточную Европу, тот контролирует и “центральный материк”; тот, кто доминирует на “центральном материке”, тот доминирует на “мировом острове”, а кто правит “мировым островом”, тот правит миром.
Мы видим, что в этой работе ученый Макиндер уступает место Макиндеру политику, откровенно призывающему морские государства “оказать помощь” странам, входящим во “внутренний полумесяц”, а также странам Восточной Европы противостоять потенциальной агрессии (экспансии) одной или нескольких континентальных держав Евразии, прежде всего России, Германии. Произошли у него изменения и в расстановке стран — потенциальных агрессоров. Оба государства были значительно ослаблены в результате Первой мировой войны. Но в России еще шла гражданская война, поэтому она выступала в союзе как ведомая. В этом же труде впервые высказана идея создания “буфера” между Германией и Россией. В Версальском договоре 1919 г эта идея была закреплена соответствующей статьей, которая впоследствии в теории и на практике получила название “санитарного кордона”, направленного в большей степени против СССР, чем Германии.