– Ну, знаете ли! А я не ожидал, что… – Спайк прервал свою гневную речь под взглядом Твайлайт. Ути-пути, она опять делает эти сердитые глаза! – А, не важно! Я отправляюсь спать!
– Ты тоже иди, с твоим графиком учебы тебе нужно хорошенько высыпаться! – Затолкал я Твайлайт на верхний этаж. Сам я там ни разу не был, так как пришлось бы ползти на коленях, а то и животе.
Как я уже и сказал – родной пол, я иду!
* * *
Проснулся я рано, солнце только-только взошло, а остальные жильцы библиотеки все еще спали. Сладко потянувшись и размяв затекший бок, я на цыпочках вышел из библиотеки. Солнышко было еще низко, но уже ярко озаряло городок, скользя лучами по крышам миленьких деревянных домиков. В воздухе пахло росой и мокрой травой. Где-то вдалеке прокричал петух, заставив меня улыбнуться. Мне нравилась такая погода, она пробуждала воспоминания, связанные с детством, что-то такое деревенское…
Я вдохнул полной грудью и засмеялся – я чувствовал себя счастливым, я был наконец-то дома. Сунув руки в карманы, вразвалочку неспешно пошел по улице, высматривая что-нибудь интересное. Было около шести часов, и почти все пони спали, однако были и ранние пташки: вот пони молочник забирает пустые бутылочки, стоящие перед дверями домов, и выставляет полные, вот дворник старательно подметает пыль, приводя улочки в идеальное состояние. А вот пони-взломщик, таранит дверь дома головой и стучит по ней задними ногами.
Стоп! Хм… кто-то здесь лишний… Наверное, молочник! Подойдя к домику, в который ломился взломщик, я оперся руками на калитку. У большинства домиков были невысокие каменные заборчики с резными калитками, и этот не был исключением. Хотя, заборчики были невысокими только по моим меркам, мне они доходили лишь до пояса. Максимум – до шеи. А для пони это были полноценные заборы. Взломщик был светленькой пони с рыжей гривой, завитой в нехитрую прическу. На крупе у нее была изображена тройка морковок. Она отчаянно долбилась в дверь, словно за ней крылись немыслимые богатства и источник молодости в придачу.
– Эй, дамочка! Зачем ломитесь в чужой дом? Утро – не лучшая пора для воровства, ломились бы лучше вечером или ночью…
Она обернулась ко мне и сердито глянула. Я узнал ее – она была на вокзале перед моим отбытием в Кантерлот. Она, видимо, тоже меня узнала, поскольку ни капли не удивилась, и лишь рассерженно фыркнула, тяжело дыша.
– Я не ломлюсь! Вернее, ломлюсь, но это мой дом! – Она еще раз лягнула дверь. – У двери кривой косяк, и из-за росы она разбухает и не открывается! Уф!
У пони был грудной и слегка протяжный голос, и когда она говорила, казалось, что она слегка обиженна.
– А как же ты оказалась снаружи? Из окна, что ли, вылезла?
– Нет! Я ночевала на ферме, а когда пришла, то, вот… – Она опять пнула дверь. – Я знала, что ее заклинит, такое часто случается, но в этот раз она вообще не поддается, ха!
Очередной удар задними копытами обрушился на дверь, которая протестующее завибрировала, но с места не сдвинулась. Хорошо застряла, такой замки не нужны!
– Ой, хватит уже над дверью издеваться! Давай лучше я помогу. – Я перепрыгнул заборчик, едва не угодив ногой на морковную грядку, и пошел к домику.
– А я тебя знаю, ты живешь у Твайлайт, верно? – Она наблюдала, как я уперся плечом в дверь и поднажал. Дверь заскрипела, но отворяться не вздумала.
– Ага, именно у нее! Эх!
– Да, теперь вспомнила! Ты был на вокзале! Я еще подумала – откуда в городе одна из тварей Вечносвободного леса?
– Почему же я не удивлен? Вы, пони, все жу-у-уткие расисты, хе-хе-хе! Да открывайся же ты!
– Я Кэррот. Владелица морковной фермы.
– Фолл. Ничего не владелец, потому что ничего у меня и нет! – Я опять со всей дури долбанулся в дверь, но, похоже, та так разбухла, что буквально слилась со стенами. – Так это твоя ферма рядом с Яблочными Акрами? А зачем тебе тогда дом в городе?
– Это Эппл Джек нравится жить на природе, но не мне. Морковки, к счастью, не растут на деревьях, а потому мне не нужно ухаживать за такой огромной территорией, как у моей яблочной соседки, и собирать урожай куда быстрее и проще. Поэтому я могу себе позволить жить в городе время от времени, даи друзья так ближе!
Я в очередной раз навалился на дверь, которая сопротивлялась, словно последний спартанец.
– Хм, у тебя тоже не получается. Твайлайт хвасталась, что ты очень силен, но мою дверь открыть не можешь? – Похихикала Кэррот.
– Ты недооцениваешь мою мощь!
Грубый удар ногой сработал лучше всех толчков плечом. Дверь с пронзительным скрипом поддалась, распахиваясь во внутрь. Полетели щепки, кажется, все-таки что-то отломилось…Я потер спину, уставшую от долгих попыток.
– Вот, пожалуйста, заходь!
– Ну наконец-то! Я уж думала, придется в третий раз разбивать окно! – Кэррот шмыгнула внутрь, задев меня пушистым хвостом и обдав приятным запахом прохладного свежевыжатого морковного сока, а потом загромыхала чем-то внутри. – Ты все же ее открыл, какое счастье! Нужно сменить эту проклятую дверь… – Доносилось изнутри. Кажется, она была полностью поглощена какими-то сборами, словно опаздывала на работу.
– Ладно, счастливо оставаться, морковная пони!
У меня не было особых планов и целей, я просто наслаждался прекрасным утром…
Побродив по спящему городку еще минут десять и позаглядывав в окна, я, наконец, кое-что вспомнил! У меня же есть письмо в спа! За это письмо Рэрити потребовала расчесать и перерасчесать ее гриву вдоль и поперек. Я не понимаю, как это работает, я просто вожу расческой, а результат – потрясающий!
Здание спа-салона было стилизовано под несколько огромных цветных палаток с острым и высоким верхом, объединенных меж собой. Вывеска спа была явно плагиатом статуи принцессы Селестии – на вывеске красовался силуэт принцессы, крашенный в два цвета: белым – туловище, и светло-желтым – грива и хвост, а в остальном – натуральная принцесса.
Я без особой надежды постучал в дверь. Все-таки, шесть утра всего. Как ни странно, дверь открыли почти мгновенно. Неужели они так рано встают, чтобы все подготовить к открытию? В дверях меня встретила Алоэ, при разговорах с Рэрити я успел выучить, что она – розовая. У нее была очень красиво зачесана назад грива и закреплена тканевой повязочкой. Любопытные глазенки уставились на меня, а на мордочке появилась приветливая улыбка.
– Доброе утро! Простите, но сегодня мы закрыты! Завтра возобновим работу… надеюсь!
– А я вроде как и не посетитель. – Я вынул из внутреннего кармана маленький беленький конвертик, украшенный золотым солнцем и серебряной луной. Поскольку письмо писали в замке, бумагу и конверты Рэрити позаимствовала у секретариата. – Вам письмо от нашей общей хорошей знакомой!
Алоэ приняла конвертик, ловко встав на задние ножки и перехватив конверт передними. Как они это делают? У них даже пальцев нету! Зубами вскрыв конверт, поняша ловко извлекла письмо и, придерживая его левой ножкой на сгибе, принялась читать. Даже я бы быстрее конверт не вскрыл!
– О, мамочки мои! – Воскликнула милая Алоэ. – Так Вы от Рэрити? Проходите скорее, уж если кто и разбирается в косметике, так это наша Рэрити!
Хе-хе, кажется, скоро у меня будет работа!
* * *
Бар «Рок-н-Ролл» работал круглосуточно. В основном, по двум причинам: в космосе нет дня и ночи, только часы и циклы, а потому, когда у одной части наемников день и работа – у других ночь и сон, и наоборот, но ведь и те, и другие хотят попасть в бар. А второй причиной была публика, которая туда захаживала – попытаться закрыть бар пред несколькими сотнями желающих выпить и побуянить наемниками? Нет уж, хозяин бара не был столь глуп или, по крайней мере, учился на своих ошибках. Он, однажды, попробовал закрыться на пару часиков, и, в результате, наемное братство вскрыло люк плазменным резаком и все равно опустошило его запасы, только не заплатив…
Сержант штурм-абордажного взвода Серж Портман, сидел за стойкой и мрачно вливал в себя стакан за стаканом все новые и новые порции «Ударника», напитка, весьма популярного среди работяг, потому и носящего такое название. Он думал о своем, в пол-уха слушая, что происходит у него за спиной.
В баре тихо играл рок, завсегдатаи галдели, смеялись и выпивали. Был слышен звон кредитов и стук игральных костей, доносящийся из-за ближайшего к стойке столика, за которым сидели два наемника-штурмовика и яростно о чем-то спорили.
Портман был не в лучшем настроении, и виной всему было все. Причины для депрессии обычно не нужны, нужно лишь подтолкнуть ее, и она обрушится на бедолагу.
– Э! Дай еще бутылку! – Требовательно треснул кулаком по стойке Портман.
– Держи, Серж! – Бармен толчком отправил ему через всю стойку очередную стальную бутылочку с черно-зеленой этикеткой. – Совсем настроение плохое?
– Угу. – Односложно ответил тот. Схватив бутылку, он с громким чпоком открутил герметичную крышку и плеснул в свой стальной стакан, больше напоминающий ведро, очередную порцию зеленой жидкости.
Бармен покачал головой и вернулся к тому, чем занимался всегда – бесконечному протиранию стаканов антибактериальной салфеткой.
– Не три это! Четыре! – Донесся до Портмана вопль…
Краем уха Портман услышал топот стальных ботинок у себя за спиной, а также свист рассекаемого чьим-то телом воздуха. Рядом с ним на высокий стул с разбегу плюхнулся Квентин, его старый товарищ. Все такой же щеголь, хоть сейчас к алтарю с невестой.
– Хоп-ля! – Завопил Квентин, как только приземлился на стул пятой точкой. – Здорово, Напалм! – Он со всей силы треснул своего коллегу по плечу, а потом обратился к бармену. – Эй, Ник, что там эта угрюмая харя пьет? «Ударника»? Двадцать процентов плюс желчь каменных термитов? Беее, пойло для работяг! Дай-ка мне «Вишневую бомбу»! О! А что эти ребята, в кости дуются?
Квентин Байт был очень веселым и задорным воякой, душой коллектива, да и вообще всегда лучился позитивом, тогда как Портман был немного угрюмым и циничным. Два старых друга, оба дослужившиеся до сержантов, штурмовик и счетовод. Абсолютно разные, но такие одинаковые. Вот Портман: одет в штаны цвета хаки, стальные ботинки и потертую кожаную куртку. А Байт полностью противоположен ему: шикарный плащ-пальто с высоким воротником, дорогие перчатки и жемчужная рубашка. Даже обычные стальные магнитные сапоги у Байта были сделаны на заказ и больше напоминали туфли. На шеях, как и все наемники, они носили жетоны, аналогичные армейским. А лица же… Задорная рожа щеголя Байта прямо светилась энергией, тогда как Портман напоминал волка-одиночку, слишком серьезного, сердитого и матерого…
Ник мгновенно поставил на стойку хрустальный стакан и наполнил его красным коньяком, куда плюхнул льда и вишенку, и запустил его через всю длиннющую стойку, по сложной дуге мимо Портмана, прямо в руку Квентина. Его таланты часто поражали тех, кто впервые заходил в этот бар. Старожилы же знали, что Ника Командор вытащил с одной зачуханной шахтерской колонии и разрешил открыть бар на своем корабле, поставив лишь одно условие: бар должен копировать бары Старой Земли.
– А-а-а! Вот это дело! – Квентин радостно отхлебнул из полного стакана. – Э, Нап, что такая рожа хмурая? Ты и так-то рожей страшный! Ты такой страшный, что, когда смотришься в зеркало, оно не показывает изображение!
– А ты все такой же весельчак… Небось, до сих пор своих техников глупыми стишками мучаешь? – Процедил Портман, наливая себе очередную порцию едкой жидкости.
– Ну да! Но вообще – у моих оболтусов сейчас увольнительная, так что я кайфую, трачу денежки и придумываю, чем бы их помучить, как их отпуск закончится.
– А… У моих тоже, гуляют ребята… А у меня все еще смена, сержантам, похоже, отдыхать совсем не положено… – Портман все так же пялился в одну точку перед собой, даже не смотря на своего верного товарища, который уже опустошил стакан и пытался добраться пальцами до вишенки.
– Эй, Нап, что случилось-то? Ты, конечно, никогда не был королем вечеринок, но таким унылым я тебя не видел с тех пор, как Командор твою свадьбу сорвал! *Хрум! *
– Жулик! Перебрасывай! – Орали за столиком игроков в кости…
Квентин так и не смог засунуть в высокий и узенький стакан больше двух пальцев, чтобы не расколоть тот. Хотя он очень старался. Решив пойти другим путем, он начал поедать ледяные кубики, дабы наконец добраться до заветной вишенки, покоившейся на самом дне.
– Хреново мне… Депрессия, что ли? – У Портмана вновь кончился напиток, но заказывать новый он не спешил.
– *Хрум! * И какая тема для самобичевания на этот раз? – Беззаботно прохрумкал Байт. – Нету мира во всем мире? Нехватка парковочных мест? Загрязнение окружающей среды?
Портман все так же смотрел в точку пред собой, сжимая в руке пустую кружку и не обращая внимания абсолютно ни на что.
– Знаешь… Я тут задумался. Зачем мы вообще живем? Мы воюем, убиваем, бегаем по своим делам… а зачем все это? Ведь скоро мы все равно умрем, и ничего после нас не останется… Даже если бы и осталось — вселенная бесконечно велика, а мы… соответственно, мы в ней бесконечно малы… Так зачем же все это? Мы мним себя властителями судеб. Мы считаем, что чего-то добились, заработали репутацию или разбогатели, но на фоне бесконечно великого мира это так… мелочно, так ничтожно! Почему бы сразу не отправиться в иной мир? Это не выглядит такой уж плохой идеей… — убитым голосом прошептал Портман.
Байт тяжело вздохнул. Из таких тяжелых депрессий умел выводить только он и Командор. Ну и, пожалуй, еще парочка личностей. Полковник Псих тоже умел, правда, после этого его жертву уносили в госпиталь…Стоило Портману задуматься над такой грустной темой — и все, он мог бы часами сидеть в ступоре от депрессии.
– Послушай-ка меня, мой угрюмый и унылый дружок! — Начал Байт своим обычным жизнерадостным тоном. – Ты — идиот.
Портман удивленно воззрился на Байта, а тот, удостоверившись, что завладел вниманием унылого наемника, продолжил.
– Ты убиваешься из-за той херни, которую никто и никогда изменить не сможет. Мы никогда не узнаем, что лежит за пределами вселенной и есть ли он, предел, вообще. Никогда не узнаем всех тайн мироздания. – От этих слов Портман еще больше сдулся, превратившись в свою тень, словно депрессия высасывала из него силы и даже краски, делая его похожим на черно-белую картинку. – Но называть наши дела «ничтожными»? Такого я от тебя не ожидал!
Байт обвиняющее ткнул в Портмана пальцем. В его тоне было столько укоризны, что даже тонувший в унынии Портман начал пробуждаться к жизни, заинтересованно поглядывая на своего товарища. Байт тем временем продолжал.
– Неужели ты думаешь, что мы просто животные, которым после смерти предстоит забвение?! Если бы мы были животными, мы бы никогда не задались этим вопросом, сечешь логику? Не знаю, во что ты там веришь, но душа не распадается после смерти, это научный факт! Понятия не имею, куда она девается, но забвения не будет!
– Хм… Справедливо. – Пробормотал Портман. Об этом он как-то не думал.
– Заткнись и слушай дальше! – Рыкнул Байт. – Мы не животные! Пусть временами люди и ведут себя хуже всякого зверя, но мы нечто гораздо большее! Мы способны стать лучше! Животные – это обезьяны. За сколько тысяч лет до первого человека они появились? За пятьдесят? И что? До сих пор сидят на деревьях и кидаются своим же дерьмом друг в друга! Вот у них нет души, вот их ждет забвение!
Возможно, наши деяния кажутся тебе бесконечно маленькими на фоне вселенной? Но подумай, какие они огромные для тех людей, ради которых мы их совершаем! Спасаем миллионы жизней женщин и детей! Да, за деньги, но тем не менее! А ведь кто-нибудь из этих детей может вырасти и стать новым великим лидером, который объединит всю галактику! Это уже не столь мелочно, не так ли?
– Ну… Да! Да, черт подери! – Стукнул кулаком по стойке Портман, от чего на дереве появилась вмятина.
– Наши братья каждый день рискуют жизнью! Мы не боимся смерти и готовы своим телом закрыть друга от вражеского огня – что это, если не проявление высших качеств? Пусть мы и головорезы, но держимся, как одна большая семья! Это ли не достижение? И не важно какого ты размера – с кота или с галактику. Важно – что ты действительно стараешься стать лучше, каждый день идешь к духовному совершенству, совершаешь действительно хорошие поступки! Вот это важно! – Байт внезапно резко заорал Портману прямо в ухо. – А ты сидишь здесь и ноешь, как последний кусок говна!!!
И он со всей силы отвесил Портману оплеуху. Таким ударом можно свернуть шею, но с бычьей шеей Портмана такой фокус не прошел, лишь на щеке появилось огромное красное пятно под звонкий удар.
– Твою мать, Байт, прекрати меня бить!!! – Завопил Портман и попытался схватить Квентина за глотку, но лишь получил своей же кружкой по лбу с громким *БОНК! *.
Квентин наконец добрался до вишенки и радостно принялся объедать её. Вишня была размером с абрикос.
– Ну как, тебе лучше? – Голос Квентина вновь звучал легко и беззаботно.
– Лучше. Намного. – Серьезно ответил Портман. – Может, ты еще что по поводу Командора скажешь? А то меня и это волнует! Коли уж ты штатным психологом заделался… Ма-мо-чка, гы-гы-гы.
Квентин догрыз вишенку и запульнул косточкой в игроков в кости. Пока те выясняли, кто же это такой меткий, Байт беззаботно махнул Нику.
– Эй, Ник, дай-ка нам чего-нибудь пожевать! А по поводу Командора…. Найдем мы его, этот сукин сын себя генными модификациями так накачал, что убить его, наверное, невозможно, так что не пропадет! Это все, что я могу сказать, друг. – Они некоторое время помолчали. – Кстати, видел, что кэп Астра для нашей братии добыла? Полноценный крейсер! – Разговор медленно переходил на любимые темы и просто сплетни.
– А, это когда с эскадрой Союза-то дрались? Я ничего не видел, я спал, сирены больно тихие… – Портман почесал шею и недовольно зыркнул на музыкальный автомат, который перестал играть.
– Ох, брат, вот это красавец, я тебе скажу! Торпеды его сильно потрепали, он сейчас у нас в ангаре, но скоро будет готов сойти с ремонта! – Радостно голосил Байт, активно жестикулируя. – Жаль, мы не можем запустить его летать, у нас нехватка пилотов и операторов, но вот продать…
– Урод! Ты жульничаешь! – Донеслось из-за спины. Парочка, играющая в кости, распалялась все больше.
– Почему это я жульничаю?! Три шестерки, все честно!
– Но мы же играем ДВУМЯ костями! Ну что же ты за человек такой?! – Вокруг стола играющей в кости парочки уже собралась небольшая толпа, наблюдая за представлением. Игроки яростно бранились и угрожали друг другу, потрясая кулаками. Кости же они метали с такой силой, словно пытались пробить ими стальной стол.
Перед двумя беседующими сержантами бармен поставил огромную тарелку, заполненную нарезанным сублимированным мясом и сухариками. Портман хмыкнул, и, взяв мяса, помахал им в воздухе. Он уже не выглядел унылым, а в его зеленые глаза вновь возвращался старый безумный блеск. Рассказ о захваченном крейсере заинтересовал его не на шутку – пусть Портман и был простым огнеметчиком, но он очень любил корабли…
Внезапно по бару прокатилась волна, и все дружно повернули головы в сторону голоэкрана, на котором под привычную всем мелодию начались новости. Опять та же Студия 66 и та же ведущая… В принципе, как всегда, Студию 66 никто не мог бы вытеснить.
– Экстренные новости, и с вами я, Синди Кроу! – Вещала с экрана гаррадианка, держа микрофон хвостиком и красуясь на этот раз шикарной черной шевелюрой. – Патрульная эскадра Союза Свободных Систем столкнулась в жестоком сражении с целым флотом наемников! Союз потерял годовалый линкор, а также четыре новеньких тяжелых крейсера! О потерях таинственной наемной группировки ничего не известно….
Наемники в баре одобрительно зашумели, поднимая стаканы за здоровье капитана Астры и всех тех, кто участвовал в космическом сражении. Они уже привыкли, что Студия 66, которая якобы вещает без лжи и предрассудков, постоянно лжет и искажает любую истину, и никто не строил иллюзий по поводу более-менее честного начала вещания симпатичной суккубы.
–… по словам чудом уцелевшего первого помощника капитана патрульной эскадры, наемники в четверо превосходили их числом, но все равно потерпели сокрушительное поражение! Канцлер Союза выступил с заверением, что оставшиеся наемники будут найдены и уничтожены! С вами была Синди Кроу, и мы продолжим после рекламы! Не переключайтесь!
Все дружно отвернулись от экрана, на котором появилась столь приевшаяся всем реклама Генного Модификатора и лозунг сделать жизнь игрой, а бармен и вовсе выключил голоэкран.
– Слушай, Байт, включи музыкальный автомат, а? – Попросил Портман сидящего рядом товарища. – Эта продажная девка уже задрала свои «правдивые» новости мне в уши толкать, блевать тянет…
Байт согласно кивнул и соскочил с высокого стула.
– Да легко! – Полавировав меж столиками и пьяными и не очень компаниями, он подошел к музыкальному автомату и выбрал песню. Байт с удовольствием нажал на обычную кнопку, чтобы автомат выбрал нужную пластинку. Да… Такого нынче нигде не найдешь – кнопочные устройства! Совсем как на матушке Земле, чисто олдскульный двадцать первый век! Байт всегда с удовольствием нажимал пальцем на кнопки раритетного музыкального автомата, прислушиваясь к скрипам и щелчкам, это было так… Необычно! Не то, что нынешние голографические и нейро-интерфейсы…
Автомат не запустился. Байт со всей силы ударил тот стальным сапогом по корпусу.
– Играй! – Сопроводил он свой удар повелительной фразой, и автомат заиграл веселую мелодию, помесь скрипки и саксофона.
Вернувшись на место, Квентин так же принялся грызть сухарики и продолжал вещать на разные темы, связанные с кораблями.
–… и скоро починим эту малышку! А если найдем для нее экипаж, то ты и твои ребята станете там абордажной командой! Круто ведь?! По крайней мере, так Псих сказал…
– Слышь, Байт, думаешь, мы этот крейсер… ну… того? – Портман заглянул в опустевшую бутылку и бросил ее за спину, попав кому-то по хребтине.
– Чего «того»? А, запустим, то есть? Ну, разве что у нас так ВНЕЗАПНО появится пара десятков лишних операторов, пилотов и техников. Тогда да, вполне можно… Хотя мы могли бы запилить на нем полуавтоматическое управление, КИИН нам на что в конце концов?
– Может, предложим кэпу, пусть подумает? Мне страсть как хочется покататься на этой малютке! А как называется, кстати? – Портман полез в карман и достал горсть стальных пластинок-кредитов. Высыпав те пред собой на стойку, он принялся считать, быстро перебирая их пальцем.
– Крейсер-то? Убого как-то, вроде «Гордость Союза» или типа того. Отвратительное название для такого прекрасного корабля, его только в этом году из строй доков выпустили! Новейший крейсер и с таким мерзким названием! – Весело пропыхтел Байт. – Но кэп сказала, что название они сменят. Давай на «Гордость Портмана» изменим?! Или на «Угрюмая Рожа» — тоже в твою честь?!
– Ой, шутник-то какой, заткнись! – Ухмыльнулся Портман, от печали которого не осталось и следа. Он швырнул по стойке к бармену две серых сотенных пластинки. Две сотни кредитов – столько состоятельный гражданин Федерации зарабатывает за день работы. Ну или Портман тратит каждые полчаса на выпивку.
Квентин тоже полез в карман пальто, но ничего там не нашел, вытащив лишь огрызок шоколадки, который тут же отправился в полет за спину, и фантик, который был скомкан и запущен в бармена. Хлопнув себя по лбу, Байт сунул пальцы в кармашек на поясе и достал несколько синеньких полутысячных кредитов. Метнув один к ловко поймавшему его бармену, он заявил.
–Ник, толстый ты засранец, а ну-ка, живо двести двадцатой нам! Я угощаю. – Пояснил он, взглянув на Портмана.
Бармен удивленно хмыкнул. Напиток «220» солдаты называли так из-за того, что казалось, будто в нем все двести процентов спирта. Он срубал с ног почище, чем удар лопатой по затылку. Разумеется, никому не нужно было объяснять, что двести процентов спирта быть никак не может, а ведь в состав входила еще уйма ингредиентов! Но главная ирония была в том, что этот напиток придумал их Командор во время одной из военных компаний, когда у солдат в осаде на астероидной шахте кончилось продовольствие и выпивка. И только он знал рецепт. Солдаты часто пытались разгадать этот рецепт столь желанного напитка, но ничего, кроме нескольких сожженных хим-лабораторий, так и не добились, а искусственный интеллект отказывался им помогать, упрямо твердя «Нет данных». Точно было известно лишь то, что в основе «220» лежит аккумуляторная кислота… Очень дорогой и редкий напиток в виду того, что производил его Командор малыми порциями, не открывая секрет никому, наверное, из вредности.
Проскользив по стойке, пред двумя солдатами остановились маленькие стальные рюмашки, наполненные ярко-желтой светящейся жидкостью. Портман первый схватил свою и радостно проорал.
– Ну, давай вздрогнем, Байт! За Командора!
– За безумие и веселье!
– *Хрясь! * Н-на, сука! – Добавил кто-то третий.
И, чокнувшись рюмочками, они залпом опустошили их и с оглушительным грохотом стукнули по стойке донышками, принявшись с удовольствием наблюдать, как двое игроков в кости лупят друг друга деревянными стульями. Похоже, что партия в кости действительно была жаркой…
* * *
– Это была тупейшая идея из всех! Просто архитупейшая! Революция в системе тупых идей!
Наверное, Вечносвободный лес был со мной согласен, ибо ветер закачал деревья, которые ехидно зашуршали листьями, и задергал полы плаща и краешек капюшона. Как же темно было в лесу! Я с трудом разбирал, куда иду, постоянно спотыкался о кочки, камни и торчащие из земли корни. В лесу стояла ночь, лишь свет только-только взошедшей луны помогал не сталкиваться лбу с деревьями. Лес выглядел крайне зловеще и недружелюбно, то и дело из чащи доносились вопли диких животных, с веток прыгали на одежду жуки и клещи, а холодный ветер трепал темную листву и заставлял ту издавать подозрительные шорохи.
Я поежился и плотнее запахнул плащ, мысленно вознося хвалу Рэрити, что сшила такую качественную, красивую, да еще и теплую вещь… Я бы многое сейчас отдал, чтобы очутиться рядом с Рэрити. Да где угодно, только подальше от этого поганого леса! А Рэрити бы со мной сюсюкалась… Эх!
– Когда я выберусь отсюда, а я выберусь… Я устрою этому проклятому лесу маленький апокалипсис! Термоядерный! Спалю его, к чертовой матери! – Я погрозил кулаком лесу. – Слышишь?! Я непременно выберусь!
Лесу не понравилась идея о термоядерном подарке. Головой клянусь, если найду еще один кейс с кодовым замком, специально неверно введу пароль и сожгу этот лес! Ветер стал холоднее, а где-то рядом завыли древесные волки, словно предупреждая меня о чем-то. Но я был не в том настроении, чтобы испугаться каких-то убогих совпадений или знаков.
Я шел по лесу уже второй день. Без остановок, без перекусов, без отдыха. Тут тупо негде отдохнуть, всюду растет и живет всякая пакость. А я даже огня развести не могу…
Все началось в спа. Алоэ и Лотос оказались чертовски обворожительными поняшами, а их внешнее сходство придавало им заманчивой экзотичности. Мы с ними просто великолепно поладили, в компании этих двоих я чувствовал себя на удивление спокойно, словно близняшки излучали ауру покоя и умиротворения.
Письмо Рэрити сделало свое дело, и после пары тестов я был принят в спа совсем как родной! По-моему, идеальное место для работы.
Я злобно матюгнулся и отбросил ногой здоровенного черно-красного паука, что хищно пялился на меня с пенька.
– А ну слез с пенька, сука! – Обычно я старался не сквернословить, но после двух дней борьбы с проклятым лесом моральные устои несколько… пошатнулись.
В лесу уже темнело, а я так и не нашел… ничего! Ни Понивилля, ни места для ночлега – ничего! Найти бы хоть какую-нибудь пещеру… Спать на земле под деревом в лесу, где тысячи опасностей, мне ну совсем не хотелось!
Все дело в поставках. Алоэ и Лотос планировали закрыть спа на пару дней и съездить проверить, почему им перестали поставлять особые травы.
Оказалось, что нынче очень популярен некий бальзам от ядовитой шутки. Изначально, бальзам предназначался для снятия магического эффекта с несчастных, угодивших в заросли таких цветков. Но быстро выяснилось, что бальзам еще и отлично пахнет, омолаживает кожу и шерстку, делает гриву и хвост более густыми и пышными… В общем, искупаться в таком бальзаме хотели все кобылки. И не только в Понивилле, но и в Кантерлоте! В столице этот бальзам вообще стоил немыслимых денег из-за сильного дефицита.…
Рецепт бальзама спа-близняшки получили от Зекоры. И почти все травки, что входили в рецепт, росли в Вечносвободном лесу. А ходить в опасный лес мало кто осмеливался…
– Получи, восьминогий ублюдок! – Очередной паук, размером с футбольный мяч, отправился в полет похлеще пресловутого мяча. Я терпеть не мог пауков – было в них что-то такое неправильное, наверное, их волосатые лапы… Конкретно этот паук был темно-синего цвета с зеленым узором… Земля ему не пухом…
В лес мало кто ходил, а травок нужно было много! А, согласно законам экономики, пустых ниш на рынке не бывает. Нашлись и такие смельчаки, что добывали эти самые травки для бальзама, разбив в Вечносвободном лесу целое поселение, лагерь добытчиков. И именно оттуда спа-сестры ждали очередную порцию травок для своего спа.
Но не мог же я отпустить их шляться по этому поганому лесу? Здесь какой только дряни не водится – начиная с гигантских пауков и заканчивая мантикорами и гидрами. Двух драгоценных, замечательно пахнувших поняш здесь сожрут в течение первых двадцати секунд, а мне они живые и нужнее, и симпатичнее!