ливости, отвечал ему Пхальгуна: ≪Неколебимый строй, именуемый Оружиемгрома34, что установил Громовержец, я построю тебе, о царь, его одолеть все-го труднее. Словно бурный ветер, в битве для врагов невыносимый, пусть впереди сражается у нас Бхима, лучший из разящих. Сокрушающий отвагу вражеских ратей, он выступит как предводитель впереди нас, лучший из воителей,сведущий в приемах боя. Его завидев, обратятся в бегство в смятении всецари, военачальники Дурьодханы, как малые звери от льва, мы же все прибегаем к нему, как к надежному крепостному валу, к Бхиме, лучшему из разящих, как бессмертные к Держателю ваджры. Ибо нет в мире мужа, который мог
бы устоять при виде Волчебрюхого, яростного мужа-быка, что вершит ужасные деяния. [Ведь] Бхимасена, палицею вооруженный, равной твердостью ваджре, стремящийся вперед со скоростью великой, даже океан осушить способен! А Кекаи, Дхриштакету и храбрый Чекитана вместе с соратниками расположились [следом], на тебя взирающие, о владыка мужей. [Мы же] —Дхритараштры наследники≫, —так сказал Бибхатсу. И сказавшему это Партхе все войска тогда в бою воздали почести, о досточтимый, благими речами. Молвив это, могучерукий Завоеватель богатств так и сделал. Построив те силы к бою, тотчас выступил тогда Пхальгуна. И когда показались разворачивающиеся [к бою] куру, великая рать Пандавов выглядела подобно полноводной Ганге, спокойно струящейся. Бхимасена предводительствовал ими,
и еще Дхриштадьюмна, внук Пришаты, Накула и Сахадева, и храбрый Дхриштакету, воодушевляющие [своих воинов], следом же в окружении войск [шел] царь вместе с братьями и сыновьями35, —он охранял их с тыла. Оба же сына Мадри, величественные, охраняли [по бокам] колеса Бхимы, а сыновья Драупади вместе с сыном Субхадры, пылкие, были хранителями [его] тыла. Их же прикрывал Дхриштадьюмна Панчалийский, великий колесничный воин, вместе с [другими] героями битвы, прекрасными обликом, возглавлявшими
колесницы. Позади же еще выступал под прикрытием Арджуны Шикхандин, сосредоточенный в своем стремлении погубить Бхишму, о бык среди бхаратов. А стражем тыла Арджуны был великий воитель Ююдхана, колеса же [по бокам] охраняли Юдхаманью и Уттамауджас Панчалийские. В срединной рати [занял место] царь Юдхиштхира, сын Кунти, со [своими] огромными яростными слонами, подобными движущимся горам. А за Виратою следовал с одним акшаухини великий помыслами Яджнясена Панчалийский, ревностно делу Пандавов преданный. На их колесницах, о царь, высились большие знамена с различными знаками, блистающие как солнце и луна, с великолепными украшениями из золота. А еще сзади воздвигся Дхриштадьюмна, великий воитель; с братьями и сыновьями он охранял Юдхиштиру. И, вознесшись над [всеми] многообразными знаменами на колесницах твоих и вражеских, высилось одиноко знамя Арджуны с [изображением] великой обезьяны. Пешие воины шли впереди, вооруженные мечами, дротиками и копьями, сотни и тысячи, прикрывающие Бхимасену; десятки тысяч слонов с разверстыми висками и пастями36, рьяные, блистающие золотой сбруей, подобные утесам, источая, словно тучи, мускусную влагу, благоухающую лотосом, следовали за Царем, как движущиеся горы. Поводя грозной палицей [своей], подобной засову крепостных врат, вел великое войско Бхимасена37, неодолимый, величавый. И, как на нестерпимо яркое солнце, палящее, лучезарное, не могли взирать на него ратники вблизи ни с какой стороны. И этот грозный боевой строй, называемый Оружием грома, во все стороны ощетинившийся, несокрушимый, луками-молниями блистающий, охраняемый Владетелем лука Гандива, [строй], что выставили против твоей рати Пандавы, непобедимым был в мире людей, Пандавами хранимый.
На рассвете, когда войска стали в ожидании восхода солнца, поднялась [вдруг] буря с дождем и громом при безоблачном небе. Со всех сторон задули низко над землею свирепые тлетворные ветры, несущие щебень, и поднятая [ими] пыль окутала мир тьмою. Великая комета упала в восточном направлении, о бык среди бхаратов, поразив восходящее солнце, и разлетелась на части со страшным грохотом. И на виду у повергнутых в смятение войск, о бык среди бхаратов, солнце поднялось, словно потускневшее, стеная, а земля тогда содрогнулась с громом, покрывшись трещинами, о лучший из бхаратов. Многие смерчи, о царь, поднялись со всех сторон, и густая пыль застлала взор, так
что ничего нельзя было различить. А развеваемые бурным ветром высокие стяги, златоверхие, оплетенные сетями с колокольчиками, бренчащие, блеском равные солнцу, наполняли со знаменами пространство звенящим шелестом, как бывает под сенью пальмовых рощ. Так расположились те воинственные мужи-тигры пандавы, выдвинув боевой строй против ратей твоего сына. И словно надломился хребет у [твоих] воинов, о бык среди бхаратов, при виде Бхимасены, ставшего впереди с палицей в руках.
Глава 20
Дхритараштра сказал:
На восходе солнца, о Санджая, кто первым возликовал тогда, стремясь на битву, мои ли, ведомые в бой Бхишмой, или пандавы, Бхимой ведомые? Для кого неблагоприятны были солнце и луна вместе с ветром, на чье войско выли хищники, а чьих юношей ясны и благостны были лики? Все это поведай мне, как оно было.
Санджая сказал:
Оба войска равно выступали, оба строя ликования были исполнены, о властитель мужей, оба красовались, подобные цветущим лесам вдоль дороги, в обоих множество было слонов, колесниц и коней. Оба войска великих грозный вид являли, оба неодолимыми казались, о Бхарата. Оба [словно] созданы были, чтобы и самое небо покорить, и добрые мужи начальствовали в обоих. Лицом к западу стояли куру, сыны Дхритараштры, лицом к востоку —сыны Притхи, готовые к битве; словно войско вождя демонов —у Кауравов, словно войско вождя богов —у Пандавов. Чистый ветер задул в спину Пандавам, на сыновей Дхритараштры завыли хищники, и слоны твоего сына не могли
[тогда] терпкого запаха выносить, [веявшего] от ярых царственных слонов [противника].
Дурьодхана на слоне могучей породы, лотосоцветном, с разверстыми вис- ками, золотою сбруей покрытом, пребывал в середине [строя] куру, прославляемый певцами и сказителями38. Золотой венец на его голове сиял под белым царским зонтом, блеском луне подобным. Его прикрывал Шакуни, царь Гандхары, со [своими] горцами-гандхарами, [окружавшими их] со всех сторон. А впереди всего войска —старый Бхишма под белым зонтом, с белым луком и раковиной, в белом тюрбане и с бледно-желтым знаменем, с белымиконями, белоснежной вершине подобный. В войске его были все сыновья Дхритараштры39, и с частью [сил] бахликов Шала, и те кшатрии, что [зовутся] амбаштхами, и те, что [живут] в Синдху, а также саувиры и герои Пятиречья. На золотой колеснице, запряженной гнедыми конями, великий ду-хом Дрона, преславный наставник всех царей, могучерукий, не ведающийуныния, словно [сам] Индра, охранял рати с тыла. В середине всего войска шли на битву Вардхакшатри, Бхуришравас, Пурумитра и Джая, шальвы,матсьи и все братья Кекаи41, воинственные, с отрядами слонов. Сын же Шарадвана на высокой колеснице42, великий духом великий лучник Гаута-ма, владеющий различными приемами боя, вместе с шаками, киратами, яванамии пахлавами прикрывал рати с севера. Могучая рать великих воителей — андхаков, вришни и бходжей, —[и еще] жителей Сураштры и не пользующихся мечами найрритов43, ведомая Критаварманом, прикрывала твое воинство с юга. И с десятью тысячами колесниц выступили тогда Связанные клятвою44, что сотворены были для погибели или же победы Арджуны, — куда Арджуна, туда и они, о царь, —во владении оружием достигли совершенства те герои-тригарты. Всего же у тебя, о Бхарата, [в твоем войске] было сто тысяч слонов, при каждом слоне —сто колесниц, при каждой колеснице —сто конников, при каждом коннике —десять лучн^ов, при каждом лучнике —десять щитоносцев. Так построил твои рати Бхишма, о Бхарата. При наступлении каждого дня предводительствующий войсками Бхишма, сын Шантану, выстраивал их то людским строем, то божественным, то гандхарвским, то асур-
ским. И строй сынов Дхритараштры, в котором великих героев было что вод в океане в час перемены луны, Бхишма обратил на запад в бою. Бесчисленны были разнообразные знамена твоего грозного войска, о властитель мужей, но хотя не таким было [войско] Пандавов, его, вожди коего —Кешава и АрДжуна, я почитаю [подлинно] великим и непобедимым!
Глава 21
Санджая сказал:
Видя огромное войско сьшов Дхритараштры готовым к бою, пришел в уныние сын Кунти царь Юдхиштхира. Озирая несокрушимый строй, установленный Бхишмою, несокрушимым его, очевидно, почитая, молви л Арджуне уныло сын Панду: ≪О Завоеватель богатств, как можем мы сражаться в [этой] битве с сынами Дхритараштры, когда дед будет сражаться за них, о мощнорукий? Неколебим и несокрушим этот [строй], который блистательный Бхишма, губитель недругов, установил согласно правилам, предписанным шастрами4э. Сомнение нас
вместе с войском [нашим] берет, о губитель врагов, —как справиться нам с этим мощным строем?≫ Арджуна, истребитель недругов, отвечал сыну Притхи Юдхиштхире, впавшему в уныние при виде твоей рати, о царь: ≪Узнай, о владыка народов, как в меньшинстве будучи, побеждают умом даже многих героев, числом превосходящих и достоинствами наделенных. Тебе, дабы ты не роптал, я расскажу о средстве [того достигнуть], о царь; знают о нем провидец Нарада и Бхишма с Дроною, о сын Панду. Об этом разумении сказал некогда Пра-
родитель во время битвы богов и асуров великому Индре и другим небожителям: "Не столько силою и храбростью побеждают стремящиеся к победе, как правдою и милосердием, исполнением долга прежде всего и усердием. Отрешившись от неправедности, от алчности и от заблуждения, неутомимые в усилиях, сражайтесь, чуждые себялюбия. Где праведность, там победа!" Так знай же, о царь: нашею непременно [будет] победа в битве. Как сказал мне Нарада: "Где Кришна, там победа!"46 Победа зависит от Кришны, она следует за Мад-
хавой. Ему [надлежит] победить; другое же его достоинство, помимо того, —смирение47. Беспредельна мощь Говинды, среди сонмов врагов неуяз вим он, предвечный Муж48. Где Кришна, там победа! Ведь молвил некогда во образе Хари громовым голосом Владыка Нетленного неба49, чье нетленно оружие, богам и асурам: "Кто из вас должен победить?" И победили там те, что сказали: "За Кришной следуя, мы победим!" Только его милостью обрели три мира боги во главе с Шакрой. Потому не вижу я, из-за чего тебе тревожиться, о Бхарата, когда судил тебе победу всемогущий Владыка Тридцати≫.
Глава 22
Санджая сказал:
Тогда, о бык среди бхаратов, царь Юдхиштхира стал воодушевлять своевойско, выстроив его против ратей Бхишмы. Согласно предписаниям постро-или рати к бою Пандавы, в честном сражении взыскующие высшего неба потомки Куру! В середине —рать Шикхандина, которую прикрывал Савьясачин, и [войско] Дхриштадьюмны, охраняемое Бхишмой. С юга, о царь, войско прикрывал славный Ююдхана, лучший из сатватов, вооруженный луком, Шакре подобный. А на колеснице с золотыми сбруями [на конях] и постромками, с небесной колесницею великого Индры схожей, снабженной нужными приспособлениями, отделанной хатским золотом50 и драгоценными камнями, ехалЮдхиштхира в середине слоновьего отряда, и ярко блистал над ним белейший царский зонт на шесте из слоновой кости. Великие провидцы обход владыкимужей слева направо51 свершали, гимнами его [славя]. Гибель врагу предрекая, царские жрецы, старейшие из великих провидцев, искушенные в священном откровении32, окружив, тихими молитвами и мантрами^3 и заговореннымитравами благословляли [его] на успешное свершение. И он, лучший из куру, оделяя брахманов одеждами, а также коровами, плодами, цветами и еще монетами, великий духом, выступал тогда, словно Шакра в окружении бессмертных.Колесница Арджуны, отделанная чистейшим золотом с реки Джамбу34, с сотней колокольчиков, с красивыми колесами, как огонь, лучезарная, сверкала, словнотысяча солнц, белыми конями запряженная. С обезьяной на знамени на [колеснице], которою Кешава правил, стоял с луком Гандива и стрелами в рукахлучший из лучников, равного которому на земле нет и никогда не будет. Необычайно свирепый вид принял Бхимасена, кому войско сынов твоих разгро-мить предстояло, тот, кто в бою, безоружный, мужей, коней, слонов [голыми] руками в прах обращать способен. Вместе с близнецами Волчебрюхий охра-нял колесницу героя. И когда твои воины узрели его, столь неистового, как бык
разъяренный либо лев, подобного великому Индре, в мире [явившемуся], когдаузнали идущего во главе войска Волчебрюхого, неприступного, надменного, какцарственный слон, они задрожали, словно попавшие в трясину верблюды, и от ужаса поколебалось их мужество.Меж тем Джанардана молвил, обращаясь к пребывающему в середине ратей Гудакеше, царскому сыну, лучшему из бхаратов.
Васудева сказал:
Вот хранитель тот могучий, блистающий, что, словно лев, на наше войско взирает, Бхишма, светоч рода Куру, кем тридцать жертвоприношений коня" свершены. Те рати скрывают высокочтимого, словно тучи —палящее солнце. Их истребив, о храбрейший из мужей, ты должен искать боя с быком рода бхаратов.
Дхритараштра сказал:
Чьи воины сражались с воодушевлением с [самого] начала, о Санджая? Кто воспрял там, кто в унынии пал духом? Кто первым нанес удар в той битве, приводящей в трепет сердца, мои или те, что за Пандавов? Поведай мне, о Санджая. В чьих войсках, когда собрались они, было благоухание венков и гремели речи воинов благие?
Санджая сказал:
В обоих войсках ликовали там ратники радостно, в обоих было благоухание венков, воскурений и возлияний. И с превеликим пылом, о бык среди бхаратов, сошлись рати, что двигались сплоченно боевым строем, воспрявшие духом, и в поднявшемся шуме смешались звуки музыки с гуденьем раковин и боем литавр и криками слонов и ликующих воинов.
Глава 23
Дхритараштра сказал:
На поле дхармы57, на поле Куру сошедшись, жаждущие биться, мои и пандавы, что же делали они, о Санджая?
Санджая сказал:
Узрев боевой строй рати Пандавов, царь Дурьодхана приблизился тогда к наставнику58 и [такое] слово молвил: ≪Взгляни, о учитель, на это великое войско сыновей Панду, построенное сыном Друпады, разумным учеником твоим. Здесь герои, великие лучники, Бхиме и Арджуне равные в бою: Ююдхана и Вирата и Друпада, великий воитель, Дхриштакету, Чекитана и мужественный царь Каши, Пуруджит и Кунтибходжа и Шайбья, мощный бык среди мужей, И Юдхаманью смелый, и Уттамауджас отважный, сын Субхадры и сыновья Драупади, все —великие воители. Услышь, о лучший из дваждырожденных, и о наших лучших [бойцах], вождях моего воинства, для твоего сведения я назову их тебе: Ты сам и Бхишма, и Карна, и Крипа победоносный, Ашваттхаман и Викарна, а также сын Сомадатты И многие другие герои, жертвующие жизнью ради меня, снаряженные всякого рода оружием, искушенные в бранном деле. Ненадежна та наша сила, ограждаемая Бхишмой59, но надежна эта их сила, ограждаемая Бхимой. Так ограждайте же Бхишму со всех сторон все вы, каждый на определенном ему месте!≫ Ему на радость дед, старейший из рода Куру60, громкий клич, рыку льва подобный, издал и в боевую раковину затрубил, величия исполненный. Тогда зазвучали сразу боевые раковины и литавры, барабаны, кимвалы и рога, и оглушителен был поднявшийся грохот. Тогда, стоя на великой колеснице, запряженной белыми конями, затрубили в божественные раковины Мадхава и сын Панду,
В Панчаджанью —Хришикеша, в Девадатту —Завоеватель богатств, в великую боевую раковину Паундра затрубил Волчебрюхий, вершитель грозных деяний,
В Анантавиджаю —царь Юдхиштхира, сын Кунти, Накула и Сахадева —в Сугхошу и Манипушпаку61.
Царь кашийский, превосходнейший лучник, и Шикхандин, великий воитель, Дхриштадьюмна, и Вирата, и непобедимый Сатьяки,
Друпада и сыновья Драупади, о владыка земли, и мощнорукий сын Субхадры —каждый в свою боевую раковину затрубили со всех сторон.
Тот [трубный] зов пронзил сердца сынов Дхритараштры и огласил, гремящий, небо и землю. И вот, видя выстроившихся сынов Дхритараштры, меж тем как уже пошло было оружие в ход, сын Панду, несущий образ обезьяны на знамени, подъяв свой лук,
Такое слово молвил тогда Хришикеше, о властитель земли: ≪Установи мою колесницу между обоими войсками, о Неколебимый,
Пока обозревать я буду тех, что собрались, исполненные жажды боя. С кем предстоит мне сразиться в этой вздымающейся битве?
Я вижу, готовые к бою, сошлись они здесь, желая послужить в сражении злонамеренному сыну Дхритараштры≫.
Когда молвил так ему Гудакеша, Хришикеша, о Бхарата, остановив меж обоих войск лучшую из колесниц Перед Бхишмой, Дроной и всеми властителями земли, сказал: ≪О Партха, узри этих куру, собравшихся [здесь]≫.
И узрел Партха стоящих там отцов и дедов, наставников, дядей, братьев, сыновей, внуков, друзей, Тестей и товарищей в обоих воинствах. Всех тех родичей увидев, что расположились [там], сын Кунти, Великой жалостью охваченный, так молвил, горестный.
Арджуна сказал:
Когда я вижу этих родных мне людей, о Кришна, сошедшихся здесь иготовых сражаться, Опускаются руки мои и пересыхают уста, трепет охватывает меня и волосы вздымаются на теле, [Лук] Гандива из руки выпадает, жар палит кожу, и я не могу стоять твердо, и мысль моя словно блуждает. Неблагоприятные знамения вижу я, о Кешава, и не предвижу блага от убиения близких своих в бою. Не хочу я победы, о Кришна, ни царства, ни радостей. Что нам в царстве, о Говинда, что в наслаждениях и в [самой] жизни? Те, ради кого желаем мы царства, наслаждений и радостей, стоят на поле брани, готовые отдать жизнь и богатства, — 34 Наставники, отцы, сыновья, также деды, дядья, тести, внуки, шурины, также и [прочие] родственники. Не хочу я их убивать, пусть даже сам буду убит, о Губитель Мадху, даже ради власти над Тремя Мирами62, не говоря уже о земле. Какая радость будет нам, о Джанардана, от убиения сынов Дхритараштры? Только грех падет на нас, если убьем этих разбойников6 3. Потому не должно убивать нам сынов Дхритараштры и [других] родичей. Как мы сможем быть счастливы, после того как убьем близких своих, о Мадхава? Даже если они, чей дух совращен алчностью, не видят зла в истреблении рода и греха в предательстве друзей, Как нам, в истреблении рода зло провидящим, не понять, что от преступления такого отвратиться должно, о Джанардана? По истреблении рода гибнут древние законы рода, с гибелью закона всем родом беззаконие овладевает. При власти же беззакония, о Кришна, развращаются женщины рода, а когда испорчены женщины, о потомок Вришни, происходит смешение сословий
[Это] смешение ведет в ад губителей рода и [сам] род. Гибнут души их предков, лишенные приношений6 5 и возлиянии. Из-за грехов этих губителей рода, к смешению сословий приводящих, рушатся законы касты6 6 и непреходящие законы рода. А нам поведано6 7, о Джанардана, что людям, отринувшим законы рода, суждено пребывать в аду непременно. Увы, то великий грех собрались мы совершить, из жажды радостей царствования убить готовые ближних своих! Если меня, сопротивления не оказывающего и безоружного, вооруженные
сыны Дхритараштры убьют в сражении, мне утешнее это будет.
Санджая сказал:
Молвив так, поник среди битвы68 Арджуна, склонившись ко днищу своей колесницы, лук со стрелами бросивший, с душою, горестью омраченной.
Глава 24
Санджая сказал:
Ему, чей взор застилали слезы, жалостью столь одолеваемому, павшему духом, такое слово молвил Губитель Мадху.
Преславный Господь сказал:
Откуда нашло на тебя в затруднении это уныние, неподобающее благородным, отрешающее от неба, ведущее к бесславию, о Арджуна?
Не поддавайся слабости, о Партха, она тебя недостойна. Отринь жалкое малодушие и воспрянь, о каратель врагов!
Арджуна сказал:
Как буду я в битве слать стрелы в Бхишму и Дрону, о Губитель Мадху, в обоих, поклонения достойных, о истребитель врагов?
Уж лучше жить милостынею в этом мире, только не убивать старших, благородством великих. Убив же старших, пусть и корыстолюбивых, сам-то я кровью запятнанные буду вкушать здесь блага. И мы не знаем, что лучше для нас, —победить или чтобы нас победили. Те, кого убив, мы уже сами жить не захотим, стоят они пред нами, сыны Дхритараштры. Жалости грех сокрушает мой дух70. Тебя вопрошаю —в замешательстве рассудок мой относительно долга!71 Что будет благом? Скажи мне решительно. Я —ученик твой, научи меня72, к тебе прибегаю! Ибо я не вижу, что может прогнать мое горе, от которого цепенеют мои чувства, —даже если обрету на земле процветающее царство безраздельно или же власть над самими богами.
Санджая сказал:
Так сказав Хришикеше, о каратель врагов, —≪Я не буду сражаться!≫ —сказал Гудакеша Говинде и умолк. Ему, о Бхарата, меж двух воинств в отчаянье впавшему, Хришикеша, как бы улыбаясь, молвил такое слове.
Преславный Господь сказал:
Ты горюешь о тех, о ком горевать не нужно, и [притом] ведешь мудрые речи73, и а меж тем ни об умерших, ни об оставшихся в живых мудрецы не горюют. Не было никогда так, чтобы я не существовал, как и ты, и эти владыки народов, и после этого мы все существовать не перестанем. Как в этом теле воплощенного74 [минуют] детство, юность, старость, так Же [происходит] и обретение другого тела, —разумного это не смущает. Соприкосновения с предметами75, о сын Кунти, дают [ощущения] холода и жара, приятного и неприятного. Они приходят и уходят, непостоянные, переноси их7 6, о Бхарата!
Муж, коего они, о муж-бык, не совращают, одинаковый в страдании иудовольствии, разумный7 7, достоин бессмертия.
От He-Сущего не возникает бытие, не возникает небытие от Сущего7 8.Предел обоих7 9 зрим для провидящих истину. Знай, что неуничтожимо То, чем все это проникнуто80. Никто не способен уничтожить это нетленное. Сказано, что конечны [только] эти тела вечного воплощенного, неуничтожимого и неизмеримого;8 1 потому —сражайся, о Бхарата! Кто думает о нем, что он убивает, и кто мыслит его убитым —оба те не ведают [истины]; он не убивает, и его не убивают8 2. Не рождается он никогда и не умирает; не становясь, он и не становится впредь; нерожденный, постоянный, вечный, древний, не умерщвляется он, когда умерщвляется тело. Кто знает его как неуничтожимого, постоянного, нерожденного и нетленного, как и кого такой человек может, о Партха, обречь смерти и кого может убить?84
Как, ветхие одежды сбросив, новые, лучшие человек надевает, так, покинув ветхие тела, другие, новые, обретает воплощенный.
Не сечет его оружие, не палит его пламя, и воды не вымачивают его, не иссушает ветер.
Неуязвим он, неопалим он, неувлажняем и неиссушаем. Постоянный, всепроникающий, стойкий, неколебимый, он —вечен.
Непроявленным8 5, немыслимым, неизменяемым его называют. Поэтому, зная его таким, ты не должен печалиться.
И даже если ты думаешь, что он постоянно рождается или постоянно умирает, даже тогда, о мощнорукий, так о нем не должен ты печалиться. Ведь рожденному смерть определена, умершему определено рождение, поэтому о том, чего не избегнуть, не должен ты печалиться. Не проявлены существа в начале, проявлены в середине, о Бхарата, и опять не проявлены по кончине своей8 6, о чем же тут сетовать? Чудом узрит его кто-то, чудом же молвит о нем другой, и чудом иной его услышит, но и услышав, никто не*знает его.
Воплощенный неистребим будет всегда в теле каждого, о Бхарата, потому ни о каком существе не стоит тебе печалиться.
И уже ради соблюдения долга не должен ты колебаться. Нет для кшатрия высшего блага, чем праведная битва8 7.
И счастливы те кшатрии, о Партха, коим выпадает на долю подобная битва, что отверзает для них врата небес. А если ты от этой праведной войны уклонишься, то, от своего долга и от славы отрекшись, грех навлечешь на себя. И накличет на тебя людская молва бесславие навсегда, а для уважаемого человека бесславие —хуже смерти. Великие воители подумают, что от боя ты уклонился из боязни; и ты па-
дешь в глазах тех, кто высоко чтил тебя. Много непотребных речей произнесут твои недоброжелатели, способности твои порицая, —что может быть огорчительней этого? Либо, убитый, ты обретешь небо, либо, победив, будешь властвовать над землею; поэтому, на битву решившись, воспрянь, о сын Кунти! Равно приемля радость и страдание, обретение и нужду, победу и поражение, снарядись тогда на битву и так не навлечешь на себя греха. Эта мудрость поведана тебе в согласии с рассуждением, внемли же ей [теперь] в согласии с сопряжением. Мудрости этой причастный, о Партха, ты отринешь узы деяния88. Не станет в том усилие тщетным, не обратится то вспять. Даже самая
малая доля той праведности ограждает от великой опасности89. Разум решимостью одушевлен и в том един, о радость куру. Разветвля-
ется многообразно и завершенности не знает разум нерешительных90. И цветистое поучение то, которое проповедуют немудрые, упоенные еловом Веды, о Партха, и утверждающие, что не дано иного, Поглощенные желанием, взыскующие неба, —к [новому] рождению ведет
[оно] как к плоду деяний, [предписывающее] обрядности многообразие ради достижения наслаждений и владычества.
Для тех, чья мысль увлечена им, приверженных наслаждениям и владычеству, недостижима проникнутая решимостью мудрость в сосредоточении91. Кругу трех нитей-качеств92 принадлежат Веды, отрешись от [тех] трех нитей в совокупности их, о Арджуна, и от двойственности93, пребывай утвержденным в истовости, чуждый скопидомства, владеющий собою.
Сколько [нужды] в колодце посреди половодья, столько же смысла во всех Ведах для брахмана, знани^ взыскующего.
Только на деяние имеешь ты право, [но] никогда —на его плоды. Не ставь себе целью обретение плодов деяний, и да не будет у тебя склонности к бездействию.
Утвердившийся в сопряженности, твори деяния, отбросив привязанность, о Завоеватель богатств, равнодушный при успехе и неуспехе, —уравновешенностью зовется [это] сопряжение95. Ведь намного ниже деяние, чем сопряжение мудрости96, о Завоеватель богатств. Ищи убежища в мудрости. Жалки стремящиеся к плодам деяний. Сопряженный с мудростью отрешается здесь и от добрых, и от дурных
деяний. Поэтому сопрягайся с сопряженностью, сопряжение —умение в деяниях9 7. Ибо сопряженные с мудростью, отказавшись от плода, рожденного деянием, разумные, от уз рождений освободившиеся, идут в беспечальную обитель. Когда разум твой одолеет его, тот мрак заблуждения, тогда придешь ты к отрешению от того, что предстоит услышать и что услышано9 8. Откровением смятенный, [лишь] когда утвердится разум твои стойко, в сосредоточении неколебимый, тогда ты сопряженности достигнешь.
Арджуна сказал:
Как описать твердого в понимании 100, утвердившегося в сосредоточении, о Кешава? Как ведет речь твердый умом, как покоится, как движется? Преславный Господь сказал: Когда [человек] отрешается, о Партха, от всех желаний, таящихся в душе, собою внутри себя удовлетворенный1 0 1, он зовется твердым в понимании. Чья душа невозмутима в невзгодах и не ведает вожделений в радостях,
кого оставили страсти, страх и гнев, того почитают мудрым, умом утвердившимся.
Кто лишен пристрастия к чему-либо, равно приемлющий и доброе, и недоброе, кто не испытывает ни радости, ни отвращения, понимание того утверждено.
И когда он отвлекает совсем чувства свои от предметов чувствований, как [втягивает] свои члены черепаха, то понимание его утверждено.
Предметы отвращаются от невкушающего воплощенного, только вкус [их] остается, но и вкус уходит от того, кто узрел Высшее10 2.
Даже у прилагающего усилия, о сын Кунти, у разумного человека чувства, совратители, увлекают насильно мысль.
Все их укротив, да пребудет сопряженным, на мне сосредоточенный 103. В чьей власти чувства, у того понимание утверждено.
У человека, чьи думы направлены на предметы, рождается привязанность к ним. О т привязанности возникает желание, от желания порождается гнев, От гнева происходит заблуждение, от заблуждения —нетвердость памяти, от потери памяти —гибель разума1 0 4, от гибели разума он погибает [сам]. Обращающийся же к предметам с чувствами, отрешенными от страсти и ненависти, Себе подчиненными 10 5, владеющий собою, достигает душевной ясности. При душевной ясности оставляют его все страдания, с ясным же сознанием разум его утверждается1 0 6 вскоре. Для несопряженного107 нет разума, нет осознания108 для несопряженного, для не осознающего нет мира; а для неумиротворенного может ли быть счастье? И мысль, подчиняющаяся блуждающим чувствам, уносит его понимание, как ветер —корабль на водах. Потому-то, о мощнорукий, [лишь] у того понимание утверждено, у кого чувства отвлечены от предметов чувствований совершенно. В той ночи, которая мрак есть для всех живых существ, бодрствует укротивший страсти; [время], когда бодрствуют существа, —ночь для прозревающего [истину] мудреца. В ком все желания поглощаются, как изливаются воды в океан, невозмутимый, меж тем как они его наполняют, тот обретает мир [в душе], но не тот, кто желания свои лелеет.
Кто, отринув все желания, шествует [своим путем], неалчный, бескорыстный, несебялюбивый, тот муж восходит к миру.
Таково брахмическое состояние109, о Партха. Не заблуждается тот, кто его достигнет. Даже если в миг кончины в нем пребудет, он придет к угасанию в Брахмане110.
Глава 25
Арджуна сказал:
Если мудрость ты считаешь превосходящей деяние, о Джанардана, зачем на ужасное деяние меня подвигаешь, о Кешава?
Речью такою противоречивой ты словно бы смущаешь мой разум. Твердо скажи мне одно —то, чем достигну я блага.
Преславный Господь сказал: