— Мистер Смит, — вдруг произнёс Айртон, подходя к инженеру, — я хочу попросить вас… Разрешите мне…
— Что именно, друг мой?
— Разрешите мне пробраться на бриг и узнать, какова численность его экипажа.
— Но, Айртон, — нерешительно возразил инженер, — ведь это значит рисковать своей жизнью.
— А почему бы и нет, мистер Смит?
— Это уж больше, нежели выполнить свой долг.
— Я и должен сделать больше, нежели просто выполнить долг, — ответил Айртон.
— Вы хотите добраться до судна на пироге? — осведомился Гедеон Спилет.
— Нет, я хочу пуститься вплавь. Человек легко проскользнёт там, где не пройдёт пирога.
— А вы знаете, что до брига миля с четвертью? — спросил Герберт.
— Я ведь хороший пловец, мистер Герберт.
— Но, повторяю, вы рискуете жизнью, — заметил инженер.
— Ну и что из этого, — возразил Айртон. — Я прошу у вас разрешения, как милости, мистер Смит. Для меня, быть может, это единственная возможность вернуть себе чувство собственного достоинства.
— Что ж, отправляйтесь, Айртон, — сказал инженер; он понимал, что отказ бесконечно огорчил бы бывшего преступника, ставшего честным человеком.
— Я пойду с вами, — вдруг предложил Пенкроф.
— Вы мне не доверяете! — воскликнул Айртон и смиренно добавил: — Что ж, я это заслужил.
— Да нет же, нет, — с жаром воскликнул Сайрес Смит, — нет, Айртон! Пенкроф не сомневается в вас. Вы просто не поняли его.
— Верно, — подтвердил моряк, — я только вот что хотел предложить Айртону — проводить его до островка. Кто знает, уж не высадился ли на сушу кто-нибудь из этих головорезов, и два человека, конечно, лучше, чем один, помешают им поднять тревогу. Я подожду Айртона на островке, а на бриг он отправится без нас, ведь он первый предложил это.
|
|
Предложение Айртона было принято, и он начал готовиться к походу. Как ни дерзок был его план, однако под покровом ночной темноты он мог увенчаться успехом. Айртон рассчитывал, добравшись вплавь до судна, уцепиться за ватер-штаги или за вант-путенсы и попытаться определить численность экипажа и разузнать намерения пиратов.
В сопровождении остальных колонистов Айртон и Пенкроф спустились на берег. Айртон разделся и натёр всё тело жиром, что, как известно, позволяет человеку легче переносить низкую температуру. А ведь кто знает, может быть, придётся провести в холодной воде не один, час.
Тем временем Пенкроф и Наб отправились за пирогой, которая стояла на причале в сотне шагов оттуда вверх по реке Благодарения; когда они вернулись, Айртон был уже готов.
Кто-то услужливо набросил на плечи Айртона тёплое одеяло, и поселенцы по очереди пожали его руку.
Пирога, в которую сели Пенкроф и Айртон, отчалила от берега.
Обоих путников вскоре поглотил мрак — было уже половина одиннадцатого. Колонисты молча отправились в Трущобы ждать возвращения смельчаков.
Пирога быстро пересекла пролив и причалила к берегу островка. Айртон и Пенкроф действовали со всей осторожностью, опасаясь натолкнуться на пиратов. Но, внимательно оглядев островок, они убедились, что там никого нет. Сопровождаемый Пенкрофом, Айртон быстрым шагом пересёк островок, вспугивая на ходу птиц, устроившихся на ночлег в расселинах скал; потом он решительно бросился в воду и бесшумно поплыл к кораблю, на борту которого недавно зажглись огоньки, указывая его точное местонахождение.
|
|
А Пенкроф укрылся среди береговых скал и стал дожидаться возвращения товарища.
Тем временем Айртон плыл к бригу, рассекая мощными взмахами водную гладь, которая бесшумно смыкалась за телом пловца. Его голова лишь слегка выдавалась над поверхностью воды, а внимательный взгляд был прикован к тёмному силуэту судна, огни которого отражались в море. Он помнил лишь одно: нужно во что бы то ни стало сдержать данное товарищам слово — выполнить свой долг; ему даже не приходила в голову мысль ни об опасностях, подстерегающих его на борту корабля, ни об акулах, которые нередко появлялись возле острова. Течение несло его, и берег остался далеко позади.
Через полчаса Айртон, ничем не выдав своего присутствия, уже ухватился рукой за ватер-штаги бушприта. Передохнув немного, он вскарабкался на цепь и благополучно добрался до княвдигеда. Здесь сушилось несколько пар матросских штанов. Айртон быстро надел на себя одну пару и, устроившись удобнее, прислушался.
На бриге ещё не спали. Куда там! Слышались голоса, пение, хохот. И вдруг отрывок разговора, сопровождаемый крепкими ругательствами, привлёк внимание Айртона.
— Недурное мы сделали приобретение, бриг хоть куда!
— Да, неплохо ходит. Недаром его «Быстрым» прозвали!
— Тут хоть весь норфолкский флот за ним вдогонку пустись! На-ка, поймай.
— Да здравствует наш капитан!
— Да здравствует Боб Гарвей!
Нетрудно представить себе, что испытал во время этой беседы Айртон, особенно если вспомнить, что этот самый Боб Гарвей был не кто иной, как его прежний сообщник, с которым он знался ещё в Австралии, сорвиголова и моряк, осуществивший теперь их общие преступные замыслы. Боб Гарвей захватил этот бриг в водах близ острова Норфолка с грузом оружия, боевых припасов, инструментов и утвари, предназначавшихся к отправке на один из Сандвичевых островов. Его шайка в полном составе перекочевала на борт брига, и теперешние пираты, они же бывшие каторжники, отбросы общества и головорезы, смело бороздили воды Тихого океана, нападая на суда, уничтожая корабельные команды, превосходя в жестокости даже малайских морских разбойников.
|
|
До Айртона доносились громкие голоса перепившихся каторжников, которые наперебой хвастались друг перед другом своими подвигами и удалью, и вот что ему удалось понять из их отрывочных слов.
Теперешний экипаж «Быстрого» состоит сплошь из английских каторжников, бежавших из Норфолка.
Расскажем вкратце, что представляет собой этот Норфолк.
На 29°2? южной широты и 165°42? восточной долготы лежит к востоку от Австралии островок, шести лье в окружности, который увенчивает гора Питта, возвышающаяся на тысячу сто футов над уровнем моря. Это и есть остров Норфолк, превращённый в место ссылки для самых закоренелых преступников, осуждённых английским правосудием. Их там содержится около пятисот человек, там установлена суровая дисциплина, там разработана целая система жестоких наказаний, и охраняет остров сто пятьдесят солдат и столько же надзирателей, находящихся в распоряжении губернатора. Вряд ли где-нибудь на земном шаре есть другое столь гнусное скопище негодяев. Иногда — впрочем, весьма редко — кое-кому из каторжников удаётся, обманув сверхбдительную стражу, завладеть врасплох каким-нибудь судном, и тогда они пускаются в плавание и разбойничают на Полинезийских островах.
Так поступил и знаменитый Боб Гарвей с шайкой своих сообщников. Так в своё время хотел поступить и Айртон. Боб Гарвей завладел бригом «Быстрый», стоявшим на якоре вблизи острова Норфолк; бандиты перебили судовую команду, и вот уже целый год мирное судно, превращённое в пиратский корабль, бороздило Тихий океан под командованием Гарвея, некогда капитана дальнего плавания, а теперь отъявленного пирата и старого знакомца Айртона!
Большинство преступников собралось на юте, в кормовой части корабля, но несколько человек растянулись на палубе и громко беседовали.
Разговор прерывался пьяными криками и звоном стаканов. Из обрывков фраз Айртон узнал, что «Быстрый» совершенно случайно оказался вблизи острова Линкольна. Пираты ни разу не ступали на его берег, но, как и предвидел Сайрес Смит, капитан, заметив землю, не указанную на картах и поэтому никому не известную, решил посетить её и, в случае если обнаружится подходящая бухта, устроить на острове стоянку для брига.
А флаг они подняли на мачте и выстрелили из пушки просто так, из хвастовства, в подражание военным кораблям, которые, подняв вымпел, дают залп из орудий. Так что выстрел не служил сигналом, и между беглецами с острова Норфолк и островом Линкольна никакой связи не существует.
Значит, колонии и колонистам грозила серьёзная опасность. Нет сомнения, что остров Линкольна придётся бандитам по душе — ведь он обладал запасами питьевой воды, удобной для стоянки судов бухтой, здесь немало потрудились колонисты, умножив естественные богатства острова, да и сама природа воздвигла тут надёжную крепость — Гранитный дворец. Пираты превратят мирный уголок в свой притон, и именно то обстоятельство, что остров необитаем и ещё не открыт мореплавателями, послужит разбойникам верной гарантией безопасности, и не на один год. Бесспорно и то, что Боб Гарвей со своей шайкой не пощадит докучливых свидетелей и уничтожит всех колонистов до одного. Сайрес Смит и его товарищи не могли рассчитывать спастись бегством или укрыться где-нибудь на острове, так как пираты решили там прочно обосноваться; даже когда «Быстрый», предпримет очередную пиратскую вылазку, несколько человек из экипажа, вероятно, останутся на суше. Следовательно, есть только один выход — вступить в бой, истребить всех этих головорезов, не заслуживающих никакого снисхождения, прибегнув для этой цели к любому средству, ибо с такими людьми всякое средство хорошо.
Вот какие мысли теснились в голове Айртона, и он знал, отлично знал, что Сайрес Смит думает то же самое.
Но возможно ли сопротивление и принесёт ли оно колонистам желанную победу? Это зависит от того, насколько хорошо вооружён бриг и сколько людей он имеет на борту.
Вот это-то и решил узнать любой ценой Айртон, и, когда, примерно через час, на палубе смолкли крики и проклятья, когда добрая половина пиратов уснула, сражённая непомерным количеством хмельного, он, не колеблясь, проник на палубу, где уже потухли огни и царил полный мрак.
Он вскарабкался по ватер-штагам на бушприт и оттуда пробрался на бак. Осторожно лавируя между спавшими там и сям каторжниками, он обошёл всё судно и установил, что на «Быстром» имеется четыре восьми- или десятифунтовые пушки. Ощупав их для верности, он убедился, что заряжаются они с казённой части. Следовательно, перед ним были орудия последнего образца, удобные в действии и обладающие огромной разрушительной силой.
На палубе Айртон насчитал десять спящих пиратов, но, очевидно, столько же, если не больше, мирно почивали в кубрике. К тому же из разговоров, которые удалось подслушать Айртону, явствовало, что численность экипажа составляет пятьдесят человек. Пятьдесят против шести колонистов острова Линкольна — не слишком ли много? Но зато благодаря самоотверженному поступку Айртона Сайрес Смит не будет застигнут врасплох, он своевременно узнает о силах противника и сможет действовать обдуманно и осторожно.
Теперь Айртон мог с чистой совестью возвратиться на берег и отдать отчёт своим товарищам, ради которых он предпринял эту опасную разведку; он уже намеревался покинуть судно и пуститься в обратный путь.
Но вдруг смелая мысль мелькнула в его голове — недаром Айртон сказал инженеру, что он хочет выполнить свой долг, вернее, сделать больше того, чем требовал долг. Да, он пожертвует жизнью, зато остров и колонисты будут спасены. Бесспорно одно: Сайрес Смит и его товарищи не могут дать отпор пятидесяти прекрасно вооружённым пиратам, которые всё равно одержат верх, ворвутся ли они силой в Гранитный дворец или поведут осаду и возьмут поселенцев измором. Перед умственным взором Айртона возникли лица его спасителей, тех, что помогли ему вернуть человеческий облик, стать честным человеком, тех, коим он обязан буквально всем. И вот пираты безжалостно истребят их, уничтожат плоды их трудов, превратят остров в разбойничий вертеп! А кто окажется прямым виновником всех этих бедствий? Сам Айртон, ибо его прежний друг и сообщник Боб Гарвей лишь осуществил его собственные замыслы. При этой мысли Айртона охватил ужас. Он решил во что бы то ни стало взорвать бриг и вместе с ним весь экипаж. Пусть он, Айртон, погибнет, зато с честью выполнит свой долг.
Айртон больше не колебался. Добраться до крюйт-камеры, которая обычно расположена в кормовой части корабля, не представляло особого труда. На пиратском судне должен иметься солидный запас пороха, и одной-единственной искры будет достаточно, чтобы взорвать его в мгновение ока.
Айртон осторожно спустился в межпалубное помещение, где вповалку лежали пираты, которых свалил с ног не столько сон, сколько хмель. У грот-мачты горел фонарь, а вокруг неё была устроена стойка для огнестрельного оружия всех видов.
Айртон выбрал себе револьвер, убедившись предварительно, что он заряжен и что капсюль на месте. Теперь он может выполнить свой губительный для брига план. И он бесшумно пополз к корме, где под ютом должна была находиться крюйт-камера.
Однако здесь на корабле, погружённом в полумрак, продвижение было сопряжено с немалыми трудностями, так как дорогу преграждали тела пиратов; Айртон то и дело задевал кого-нибудь из спящих, и тот, не открывая глаз, разражался бранью и даже толкал дерзкого; тогда Айртон, сдерживая дыхание, замирал на месте. Всё же он добрался до переборки, отделявшей кормовую часть судна, и нащупал дверь, несомненно дверь самой крюйт-камеры.
Оставалось взломать эту дверь, и Айртон взялся за дело, стараясь не шуметь, что было нелегко, так как ему предстояло сбить висячий замок. Однако под могучей дланью Айртона замок подался, и дверь отворилась.
В ту же самую минуту чья-то рука тяжело опустилась на плечо Айртона.
— Что тебе здесь надо, друг любезный? — раздался над его ухом грубый голос, и какой-то рослый человек вдруг поднёс фонарь к самому лицу Айртона.
Айртон невольно отпрянул. В ярко блеснувшем луче света перед ним предстал прежний сообщник — Боб Гарвей, но Гарвей не узнал Айртона, ибо считал, что тот уже давно умер.
— Что тебе здесь надо? — повторил Боб Гарвей, хватая Айртона за пояс.
Но Айртон, не ответив, с силой отшвырнул от себя вожака пиратов и бросился к крюйт-камере. Один выстрел из револьвера в бочку с порохом — и всё будет кончено!..
— Ко мне, ребята! — завопил Боб Гарвей.
Двое или трое пиратов, разбуженные его криком, вскочили и бросились на Айртона, норовя сбить его с ног. Но силачу Айртону удалось вырваться из их рук. Раздались один за другим два револьверных выстрела, и два преступника рухнули на пол; но внезапный удар ножа рассёк Айртону плечо, прежде чем он успел увернуться.
Айртон понял, что замысел его сорвался. Боб Гарвей захлопнул дверь крюйт-камеры, а на корабле, где тем временем проснулось большинство пиратов, началась суматоха. Надо было спасать свою жизнь, чтобы продолжить бой в рядах колонистов. Значит, оставалось одно — бежать.
Но не поздно ли? Шансов на спасение было немного, однако Айртон решил во что бы то ни стало добраться до своих товарищей.
В револьвере оставалось четыре патрона. Айртон выстрелил ещё дважды, однако ж выстрел, предназначавшийся Бобу Гарвею, не попал в цель, а если и ранил его, то ранил легко; Айртон, воспользовавшись тем, что пираты на миг отступили, бросился к трапу, ведущему на палубу брига. Пробегая мимо фонаря, Айртон разбил его рукояткой револьвера, палуба погрузилась во мрак, что значительно облегчало бегство.
Кое-кто из пиратов, разбуженных шумом, спускался по трапу. Пятым выстрелом Айртон сбросил одного с лестницы, а остальные шарахнулись в сторону, не понимая толком, что такое происходит на корабле. В два прыжка Айртон выскочил на палубу и через три секунды послал шестой, последний, выстрел прямо в физиономию какого-то пирата, который схватил было беглеца за ворот; затем Айртон перепрыгнул через фальшборт и бросился в море.
Не успел он отплыть и шести саженей, как вокруг него под градом пуль забурлила вода.
Что перечувствовал Пенкроф, поджидавший Айртона на островке, под защитой скалы, что перечувствовали Сайрес Смит, журналист, Герберт, Наб, укрывшиеся в Трущобах, когда до их слуха долетел звук пальбы. Схватив ружья, они бросились на берег и ждали нападения, готовые смело отразить врага.
Они не строили никаких иллюзий: Айртон попал в руки пиратов и, конечно, уже простился с жизнью; возможно, морские разбойники решили воспользоваться ночным временем и вот-вот высадятся на берег!
Прошло полчаса, но жестокая тревога колонистов не унималась. Выстрелы прекратились, однако до сих пор нет ни Айртона, ни Пенкрофа. Неужели пираты уже завладели островком. Может быть, необходимо сейчас же, немедленно броситься на помощь Айртону и Пенкрофу? Но как? Из-за большой воды невозможно было переправиться через пролив. Да и пирога находилась по ту сторону. Так судите же сами, какие душевные муки переживали Сайрес Смит и его товарищи!
Наконец в половине первого ночи к берегу причалила пирога, в ней сидели два человека. Колонисты с распростёртыми объятиями встретили Айртона, который отделался лёгкой раной в плечо, и Пенкрофа, живого и невредимого.
Не мешкая все отправились в Трущобы. Здесь Айртон поведал слушателям о своих приключениях, не скрыв от них и свою неудачную попытку взорвать бриг.
Едва успевая отвечать на рукопожатия товарищей, Айртон продолжал свой рассказ. Он не утаил от них, что положение весьма серьёзное. Пираты сейчас начеку. Они уже знают, что остров Линкольна обитаем, и поэтому не замедлят высадить на берег многочисленный и хорошо вооружённый отряд, который никому спуску на даст. Значит, если поселенцы попадут в руки пиратов, рассчитывать на пощаду нечего.
— Что ж, мы сумеем сложить свои головы, — заметил журналист.
— А теперь возвратимся домой и будем бдительно следить за врагом, — сказал инженер.
— Как вы полагаете, мистер Смит, удастся нам выбраться из беды? — спросил моряк.
— Безусловно, Пенкроф.
— Ну, как сказать! Шестеро против пятидесяти!
— Вы правы, шестеро… если не считать…
— Кого? — спросил Пенкроф.
Сайрес молча указал рукой на небо.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Туман рассеивается. — Распоряжение инженера. — Три поста. — Айртон и Пенкроф. — Первая шлюпка. — Ещё две другие. — На островке. — Шестеро пиратов на суше. — Бриг снимается с якоря. — Батарея «Быстрого». — Надежды нет. — Неожиданная развязка.
Ночь прошла без происшествий. Колонисты были начеку и не покидали своего наблюдательного поста, то есть Трущоб. Пираты, со своей стороны, казалось, не делали никаких попыток высадиться на берег. С тех пор как смолкли ружейные залпы, посланные вслед Айртону, не было слышно ни выстрела, ни шума; ничто не указывало на присутствие судна в водах, омывающих остров Линкольна. Можно было даже подумать, что бриг снялся с якоря, боясь встретить ожесточённое сопротивление, и счёл за благо покинуть эти широты.
Но дело обстояло иначе, и когда занялась заря, колонисты разглядели в утренней дымке неясные очертания корабля. Это был «Быстрый».
— Так вот, друзья мои, — начал инженер, — какие меры необходимо, мне кажется, принять, прежде чем туман окончательно рассеется. Пока что он скрывает нас от пиратов, и мы можем действовать, не возбуждая их подозрений. Прежде всего надо создать впечатление, что остров густо населён и жители его сумеют дать врагу достойный отпор. Поэтому предлагаю разделиться на три группы: первой остаться в Трущобах, второй — направиться к устью реки Благодарения. А третьей, по-моему, всего разумнее устроить засаду на островке, чтобы помешать пиратам высадиться или хотя бы задержать их там. В нашем распоряжении два карабина и четыре ружья. Значит, оружие у нас есть, и мы будем нещадно уничтожать врагов, благо пороха и пуль нам хватит с избытком. А пиратских ружей и даже пушек нам бояться нечего. Ведь они бессильны против этих скал, и, так как мы не будем стрелять из окон Гранитного дворца, пиратам и в голову не придёт обстреливать его с брига, что грозило бы разрушением нашему жилищу. Единственно, чего нам следует опасаться, — это рукопашной схватки, поскольку экипаж брига превосходит нас численностью. Поэтому-то мы и должны помешать высадке, в то же время оставаясь невидимыми для противника. Итак, не будем жалеть патронов. Стреляйте без передышки, но притом метко. Каждый из нас должен уложить восемь, а то и десять врагов, и мы это сделаем.
Сайрес Смит наметил чёткий план действия, говорил он самым спокойным тоном, будто речь шла о повседневных работах, а не о кровопролитной битве. Товарищи, не прерывая, выслушали его речь, и молчание их было знаком безоговорочного согласия. Теперь каждому предстояло немедленно занять свой пост под покровом ещё не рассеявшегося тумана.
Наб и Пенкроф тотчас же отправились в Гранитный дворец и принесли оттуда достаточное количество пуль и пороха. Гедеон Спилет и Айртон — оба первоклассные стрелки — вооружились карабинами, бившими на целую милю. Оставшиеся четыре ружья распределили между Сайресом Смитом, Набом, Пенкрофом и Гербертом.
Теперь поглядим, как были расставлены посты.
Сайрес Смит с Гербертом остались в Трущобах и отсюда из засады могли держать под обстрелом довольно значительную часть берега у подножия Гранитного дворца.
Гедеон Спилет с Набом укрылись в скалах возле устья реки Благодарения, где подняли большой мост, а также и все мостики, — этой группе поручалось не только не подпускать ни одной вражеской шлюпки, но и по возможности воспрепятствовать высадке пиратов на противоположном берегу.
А Пенкроф с Айртоном тем временем спустили на воду пирогу, чтобы переправиться через пролив на островок, где они и должны были занять два отдалённых друг от друга поста. Увидев, что стрельба идёт с четырёх сторон, пираты решат, что остров населён и жители его дорого продадут свою свободу.
Если же высадка пиратов всё-таки состоится или если возникнет угроза, что Пенкрофа и Айртона обойдут с тыла, оба друга обязаны немедленно вернуться на остров и направиться в наиболее угрожаемый участок.
Прежде чем занять свои боевые посты, колонисты в последний раз крепко пожали друг другу руки.
Пенкроф, обнимая Герберта, своего наречённого сына, собрал всю силу воли, чтобы скрыть обуревавшее его волнение, и друзья расстались.
Не теряя времени Сайрес Смит с Гербертом и журналист с Набом тронулись в путь и вскоре исчезли за скалами, а через пять минут Айртон и Пенкроф благополучно переправились через пролив, высадились на островке и укрылись за скалами на его восточном берегу.
С берега их не заметили, да и сами они с трудом различали в густом тумане очертания корабля.
Было половина седьмого утра.
Скоро завеса тумана разорвалась, и показались окутанные лёгкой дымкой верхушки мачт. Ещё несколько мгновений туман клубился над поверхностью моря, затем поднялся ветер и унёс вдаль последние его клочья.
Корпус «Быстрого», чётко вырисовываясь на фоне чистого неба, стоял на двух якорях, носом к северу и повернув к острову свой левый борт. Как и предполагал Сайрес Смит, бриг находился примерно в миле с четвертью от берега.
На мачте развевался зловещий чёрный флаг.
Инженер, вооружившись подзорной трубой, разглядел четыре пушки, составлявшие судовую батарею; дула пушек были обращены в сторону острова. Казалось, они лишь ждали сигнала, чтобы начать обстрел.
Однако «Быстрый» продолжал хранить молчание. По палубе расхаживали двадцать, может статься и тридцать пиратов. Несколько человек стояли на юте, двое других взобрались на салинг у грот-брамселя и, вооружившись подзорной трубой, внимательно озирали остров.
Очевидно, Боб Гарвей и его команда лишь смутно представляли себе события, разыгравшиеся минувшей ночью на борту судна. Какой-то полуголый человек взломал дверь крюйт-камеры, они набросились на него, он выпустил шесть пуль, убил их товарища, ранил ещё двоих. Но что же сталось с этим человеком? Настиг ли его ружейный залп? Удалось ли ему добраться вплавь до острова? Да откуда вообще он взялся? Что делал на их судне? Должно быть, и впрямь решил взорвать бриг, как полагал Боб Гарвей. Во всём этом нелегко было разобраться. Но в одном были теперь твёрдо уверены беглые каторжники: неведомый остров, против которого бросил якорь «Быстрый», обитаем и, возможно, на защиту его встанет всё население. И всё же ни на берегу, ни на плоскогорье — ни души. И нигде ни малейших признаков человеческого жилья. Неужели жители успели бежать в глубь острова?
Вот какими вопросами задавался предводитель пиратов Боб Гарвей, и, как человек осмотрительный, он желал хорошенько ознакомиться с местностью, прежде чем послать туда свою шайку.
Прошло полтора часа, но ничто на борту брига не указывало, что пираты готовятся к нападению или высадке. Очевидно, Боб Гарвей пребывал в нерешительности. Даже в самую сильную подзорную трубу он, понятно, не мог разглядеть колонистов, притаившихся меж скалами. И вряд ли его внимание привлекла завеса из зелёных ветвей и лиан, скрывавшая окна Гранитного дворца и ярким пятном выделявшаяся на голой отвесной стене. И вправду, как он мог представить, что здесь, на такой высоте, в недрах гранитного кряжа, устроил себе жильё человек? На всём побережье бухты Соединения — от мыса Коготь до мыса Челюсть — не было никаких признаков того, что остров обитаем.
Однако в восемь часов утра поселенцы подметили на борту «Быстрого» какое-то движение. При помощи талей матросы спустили на воду шлюпку. Семь человек разместились в ней. У каждого было ружьё; один из семёрки пиратов сел за руль, четверо взялись за вёсла, а двое пристроились на носу; низко пригнувшись и держа ружья на изготовку, они внимательно оглядывали берег. В их задачу, несомненно, входила разведка острова, а никак не высадка, потому что в этом случае капитан выслал бы более многочисленный отряд.
Пираты, наблюдавшие с салингов, конечно, заметили, что перед островом имеется ещё небольшой островок, отделённый от него проливом шириной примерно в полмили. Сайрес Смит вскоре убедился, следя за шлюпкой, что пираты не собираются войти в пролив, очевидно по соображениям осторожности, а хотят сначала пристать к островку.
Пенкроф и Айртон, притаившиеся каждый в своём укрытии, за выступом скалы, видели, что шлюпка направляется прямо к ним, и ждали, когда она подойдёт на расстояние выстрела.
Гребцы осторожно продвигались вперёд, стараясь не привлекать внимания к шлюпке, и подгоняли её редкими взмахами вёсел. Видно было, что один из пиратов, сидевший на носу, держит в руке лот и пытается найти фарватер, проложенный течением реки Благодарения. А это означало, что Боб Гарвей хочет подвести свой бриг как можно ближе к берегу. Человек тридцать пиратов, рассыпавшись по вантам, следили за шлюпкой и примечали путь, чтобы без опасности подойти к берегу.
Не доходя двух кабельтовых до островка, шлюпка остановилась. Рулевой встал и вытянулся во весь рост, ища взглядом, где бы лучше пристать.
В это мгновение раздалось два выстрела. Белое облачко дыма всплыло над утёсами. Рулевой и матрос с лотом в руке навзничь упали на дно шлюпки. Пули, выпущенные Айртоном и Пенкрофом, одновременно сразили двух разбойников.
Почти тотчас же послышался страшный грохот, над бригом поднялся столб дыма, и пушечное ядро ударило о скалы, под которыми укрылись Айртон и Пенкроф; осколки камня полетели во все стороны, но, к счастью, наши стрелки уцелели.
Гром проклятий донёсся со шлюпки, однако она тут же поплыла дальше. Место рулевого занял один из матросов, гребцы с яростью налегли на вёсла.
Вместо того чтобы повернуть к бригу, как можно было предположить, шлюпка прошла вдоль берега, намереваясь обогнуть островок с южной стороны. Пираты гребли изо всех сил, стараясь уйти подальше от пуль.
Они подошли на пять кабельтовых к той части берега, которая оканчивалась мысом Находки, и, описав полукруг, по-прежнему под защитой батареи судна, направились к устью реки.
Было ясно, что они хотят проникнуть в пролив и обойти с тыла тех, кто сидит в засаде на островке; таким образом, защитники островка, как бы многочисленны они ни были, очутились бы между шлюпкой, откуда сыпались ружейные пули, и бригом, откуда летели пушечные ядра, — положение явно незавидное.
Добрых пятнадцать минут шлюпка двигалась во взятом ею направлении. На воде и в воздухе царили ничем не нарушаемая тишина, ничем не возмутимое спокойствие.
Хотя Пенкроф и Айртон отлично понимали, что их могут обойти с тыла, они не собирались покидать свой пост по многим соображениям — ни к чему было обнаруживать перед нападающими своё присутствие, став таким образом мишенью для орудий «Быстрого», да, кроме того, они надеялись на Наба и Гедеона Спилета, охранявших устье реки, а также на Сайреса Смита с Гербертом, укрывавшихся в скалах Трущоб.
Минут через двадцать после первых выстрелов шлюпка подошла к устью реки на расстояние не меньше двух кабельтовых. Начался обычный в этот час прилив, особенно сильный здесь, в узком проливе; шлюпку потащило к реке, и пираты удерживались посередине пролива только потому, что работали изо всех сил вёслами, но когда они оказались на расстоянии выстрела от устья реки, две пули, выпущенные им навстречу, уложили ещё двух пиратов: Наб и Спилет не промахнулись.
Тотчас же с брига вылетело второе ядро, посланное туда, где поднялся предательский дымок, но оно лишь обломило несколько скал, не причинив ни малейшего вреда людям.
Теперь в шлюпке осталось только три боеспособных человека. Подхваченная течением, она с быстротой стрелы пронеслась мимо Сайреса Смита и Герберта, которые, однако, благоразумно воздержались от выстрелов, опасаясь, что пули не достигнут цели; затем, обогнув северную оконечность островка, шлюпка всего лишь на двух вёслах пустилась в обратный путь к бригу.
До сих пор защитникам островка не на что было жаловаться. Первая вылазка окончилась неудачно для врага. Четверо пиратов были тяжело ранены, а может быть, и убиты; ни у кого из колонистов не было даже царапины, а они не выпустили зря ни одной пули. Если враги и впредь не переменят тактики и снова пошлют для высадки шлюпку, не составит труда перебить их одного за другим.