Подробнее о самом процессе психотерапии.

Для достижении терапевтических целей в направлении КПТ психолог устанавливает с клиентом прочный терапевтический альянс, разъясняет ему структуру и процесс терапии, обучает когнитивной модели и делится с ним своей концептуализацией (которая начинает формироваться с первой встречи через выстраивание и проверку гипотез), способствует улучшению его состояния, применяя когнитивные и поведенческие техники (в том числе технику решения проблем), обучает клиента правильному самостоятельному использованию когнитивных техник, помогает ему распространить применение этих техник на другие проблемы и мотивирует его на обращение к ним в будущем.

· ключевыми навыками повышения качества жизни в данном контексте являются: способность достигать успеха и удовлетворять собственные потребности, даже вопреки факторам внешней среды, являющимися ограничителями; способность отказывать себе в удовлетворении сиюминутных потребностей ради сохранения благоприятных отношений с окружением. Последний пункт мы рассматривали как способность разрешать внутренний конфликт между двумя ярко выраженными потребностями, одной из которых является потребность в принятии значимым другим и признании;

Для достижении терапевтических целей в направлении КПТ психолог устанавливает с клиентом прочный терапевтический альянс, разъясняет ему структуру и процесс терапии, обучает когнитивной модели и делится с ним своей концептуализацией (которая начинает формироваться с первой встречи через выстраивание и проверку гипотез), способствует улучшению его состояния, применяя когнитивные и поведенческие техники (в том числе технику решения проблем), обучает клиента правильному самостоятельному использованию когнитивных техник, помогает ему распространить применение этих техник на другие проблемы и мотивирует его на обращение к ним в будущем.

Непосредственно психотерапевтическая работа с клиентом включала в себя следующие задачи:

· выявление осознаваемых и неосознаваемых проблем, определение уровня критичности человека. Определение адекватности его запросов, первоначальный мотив обращения к психологу, ожидания в отношение психотерапии;

· работа с эмоциями и состояниями человека: отслеживание, осознание, определение их значимости;

· поиск ситуаций-триггеров, отслеживание связей определенных повторяющихся стимулов и определенных реакций (эмоциональных и физических);

· на основе выявленных закономерностей (связей событий, эмоций и телесных реакций): обсуждение уже используемых копинг-стратегий и поиск альтернатив, если они являются нефункциональными; выявление автоматических мыслей, сформированных на основе глубинных убеждений клиента;

· работа с автоматическими мыслями: опровержение иррациональных установок, сначала вместе с психологом, а затем самостоятельно в контексте домашнего задания, и актуализация прошлого опыта, на основании которого были сформированы глубинные убеждения;

· работа с глубинными убеждениями: проживание прошлого травматического опыта, работа с вытекающими из него отношениями, предположениями и правилами, формирование новых идей после осознания клиентом иррациональности всей описанной структуры.

Также, в процессе всего психологического сопровождения клиентам давались домашние задания, направленные на психообразование в отношении заявленных проблем и вопросов, повышение уровня саморефлексии, практику новых копинг-стратегий, самостоятельную работу с мыслями, эмоциональными состояниями и соматическими реакциями (которая обязательно сначала проводится вместе с психологом в процессе встречи).

Принуждать клиентов к обсуждению конкретно игрового поведения не является этически верным решением, но, несмотря ни на что, испытуемые сами так или иначе выносили на повестку дня обсуждение роли игр в их жизни, и заявляли вопросы удовлетворения потребностей, разрешения конфликтов между ними как проблемные и требующие решения.

ВЫБОРКА:

Выборку составили молодые люди в возрасте от 21 до 25 лет (средний возраст 23 года), проводящие за конкретной игрой от 33 до 60 часов в неделю (среднее кол-во часов в неделю – 48,1), и со стажем в игре от года до 9 лет (средний стаж – 6,4 года). В общей сумме выборку составили 10 человек мужского пола.

Участники не были поделены на группы, потому что все они участвовали в формирующем эксперименте и лонгитюдном исследовании. Первые пять человек заполняли опросники в первый раз в начале октября 2019 года, посещали психотерапевтические встречи на протяжении последующих 6 месяцев и, после окончания терапии (в конце марта 2020 года), проходили итоговое тестирование. Вторая пятерка проходила точно такую же процедуру, но с начала апреля по конец сентября 2020 года.

Выборку составили исключительно лица мужского пола ввиду специфики данной деятельности – девушки часто переключаются с одной игры на другую и намного реже посвящают этому занятию так много времени.

Участники исследования приглашались для прохождения терапии и участия в исследовании по средствам интернет-ресурсов. Встречи проходили очно (заочно на период карантина), раз в неделю в течение часа.

Для математической обработки данных использовались критерий знаковых ранговых сумм Вилкоксона и для анализа корреляционных связей коэффициент ранговой корреляции Спирмена.

Результаты:

Полученные значимые данные показывают, что:

· в исследуемом параметре объема времени, проводимого за игрой, до и после эксперимента (р=0,025, при р<0,05) говорит о том, что группа испытуемых стала меньше времени проводить за игрой. До вмешательства игроки больше играли, чем после.

· в исследуемом параметре выраженности черт «автономности-зависимости» до и после эксперимента в группе испытуемых (р=0,049, при р<0,05): группа испытуемых в итоге стала вести себя более автономно в рамках ведущей деятельности. До вмешательства они выбирали зависимую стратегию поведения, а после – более автономную.

· в выраженности потребности в активности и готовности к будущему до и после эксперимента в группе испытуемых (р=0,026, при р<0,05): Потребность в активности и готовности к будущему для испытуемых стала более значимой, более выраженной и актуальной.

· в выраженности депрессии (р=0,005, при р<0,05), тревоги (р=0,015, при р<0,05), безнадежности (р=0,033, при р<0,05) до и после эксперимента в группе испытуемых: общее состояние испытуемых за полгода психотерапии стало значительно лучше (в частности, уменьшилась депрессия, тревожность, безнадежность).

С помощью корреляционного анализа результатов, полученных в процессе исследования, обнаружились значимые связи между временем, проводимым за игрой, и выраженностью некоторых отдельных потребностей. А именно:

· до вмешательства: чем больше времени они проводили в игре, тем более актуальными для них были потребности в доминировании и статусе, и тем меньше актуальны потребности в познании и смысле жизни;

· после вмешательства: чем больше проводили времени в игре, тем более актуальными оказались потребности в активности и готовности к будущему, потребность в самовыражении.

Результаты корреляционного анализа этим не исчерпываются, их много, но мы не будем на них подробно останавливаться.

Обсуждение результатов:

Все полученные выводы представлены далее на слайдах. Подводя итог и не повторяясь можно сказать, что:

· По представленной диаграмме видно, что в зоне неудовлетворенности до психотерапии находятся 4 потребности. После – лишь 2 (в достижении и быть личностью). Актуальность этих 2х потребностей естественна, учитывая то, что в игре достичь успеха гораздо проще, чем в реальной жизни. А ощущение себя личностью у игроков напрямую зависит от ощущения собственного успеха.

· Актуальность многих потребностей повысилась, но осталась в зоне частичной неудовлетворённости, что объясняется тем, что область интересов игроков расширилась, они стали большего хотеть от этой жизни.

· Стоит обратить внимание на значимо возросшую потребность в активности и готовностью к будущему и ее положительную связь со временем, проводимым в игре после вмешательства. Это можно объяснить тем, что многие, уже отказываясь от игры, начинают хотеть что-то предпринимать для своего будущего, но пока не знают, в каком именно направлении им двигаться (потребность возрастает быстрее, чем ей находится достойная сфера деятельности для удовлетворения).

· Изменение в уровне когнитивных ошибок говорит о том, что испытуемые в ходе работы приобрели большую самостоятельность, автономность, больше стали полагаться на себя и свое мнение, приобрели большую уверенность в себе, стали четче понимать, чего именно они (а не другие от них) хотят и нашли способ совладать с собственной тревогой. Что интересно, по средним показателям уровень выраженности всех когнитивных ошибок после психотерапии не превышает норму;

· Проведенный корреляционный анализ показателей опросников, заполненных до психотерапии, интерпретируется так: в игре участники часто искали именно способ заявить о себе, завоевать признание, которого не получали в реальной жизни. Увлекаясь игрой, их уже не интересовал внешний мир (смысл жизни и познание), их интерес становился единственным и занимающим все их время и внимание.

· Чем меньше игроки проводили времени за игрой после психотерапии, тем меньше испытывали безнадежности. Это объясняется тем, что игроки научились в ходе сессий преодолевать внутренний конфликт, фрустрацию, от которых чаще всего и уставали настолько, что впадали в апатию;

Выводы:

· Выбранная нами стратегия психотерапевтического воздействия возымела успех: участники стали меньше проводить времени в игре, расширили свой круг интересов, показатели самочувствия улучшились.

· Мотивационная сфера в ходе психотерапевтического вмешательства значимо изменилась: в результате замеров после воздействия актуальными потребностями оказались высшие (потребность в достижении, ощущении себя личностью, активности и готовности к будущему) и приобрели больший охват. Гипотеза частично подтвердилась.

  Заключение: