– На одном из сеансов ты говорил мне, что ее приобрел Уэнделл, – сказала Лора.
Тед, казалось, не сразу понял, о ком речь.
– Я приобрел ее через свою фирму, – повторил он и двинулся вдоль забора, не отнимая от него рук. – Ключи вон там. – Он указал на кирпич в нижнем ряду кладки, почти скрытой густой травой и колючим кустарником.
Ли попросил Теда посторониться, не без труда нагнулся и, раздвинув траву, потянулся к кирпичу и попробовал его раскачать. Ухватившись за кирпич обеими руками, он его вытащил. В полости за кирпичом лежала связка ключей.
– Мы должны туда пойти, – сказал Тед. – Но только мы с Лорой.
– Нет, – отрезал Ли.
– Тед, – вмешалась Лора, – ты знаешь, что так нельзя. Если тебе надо что-то сказать мне, Ли разрешит нам посекретничать. Но отпускать нас одних он не имеет права.
Тед потер себе висок. Он колебался. Остальные двое ждали.
– Слушай, Маккей, – сказал Ли, – или мы идем все трое, или возвращаемся назад по той же тропинке. Без вариантов.
– Хорошо.
Ли пошел к воротам.
– Ключ – самый длинный.
– Ты правильно поступаешь, Тед. Я попрошу Ли дать нам поговорить хоть относительно наедине. Ты знаешь, что мы должны увидеть? Вспомнил?
Тед молчал. В его глазах застыло странное выражение:
– Нет. Не знаю.
Но он знал.
Они ступили на просторную парковку, с виду такую же заброшенную, как и забор. Сквозь асфальт пробивалась трава, кое-где проросли даже кусты. Справа стояло двухэтажное здание, его окна и двери были забиты досками – все, кроме одной небольшой двери ближе к углу дома. К ней все трое и направились.
Пока они шли через лес, южный ветер нагнал пелену облаков. Дождя не было, но солнце скрылось.
Вторым ключом Ли отомкнул еще один навесной замок, третьим, поменьше, – дверь, которая со слабым щелчком захлопнулась за ними. Они вошли в пустую и сильно запущенную комнатушку: ясно, что это был далеко не парадный вход. Тед указал им на боковую дверь в коридор, который вел в кабинеты администрации. Ли зажег фонарь, потому что света, сочившегося в щели между досками, было явно недостаточно. В кабинетах оставалась кое-какая мебель: письменные столы, каталожные шкафы и тому подобное. На полпути Тед остановился и посмотрел на одну из боковых дверей, как будто не мог ее вспомнить или, наоборот, она имела для него какое-то особое значение. Но повел он их не туда, а к большой двустворчатой двери в конце коридора. За ней располагалось огромное помещение бывшего сборочного цеха с высоченным потолком; окна, хоть и сильно запыленные, все же пропускали дневной свет.
Ли спрятал фонарь и на всякий случай нащупал в кармане электрошокер. Это место ему совсем не нравилось: мало света и много мест, где можно спрятаться.
В этот момент у Лоры зазвонил мобильник, и все трое вздрогнули.
– Маркус?
Сигнал проходил, но с жуткими помехами.
– …вет… очно… льницу.
Лора машинально отвела трубку от уха и попросила у Ли ключ. Тот без возражений передал ей связку.
– Маркус, я ничего не понимаю. Что-то срочное в «Лавендере»?
– …ышат… отойди…
Ничего не разобрать. Лора побежала назад по лабиринту, по которому их вел Тед. Перебрав три маленьких ключа, она наконец нашла нужный и выбралась из здания. И сразу перезвонила Маркусу:
– Теперь слышишь?
– Да. А ты меня?
– Я хорошо тебя слышу. Я вышла из здания.
– Из какого здания?
В голосе Маркуса звучала тревога.
– Тропинка за домом Теда ведет к старой фабрике. Той самой, которая…
– Лора, слушай меня внимательно. Маккей сейчас под надзором Ли?
– Да.
– Скован по рукам и ногам?
– Да, а в чем дело?
– Ты уверена, что он не подслушивает?
– Уверена! Маркус, ты меня пугаешь. Что случилось?
– Со мной сейчас Боб Дюваль. Боб выяснил все, о чем я просил. В девяносто четвертом году, когда Тед учился на первом курсе Массачусетского университета, там действительно было совершено убийство. Преподавателю Томасу Тайлеру перерезали горло. Полиция допрашивала некоторых студентов, в том числе Теда Маккея и Джастина Линча, но преступника так и не нашли. Дело осталось нераскрытым и было отправлено в архив. Папка со всеми материалами у меня в руках. Но это еще не все. Не догадываешься, что я имею в виду?
Лора ни о чем не догадывалась: мысли путались у нее в голове. Убитый преподаватель? Но если Маркус говорит, что дело срочное, это может означать только одно…
– Расскажи все по порядку, пожалуйста.
Вдруг ноги у нее подкосились, и она села прямо на асфальт.
1994
С убийства Томаса Тайлера прошло пять дней, но кампус все еще лихорадило. Занятия возобновились, но студенты только и говорили что о гибели преподавателя. Телерепортеры покинули территорию университета, вертолеты больше не кружили над его корпусами, но пресса об инциденте не забыла. В центре ее внимания оказался любовный треугольник. В новостях то и дело мелькали фотографии Тайлера, его жены и дочерей, а также Джорджии Маккензи. Мелькнули две или три фотографии Теда (одна – из школьного альманаха, где он был запечатлен с одноклассниками). Джорджия по предписанию врачей отправилась домой. Официально ей не было предъявлено никаких обвинений, но почти никто не поверил, что ее просто отпустили.
В шесть часов утра обитателей Коробки разбудил громкий голос, транслируемый по системе внутренней связи по всем комнатам. Заспанные студенты с опухшими физиономиями, кто в пижаме, кто полуголый, открывали двери в коридор и недоуменно переглядывались, пытаясь осмыслить услышанное. К ним обращался ректор, требовавший, чтобы не позднее чем через десять минут все собрались внизу, в вестибюле, где будет сделано важное объявление.
Ничего похожего не происходило никогда. Что еще за объявление в шесть утра?
В комнате 503 первым проснулся Тед. Его друг и сосед спал крепко, хоть из пушки над ним пали. Тед минуты две безуспешно расталкивал Джастина, пока тот не сообразил, что суматоха наверняка связана с убийством; тут уж с него мгновенно слетели остатки сна.
– Джастин, не суетись, прошу тебя. Спокойно одевайся, и пойдем.
По коридору брели их полусонные соседи по пятому этажу.
Если у кого-то из них еще оставались сомнения по поводу того, зачем их позвали, то внизу они окончательно развеялись. По лестнице навстречу тем, кто еще спускался, поднималась группа из десяти полицейских. В просторном вестибюле яблоку негде было упасть. У дверей стояли ректор и детектив Сегарра, которого все уже знали в лицо – он часто выступал по телевидению, рассказывая о ходе следствия. С ними были еще несколько полицейских и два человека из свиты ректора.
– Что за дерьмо? – пробормотал Джастин.
– Наверняка какая-нибудь рутинная проверка, – беззаботно обронил Тед.
– Доброе утро, – сказал ректор. – Буду краток. Как вы догадываетесь, департамент полиции Массачусетса обращается к вам за помощью. Детектив Сегарра и его сотрудники должны обыскать здание общежития. Мы просим всех оставаться здесь, пока обыск не закончится.
По вестибюлю пронеслась волна возмущенного ропота. Слово взял Сегарра.
– Если кому-то из вас требуется забрать из своей комнаты что-то жизненно необходимое на ближайшие два-три часа, поднимите руки. Наш сотрудник вас проводит. – Он сделал паузу. – Под жизненно необходимым я подразумеваю лекарства.
– А вы имеете право обыскивать наши комнаты? – поинтересовался кто-то из студентов.
– Здесь присутствуют университетские юристы, – ответил ректор. – Они проследят, чтобы все было по закону.
Руку никто не поднял. Сегарра с сотрудниками пошли вверх по лестнице. Внизу остались только двое полицейских, охранявших входную дверь.
Что же произошло?
Изо всех университетских общежитий в первую очередь с обыском пришли в Коробку. Маловероятно, что по чистой случайности: в выборе первой жертвы должна была быть какая-то логика. Обитатели других общежитий, предупрежденные об опасности, если что и прятали, то теперь могли легко от этого избавиться. Но, скорее всего, в остальных зданиях кампуса никакого обыска не будет: то, что искала полиция, наверняка находилось в Коробке.
Джастин с Тедом стояли в группе студентов, тут были Марман и Ирвинг Проссер. К ним подошел парень по имени Джо Стьюэлл; он был бледен и так испуган, что, кажется, разучился моргать. Тед возблагодарил судьбу за то, что послала им Стьюэлла: на его фоне ужас Джастина не так бросался в глаза.
– Думаете, ищут зажигалку? – предположил Марман.
Тед успел забыть о знаменитой зажигалке, якобы послужившей мотивом к убийству. Это явно была выдумка; просто кто-то из студентов видел у преподавателя дорогую золотую зажигалку.
– Не было никакой зажигалки, – отозвался Ирвинг.
– Тогда что они ищут?
Теда интересовало не столько что они ищут, сколько почему. Получить разрешение на обыск шестиэтажного университетского общежития не так-то просто, это и ежу понятно, даже если речь идет о резонансном убийстве. На первый взгляд, ректор всячески поддерживал следствие, но на самом деле он наверняка возражал и сопротивлялся до последнего. Значит, полиции удалось получить ордер. И получить быстро. Иначе говоря, следствию удалось убедить судью, что для обыска есть объективные основания.
Через час с небольшим Сегарра с помощниками вернулись на первый этаж. Тед сосчитал полицейских. Пятнадцать человек. Все – оперативники, ни одного криминалиста. Из чего вытекало, что санкция судьи распространялась на поиски конкретного предмета и не подразумевала снятие отпечатков пальцев и сбор генетического материала. Очевидно, сделал вывод Тед, следствие значительно продвинулось. Второй его вывод – более важный – заключался в том, что за столь короткое время тщательно обыскать все комнаты общежития силами полутора десятков полицейских невозможно.
Студентам разрешили вернуться к себе. Тед поднялся по лестнице, но, прежде чем пойти в свою комнату, внимательно осмотрелся. Следы обыска бросались в глаза. Тед догадался, что произошло: двое или трое полицейских для вида устроили более или менее убедительный бардак во всех комнатах, а остальные старательно обыскали одну-единственную комнату, которая их реально интересовала. Потому что, если допустить, что пятнадцать человек за час обшарили все здание, это означало бы, что полиция сработала халтурно. Но зачем тогда было затевать всю историю?
Его догадки переросли в уверенность, стоило ему переступить порог комнаты 503. Здесь царил полнейший разгром: сдернутые с кроватей матрасы валялись на полу вперемешку с вытряхнутыми ящиками, одеждой и бельем. Впрочем, чтобы сотворить подобный хаос, хватило бы усилий одного человека. Тед обвел комнату внимательным взглядом, пока не наткнулся на книжные полки. Вот оно! Фотографическая память его не подвела. Книги стояли на прежних местах, но были задвинуты на другую глубину. Кто-то не поленился одну за другой снять их и поставить обратно.
– Что ты там увидел? – раздался из-за спины голос Джастина.
– Да так, ничего, – ответил Тед, не сводя глаз с книг. – Скоро получим привет от Сегарры.
– Какой привет?
– Такой, – серьезно произнес Тед. – Ты должен держать себя в руках, Джастин. Вспомни, что я тебе говорил. Скоро с тобой захочет побеседовать детектив. Может, и со мной тоже, хотя он знает, что от меня ничего не добьешься.
Сегарра не нашел того, что искал. Сейчас, подумал Тед, он наверняка с досады рвет на себе волосы.
1994
Очередную новость в Коробку опять принес Марман. В последние дни он рыскал по всему кампусу, по крохам собирая любопытную информацию и наслаждаясь ролью живой газеты. Он разносил слухи, порой самые фантастические, но иногда ему удавалось выведать что-нибудь действительно важное.
– Я кое-что узнал, – объявил Марман, остановившись в коридоре пятого этажа, – и это, парни, не слух.
Ирвинг Проссер и Джастин слушали его навострив уши.
– Пошли лучше в комнате поговорим, – предложил Тед. Он был в этой компании четвертым.
Марман колебался: в коридоре могли появиться новые слушатели.
– Пошли, Марман, – настаивал Тед. – Остальным расскажешь по отдельности, лучше запомнят.
– И то верно.
Они зашли в комнату 504, соседнюю с комнатой Джастина и Теда, и уселись на кровати, по двое на каждую.
– Это звучит невероятно, но я проверил по трем разным источникам, – с интонацией волка расследовательской журналистики произнес Марман. – Отец Фионы Смит – она учится в одной группе с моей девушкой – работает в полиции и участвует в расследовании. Она слышала, как он обсуждал это дело со своим папашей. А Мередит Малоун, сестра секретарши ректора, слышала, как тот говорил об этом по телефону с Сегаррой. Наконец…
– Ты нам скажешь в конце концов, в чем дело? – перебил Тед.
– Да, – поддержал его Ирвинг. – В чем фишка-то?
– Ладно. У полиции есть ключевой свидетель, – сказал Марман и замолчал, оценивая реакцию собеседников.
– Кто-то видел, как произошло убийство? – спросил Джастин.
Если кто-то еще бродил вечерами по кампусу, то мог заметить его и рассказать об этом полиции, подумал Джастин.
– Да, это человек, который видел убийство своими глазами, – подтвердил Марман. – Я даже знаю, как его зовут. Некто Уэнделл.
– И что? – На Ирвинга новость явно не произвела сильного впечатления.
– Фиона говорит, что ее отец назвал Уэнделла ключевой фигурой следствия. Он предоставил им информацию, из которой все стало ясно. Якобы он не только присутствовал при убийстве, но и мог вывести их на след убийцы. Сегарра обещал ректору, что дело будет раскрыто меньше чем за неделю.
– Ну надо же… А кто такой этот Уэнделл? Студент?
– У меня есть приятель в канцелярии, он как раз это сейчас и выясняет. Я спрашивал: вроде никто этого Уэнделла в глаза не видел.
– Если не студент, значит, кто-то из персонала: сторож, охранник или еще кто.
– Нам обязательно надо узнать, кто такой этот Уэнделл, – спокойно произнес Тед. – Ты сможешь?
– Если он студент, скорее всего, смогу. Но вообще-то вряд ли он студент. Мы бы про него и так знали.
– Я тоже так думаю, – сказал Джастин.
Тед вернулся в комнату 503. Надо было все обмозговать.
1994
Убийство Томаса Тайлера осталось нераскрытым. Дело вместе с немногочисленными вещественными доказательствами сдали в архив, и оно пролежало там многие годы. Никто в Коробке так и не узнал, кто такой Уэнделл и что за ценную информацию он предоставил полиции.
Убийца Тайлера совершил новое преступление. И не одно.
Наши дни
Лора сидела на земле, привалившись спиной к холодной стене здания. За каменным забором раскачивались деревья, облака сгущались и темнели, легкий ветерок превращался в пронизывающий ветер. По асфальту заброшенной парковки кружились, шурша, сухие листья. Единственным, что не давало ей впасть в панику, оставался металлический голос Маркуса, доносившийся из крохотного динамика мобильного телефона.
– Лора, ты здесь?
– Да. Слышимость плохая. Меня трясет, Маркус.
– Успокойся. Если Маккей в цепях и ничего не помнит, беспокоиться не о чем. Но если он ничего не помнит, зачем он вас туда привел?
– Не знаю. Все равно я чего-то не понимаю. Ты говоришь, что в деле фигурирует ключевой свидетель по фамилии Уэнделл.
– Совершенно верно. Но на самом деле его не существовало. Полиция выдумала его и пустила слух, что у нее появился ключевой свидетель. Они надеялись, что убийца испугается и совершит промах. Как только я увидел в деле эту фамилию, я все понял…
– А я до сих пор не понимаю.
– Лора, послушай. Маккей убил того преподавателя, потому что тот связался с его девушкой. Уэнделл мог его разоблачить, поэтому ему надо было, чтобы тот умер, как в циклах. Улавливаешь?
– Пытаюсь.
– Мы с Бобом едем к вам. Мне нужны точные координаты этого места. Боб связался с ФБР, их бригада тоже в пути. Я понимаю, что, пока ты там, тебе трудно сосредоточиться, но доверься мне. Вспомни, что я сказал тебе вначале. Маккей и Блейн – братья. У Блейна на момент убийства подружки было твердое алиби… А у Маккея? Он вполне мог ее убить. Мы ничего не знаем об отношениях между братьями.
Лора никак не могла привыкнуть к мысли, что Маккей и Блейн – братья. Как эта деталь укладывается в головоломку?
– Маркус, я больше не могу разговаривать. Если я быстро не вернусь, они заподозрят, что что-то неладно. Координаты пришлю эсэмэской.
– Хорошо. Лора, будь осторожна. Если Маккей убил того преподавателя и подружку своего брата… Между двумя убийствами прошло много времени, так что, возможно, были и другие.
Она не ответила.
– Я не просто так это тебе говорю. Пообещай, что будешь осторожна.
– Буду. Пока, Маркус.
Лора нажала отбой, но продолжала держать трубку возле уха. Удивление и потрясение проходили, уступая место страху. Фабрика вдруг показалась ей зловещей. Она была едва знакома с Ли Стиллуэллом, он не работал в ее отделении, но ей вдруг захотелось оказаться рядом с ним, под его защитой, и она поспешила вернуться в здание.
Лора включила в телефоне программу навигации и отправила координаты Маркусу.
Возможно, были и другие.
Лора шла, перебирая в уме все обстоятельства этого запутанного дела. Слова Маркуса произвели на нее сильное впечатление, но ей казалось, что она понимает – или начинает понимать – ситуацию лучше, чем он; она почти нащупала те невидимые нити, которые диктовали Теду его поведение. Главное было определить, что ему самому об этом известно. Лора прошла мимо кабинетов и задержалась на том месте, где несколько минут назад остановился Тед. Она посмотрела на ту же боковую дверь. Почему на внутренней двери висит замок? Недолго думая, она приблизилась к двери и принялась перебирать самые большие ключи, пока один из них не подошел. За дверью оказался обставленный мебелью кабинет. Лора попробовала зажечь свет – безуспешно. Она включила фонарик на телефоне и осмотрелась. В комнате стоял деревянный письменный стол, старый колченогий стул и несколько каталожных шкафов. Несмотря на пыль и грязь, кабинет не выглядел заброшенным. Лора подошла к столу и потянула один из ящиков. Он неожиданно легко поддался. Внутри лежало несколько картонных папок. Лора открыла другой ящик, тот, что слева, и увидела еще папки. Она догадывалась, что в них.
Лора достала первую папку и открыла ее. Держа в одной руке телефон с включенным фонариком, она начала перебирать содержимое папки. Лора не ошиблась: это были газетные вырезки, посвященные делу об убийстве женщины по имени Элизабет Гарт.
Убийца перерезал жертве горло.
Лора пробежала глазами три-четыре заметки.
Потом быстро пролистала остальные папки – их было около десятка. Убитые женщины. Только женщины.
Возможно, были и другие.
Наши дни
После ухода Лоры не прошло и пяти минут, а Ли уже почувствовал себя неуютно. Маккей смотрел на него со странной безмятежной улыбкой.
– Что это за место? – спросил охранник.
Тед посмотрел вверх и по сторонам, словно в поисках ответа на этот вопрос.
– Что-то вроде логова. Убежище. Место уединения.
Ли не слишком удивился. Работая в «Лавендере», он наслышался всякого. А тут, подумаешь, чокнутый богатей, которому нравится сидеть в одиночестве на заброшенной фабрике.
– Вспомнил, значит, – сказал Ли без особого энтузиазма. – Ну и хорошо. Сейчас доктор вернется, и двинем назад.
– Не думаю, что она вернется.
Ли непонимающе уставился на него.
– Не думаю, что она вернется скоро, – уточнил Тед. – Сдается мне, там что-то серьезное стряслось.
– Тебе-то откуда знать?
– Догадываюсь.
Тед облокотился о металлический стол. На нем валялись куски ржавого железа, банки с краской, еще какие-то предметы. Руки Теда были скованы, но Ли насторожился. Что, если у этого типа остались на воле сообщники? Что, если они готовили ему побег? Доктор Хилл ему доверяла, что, по мнению Ли, было с ее стороны не слишком осмотрительно.
– Перед тем как меня заперли в «Лавендере», я собирался покончить с собой.
Почему пациент вдруг заговорил об этом? Ли заметил, что на его лице появилось мечтательное выражение.
– Ты что, неизлечимо болен?
– Нет. – Опять та же задумчивая пауза. – Я очень хочу убить себя, Ли. – Тед смотрел на охранника широко раскрытыми глазами, в которых читалась мольба. – Я хочу этого больше всего на свете.
Рука Ли потянулась к пистолету, но он не вынул его из кобуры.
Тед улыбался:
– Успокойся, Ли. Я хочу тебе кое-что предложить.
– Что?
– Когда вернется доктор, я попытаюсь бежать. Ты подашь мне предупреждающий сигнал, как положено по протоколу, крикнешь, что, если я не остановлюсь, будешь стрелять, но я тебя не послушаюсь. Пиф-паф! И проблема решена.
– Я не стану тебя убивать, Маккей. В крайнем случае получишь пулю в ногу.
– Да ладно, Ли… Подыграй мне, чего тебе стоит? Доктор Хилл будет свидетелем. Никто не сможет проверить, в ногу ты целился или в голову. Я могу бежать довольно быстро: цепи не такие уж короткие. А целиться в бегущую мишень трудно.
– Я не собираюсь тебя убивать, – повторил Ли. – Я хочу до трех часов вернуться в «Лавендер», сдать дежурство и спокойно отправиться домой, к жене.
– Кстати, о твоей жене. Ее ведь Марта зовут, да? Представь, что ты все-таки сможешь исполнить ее мечту о домике у озера. Ведь здорово было бы, а?
Ли наморщил лоб и промолчал.
– Представь себе, Ли, что ты сможешь купить внедорожник и на каждые выходные ездить с Мартой в собственный домик в тихой местности. А когда выйдешь на пенсию, свозишь свою Марту на пару месяцев в Европу. Ты бывал в Европе? Представь себе, что сможешь путешествовать, не заботясь о расходах. Представь себе…
– Эй, Джон Леннон, к чему это ты клонишь?
– А к тому, Ли, что мы можем воплотить в жизнь твои мечты прямо сейчас.
– Каким образом?
– Здесь есть подвал. Там спрятан миллион наличными. Он твой.
Ли усмехнулся:
– Миллион в подвале?
– Слушай, Ли, ты же видел мой загородный дом. Это здание тоже принадлежит мне. Почему бы мне не припрятать здесь денежки на всякий случай?
– Сомневаюсь, что ты спрятал деньги в подвале.
– А зачем, по-твоему, мы сюда пришли?
Ли уставился на Теда долгим взглядом. Потом обернулся к двери, чтобы убедиться, что они все еще одни. Ему совсем не хотелось, чтобы доктор Хилл слышала этот разговор.
– Я думал, ты потерял память…
– Так и есть… Но кое-что начинаю припоминать. Слушай, Ли, в подвале лежит миллион. Что нам мешает спуститься и посмотреть на него своими глазами?
От Теда не укрылось, что охранник колеблется.
– Мы все от этого выиграем, Ли. Я же не нанимаю тебя убить кого-то другого. Только меня. Поверь, всем будет лучше, если пуля угодит мне прямо в лоб.
– Я не могу застрелить тебя из-за попытки к бегству…
Тед понял, что имел в виду охранник.
– Ну тогда… пусть это будет не просто побег. Я могу напасть на доктора Хилл… Схватить ее за горло. Ты крикнешь мне, чтобы я ее отпустил, а я потянусь за какой-нибудь железякой, которой можно ударить ее по голове. Тут на столе полно этого добра.
– Я не говорил, что согласен.
– Понимаю. Мы рассуждаем чисто теоретически. Если ты выстрелишь в меня при Лоре, никто не усомнится, что это необходимая оборона. В полиции тебе зададут кое-какие вопросы, но ты легко на них ответишь. А после приедешь сюда и заберешь деньги.
– Где они? Я должен их увидеть.
Тед улыбнулся:
– Вот дверь в подвал. Ключ не в связке. Он спрятан в дыре, в углу стены.
В подвал вела мощная с виду железная дверь. Ли пошарил рукой в дыре и нашел ключ.
– Если вернется доктор Хилл, я скажу ей, что услышал в подвале подозрительный шум. А ты не вздумай делать глупости.
Прежде чем вставить ключ в скважину, Ли обернулся.
– Погоди. До того как я увижу деньги, мне надо знать, что ты такого натворил.
– То, что я совершил, пусть лучше уйдет вместе со мной.
– А деньги?
– Деньги я хранил на всякий случай. Они мои, не краденые, если ты это имеешь в виду.
– Тогда пошли.
Они начали спуск по узкой лестнице. На стене подвала висел электрический распределительный щит.
– Верхний рубильник, – подсказал Тед.
Ли недоверчиво покосился на него, но после секундного колебания нажал на выключатель. Загорелся свет. Они продолжили спуск по лестнице. Тед шел первым. Он шагал осторожно, стараясь не запутаться в цепи. Ли следовал за ним на безопасном расстоянии.
Внизу царил неимоверный беспорядок. Чего тут только не было! Древние пишущие машинки, большие деревянные ящики, каталожные шкафы, стеллажи… Все, что не представляло ценности, бросили догнивать в этом забытом подземелье. Если и наверху хватало мест, где можно было спрятаться, подумал Ли, то здесь, среди этих завалов мусора, дело обстояло еще хуже. Окна под потолком были заложены кирпичной кладкой, а слабые лампы не справлялись с освещением подвала, из каждого закоулка которого вырастал целый город теней.
Тед свободно ориентировался в хитросплетениях этого лабиринта. Ли шел за ним молча. Что толку предупреждать его, мол, если что, стреляю? Этот хрен и так хочет, чтобы его застрелили.
Или нет?
Два или три раза они слышали мелкий топоток – мыши или крысы? Ли питал глубокое отвращение к крысам, но не сказал ни слова. Остановились перед высоким стеллажом, заставленным доисторическими пишущими машинками, покрытыми толстым слоем пыли. Рядом со стеллажом стоял растерзанный диван, обитый некогда зеленым бархатом; славные дни этого роскошного предмета мебели остались далеко в прошлом. Тед начал толкать диван вбок. Наблюдая за ним, Ли краем глаза заметил крысу – та на бешеной скорости неслась через весь подвал. Хорошая отговорка для доктора Хилл, подумал Ли. Тут и в самом деле можно услышать странные звуки.
Под диваном обнаружился люк без ручки. Тед сказал, что ему нужно что-нибудь острое, чтобы подцепить крышку.
– Вот еще! Только дай тебе острое, – с насмешкой произнес Ли. – Отойди и стой смирно.
Ли сам подцепил крышку люка одним из своих ключей. Что скрывать: его охватило возбуждение. Что, если тут и в самом деле спрятаны деньги? В голове у него начал складываться план. Стрелять в Маккея не понадобится. Как только вернется доктор Хилл, Ли потребует, чтобы они немедленно ехали назад. За безопасность пациента отвечает он, и ему не составит труда отмахнуться от любых возражений доктора. Маккей и рта раскрыть не посмеет, ведь теперь Ли слишком много знает. А позже можно будет вернуться за деньгами. Он усмехнулся.
Если, конечно, там есть деньги.
В подполе стоял большой металлический ящик с двумя запорами, которые Ли оттянул большими пальцами. Крышка щелкнула и откинулась. В ящике лежали в прозрачных пакетах они. Пачки стодолларовых купюр. Ли никогда не видел столько денег сразу. Можно отвезти Марту в путешествие, подумал он с восторгом. Маккей, как видно, обладал телепатическими способностями, потому что точно угадал, что ему нужно. Марта всегда жаловалась, что нигде не бывала. Ни разу не выбиралась дальше Северной Каролины, где жила ее сестра. Зато теперь…
Рядом что-то прошуршало. Секундой позже возле металлического ящика возникло уродливое серое создание с огромной зубастой пастью. Глазах чудища полыхнули огнем отраженного света, и от неожиданности Ли, сидевший на корточках, отпрянул и потерял равновесие. Зверь прошмыгнул к люку, и это было последнее, что видел Ли. Его накрыла тень, и голова у него взорвалась.
Он издал сдавленный крик.
На него обрушилась лавина пишущих машинок, а следом за ними и весь стеллаж.
Наши дни
Возвращаясь в сборочный цех, Лора чего только не воображала, но ей и в голову не могло прийти, что на месте не окажется охранника.
Тед ждал ее в центре огромного зала. Руки его свободно свисали вдоль тела. Цепи исчезли.
– Где Ли?
– В подвале.
Лора спросила себя, жив ли он. Но задать этот вопрос вслух не решилась.
Сохраняй спокойствие.
– Я его сковал, – сказал Тед, демонстрируя свои запястья. – Отпущу позднее. А ты уходи прямо сейчас, Лора.
– Уходить? Зачем? Мы с тобой значительно продвинулись. Давай я отвезу тебя назад в «Лавендер». Что бы тебя ни тревожило сейчас, мы сможем это преодолеть. Подумай о семье, подумай о…
– Лора, я высоко ценю все, что ты для меня сделала. Но не всякой беде можно помочь лечением. Существуют вещи необратимые.
Лора не двинулась с места.
– Уходи. Возвращайся по тропинке к моему дому. И, смотри, никого не вызывай.
– Что ты собираешься делать?
На его лице мелькнула тень сомнения.
– Ничего плохого.
Лора начала понимать, что творится в голове Теда. Он запутался и нуждался в помощи.
– Кто тебе звонил? – спросил вдруг Тед и сделал несколько шагов в ее сторону.
– Маркус Грант, главврач отделения С. Ему надо было срочно проконсультироваться по поводу одного пациента.
– Ага…
– Ну да.
– Что там случилось? Вы долго разговаривали…
Он подошел к ней достаточно близко:
– Они уже все знают, Лора?
Она нахмурилась. Надо срочно что-то придумать.