Глава 24.
Поднявшись со своего места, информатор, разминаясь, несколько раз прошёлся по избушке и, окинув меня взглядом, сказал:
— Ты, я думаю, должен знать, что наше подсознание обладает мгновенными фотографическими свойствами. Оно за долю секунды легко считывает любую информацию. Не только на родном языке, но и на любом другом.
Я от удивления открыл рот. Увидев моё недоумение, бородач улыбнулся глазами и, кивнув головой, продолжил:
— Не удивляйся, нашему подсознанию лексика необязательна. И потом, в его информационном банке хранится знание всех языков планеты.
Помолчав секунду, Светозар добавил:
— Не только нашей матушки Земли, но и других планет. Ты ведь знаешь, что жизнь вечна. И наше глубинное «я» формировалось не только на Земле. Теперь ты понял, почему в знании языков подсознание не нуждается?
Слова Светозара в очередной раз заставили меня убедиться в своей недалёкости. Жрец говорил мне прописные истины, как маленькому ребёнку. Откуда у него такое терпение? А между тем Светозар продолжал:
— Если подсознание почти мгновенно способно считывать любую информацию, причём на любой языке, какой из этого можно сделать вывод?
Я пожал плечами.
— Правильно! — глядя мне в глаза, улыбнулся рассказчик. — Выводы делать рано. Есть ещё одна деталь: ко всему прочему, глубинные слои психики способны считывать информацию, не прибегая к помощи основных органов чувств.
Я опять опешил. Видя мой растерянный вид, Светозар спросил:
— Ты, я вижу, и этого не знал?
Я кивнул.
— Ничего, дело поправимое. О слухе, осязании и вкусе говорить не станем, поговорим о зрении. Оно для подсознания необязательно. У последнего, в плане считывания информационных полей, возможности прямо скажем, колоссальные.
— Ты сказал, о поле? — перебил я лектора. — Мне не послышалось?
— Нет, не послышалось, глубинные слои психики мгновенно считывают не только тексты, но и любое невидимое информационное воздействие на бумагу. Понял, в чём дело?
— Пока нет, — честно признался я.
— Вот смотри, — взял со стола чистый лист бумаги Светозар. — Видишь, снизу он чист. На нём ничего не написано. Но на самом деле он, этот лист, может быть исписан «от и до». Только оттиски букв могут быть нанесены белой краской. Естественно, глаза ничего не увидят, а подсознание всё прочтёт и перенесёт в свои кладовые.
От услышанного меня бросило в жар, а Светозар продолжал:
— Это ещё далеко не всё.
— Что же ещё?! — вырвалось у меня.
— То, что на одной странице можно невидимыми красками напечатать пять разных текстов. И даже больше. А сверху пустить обычную типографскую краску. Вот он, готовый программирующий подсознание пакет. Сознание будет отвлечено образами видимого текста, а подсознание, в это время, впитывает, как губка всё, что напечатано белой краской, под строками чёрной типографской.
Мало кто знает, что таким образом масонские круги программировали массы фанатиков во время Великой Французской революции. Современные историки и социологи никак не могут понять, как удалось кучке масонов-заговорщиков поднять на революционную смуту миллионы вполне благополучных французов. Дело в том, что никакого экономического кризиса во Франции в те времена не наблюдалось. Всё это байки современных историков. Они пытаются понять, какая сила взорвала Францию. Но никто из них не задумывается, зачем?
— А ты можешь мне ответить на этот вопрос?
— Конечно, могу. Он прост как всё, что вокруг происходит…
— Я весь во внимании.
— Чтобы на волне революционного подъёма привести к власти над одной из самых высокоразвитых стран Европы своего человека.
— Кого ты имеешь в виду?
— Дядю Васю Пупкина! — отрезал Светозар. — Неужели tы такой тугодум, что не в состоянии догадаться? Конечно же, Бонапарта! Великая Французская революция покончила не только с феодализмом и дала возможность буржуям запустить в центральной Европе рыночную экономику, она расчистила дорогу и высшей власти Наполеона. Вспомни, как всё началось? Годом смуты можно считать год 1789, Бонапарт же проявил себя в 1799, ровно через десять лет после ликвидации феодальных отношений. Ты думаешь, случайно в его руки попала одна из самых развитых в экономическом плане стран Европы? Всё шло по плану, мой друг. По плану. Только с Россией у них получился «облом».
На несколько секунд Светозар задумался, потом, посмотрев в мою сторону, сказал:
— План был таков: сначала свалить Россию, потом овладеть Британской империей. Дело в том, что Британский глобальный спрут в конце XVIII века хозяев уже не удовлетворял. Захваты большие, а толку от них мало. Иллюминаты туманного Альбиона стали забывать, кому они служат, вот и понадобился Наполеон, чтобы их немного взбодрить. Если же не поймут, то превратить в глобальную мировую державу Францию.
— А Россия-то тут при чём? — удивился я.
— Как, при чём? Она же была «хозяевам» как кость в горле. Огромная империя, к тому же далеко не слабая. Россия всегда путала их планы и сейчас продолжает путать, даже будучи завоёванной… Тогда именно она уничтожила великую европейскую армию и её командующего. Правда ей помогли и помогли вовремя, иначе жертв могло быть намного больше.
Последние слова жреца меня всерьёз озадачили.
— Ты говоришь о, казалось бы, известных вещах, но я каждый раз погружаюсь в мир тотального незнания, — сказал я. — У меня начало складываться чувство собственной неполноценности.
— В тебе говорит оскорблённая гордыня, дружище. У тебя отличная школа, но многое, очень многое, ты пока не знаешь. Например, тебе неизвестна помощь, которую нам оказала метрополия в борьбе с великой армией. О ней знают только иллюминаты и мы. Даже масоны не ведают о случившемся.
— Ты можешь толком мне рассказать, а то всё одни намёки.
— Могу, только ответь мне вот на какой вопрос: почему после захвата Москвы армия Наполеона, которая была больше нашей в три раза, полностью утратила свой наступательный потенциал?
— Может, сказалось Бородино? — предположил я.
— Бородино, Бородино! Ты же знаешь, что ничья сложилась, не в пользу России. Мы отступали, потери были равные, но на второе сражение наша армия пойти не могла, а Наполеон мог. Лучшие его войска остались в резерве. Но после захвата Москвы всё резко изменилось и далеко не в пользу французского императора. Что же произошло?
— Наверное, то же самое, что и у Ганнибала в Каннах?
— Не то же самое. В Каннах финикийского стратега приняли, как освободителя, Москву же жители покинули. Войска Наполеона вошли в мёртвый город. Хотя продовольствия в нём хватало, но оно не помогло, французская армия в Москве нашла свой конец.
— Ты говоришь загадками, — посмотрел я на Светозара.
— Приходится, чтобы до тебя дошла истина. А она вот в чём. Через неделю после того, как большая часть наполеоновской армии расположилась в нашей древней столице, над ней возник плазмоид. Именно из-за него начался московский пожар. Никто Москву не поджигал, дружище, это было не в интересах ни русских москвичей, ни французов. Когда начался пожар и те и другие его тушили, но не пожар выжег французскую армию, а радиация.
— Что?! — не понял я.
— Радиация. Примерно половина смертельной дозы — 300 рентген в час. Так посчитали некоторые альтернативные учёные. Имён их я называть не буду. Радиация и сейчас в Москве выше нормы. Только её считают производным нашей больной современности. На самом деле она досталась нам с осени 1812 года. С одной стороны, плазмоид лишил великую армию крова и пищи, с другой — поразил её радиацией. Но так, чтобы она могла самостоятельно убраться из России. Чтобы нам, русским, не пришлось всю её хоронить.
— Из шестисот тысяч мы похоронили около пятисот, — напомнил я.
— Верно, но это уже работа нашей армии и партизанских отрядов. Тут те, кто бросил на французов плазмоид, не при чём.
— А кто это мог сделать?
— Рано тебе это знать, только когда сам с ними повстречаешься, тогда всё поймёшь, — строго посмотрел на меня лектор.
Отрывок из книги Г.А. Сидорова.
Сияние Вышних Богов и карамешники