Перечень АО-имевших в Омске отделения, склады и магазины, сведения 1914 г.

М.В. Шиловский

Факторы, влиявшие на общественно-политическую жизнь западносибирских городов
второй половины ХIХ — начала ХХ в.

Обозначенная в заглавии проблема активно разрабатывалась историками. Изучалось общественное движение, стабильный интерес проявлялся к прошлому сибирских городов. Так, только по истории Омска за столетие (с 80-х гг. ХIХ в.) появилось более 20 отдельных изданий [1]. Но исследовательский процесс шел параллельно и практически не пересекался. Казалось бы, этот недостаток должен быть преодолен в обобщающих работах по истории городов региона. Но в них вплоть до начала 90-х гг. наблюдалась тенденция, которую можно проиллюстрировать на примере книг, посвященных Новосибирску и Омску [2]. Суть ее сводится к следующему. Главным фактором оживления общественной жизни во второй половине ХIХ в. считалось развитие капитализма, обусловленное строительством Транссиба. Результатом стало появление пролетариата, который активно включился в революционное движение, создав и постоянно укрепляя социал-демократические организации (большевистские, по терминологии авторов). При этом игнорировались другие партии, а также прочие факторы, обусловившие всплеск общественной активности в сибирских городах начала ХХ в. Как правило, существенно занижался уровень их культурного развития. Применительно к Томску И.М. Разгон определил ситуацию в этой сфере одним предложением: «Культурная жизнь города накануне первой мировой войны была на очень низком уровне» [3].

Подобный схематизм начал преодолеваться и в наиболее значимых исследованиях, в частности, по истории Омска и Томска уже ставится вопрос о предпосылках и деятельности политических объединений в них, истории культурного строительства [4]. Тем не менее проблема зачастую сводится только к социально-экономическому развитию Сибири в рамках становления индустриального общества в России. Поэтому целесообразно заявить о комплексе предпосылок, обусловивших качественно новый этап общественно-политических процессов в западносибирских городах рассматриваемого времени.

К февралю 1917 г. в Тобольской, Томской губ., Омском уезде Акмолинской обл. насчитывался 21 город. Их появление отображало специфику колонизации региона. В частности, с конца ХVI до начала ХVIII в. здесь основывается 33 острога, острожка и форпоста [5]. Не все из них стали городами. До начала ХVII в. возникло 7 городских поселений (Березов, Нарым, Сургут, Тара, Тобольск, Туринск, Тюмень), в ХVII в. — три (Кузнецк, Томск, Ялуторовск), в ХVIII в. — 8 (Барнаул, Бийск, Ишим, Каинск, Колывань, Курган, Омск, Тюкалинск), в ХIХ в. — два (Мариинск, Новониколаевск) и в 1915 г. статус безуездного города приобретает Камень-на-Оби. Население в них постоянно увеличивалось, составив 112,4 тыс. чел. в 1848 г., 263,4 тыс. чел. — в 1897, 578 тыс. чел. — на начало 1917 г. Но оно отставало от роста численности жителей всего региона (с 1,4 до 8,2 млн чел. за 1849–1917 гг.) [6]. Поэтому доля горожан даже уменьшилась (с 8 до 7%) в рассматриваемое время и сфера их влияния не изменилась и определялась, по расчетам А.Р. Ивонина, радиусом в 120–130 км [7]. Определяющее воздействие на общественно-политическую жизнь городов оказали не только реформы 60–70-х гг. ХIХ в., строительство железной дороги, рост переселенческого движения, но и качественные изменения в духовной сфере.

Начальная стадия индустриализации привела к серьезным подвижкам в социальной структуре городов Западной Сибири. Полученные Н.М. Дмитриенко, И.А. Коноваловым и В.А. Скубневским в этой области данные говорят о все возрастающем к началу ХХ в. несоответствии между сословной принадлежностью горожан и их реальным положением в общественной структуре, что означало размывание сословных устоев (по данным переписи 1897 г., 2% горожан Томска занималось сельским хозяйством, а к крестьянскому сословию принадлежало 39%). Наплыв крестьян-переселенцев тормозил формирование социокультурного пространства поселений и изменений в менталитете горожан [8].

Росту политической активности сибиряков мешал низкий уровень образования. По данным переписи 1897 г., лишь 9,6% жителей региона были грамотными, а имеющими образование выше начального — 0,8% [9]. Интеллигенция и средние городские слои становились главным субъектом общественно-политической жизни. По подсчетам А.Е. Плотникова, число лиц с высшим образованием в 1897 г. в регионе составляло 3335 чел., а количество работников умственного труда — 35,3 тыс. чел. [10] По нашим подсчетам, интеллектуальный потенциал Сибири к 1905 г. вместе с политическими ссыльными можно определить в 18–20 тыс. чел. Подавляющая его часть (более 90%) сосредоточивалась в городах. Так, численность служащих, интеллигенции и студентов в Томске за 1880–1917 гг. увеличилась почти в 11 раз и составила 7,3 тыс. чел. [11]

Наряду с ростом количества образованных людей происходит формирование собственно городской культуры и рационального типа сознания ее носителей. Для него характерно, «что человек воспринимает себя как субъект своих действий, а окружающий мир — как объект, и он стремится его целенаправленно преобразовать» [12].

Пожалуй, главный фактор, влиявший на рост политической активности горожан во второй половине ХIХ — начале ХХ в., связан с развитием образования. Нельзя сказать, что в этой сфере ничего не делалось до середины ХIХ в. В 1789–1790 гг. в Тюмени, Таре, Туринске, Томске открываются «малые народные училища». В 1810 г. в Тобольске начинает действовать первая гимназия, а в Омске с 1813 г. — войсковое казачье училище (с 1846 г. — кадетский корпус). Но количество обучаемых в них было мизерным. Например, в 1853 г. по штатному расписанию в Кузнецком уездном училище числилось 5 педагогов и чуть более 40 учащихся, а в 1866 г. во всех трех гимназиях Западной Сибири обучался 331 чел. [13]

«Революция» произошла во второй половине ХIХ в. Происходит быстрый рост учебных заведений разного типа и числа учащихся в них. С нуля формируется система женского образования (в 1858 г. открывается первая школа для девочек в Омске, а в 1910 г. первые 80 слушательниц зачисляются на Сибирские высшие женские курсы в Томске). Только число средних учебных заведений увеличилось с 3 в 1891 г. (625 учащихся) до 36 в 1908 г. (10300 учащихся) и 49 в 1914 г. (13967 учащихся) [14]. Создается сеть учебных заведений по подготовке педагогических кадров. Логическим завершением процесса школьного строительства становится открытие в Томске (1888 г.) университета и технологического института (1900 г.), в которых в 1907 г. обучалось около 3 тыс. студентов.

Наиболее крупные, прежде всего губернские, города к началу ХХ в. обзавелись разветвленной сетью образовательных учреждений. Так, в Томске в 1910 г. их насчитывалось 104, в том числе 11 средних и 90 начальных с общим числом обучаемых в 14 тыс. чел.; в Тобольске в 1911 г. их действовало 29, а общее число учащихся в средних и профессиональных учебных заведениях Омска в 1910 г. достигло 4,6 тыс. чел. [15] Но нужно иметь в виду, что разноуровневая (среднее, начальное, профессиональное) система образования имелась только в наиболее крупных городах (свыше 10 тыс. чел.). Малонаселенные располагали только начальными учебными заведениями. Так, в Колывани их насчитывалось 7, а в Кузнецке — 2 [16]. Ряд городских самоуправлений (Новониколаевск, Барнаул, Томск, Омск, Тюмень) Западной Сибири начал интенсивную подготовку к введению всеобщего начального образования (строительство школьных зданий, закупка учебников и оборудования, финансирование фонда заработной платы педагогов). Образовательные учреждения постепенно приобретают всесословный характер. Преподаватели и учащиеся активно включаются в общественно-политическую и культурную жизнь городов. Уже в октябре 1896 г. прошла первая сходка студентов Томского университета, в 1899 г. состоялась их забастовка (за участие в ней из вуза исключается 336 студентов из 380), в 1903 г. студенты организовали первую в городе демонстрацию [17].

Принципиально новым моментом в развитии инфраструктуры западносибирских городов во второй половине ХIХ в. становится открытие библиотек, книготорговля и активизация книгоиздательской деятельности. Первые частные библиотеки возникают в 1857 г. в Барнауле и в 1859 г. — в Тобольске. Они были платными (годовой абонемент в 1862 г. в Барнауле стоил 20 руб., а в Тобольске — 13 руб.). Благодаря пожертвованиям местных предпринимателей и финансовой поддержке муниципалитетов в конце ХIХ в. начинают возникать общественные (бесплатные) книгохранилища. Кроме того, собственные библиотеки имели многие учебные заведения. К 1910 г. в Омске действовало 7 общественных библиотек и читален, а с учетом учебных заведений их число достигало 40. В Тобольске их насчитывалось 6, в Барнауле — 5, Бийске — 3. Что касается Томска, то здесь в 1914 г. имелось 17 книгохранилищ, с фондом в 400 тыс. экз., а число читателей приближалось к 6 тыс. [18] «Новый подход к организации библиотек, — замечает Л.К. Петрик, — сказался на социальном составе читателей. В 1909 г. в Барнаульской городской общественной библиотеке, например, из 300 подписчиков было: служащих — 55,5%, торговцев — 13,9, приказчиков — 10,8, учителей — 8,4, учащихся — 9,8, рабочих — 2,4, военных — 2,1, других профессий — 0,7%» [19].

19 февраля 1873 г. П.И. Макушин открыл в Томске первый в Сибири книжный магазин. В 1882 г. он предлагал 2,5 тыс. наименований книг, в 1902 — уже 16 тыс. Солидное место в ассортименте магазина занимают местные издания. По подсчетам В.Н. Волковой за вторую половину ХIХ в. в Томске их было выпущено 1361 наименование, в Тобольске — 1150, Омске — 638, Тюмени — 81, Барнауле — 61, Кургане — 41, Бийске — 25, Ишиме — 6. В тематическом плане, среди изданного в Томске, самым внушительным являлся раздел социально-экономической и политической литературы (214 наименований), затем духовно-богословские издания (144), естественные науки (126), промышленность, торговля и связь (98), история и этнография (61) и т. д. [20]

Определенное воздействие на общественно-политическую жизнь сибирских городов оказывали театры. Во второй половине ХIХ в., параллельно с любительскими коллективами (драматическое общество в Томске, музыкально-драматическое в Новониколаевске и т.д.), начинается становление профессиональных трупп. В 1885 г. сооружается каменный театр в Томске с залом на 1 тыс. зрителей. В 1905 г. театральное здание вводится в эксплуатацию в Омске. В 1898 г. возводится двухэтажная Народная аудитория в Тобольске, в 1901 г. — Народный дом в Барнауле, в 1915 г. — в Бийске.

В репертуаре наряду с развлекательными постановками появляются пьесы А.М. Горького, А.П. Чехова, А.Н. Островского, Г. Ибсена. В Омске большим событием культурной жизни 1908–1909 гг. становится постановка драмы «Степан Разин». Самым значительным достижением Новониколаевского драматического общества явилась пьеса местного автора «Крестьянин и батрак», в которой доведенный до отчаяния наемный работник поджигает усадьбу

хозяина [21]. Кроме профессиональной сцены еженедельные воскресные театральные постановки устраивались артистами-любителями в библиотеке Общества попечения о начальном образовании Томска, любительские спектакли для массовой аудитории давались во время летних народных гуляний в крупнейших общественных садах городов региона («Аквариум» в Омске, Александровский и «Альгамбра» в Новониколаевске, «Буфф», Городской, Лагерный в Томске) [22].

Особое место в формировании городской культуры и развитии общественно-политической жизни занимала периодическая печать. Сибирь миновал золотой век российской журналистики конца ХVIII — начала ХIХ в. Лишь в Тобольске по инициативе П.П. Сумарокова в 1789–1794 гг. печатались литературно-художественные журналы «Иртыш, превращающийся в Ипокрену», «Журнал исторический...», «Библиотека ученая...».

В 1857 г. губернские администрации начинают издавать в Тобольске и Томске «Губернские ведомости», в 1871 г. к ним присоединились «Акмолинские областные ведомости». В их неофициальных отделах активно сотрудничала интеллигенция, а сами они становятся своеобразными творческими лабораториями по выявлению литературных талантов. Так, в «Тобольских губернских ведомостях» в первые годы активно сотрудничали чиновник Н.А. Абрамов, священник А.А. Сулоцкий, казачий офицер Г.Н. Потанин. В Томске первый редактор «ведомостей» учитель гимназии Я.С. Андреев привлек к сотрудничеству коллегу Ф.В. Рудакова, чиновников Н.И. Виноградского и В.И. Вагина. До самой смерти публиковал в газете этнографические материалы Н.И. Костров.

Всплеск общественной активности томского официоза относится к первой половине 60-х гг. ХIХ в., когда редактором его неофициальной части назначается учитель гимназии Д.Л. Кузнецов. Он предоставил издание своим единомышленникам-областникам. Г.Н. Потанин в наброске программы предполагал поднять вопросы о создании общества грамотности, о земских учреждениях, отмене крепостного права в Алтайском горном округе, положении горнозаводских и приисковых рабочих, о публичных библиотеках, просвещении аборигенов и т.д. Программа последовательно реализовывалась. За 1864–1865 гг. в газете увидело свет более 20 статей областников (Г.Н. Потанин, Н.М. Ядринцев, Ф.Н. Усов, П.С. Пахоруков, Д.Л. Кузнецов). Давая оценку их творчеству в этом органе, Н.М. Ядринцев позднее заметил: «Это были первые шаги выяснения местных вопросов» [23].

В 70–80-е гг. возникают областные (региональные) газеты: иркутские «Сибирь» (1873–1887 гг.), «Восточное обозрение» (с 1882 г. — в Петербурге, с 1887 по 1906 г. — в Иркутске) и томские «Сибирская газета» (1881–1888 гг.), «Сибирский вестник» (1885–1905 гг.). Первые три имели четко выраженную либерально-народническую окраску с сильным областническим оттенком. «Сибирский вестник» до последнего времени однозначно квалифицировался

как «рептильное», реакционное издание, организованное томским губернатором И.И. Красовским для противодействия трем первым. Лишь совсем недавно Н.М. Дмитриенко определила данный орган как либеральное издание, «хотя и без той партийной областнической ориентации, что «Сибирская газета» и дружественные ей «Сибирь», «Восточное обозрение» [24].

Нам представляется, что эта оценка является оптимальной, ибо в издании поднимались примерно те же вопросы, что и в других региональных газетах. Что касается вопроса о взаимоотношениях Сибири и России, то в передовой статье первого номера «Сибирского вестника» позиция редакции определялась следующим образом: «Мы не можем смотреть на Сибирь как на окраину, связанную с Европейской Россией исключительно внешней связью, как на страну, у которой должны быть свои особые нужды и средства внутреннего развития и которой исключительно внутри себя предстоит найти элементы для более правильного гражданского существования. Напротив, мы глубоко убеждены, что все будущее Сибири неразрывно связано с будущим всей России и что Сибирь только и может развиваться на общерусских основаниях, путем последовательного применения к ней условий существования всего русского государства. Мы идем далее и утверждаем, что, говоря о Сибири и России, нельзя называть первую колонией, а вторую метрополией» [25]. Данное обстоятельство предопределило конфронтацию «Сибирского вестника» с тремя другими изданиями, объединившимися в стремлении морально уничтожить детище администрации и «червонных валетов».

Анализируемые газеты отличало прежде всего и жанровое многообразие [26]. Но главную особенность региональных изданий Г.Н. Потанин определил следующим образом: «Областная газета стремится быть органом интеллигенции края, а не печатной справкой торговых контор, она представляет собой общественное явление» [27]. Они сыграли важную роль в пробуждении и развитии общественно- политической жизни региона вообще и городов прежде всего. Газеты формировали традицию гласности, без которой невозможно функционирование гражданского общества. Ими осуществлялся общественный контроль за действиями администрации, раскрывались и предавались гласности ее злоупотребления. О значении этой деятельности можно судить по карикатуре М.С. Знаменского, на которой тобольский губернатор В.А. Лысогорский изображен с разорванным в клочья номером «Восточного обозрения», а под рисунком слова из «Ревизора»: «Я бы на всех этих бумагомарак! У! Шелкоперы, либералы проклятые! Узлом бы вас завязал, в муку бы стер вас всех...» [28] А начальник томского губернского жандармского управления отмечал «крайне вредное» направление «Сибирской газеты», поскольку в ней «обсуждается деятельность как местной администрации, так и вообще распоряжения правительства, причем статьи пишутся в таком тоне, что подрывают авторитет различных правительственных учреждений и лиц» [29].

Газеты выдвигали, пропагандировали и отстаивали программу демократических преобразований в Сибири, распространения на нее реформ, прежде всего земской и судебной. Они создавали разветвленную корреспондентскую сеть, способствуя интеллектуальному и нравственному воспитанию населения. Наконец, вокруг редакций возникают первые неформальные объединения местной интеллигенции и политических ссыльных. Их истоки ведут к практике проведения Н.М. Ядринцевым в Петербурге в 1882–1887 гг. и так называемых четвергов, приуроченных к выходу очередного номера «Восточного обозрения», на которые собиралось до 30–40 чел., из числа студентов-сибиряков, ученых, литераторов, предпринимателей [30].

Определенное воздействие на сибиряков оказывали центральные периодические издания соответствующих политических направлений. Так, из 3961 экз. подписки журнала «Вестник Европы», предназначенного для провинции в 1881 г., на долю региона приходилось 179 экз. (4,5%). Большую роль в консолидации социал-демократического подполья в самом начале ХХ в. сыграла газета «Искра», в которой до конца 1903 г. появилось до 90 корреспонденций из Сибири, более 50 материалов о политической ссылке, до 30 информационных сообщений для местных организаций [31].

С конца ХIХ в. число и тиражи периодических изданий резко увеличиваются. Если в 1904 г. в Сибири выходо 31 наименование их (15 газет и 16 журналов), то в 1906–115 (соответственно 84 и 31), а в 1907 — 83 [32]. Фактически каждый крупный город обзаводится собственными газетами. Усиливается политическая дифференциация прессы, хотя считать многие периодические издания узко партийными нельзя. В них сотрудничали представители различных направлений общественной мысли. Роль общесибирских изданий выполняла томская «Сибирская жизнь» и журнал «Сибирские вопросы», орган сибирской парламентской группы в Петербурге с 1905 по 1913 г. Ему на смену в 1916 г. пришел красноярский журнал «Сибирские записки». Всего же в 1900–1916 гг. в регионе в разное время издавалось 475 газет и журналов, из них 334 имели общественно-политическую направленность. Однако выпуск отдельных СМИ ограничивался несколькими номерами. Лишь 13 газет имели стаж пять и более лет [33].

Одним из наиболее важных элементов формирующегося гражданского общества в сибирских городах рассматриваемого времени становятся органы местного самоуправления — городские думы и управы. Городовое положение 1870 г. впервые применяется в Западной Сибири в 1871 г. в Томске, а затем в интервале 1872–1877 гг. и других (за исключением Сургута). Положение 1892 г. в полном объеме вводило самоуправление в городах с численностью населения более 10 тыс. чел. и бюджетом не менее 25 тыс. руб. (Тобольск, Тюмень, Курган, Тара, Ишим, Томск, Барнаул, Бийск, Омск, Новониколаевск). В остальных поселениях (Тюкалинск, Ялуторовск, Туринск, Сургут, Березов, Колывань, Кузнецк, Нарым) вводилось самоуправление упрощенного

вида — собрание городских уполномоченных из 12–15 чел. Обязанности управы возлагались на городского голову с помощником.

Несмотря на незначительный круг избирателей к общему количеству жителей (от 15% в Ишиме до 2,7% в Томске), к тому же уменьшившийся по закону 1892 г., постоянное падение их активности (от 40 до 6% принимало участие в голосовании), недисциплинированность гласных, преобладание среди них предпринимательских элементов, категорическое запрещение обсуждать общественные вопросы, муниципальные образования из-за отсутствия земских учреждений взяли на себя апелляцию по насущным вопросам местной жизни. Предложения городских дум региона в основном совпадали с содержанием просьб земских учреждений 70-х гг. [34]

Их политическая активность резко возрастает в 1905 г. Так, Барнаульская городская дума 29 апреля 1905 г. отреагировала на царский указ о созыве законосовещательной (Булыгинской) Думы предложением избирать в нее «посредством всеобщей, равной и тайной подачи голосов с одновременным предоставлением свободы печати, слова и собраний». Их томские коллеги в октябре потребовали от губернатора увольнения полицмейстера, удаления из города казаков, постановили прекратить финансирование полиции из муниципального бюджета и учредить городскую охрану (милицию) [35]. В годы Первой мировой войны в Омске прошло два съезда городов Западной Сибири, создавших областное (региональное) объединение Всероссийского союза городов, взявшего на себя координацию усилий городских дум в военное время.

Одной из главных и традиционных для второй половины ХIХ — начала ХХ в. форм общественной активности горожан Западной Сибири становится участие в работе разнообразных общественных организаций (благотворительных, культурно- просветительных, досуговых, научных, религиозных, профессиональных и т. д.). Своеобразной разновидностью их стали музеи, сеть которых формируется в последней четверти ХIХ в. Одними из первых возникли неформальные объединения в сфере благотворительности. Например, в 1853 г. открывается Омское отделение Попечительного общества о тюрьмах. К началу ХХ в. в городах региона подобных организаций насчитывалось 203 [36]. С июня 1878 г. начинает действовать Западно-Сибирский отдел РГО (Омск), ставший первой научной организацией в регионе, в 1882 г. в Томске открывается Общество попечения о начальном образовании, а к 1905 г. их в губернии насчитывалось семь. Наиболее интенсивный рост разнообразных неформальных обществ происходит в конце ХIХ — начале ХХ в. Так, в Омске их количество возрастает с 8 в 1887 до 44 в 1909 г., в 1913 г. в Томске было зарегистрировано 84 общественных формирования [37]. Число членов в каждом из них колебалось от 25 (Новониколаевский отдел Общества изучения Сибири в 1913 г.) до 400 (Омское общество садоводства и древонасаждений в 1910–1912 гг.) [38], но в среднем составляло 100–150 чел.

Крайне пестрым был социальный состав упомянутых обществ. При преобладании интеллигенции, в них активно работали политические ссыльные, предприниматели, военные, кооператоры и т.д. В какой-то степени членство в неформальных объединениях становится для городской интеллигенции социальной нормой. Многие из них состояли одновременно в нескольких организациях, занимая там руководящие посты.

Городские общественные организации играли важную просветительскую роль. Вместе с тем они давали возможность для участия в общественной жизни средним городским слоям, способствуя «расширению кругозора» и «воспитанию гражданского чувства». Общественно-политическое влияние культуртрегерского движения было многогранным и противоречивым. Например, участие в научных и просветительских формированиях способствовало отходу ряда политических ссыльных от революционного подполья. Так, видный народник Д.А. Клеменц благодаря Г.Н. Потанину и Н.Н. Мартьянову становится известным исследователем Сибири. «Начальство с генерал-губернатором должны бы Вам с Мартьяновым выдать по золотому кресту за то, что Вы меня приспособили к науке и отвлекаете от политики», — констатировал он в письме к Потанину в конце 80-х гг. [39]

Вместе с тем в условиях авторитарного режима общественные инициативы становились формой локальной самоорганизации граждан, приобретая умеренно-оппозиционную, а в период революции 1905–1907 гг. радикально-революционную окраску. По поводу деятельности Тобольского отдела Московского общества сельского хозяйства (МОСХ) газета «Сибирский листок» замечала: «Это сельскохозяйственное общество является у нас в Сибири... первой ласточкой земского представительства» [40]. Консолидации либеральной оппозиции способствовала деятельность учрежденных в 1902 г. губернских и уездных комитетов Особого совещания о нуждах сельскохозяйственной промышленности. Как отмечал И.И. Попов, они «подняли интерес не только к местному самоуправлению, но и вообще к общественным вопросам» [41]. В работе комитетов активное участие приняли представители различных направлений общественной мысли.

Радикально-революционную окраску приобретает деятельность анализируемых объединений в 1905 г. «Октябрь 1905 г. разбудил интеллигенцию, — констатировал журнал «Сибирские вопросы» на примере Омска. —...Начались собрания, хотя не чисто политические, но с политической окраской в Географическом обществе, в Обществе попечения о начальном образовании» [42]. Отдельные общества, особенно в крупных городах, становятся своеобразными «инкубаторами» местных политических лидеров. Так, по подсчетам А.П. Сорокина, «на выборах в I Государственную Думу в Омске 21 мая 1906 г. среди 14 (из 146) кандидатов, набравших более 1% голосов», состояли в разных обществах, прежде всего отделах РГО и МОСХ, 20 (некоторые имели двойное и тройное членство) [43]. Из их активистов рекрутировались члены местных орга-

низаций либеральных партий. В ряде случаев происходила переориентация повседневной деятельности неформальных объединений. На общем собрании Барнаульского общества попечения о начальном образовании 28 декабря 1905 г. принимается его новая программа, в которой центр внимания переносится с начального на внешкольное образование. «Пусть государство или город дают народу грамоту — это их задача. Мы же считаем грамоту не целью, а средством, при помощи которого всякий может стать или сознательным гражданином, или же хулиганом. Нам... способствовать развитию сознательных граждан, духовному раскрепощению масс», — говорилось в ней [44].

В межреволюционный период в регионе возникают отделы Общества изучения Сибири и улучшения ее быта, своеобразной научно-просветительской и сильно политизированной организации, созданной для осуществления связей между сибирской парламентской группой в Государственной думе и избирателями. В 1908 г. утверждается его устав, а затем начинается оформление местных подразделений. Всего их до 1917 г. создается 19, в том числе в Барнауле, Боготоле, Ишиме, Мариинске, Новониколаевске, Омске, Тобольске, Томске и Тюмени [45]. Преобладала в них мелкобуржуазная интеллигенция и политические ссыльные. Специфика формирований заключалась еще и в том, что в них, как и в сибирских отделах РГО, по наблюдениям будущего председателя Сибирской областной думы И.А. Якушева, «концентрировалась наиболее активная часть областнической интеллигенции» [46].

Исключительно региональным фактором активизации общественно-политической жизни являлась политическая ссылка. Со второй половины ХVII в. водворение сюда правонарушителей используется правительством для принудительного заселения территории («штрафная колонизация»). Поэтому ссыльнопоселенцы составляли в ХIХ — начале ХХ в. достаточно представительную категорию горожан (8,3% в 1858–1859 гг., в Тобольске в 1877–1879 гг. на 17 тыс. жителей их приходилось 1365, или 7,8%) [47]. Первые политические преступники появляются в сибирских городах в конце ХVII в. Но до середины ХIХ в. они оказывали слабое воздействие с точки зрения рассматриваемой проблемы. Так, первый «интеллектуальный десант» (декабристы) в регион насчитывал 109 чел., из которых на поселении в Западной Сибири прибыло 37 чел., образовавших три крупных колонии — в Тобольске (15 ссыльнопоселенцев в разное время), Кургане (10), Ялуторовске (9) [48]. Их воздействие на окружающих можно определить как чистое просветительство (обучение грамоте, изучение края, разработка программы его социально-экономического развития).

Принципиально иную позицию в этой области заняли петрашевцы, активно включившиеся в общественно-политическую жизнь городов. В первой половине 60-х гг. ХIХ в. политическая ссылка приобретает массовый характер. Ее основу составили участники польского восстания 1863–1864 гг. (с 1863 г. в Тобольскую и Томскую губ. высылается 10407 чел.) и народники (в 1882 г. в Тобольской губ. их числилось 155, в Томской — 64, а всего за 1877–1894 гг. —

918 чел.) [49]. В последующем поток «политических» неизменно возрастал: в 1901 г. в Сибирь направляется 143 чел., в 1903 г. — 890; в 1906–1907 — 26300; ко времени Февральской революции, по разным подсчетам, их находилось здесь от 8,4 до 9,8 тыс. чел., в том числе в городах Западной Сибири — 330 чел. Всего за 1906–1917 гг. через Сибирь прошло не менее 39 тыс. осужденных по политическим делам, среди которых 9,3% составляли лица интеллигентных профессий. К 1917 г. среди ссыльных доминировали социал-демократы (47,0%) и эсеры (19,1%) [50].

Многогранное воздействие политических ссыльных на внутреннюю жизнь Сибири в <

Поиск по сайту: