Читая «Гамлета»
1. «У кладбища направо пылил пустырь…»
У кладбища направо пылил пустырь,
А за ним голубела река.
Ты сказал мне: «Ну что ж, иди в монастырь
Или замуж за дурака…»
Принцы только такое всегда говорят,
Но я эту запомнила речь, –
Пусть струится она сто веков подряд
Горностаевой мантией с плеч.
2. «И как будто по ошибке…»
И как будто по ошибке
Я сказала: «Ты…»
Озарила тень улыбки
Милые черты.
От подобных оговорок
Всякий вспыхнет взор…
Я люблю тебя, как сорок
Ласковых сестер.
Посмотрите, какое насыщенное художественными идеями стихотворение. Прежде всего, история Гамлета и Офелии погружается в века («пусть струится она сто веков подряд») и становится общей для каждого («принцы только такое всегда говорят»). Вечной представлена основная ситуация в «Гамлете» - ситуация выбора. Сразу же узнаем лирическую тему стихотворения Пушкина «Ты и Вы» (1828). У Пушкина стихотворение начинается так «Пустое вы сердечным ты /Она, обмолвясь, заменила», ср. у Ахматовой «И как будто по ошибке/Я сказала: «Ты…». И, наконец, знаменитая гамлетовская сцена на кладбище переносится поэтессой рядом с домом («у кладбища направо пылил пустырь»), а сила любви Гамлета, к Офелии, как любовь «сорока тысяч братьев», превращается в любовь героини лирической медитации: «Я люблю тебя, как сорок/Ласковых сестер». В сборнике «Вечер» представлены разные, уже знакомые вам лирические шедевры, такие как «Песня последней встречи» (29 сентября 1011) с памятной психологической деталью, достойной быть выражением акме: «Я на правую руку надела/Перчатку с левой руки»; или «Сжала руки под темной вуалью» (8 января 1911), где каждое движение и слово повествуют о драме юных сердец.
Следующие два сборника стихов последовательно развивают талант поэтессы за счет поэтического мастерства, углубления чувства и расширения тематики, взросления самого автора. Стихи, образовавшие оба сборника, создавались в общий период времени, однако они выражают разные фазы любовного чувства: «Вечер» - наплыв, наваждение; «Четки» - созерцание внутреннего мира, которое мы сопровождаем перебиранием четок. И, наконец, третий сборник – «Белая стая» (1917). Как и предыдущие, он составлен из стихотворений разных лет, но преимущественно – лирики военного времени (1914-17), времени, когда на родную землю, на душу наползало отчаяние, сопровождавшее неминуемое прощание с прошлым. Видимо, наиболее отчетливо это настроение проявилось в первой строфе стихотворение «Все мне видится Павловск холмистый» (1915).
Всё мне видится Павловск холмистый,
Круглый луг, неживая вода,
Самый томный и самый тенистый,
Ведь его не забыть никогда.
Часто возникает вопрос: а была ли Анна Ахматова собственно акмеистской? Разумеется, того, к чему стремились акмеисты – выражению в поэзии высшего цветения жизни в образе – в ее творчестве было предостаточно. Однако помимо принадлежности к какому-либо течению или группе значительно важнее другой фактор – диапазон, емкость и качество таланта. Как известно, никто не рождается символистом или акмеистом, но поэтом – да. Ахматова родилась поэтом.
1. Прочитайте стихотворение и выполните задания.
Заплаканная осень, как вдова
В одеждах черных, все сердца туманит…
Перебирая мужнины слова,
Она рыдать не перестанет.
И будет так, пока тишайший снег
Не сжалится над скорбной и усталой…
Забвенье боли и забвенье нег –
За это жизнь отдать не мало.
Есть в близости людей заветная черта,
Ее не перейти влюбленности и страсти, -
Пусть в жуткой тишине сливаются уста,
И сердце рвется от любви на части.
И дружба здесь бессильна, и года
Высокого и огненного счастья,
Когда душа свободна и чужда
Медлительной истоме сладострастья.
Стремящиеся к ней безумны, а ее
Достигшие – поражены тоскою…
Теперь ты понял, отчего мое
Не бьется сердце под твоей рукою.
А. Ахматова 1915
1).Для создания поэтических образов Ахматова использует определения: «заплаканная осень», «в одеждах черных», «тишайший снег», «в жуткой тишине» и др. Как называются такие определения?
2). Какое изобразительно средство, основанное на сопоставлении явлений, использует Ахматова: «осень, как вдова в одеждах черных…»?
3). Как называется средство иносказательной выразительности: «сердце рвется от любви на части»?
4). Как называется средство иносказательной выразительности, основанное на уподоблении неживой природы живому существу: «она (осень) рыдать не перестанет», «снег не сжалится за скорбной и усталой»?
5). Определите стихотворный размер, которым написано стихотворение.
6). Какова роль пейзажа в стихотворении? Дайте развернутый ответ.
7). Кому из русских поэтов близка А.Ахматова в художественном воплощении темы любви в стихотворении «Заплаканная осень, как вдова…»? Дайте развернутый ответ.
2. Прочитайте стихотворение и выполните задания.
Творчество
Бывает так: какая-то истома;
В ушах не умолкает бой часов;
Вдали раскат стихающего грома.
Неузнанных и пленных голосов
Мне чудятся и жалобы и стоны,
Сужается какой-то тайный круг,
Но в этой бездне шепотов и звонов
Встает один все победивший звук.
Так вкруг него непоправимо тихо,
Что слышно, как в лесу растет трава,
Как по земле идет с котомкой лихо.
Но вот уже послышались слова
И легких рифм сигнальные звоночки, —
Тогда я начинаю понимать,
И просто продиктованные строчки
Ложатся в белоснежную тетрадь.
А. Ахматова
1). Назовите модернистское поэтическое течение начала ХХ века, одним из представителей которого являлась А.А. Ахматова.
2). Каким термином в литературоведении называют художественное преувеличение, использованное А.А. Ахматовой для «усиления» образа наступившей тишины:
Так вкруг него непоправимо тихо,
Что слышно, как в лесу растет трава…
3). Как называется художественный прием, основанный на повторении гласных звуков, который помогает А.А. Ахматовой в стихотворении «Творчество» передать протяженность, неторопливость творческого процесса?
4). Из приведённого ниже перечня выберите три названия художественных средств и приёмов, использованных поэтом в 5–8 строках данного стихотворения
1. метафора
2. анафора
3. ирония
4. эпитет
5. олицетворение
5). Определите размер, которым написано стихотворение.
6). Охарактеризуйте изменение состояния лирического героя стихотворения. Дайте развернутый ответ.
7). Традиции кого из предшествующих поэтов нашли воплощение в лирике А. Ахматовой, посвященной теме поэта и поэзии? Дайте развернутый ответ.
Среди имен поэтов-акмеистов, чье творчество вошло в серебряный век русской поэзии особо следует выделить Сергея Митрофановича Городецкого (1884-1967), основавшего вместе с Гумилевым «Цех поэтов», Осипа Эмильевича Мандельштама (1889-1938). На теорию акмеизма оказала влияние статья Михаила Алексеевича Кузмина, поэта, писателя, искусствоведа «О прекрасной ясности (1910).
ФУТУРИЗМ
Футуризм – явление необозримо более широкое, чем литературное течение, как таковое он возникает в пределах эволюции всего общества и обнаруживается в общественно-политической жизни, науке, технике, культуре и искусстве в широком смысле; отражается в чувствах и частных судьбах людей. Иначе говоря, футуризм напоминает итальянский Новый год, когда люди выбрасывают из окон все, что, как им кажется, отжило свой век за год уходящий. Как ни странно, европейский футуризм в литературе впервые заявил о себе 20 февраля 1909 г. в манифесте, провозглашенном итальянским поэтом Филиппо Томмазо Маринетти. Идеи футуризма молниеносно распространились в предвоенной Европе. Историческая энергия футуризма – безоглядный слом прошлого и немедленное создание будущего – показала, как мир становился заложником неизбежных перемен. Одно из положений манифеста Маринетти гласило: «Мы на крайнем мысе веков!.. К чему оглядываться, если нам нужно разбить таинственные двери невозможного. Время и пространство умерли вчера. Мы уже в абсолютном, так как мы уже создали вечную вездесущую быстроту».
Мы сможем легко увидеть, как футуристы, упиваясь вездесущей быстротой, неумолимо сметали прежние формы литературы и пытались тут же создать нечто новое, невиданное, что ярко проявилось в русском футуризме. В России объединения футуристов возникали одновременно с акмеизмом (1910–1912), 18 декабря 1912 г. молодые русские футуристы опубликовали свой манифест, до сих пор поражающий дерзостью, проблемностью, эпатажаностью, доходящей до банального хулиганства.
Пощечина общественному вкусу
Читающим наше Новое Первое Неожиданное.
Только мы — лицо нашего Времени. Рог времени трубит нами в словесном искусстве.
Прошлое тесно. Академия и Пушкин непонятнее гиероглифов.
Бросить Пушкина, Достоевского, Толстого и проч. И проч. С Парохода современности.
Кто не забудет своей первой любви, не узнает последней.
Кто же, доверчивый, обратит последнюю Любовь к парфюмерному блуду Бальмонта? В ней ли отражение мужественной души сегодняшнего дня?
Кто же, трусливый, устрашится стащить бумажные латы с черного фрака воина Брюсова? Или на них зори невиданных красот?
Вымойте ваши руки, прикасавшиеся к грязной слизи книг, написанными этими бесчисленными Леонидами Андреевыми.
Всем этим Максимам Горьким, Куприным, Блокам, Соллогубам, Ремизовым, Аверченкам, Черным, Кузьминым, Буниным и проч. И проч. Нужна лишь дача на реке. Такую награду дает судьба портным.
С высоты небоскребов мы взираем на их ничтожество!..
Мы приказываем чтить права поэтов:
1. На увеличение словаря в его объеме произвольными и производными словами (Слово-новшество).
2. На непреодолимую ненависть к существовавшему до них языку.
3. С ужасом отстранять от гордого чела своего из банных веников сделанный вами Венок грошовой славы.
4. Стоять на глыбе слова «мы» среди моря свиста и негодования.
И если пока еще и в наших строках остались грязные клейма ваших «здравого смысла» и «хорошего вкуса», то все же на них уже трепещут впервые Зарницы Новой Грядущей Красоты Самоценного (самовитого) Слова.
Д.Бурлюк, Александр Крученых, В.Маяковский, Виктор Хлебников
Москва, 1912. Декабрь.
Содержание этого манифеста ново во всех отношениях. Особенно обращают на себя внимание два момента. Во-первых, неизменно вызывает недоумение призыв бросить с Парохода современности Пушкина и других классиков русской литературы. Впрочем, воспринимать его как декларацию, что классики утратили свое место в литературе, неверно – молодые футуристы имели в виду другое: нельзя прикрываться Пушкиным для оправдания современного косного искусства, великий поэт принадлежит вечности, и его гений должен быть оживлен в современной жизни. Для футуристов конфликт с пошлостью – это вечная дуэль Пушкина с Дантесом. Второе принципиальное положение манифеста – необходимость создания Самоценного (самовитого) слова, из которого должна родиться новая поэзия.
История серебряного века русской поэзии показывает, что главным предметом поиска всех направлений, течений и групп было слово, способное выразить их поэтические намерения. Старшие символисты искали скрытые в слове символические смыслы, пытались легкостью кружевных словесных сочетаний раскрыть его музыкальные, живописные потенции; младшие символисты стремились сочетать художественное бытие слова с философией; акмеисты – запечатлеть в слове высшую пору цветения материальной и духовной жизни, - но в любом случае все они опирались на прежний, уже существовавший эстетический опыт. Футуристы, провозгласившие себя строителями Нового, Первого, Неожиданного, обратились к самому корню вещей. Прежде всего, они объединились с кубизмом в живописи, получившим распространение в творчестве европейских мастеров П.Сезанна и П.Пикассо. Для первоначальных работ кубизма было характерно разделение сложных объектов на примитивные составляющие: кубы, конусы, различные угловые формы и т.д. Таким путем кубизм стремился постичь первоначальную структуру, а значит и сущность натуры. В русской искусстве кубизм закрепился как раз в пору расцвета футуризма (1912-13), в нем соединились две тенденции: кубо было ориентировано на разложение слов на составляющие, футуризм – на провозглашение нового. Поэтому для русского футуризма того времени было характерно творческое сотрудничество поэтов (В.Хлебников, В.Каменский, А.Крученых, В.Маяковский) с художниками, последователями кубизма, такими как К. Малевич, Ж.Татлин, братья Бурлюки.
Установка футуризма на словотворчество – не есть погоня за придуманным словом, это извлечение самовитого самородка из горнила русской речи. Другими словами, слово должно не изобретаться, а выходить из самой глубины источника, где творится речь.
Каждый футурист в силу своего таланта и наклонностей стремился разыскать это слово. Велемир Владимирович Хлебников (1885-1922), основатель и вдохновитель русского футуризма, как алхимик в поисках философского камня, погрузился в пучины лингвистических, математических, исторических, философских корней русского языка. Вот один из образчиков первых футуристических опытов Хлебникова.
Заклятие смехом
О, рассмейтесь, смехачи!
О, засмейтесь, смехачи!
Что смеются смехами, что смеянствуют смеяльно,
О, засмейтесь усмеяльно!
О, рассмешищ надсмеяльных — смех усмейных смехачей!
О, иссмейся рассмеяльно, смех надсмейных смеячей!
Смейево, смейево,
Усмей, осмей, смешики, смешики,
Смеюнчики, смеюнчики.
О, рассмейтесь, смехачи!
О, засмейтесь, смехачи!
(1909-1910?)
В этом словно бы родом из древности ритуальном заклинании все 22 знаменательных слова имеют корень смех, образуя вместе живую интонационную вязь, текст порождает пространство, заполненное многоголосым действом. Смех, царящий в нем, демонстрирует атмосферу и настроение людей на пороге апокалипсического десятилетия 1910-х гг. Творчество Хлебникова велико, однако недостаточно оценено по заслугам, поскольку время, в котором он писал, не выработало литературный канон, позволявший полноценно проявиться подлинному таланту, каким был будетлянин (футурист) Хлебников.
Соратник Хлебникова и других футуристов оставил по себе нетленную память как экспериментатор слова, высекающий смысл из рыкающих слогов, - Алексей Елисеевич Крученых (1886-1968). Самый знаменитый образец его творчества выглядит так
№1.
Дыр-бул-щыл
убещур
скум
вы-со-бу
р-л-эз
(1913)
Впрочем не надо думать, что это или другие подобные стихотворения автора совершенно бессмысленны. В них и в самом деле не слагается из привычных значений, но прислушайтесь: не кажется ли вам, что в «дыр-бул-щыл» нарастает какое-то звериное чувство, наподобие торжества? Иногда у поэтов появлялись опыты, казалось бы, попроще, как последовательное разложение стихотворения на составляющие. Например, у Василия Васильевича Каменского (1884-1961), примкнувшего к будетлянам в 1913 г., есть стихотворение «Я».
Излучистая
Лучистая
Чистая
Истая
Стая
Тая
Ая
Я
Можно подумать, что поэт попросту в каждой новой строке отнимает по букве, и получается еще одно слово, словно бы при исполнении фокуса. Но нет. Отнимая букву в предыдущем слове, поэт открывает новую характеристику общего явления в стихотворении – образа реки.
Самым значительным поэтом-футуристом 1910-х гг. был Владимир Владимирович Маяковский (1893-1930). Поскольку деятельность поэтических групп в 1910-е гг. совпадала с социально-политическими потрясениями в стране, то поэзия утрачивала свою независимость от общества, власти, конъюнктуры. Маяковский, начавший сочинять поэзию как футурист в 1912 г., в малой степени был подвержен идеологическим влияниям, хотя с юности принимал участие в революционной работе, что во многом объясняет признание и горячую поддержку Октябрьской революции 1917 г. Раннее творчество Маяковского преимущественно было посвящено художественным поискам футуристов, среди которых поэт очень скоро, наравне с Хлебниковым, стал выполнять ведущую роль, тем не менее тематический диапазон его поэзии был чрезвычайно широк и актуален. Существует тенденция разделять творчество Маяковского до 1917 г. и после 1917 г. Такой подход отличается узостью и односторонностью, поскольку излишне идеологизирован. На художественные достоинства поэзии Маяковского не влияли его политические предпочтения, поэт в равной степени обнаруживает свой уникальный поэтический талант, какой бы темы не касалась его лирика.
Справедливее называть дооктябрьский период творчества Маяковского сугубо футуристическим, поскольку к 1918 г. в революционной России модернистские течения начали ослабевать, и из них вытекали два основных противоположных направления: или строительство новой советской литературы, или творчество в эмиграции. В 1912-1917 гг. Маяковский создал ряд лирических шедевров, начиная с излюбленной урбанистической темы – одиночество поэта, страдальца и пророка в современной городской цивилизации. Наиболее показательным является стихотворение «Я», точнее его четвертая часть «Несколько слов обо мне самом»:
Я люблю смотреть, как умирают дети.
Вы прибоя смеха мглистый вал заметили
за тоски хоботом?
А я —
в читальне улиц —
так часто перелистывал гро̀ба том.
Полночь
промокшими пальцами щупала
меня
и забитый забор,
и с каплями ливня на лысине купола
скакал сумасшедший собор.
Я вижу, Христос из иконы бежал,
хитона оветренный край
целовала, плача, слякоть.
Кричу кирпичу,
слов исступленных вонзаю кинжал
в неба распухшего мякоть:
«Солнце!
Отец мой!
Сжалься хоть ты и не мучай!
Это тобою пролитая кровь моя льется дорогою дольней.
Это душа моя
клочьями порванной тучи
в выжженном небе
на ржавом кресте колокольни!
Время!
Хоть ты, хромой богомаз,
лик намалюй мой
в божницу уродца века!
Я одинок, как последний глаз
у идущего к слепым человека!»
Примечательно, как высочайший накал страдания лирического героя соответствует пику заката цивилизации, достигшей вершины кризиса в 1913 г. Многие недоумевают, их шокирует, как поэт-гуманист мог написать «Я люблю смотреть, как умирают дети». На самом деле, надо понять пафос этой странной декларации: не я люблю смотреть, т.е. получать какое-то извращенное наслаждение, я «люблю » в смысле не могу оторвать глаз от ужаса, когда хоронят ребенка, и вижу, как «прибой смеха » жестокого мира уже поднимается над «хоботом тоски» похоронной процессии. Каждое слово и каждый образ этого, казалось бы, еще не вполне зрелого произведения опирается на культурную, литературную традицию, питается общим мироощущением времени, современным восприятием его идей.
Мотивы цикла ранних стихотворений Маяковского объединяет трагедия, названная поэтом «Владимир Маяковский» (1913) – название призвано выразить идею о полном единстве мироздания и личности, ответственной и страдающей за него. Поэтому так характерен для Маяковского мотив исхода. Вспомните итоговое стихотворение Лермонтова «Выхожу один я на дорогу» и сравните два отрывка – из трагедии «Владимир Маяковский» (1913) и поэмы «Облако в штанах» (1914-15):
<…>
Вот и сегодня —
выйду сквозь город,
душу
на копьях домов
оставляя за клоком клок.
Рядом луна пойдет —
туда,
где небосвод распорот.
Поравняется,
на секунду примерит мой котелок. <…>
(«Владимир Маяковский»)
<…>
Смотрите —
звезды опять обезглавили
и небо окровавили бойней!
Эй, вы!
Небо!
Снимите шляпу!
Я иду!
Глухо.
Вселенная спит,
положив на лапу
с клещами звезд огромное ухо.
(«Облако в штанах»)
Поэма «Облако в штанах», опубликованная с обширными купюрами в 1915 г., явилась программным произведением Маяковского периода серебряного века. Помимо формальных новшеств футуристической поэзии, она содержала в себе весь объем насущной проблематики времени, которая была определена самим Маяковским в предисловии к изданию поэмы в 1018 г.: «“Облако в штанах»… считаю катехизисом сегодняшнего искусства: “Долой вашу любовь!”, “Долой ваше искусство!”, “Долой ваш строй!”, “Долой вашу религию” – четыре крика четырех частей». До 1917 г. Маяковский написал еще три поэмы: «Флейта-позвоночник» (1915) – страстную поэму о любви; «Война и мир» (1915) – о самых жгучих событиях времени, о чем уже говорит ее толстовское название; философскую поэму «Человек» (1916), утверждавшую наивысший феномен бытия – человека:
<…>
Погибнет все.
Сойдет на нет.
И тот,
кто жизнью движет,
последний луч
над тьмой планет
из солнц последних выжжет.
И только
боль моя
острей –
стою,
огнем обвит,
на несгорающем костре
немыслимой любви. <…>
На протяжении всего последующего творчества, вплоть до трагической кончины в 1930 г., Маяковский сохранял уникальность своего поэтического дара, полностью посвятив его созданию нового искусства – главного духовного строителя новой жизни. Поэтесса Марина Цветаева в статье «Эпос и лирика современной России. Владимир Маяковский и Борис Пастернак» так определила их поэзию: «Пастернак – чара. Маяковский – явь, белейший свет белого дня».
В один период времени с футуризмом (кубофутуризмом), в основе которого лежал творческий принцип «мы» (мы созидаем), развивалось течение эгофутуризма, отличавшийся от футуризма разве что приставкой эго (я), однако по эстетическим установкам имевшее с ним чрезвычайно мало объединяющего. Создателем эгофутуризма является одаренный поэт Игорь Северянин, к нему примыкала группа других, в наше время малоизвестных поэтов. Об эстетической программе эгофутуристов говорить трудно в силу ее нечеткости, однако главный пафос эгофутуризма заслуживает серьезного внимания. По утверждению Северянина, душа творца является единственной истиной и цель искусства – самоутверждение личности, с чем, безусловно, можно в какой-то части согласиться, но только с оговоркой, дезавуирующей этот тезис. Дело в том, что мы всегда выделяем в творческом процессе личность (человека) и творца (художника), понимая, что личность – явление индивидуальное, художник – общее, что нас объединяет. При этом всегда было ясно, что в основе любой творческой деятельности находится только общее, рождающееся до нас, с нами и после нас. Начало ХХ в., вместе с такими явлениями, как эгофутуризм, перемещает акценты, и эго выходит на первый план, что составит впоследствии худшую (разрушительную) сторону постмодернизма.
1. Прочитайте стихотворение и выполните задания.
Лиличка!
Вместо письма
Дым табачный воздух выел.
Комната —
глава в крученыховском аде.
Вспомни —
за этим окном
впервые
руки твои, исступленный, гладил.
Сегодня сидишь вот,
сердце в железе.
День еще —
выгонишь,
может быть, изругав.
В мутной передней долго не влезет
сломанная дрожью рука в рукав.
Выбегу,
тело в улицу брошу я.
Дикий,
обезумлюсь,
отчаяньем иссечась.
Не надо этого,
дорогая,
хорошая,
дай простимся сейчас.
Все равно
любовь моя —
тяжкая гиря ведь —
висит на тебе,
куда ни бежала б.
Дай в последнем крике выреветь
горечь обиженных жалоб.
Если быка трудом уморят —
он уйдет,
разляжется в холодных водах.
Кроме любви твоей,
мне
нету моря,
а у любви твоей и плачем не вымолишь отдых.
Захочет покоя уставший слон —
царственный ляжет в опожаренном песке.
Кроме любви твоей,
мне
нету солнца,
а я и не знаю, где ты и с кем.
Если б так поэта измучила,
он
любимую на деньги б и славу выменял,
а мне
ни один не радостен звон,
кроме звона твоего любимого имени.
И в пролет не брошусь,
и не выпью яда,
и курок не смогу над виском нажать.
Надо мною,
кроме твоего взгляда,
не властно лезвие ни одного ножа.
Завтра забудешь,
что тебя короновал,
что душу цветущую любовью выжег,
и суетных дней взметенный карнавал
растреплет страницы моих книжек…
Слов моих сухие листья ли
заставят остановиться,
жадно дыша?
Дай хоть
последней нежностью выстелить
твой уходящий шаг.
В. Маяковский
1). Назовите модернистское поэтическое течение начала ХХ века, одним из ярких представителей которого являлся В.В. Маяковский.
2). Как называется поэтический жанр, представляющий собой стихотворное обращение к какому-либо определенному лицу?
3). Стремясь придать звучанию стихотворения особую выразительность, Маяковский использует повтор одинаковых согласных звуков («сломанная дрожью рука в рукав»). Как в литературоведении называется этот поэтический прием?
4). Из приведённого ниже перечня выберите три названия художественных средств и приёмов, использованных поэтом в заключительных строках данного стихотворения — начиная со слов «Завтра забудешь…».
1. сарказм
2. инверсия
3. литота
4. эпитет
5. метафора
5). Как называются слова, созданные автором произведения и не вошедшие в состав общеупотребительной лексики («крученыховском», «опожареном», «выреветь»?)
6). Как различные поэтические приемы помогают создать образ лирического героя этого стихотворения? Дайте развернутый ответ.
7). В чем проявилось новаторство лирики В. Маяковского и традиции кого из предшествующих поэтов нашли отражение в его творчестве?
Пантеон русских поэтов серебряного века дополняют имена Бориса Леонидовича Пастернака (1890-1960) и Марины Ивановны Цветаевой (1892-1941). Обоих поэтов отличает их относительно независимая поэтическая позиция даже во времена многочисленных объединений и групп. Пастернак в начале своей творческой деятельности тяготел к футуризму, к одному из ее ответвлений (группа «Центрифуга», но преимущественно сохранял самостоятельность. Пожалуй, ближе других Пастернаку была поэтическая личность Маяковского и эстетические признаки его стиха: образность, ритмика, оригинальность. Самые первые поэтические опыты Пастернака привлекают внимание насыщенностью поэтическими приемами связью с другими видами искусства, главным образом, живописью и музыкой. Например, известные строки «когда грохочущая слякоть весною черною горит», в которых сочетаются зримые, осязаемые, звучащие образы (слякоть горит, слякоть грохочущая, горит весною, весною черною) («Февраль. Достать чернил и плакать», 1912). Показательным для раннего творчества Пастернака является стихотворение «Сон» (1913).
Сон
Мне снилась осень в полусвете стекол,
Друзья и ты в их шутовской гурьбе,
И, как с небес добывший крови сокол,
Спускалось сердце на руку к тебе.
Но время шло, и старилось, и глохло,
И, поволокой рамы серебря,
Заря из сада обдавала стекла
Кровавыми слезами сентября.
Но время шло и старилось. И рыхлый,
Как лед, трещал и таял кресел шелк.
Вдруг, громкая, запнулась ты и стихла,
И сон, как отзвук колокола, смолк.
Я пробудился. Был, как осень, темен
Рассвет, и ветер, удаляясь, нес,
Как за возом бегущий дождь соломин,
Гряду бегущих по небу берез.
В этом стихотворении поражает не только богатство его образной структуры, сколько художественная сочетаемость всех его поэтических сфер. Образы образуют лирическую ткань текста, его движущееся единство, передавая состояние лирического героя: сон, реальность, чувство, мучительный ток времени, история погибающей любви. Рассмотрим хотя бы первую строку. «Мне снилась осень в полусвете стекол» - дело здесь не только в том, что осень получает образное представление как отражение в полусветных окнах, но и в появлении психологического подтекста: внутренний взор лирического героя неотступно обращен к окну, словно в ожидании, и отсюда совершенно внятна аналогия между напившемся крови соколом и насыщенного чувством сердца. И первый стих следующей строфы развивает мотив до бесконечности долгого ожидания («Но время шло, и старилось, и глохло…» А, например, последние два стиха, помимо замечательного эффекта отражения неба и земли, завершают лирическую тему картиной безвозвратно убегающей жизни.
Ранняя поэзия Пастернака – это поэзия живописи маслом: красивая, звучная, густая. Это обстоятельство роднит опыты поэта первых лет с кубофутуризмом, во многом вышедшим из живописи, в которой художники стремились увидеть содержание и структуру образа. Пастернак также создает образ звучащего мира, сополагая его с душевной деятельностью, внезапным соединением, казалось бы, разных сфер. Замечателен в этом плане метонимический прием в стихотворении «Импровизация» (1915) из раннего сборника «Поверх барьеров» (1914-16):