Персонификация символа и харизма лидера
Феномен харизмы
Начну с концепции Макса Вебера, так как на ней основывается большая часть объяснительных моделей феномена харизмы.
Именно Макс Вебер ввёл понятие «харизма» в научный оборот. Согласно его теории, харизма выступает основой одного из типов легитимного господства - харизматического (наряду с легально-рациональным и традиционным). В работе «Хозяйство и общество» Вебер указывает, что понятие харизма «применяется к определенному качеству личности индивида, благодаря которому он отличается от обычных людей и воспринимается как обладатель сверхъестественных, сверхчеловеческих или исключительных способностей».
При построении теории харизматического господства Вебер исходит из того, что массы иррациональны и эмоциональны. Он считает, что политические мнения формируются главным образом «наверху», а не передаются лидеру избирателями в ходе делегирования полномочий, то есть «народу» в политическом процессе отводится пассивная роль.
Вебер проводит существенное различие между харизмой подлинной и рутинизированной, трансформированной в более «стабильные» формы. Истинная харизма является врожденным и экстраординарным качеством; она не включена в нормативный порядок и повседневную деятельность. Однако, в чистой форме харизматическое господство весьма нестабильно, поскольку носит характер, чуждый повседневным, рутинным структурам. Все модификации подлинной харизмы, в основном, имеют один и тот же мотив: обеспечить себе безопасность, трансформировать харизму и харизматические благодеяния из уникального преходящего дара экстраординарных времен и личностей в постоянное благо повседневной жизни. Вследствие этого харизматическое господство возвращается к повседневности через легализацию и (или) традиционализацию, происходит рутинизация харизмы.
Вебер подчёркивает, что в современном мире для установления и поддержания господства одной лишь «благодатной» харизмы явно недостаточно. Успех вождя в значительной степени определяется эффективностью функционирования подвластного ему человеческого аппарата (штаба управления). Без штаба невозможно организовать пассивный электорат и войти в борьбу за влияние или изменить распределение власти. Привычка послушания также не может поддерживаться без организованной активности, направленной на принуждение к данному порядку.
«Религиозная» концепция
Вебер заимствовал понятие «харизма» из словаря раннего христианства. В частности, он ссылался на работу Kirchenrecht [«Церковное право»] Рудольфа Зоома (R. Sohm).
Религиозная концепция харизмы строится на следующих основных положениях. Во-первых, подразумевается, что харизматический лидер действительно обладает особыми экстраординарными качествами, дарованными ему «свыше». Во-вторых, проводится весьма четкое разделение «обладателей» харизмы в зависимости от последствий их лидерства для общества. В частности, критика веберовской концепции Карлом Фридрихом основана на представлении, что один и тот же термин не может применяться для характеристики таких разных людей, как Гитлер и Иисус, Ганди и Сталин. С точки же зрения веберовской методологии, харизматическое лидерство выступает как отношение или процесс, который не является сам по себе ни моральным, ни аморальным, ни добродетельным, ни безнравственным.
В религиозной концепции харизмы истинный харизматик:
· обладает особой «вдохновляющей» способностью, то есть оказывает значительное влияние на людей, мобилизуя их на экстраординарные усилия и действия;
· его экстраординарные способности находятся в зависимости от внутренних качеств, которые отличаются высшей моральностью и духовностью;
· побудительным мотивом выступает стремление «разбудить» мораль других людей, а не желание лидера стать объектом слепого послушания и преданности. В результате происходит усиление и развитие воли последователей, которые остаются свободными для реализации собственных целей (при «псевдохаризме» последователи вождя служат средством его самореализации).
Концепция «псевдохаризмы»
Карл Лёвенштейн полагает, что харизматическое лидерство зависит от широко распространенной веры в экстраординарные и сверхъестественные способности, тогда как в современном рациональном обществе подобные верования обесценились. Таким образом, оказывается, что харизма была возможна лишь в «ранние эпохи», а также в обществах, продолжающих оставаться несовременными в указанном смысле слова (например, страны «третьего мира»).
Существует и другая точка зрения. Согласно ей, концепция «истинной харизмы» несовместима с самой сущностью современного общества. За основу берется веберовская концепция (которая, однако, считается исторически ограниченной). При этом выделяются следующие черты харизмы:
) иррациональность;
) радикальность (революционность);
) персональная, личностная природа.
Предполагается, что изменения в социальных и политических структурах обусловили минимальные шансы или даже практическую невозможность появления истинной формы харизмы в современном обществе (рациональном, безличном, бюрократическом, массовом и т.п.). Поэтому преобладающей тенденцией становится создание бюрократическими структурами харизматического лидера, изначально лишенного качеств харизматика.
Рональд Глассман пишет о «сфабрикованной харизме», а Йозеф Бенсман и Майкл Гайвант предлагают ввести новое понятие «псевдохаризма». Другими словами, то, что представляется в современном обществе харизмой, есть лишь ее видимость. По сути это - сфабрикованная псевдохаризма, т.е. опосредованная, нереволюционная, рационально созданная.
Кроме того, возникает парадоксальная ситуация, когда рациональность нуждается в производстве иррациональности, чтобы сохраниться как рациональность. Однако, иррациональность, созданная рациональностью, перестает быть подлинной иррациональностью. Перестает быть истинной (понимаемой как иррациональная) и харизма, становящаяся псевдохаризмой.
Харизма необходима для функционирования политики, а следовательно, имеется потребность в ее «управляемой», искусственной замене - псевдохаризме. То есть происходит систематическое использование видимости харизмы. По мнению Бенсмана и Гайванта, основной характеристикой всех этих техник производства и использования псевдохаризмы является то, что они планируемы, и, таким образом, представляют формальную рациональность.
Считаю важным при рассмотрении данной концепции упомянуть о теории авторитарной личности, разработанной Эрихом Фроммом. По Фромму, в современном обществе личность страдает от невыносимого чувства свободы, одиночества, затерянности в сложных социальных образованиях. Потребность авторитарной личности в поклонении Абсолюту становится, по Фромму, способом преодоления ограниченности индивидуального существования. Самоутверждение достигается через идентификацию личности с авторитетом группы, нации или государства, с харизматическим лидером или религиозным институтом. Патологическое «бегство от свободы» реализуется, согласно Фромму, через мазохизм (стремление уничтожить собственное «Я», превратиться в часть большего и сильнейшего целого) или садизм (стремление к неограниченной власти над другим человеком). Большое внимание ученые стали уделять психологическим и патологическим аспектам личности вождя, его биографии, а причины появления харизмы усматривать в невротических склонностях масс, формировании массовых психозов, комплексов и страхов.
«Синтетическая» харизма
Концепция разработанаРичардом Лингом. Принципиальное отличие синтетической харизмы от псевдохаризмы состоит в том, что новое понятие позволяет учитывать мотивацию СМИ, на что раньше не обращалось внимание. Образ «харизмы», по Лингу, конструируется за счет невольного взаимодействия двух групп: организаторов политических кампаний и СМИ.
Развитие синтетической харизмы базируется на разделении общества на тех, кто выигрывает от избирательной кампании в осязаемых формах, и всех остальных. В первую группу входят: избираемый кандидат, различные заинтересованные группы, получающие прямые выгоды от победы той или иной политической партии или объединения и т.д. Регулярность избирательных кампаний позволяет и СМИ получать выгоду. Они обеспечиваются «эффектными» и легко собираемыми новостями, которые к тому же снижают производственные издержки (их гораздо легче «освещать»). В случае «увлекательных» выборов СМИ предоставляется возможность расширения своей аудитории, а соответственно, и повышения расценок на рекламу. Избиратели же, по Лингу, получают только символические дивиденды от выборов: чувство гордости, радости или грусти, если выиграет тот или иной кандидат, укрепление ощущения собственной идентичности и тому подобное.
«Функциональная» трактовка харизмы
«Вышла» из социологической концепции Эмиля Дюркгейма. Хотя он никогда не употреблял термина «харизма», ряд его идей был использован другими исследователями (в первую очередь функционалистской ориентации) при обсуждении проблематики харизмы. Более того, давно замечены существенные параллели между веберовским понятием «харизма» и понятием «священного» Дюркгейма.
Религия, полагает Дюркгейм, разделяет мир на священные и мирские (светские) феномены. При этом священное обладает, во-первых, запретностью, обособленностью от светских явлений, во-вторых, служит объектом любви и уважения. Иными словами, священное, по Дюркгейму, одновременно является источником и принуждения, и авторитета. По его мнению, люди никогда не обожествляли ничего другого, кроме собственного общества. Причем власть общества над индивидом основана не столько на физическом превосходстве, сколько на том моральном авторитете, каким оно облечено. Лидер в концепции Дюркгейма - не герой, но «группа, воплощенная и персонифицированная». Отношение к лидеру подобно отношению ко всему обществу, то есть он также наделяется качествами священного.
Дихотомия священного и светского восходит у Дюркгейма к дихотомии социального и индивидуального. Светское связано с повседневной жизнью человека, ежедневными индивидуальными занятиями и частными интересами; примером же священнодействия выступают коллективные религиозные церемонии и ритуалы. Обыденное и индивидуальное ассоциируются с негативными эмоциями - скукой, слабостью, печалью и т.п., а священное и коллективное с позитивными - грандиозностью, могуществом, радостью, возвышенным состоянием духа и пр. Поэтому закономерно стремление индивида к выходу за пределы своего «Я», что обеспечивает участие в коллективном ритуале: церемония выводит каждого индивида за пределы его «Я» и делает частью группового могущества. В результате группа сплавляется в единое целое под влиянием испытываемого всеми одновременно единого чувства возбуждения. Следующий шаг - предположить, что ключевую роль в этом процессе играет харизма. Харизматический лидер выступает символом коллективного «бурления». Таким образом, исходя из положений концепции Дюркгейма, харизма - исключительно социальное явление, выполняющее функцию создания и поддержания солидарности в группе.
Считается, что первым понятие «харизма» к политическим лидерам развивающихся стран применил Давид Эптер. В основе его взглядов лежит следующее:
во-первых, утверждается, что традиционная власть в таких обществах была разрушена, а легальная - дискредитирована за годы колониализма. В итоге харизматическое лидерство предстает единственным приемлемым типом господства, а харизматический лидер - единственной структурой, способной выполнять функцию политической интеграции. То есть харизматическое лидерство в эксколониальных «новых государствах» есть точка опоры при переходе от колониально управляемого традиционного общества к политически независимому современному государству;
- во-вторых, персонализацию политических проблем объясняют низкой политической культурой освободившихся стран: политическая борьба неизбежно должна была принять вид борьбы между личностями, поскольку неграмотным и лишенным политического опыта массам человек (лидер) ближе и понятнее, чем политическая программа. Иначе говоря, массы доверяют харизматическому лидеру, так как не доверяют государству, и это персональное отношение (уважение и доверие) используется для поддержания государства до тех пор, пока оно не добьется собственной легитимности.
в-третьих, случайный и во многом искусственный характер возникших территориальных образований «новых государств» превращал лидера в едва ли не единственный зримый символ и инструмент национальной интеграции. Харизма становилась устройством, с помощью которого политический лидер пытался сформировать национальное самосознание, общественное мнение, создать национальную бюрократию, основать политическую традицию.
Согласно Фридланду, лидерство развивается как харизматическое при наличии трех условий: если лидер выражает мнения и чувства, которые сравнительно недавно проникли в сознание масс; если при этом лидер вовлечен в деятельность, которая считается опасной и рискованной; если массы видят доказательства успешной деятельности лидера. Нетрудно заметить, что при таком подходе полностью обесценивается идея личного «дара», обладания лидером особыми качествами. Однако политический лидер сам может способствовать созданию такого социального кризиса, который благоприятно скажется на усилении его харизмы.
По Вилнер, лидер становится харизматическим в случае: 1) обращения к важным культурным мифам; 2) совершения поступков, воспринимаемых как героические или экстраординарные подвиги; 3) проекции качеств с таинственной или могущественной аурой; 4) наличия выдающихся риторических способностей.
Харизматик как мессия
Феномен харизмы рассматривается здесь исключительно в контексте интенсивных социальных изменений и кризисов. Появлению харизматика предшествует экстраординарная ситуация, невозможность восстановления баланса между обычной ситуацией и ожиданиями посредством имеющихся культурных средств. Эта сверхчеловеческая «задача» перепоручается, возлагается как миссия на лидера, обладающего такими же исключительными качествами («герой»), которые позволят ему осуществить «революционный прорыв». Причем харизматик не восстанавливает нарушенный порядок, а выступает демиургом, создателем новой гармонии («задание образца для подражания»). Из мифа заимствуется и ряд иных элементов - чувство ответственности, которое отличает вождя; мессианская надежда населения на «избавление от страданий».
При этом наблюдается двусторонний процесс: с одной стороны, поиск и персонификация «вредителя», от которого исходят все нарушения и несчастья, с другой - обнаружение «вредителя» и избавление от несчастий, которые осуществляет конкретный персонаж - «герой».
Cогласно исследованиям Роберта Такера, харизматическим является не любой лидер, обладающий экстраординарными качествами и вдохновляющий тем самым своих последователей, а только лидер, который демонстрирует экстраординарные качества, возглавляя движение, направленное на социальные изменения. Отсюда вывод Такера: если лидер действительно харизматический, его харизма проявится до получения им политической власти.
Как политический лидер, так и его административный аппарат вынуждены периодически драматизировать ситуацию, а затем успешно восстанавливать обстановку героическими действиями. Иначе говоря, каждый эпизод политической биографии лидера должен потенциально рассматриваться не просто как преодоление препятствий, а как героическое преодоление, «великое» решение проблемы, «новые рубежи» и т.п.