— Артур… — я застыла; руки, которые сжимали блокнот, тряслись. — Что… что это?..
Я частично врубалась в происходящее, но все же не хотела верить, что это реально. Самые паршивые мысли одолели меня, и я уже не готова была сдерживать слезы, когда Артур, взяв блокнот, еще раз уставился в него — да что толку? Он прекрасно видел, о чем там говориться!
— Сегодняшняя дата последняя. — Он с опаской глянул на меня — я задыхалась от слез и от понимания, что, похоже, каким-то волшебным образом являюсь опасной для общества. Замечательно!
— П-почему там было написано, что я опасна? — пыталась найти в его испуганных глазах хоть какой-то ответ, но он, как и я, впрочем, не имел понятия, с чем связан Дэрек и, тем более, я. Пло-о-охо дело.
— Удалить, — прошипел Артур, не переставая испепелять гневным взором дневник. — Он… он совсем обезумел?! ЧЕРТ! — а теперь он орал довольно громко. Каюк нашему «плану» остаться незамеченными. Впрочем, это было не особо важно, как то, что, по-моему, сейчас понял Артур. И я, спустя несколько долгих секунд.
— Он… убьет меня за что-то?
Артур, выбросив блокнот в урну, замер. А затем он попытался выглядеть так, словно все хорошо — но это не дало никакого эффекта для моей разрушенной психики и, на удивление, слишком умной головушке. Я прекрасно осознавала, что его чокнутый папаша не зря нацепил на меня эту цепочку: кажется, она защищала меня от… меня же самой. Ведь я…
— Опасна. — Мои глаза, откуда текли ручьи слез, обратились к Артуру, застывшего в немом шоке — о, да его это больше напугало, чем меня (что поразительно). — Я — опасна?
— Айви… — ему нечего было сказать, так как он сам не понимал, что толком происходит.
Эти записи, странные метки, чертов светящийся камень при контакте со святой водой — все это явно ненормально. К тому же, меня, похоже, хотят убить, лишь за то, что считают… опасной? Что за бред? Разве я — неуклюжая девушка, которой пока неразрешено мочить демонов Высшего и Среднего уровней — могу представлять какую-то угрозу больше, чем, например, тот самый Мэйсон в нестиранной одежде, которая сойдет за ядерное оружие?
— О, боже, — я вцепилась в края стола, почувствовав головокружение, и Артур взял меня на руки — даже не побоялся прикоснуться после того, что узнал! — Артур…
— Я здесь, Малышка. — Он прижал меня ближе. — Я рядом. И буду всегда.
— Тебе не стоит прикасаться ко мне: я опасна, — повторила, стараясь высвободиться — что, если как-то наврежу ему? Что, если…
И тут перед взором затанцевали шоколадные зайчики, как это бывает всегда, когда у меня едет крыша. Начало-ось… Лицо Артура — прекрасное и слегка напуганное — расплывалось, превращаясь в мутное пятно с... ягодками вместо глаз? Ох! Кому-то просто нужно перестать есть сладкое — да и в таких-то количествах! Я редко падала в обморок, и сейчас наступил тот момент, когда мое сознание решило отключиться. Тело повисло в руках Артура и, до того, как уйти, я услышала возле уха сахарный голосок, разбавленный нотками злости и страха.
— Ты никогда не навредишь мне, Малышка. Я это знаю. Я доверяю тебе, и что бы то ни было, что бы Дэрек ни скрывал от нас, я приму это. Я приму тебя такой, какая ты есть на самом деле. Потому что… безумно люблю тебя.
***
— Как ты думаешь, кто я? — спрашиваю я и провожу пальцем по камушку, переливающемуся космическими цветами: голубым и фиолетовым.
Артур садится рядом со мной и театрально потирает подбородок.
— Хм… а не человек ли ты?
Я пихаю его в бок, заливаясь в громком смехе.
— Серьезно, Артур. Как думаешь, кто я? Если Дэрек говорил, что украшение, — тяну цепочку, — защищает меня от меня же самой, то… кем я являюсь? Настоящая я что, настолько ужасна?
Мысли о моем подлинном существе угнетают меня. Артур, собирая брови на переносице, наклоняется к моему лицу, и… его пальцы нежно обвивают мои щеки — от них исходит неистовый жар, возобновляющий в животе танго бабочек.
— Хочешь знать кое-что?
Я с интересом и смущением киваю — не дай бог заметит мой румянец…
Артур ухмыляется, опускает руку на мой подбородок, обводит контур пухлых губ, отчего я закрываю глаза — щекотно! И приятно.
— Ты — самый добрый и чудесный человек, которого я когда-либо встречал. Ты освещаешь каждый мой день своей улыбкой, несмотря на то, что за окном тучи, пасмурно; ты даешь мне надежду всякий раз, когда я ее теряю, поэтому я еще жив. Я верю в завтрашний день. Я знаю, что наполняет мою жизнь смыслом. — Он прислоняется к моему лбу и шепчет с улыбкой: — Ты. Ты, Малышка, разбавляешь ее самыми ярчайшими красками, и я понимаю — в самые тягостные минуты, в самые невыносимые секунды, в самые сложные периоды, что хочу жить ради того, что держит меня тут.
— Артур, — я растрогалась его теплыми словами, греющими и подпитывающими мою давно сломленную душу, — это…
— Т-ш-ш… — шелестит он, поднося к моему рту указательный палец, — я еще не закончил.
Я ощущаю, как глаза заполняют слезы — чего? — радости? Радости, что меня хоть кто-то любит в этом чертовом мире, запятнанном ложью, злостью и облитом греховной грязью? Что меня хоть кто-то ценит в этом доме, где я живу уже четырнадцать лет?
Артур поднимает взор небесно-голубых глаз на меня, и я будто чувствую, как его сердце перестает биться.
— Малышка, я не чаю жизни без тебя, — выдыхает он и сжимает мои похолодевшие от волнения руки — какой же он теплый. — Ты — сама, как жизнь. Как глоток свежего воздуха, без которого я не могу и секунды. Я знаю, что, возможно, мои слова звучат глупо, или ты посчитаешь меня полным придурком, насмотревшимся подростковых мелодрам, но я говорю лишь то, что думаю и чувствую на самом деле. Я бы никогда не стал тебе лгать. И ты это знаешь. А еще знай, что у тебя невероятно добрая душа, Айви Фрост, и смелость настоящего воина.
— Я… — мне нечего сказать; шок сгребает в свои тесные объятия, и понимаю, что нужно плыть по той же волне, что и Артур, но препятствием становится мой маленький словарный запас — да я и не аз в красноречивых признания. — Я… вау.
Браво. Я хоть что-то выдавила из себя.
Артур смеется. Его пухлые чувствительные губы перемещаются к моему уху. Я замираю в предвкушении мелодии его голоса.
— Ты поражена?
— По мне словно не видно! — восклицаю я, сплетая наши пальцы.
— А я все еще жду, что ты скажешь нечто подобное, — оповещает он и, отстраняясь, по-мальчишески улыбается. — Ну, что-то вроде: «Артур, а у тебя не только доброе сердце, но и невероятно красивое лицо! Ты как ангел! О, я вся…»
— Заткнись, — я пихаю его в плечо, смеюсь и, заглядывая в эти кобальтовые глаза, понимаю, что нужно не оставаться в долгу. Летят мгновения, прежде чем я осмеливаюсь отрезать правду: — Знаешь, я не такая засранка, как ты и…
— Засранец? — грудь Артура не перестает дергаться от хохота; он делает умное лицо и выгибает бровь. — Ты правда считаешь меня засранцем?
— Разве что, — я вижу, как его охватывает азарт, и, от греха подальше, отпаиваю к изголовью кровати, чтобы продолжить предложение, за которым сто пудов последует нечто ужасное, — еще и говнюком…
Синонимы от бога.
Артур делает серьезный вид и, сдерживая улыбку, хрустит шеей; я хихикаю, прижимая пальцы ко рту.
— Ну, Малышка, ты пробудила дикого…
— Говнюка? Ммм… или?..
— Ты напросилась! — ехидно оповещает он и подрывается с места, летит на меня.
Я успеваю отреагировать — так как была готова к этому — и, взвизгнув, падаю с кровати вниз, где мы с Артуром, к счастью, устраивали бой подушками. Мое приземление становится мягким, но не тогда, когда парень, смеясь, будто коварный злодей из какого-нибудь малобюджетного фильма, наваливается на меня всей своей тушкой.
— Ауч! — стону я, и Артур, к счастью, перекатывает вес тела на сильные руки, располагающиеся по обе стороны от моей головы. — Ты как тюлень!
— Это тебе за говнюка, — протягивает он, склонив голову к моей, а затем… подносит пальцы к моему животу и… о-о-о, нет. — А это за…
— Ты же не собираешься?..
— Именно, — кивает он, и я понимаю, что всякие мои попытки выкарабкаться из-под него потерпят крах; к тому же, я бегаю медленнее Доусона с пивным-то брюхом! А вот у Артура большие преимущества: его скорости можно лишь позавидовать.
— Ты не посмеешь. Сейчас час ночи, и, знаешь, мне не хочется, чтобы по дому пошли странные слухи о подозрительных звуках из моей…
Я не успеваю договорить; ловкие пальчики Артура пробираются под мою футболку, и нет, чтобы я думала о том, как же это, черт подери, интимно, место в моей голове занимает одна мысль: как бы поскорее отделаться от этого! Щекотки?! Да ладно! Да ладно?!
Артур прибегает к самому ужасному методу «пыток», и я, не собираясь даже и держать рот на замке, несмотря на то, что некоторые Охотники, не вышедшие на вылазку, отдыхают в своих комнатах, разрываюсь в девчачьем (по истине в девчачьем) крике. Артура это забавляет — особенно мои тщетные мольбы о прекращении этого безумия. Но он не останавливается, пока, того не подозревая, не достигает ободка моего лифчика. Его щеки краснеют. Мы прекращаем дикий смех и всякие звуки, и сейчас я прошу господа только об одном: пусть сюда никто не зайдет, а иначе, все это просто не получится объяснить.
Хотя, нет. Вру. Я прошу его еще об одном — о самом что ни наесть сумасшедшем: чтобы Артур не убирал своих рук от моего полыхающего тела. Никогда.
— Я… — он сглатывает, нервно вдыхает, и опускает скромный взор на мое залившееся жаром тело. Румянец на его лице приводит меня к странной догадке: он что, никогда не прикасался так к кому-то? В смысле, у такого красавчика (кхе, моего брата) должно быть наверняка навалом девушек и первый сексуальный опыт. А тут, кажется, не было ни того, ни другого…
Ой, кто бы говорил, Фрост!
Я не знаю, как себя вести и тупо лежу застывшим бревном — не моргающим застывшим бревном. Сердце манит вырваться наружу, когда Артур… проводит пальцами по изгибам моей талии и, кажется, кусает губу?
Ох, держите меня семеро, я за себя не ручаюсь!
Согласна, ситуация очень неловкая, но это не наводит на нас глупые смешки: мы выглядим так, словно оба побывали в логове Лох-несского чудовища — не совсем приятная картина. В отличие от той, где сейчас остановились ладони Артура, и как при этом изменилось его лицо: на нем пролетело столько разнообразных эмоций, что я не смогла прочесть и не одну. И да, надеюсь, в душе он не ржал, что у меня лифчик с пегасами — ну а что? Мне четырнадцать и я люблю смотреть мультики! И да, учитывая по тому, в каком виде и позе я сейчас лежу, это не скажешь. Тем более, Артур плотнее прижался ко мне, и это навело на меня неизведанное чувство, словно ты… прыгаешь с парашюта. Или знаешь, что твоя мечта исполнится тотчас. Или что тот, кого ты тайно любишь, наконец, коснулся тебя по-особенному…
Он рвано вдыхает — как и я — потом вырисовывает на моем животе какой-то контур.
— Раны… совсем зажили.
Я сглатываю, чтобы в горле не было так сухо, и смотрю туда, куда нежно глядит он: небольшая царапинка на коже от придурка-низшего — типичное для нас, Охотников, явление.
— Да.
— Нельзя, чтобы остались шрамы, — подмечает он и поднимает на меня взор морских глаз. — Это тело слишком юно для их ношения…
Он прав.
Но я отрицательно качаю головой, стараясь не шевелиться — вдруг спугну его?
— Я — Охотница, Артур. Моя жизнь — сплошная череда тренировок, боев, сражений… — опускаю взор на его руки, — … и опасности.
— Но я хочу уберечь тебя от этого, — признается Артур и смотрит на меня проникновенным взглядом.
— Это ведь… невозможно, ты же знаешь, — подмечаю я, задыхаясь от жара, охватившего тело — не хватало еще сгореть в собственной шкуре.
— Знаю, — соглашается; его пальцы источают неистовое тепло — вон они — источник моей высокой температуры. — Но все равно хочу тебя уберечь от этого жестокого мира.
— Артур… — я умиленно гляжу в его глаза. Артур всегда говорит, что не хочет, чтобы я шла по своему охотничьему пути, ведь тот полон опасностей, ужасов и… потерь. — Может быть, я немного припозднила, но лучше это сказать сейчас, чем потом. — Эти руки, наводящие на меня греховные мысли, не дают сосредоточиться, но все же я продолжаю, старательно отводя взор от объекта сладкого искушения. — Ты признался мне в кое-чем, и я не могу остаться в долгу. Я слышу, что говорит мое сердце о тебе, и, знаешь, как бы криво и несуразно ни звучала бы моя речь, все же скажу: ты есть здесь, живой, невредимый, улыбаешься, и, поверь, для меня это самое важное сейчас. Ты — для меня самое дорогое. И большего мне не надо.
Я проснулась от ощущения тепла рядом с собой. Матрас — или что там? — прогибался под тяжестью чьего-то тела, лежащего рядом, и неровное дыхание опаляло мою покрывшуюся потом кожу. Сначала меня накрыло волной умиротворения — я почувствовала знакомый с детства запах леса и мяты, — а затем плащ беспокойства и паники накинулся на меня, когда я… распахнула глаза. И оказалась в чертовой реальности.
— Артур! — взвизгнула я, подрываясь с постели; мы были в моей комнате, и пришлось подключить мозг, чтобы вспомнить, как сюда попали. И, словно по взмаху волшебной палочки,…отрывки воспоминаний врезались в мою голову, заставляя сморщиться от осознания некоторых неприятных и шокирующих нюансов. — Господи, что…
— Малышка, тише, тише. Все хорошо,— парень обхватил меня за плечи и осторожно уложил обратно. По нему не было видно, будто он действительно считает, что все отлично. Я знала Артура, как свои пять пальцев, и его стеклянные глаза явно не были признаком позитивного настроения. Что-то случилось. А точнее…
— Дэрек хочет меня убить? Он убьет меня?! Что происходит?! — я почти кричала, и Артур почему-то успокаивал меня и просил вести себя тише, посматривая на дверь. После еще одной такой просьбы я не вынесла, взвизгнув и схватившись за растрепанные локоны. — Да что, черт побери, происходит?! Ты его защищаешь? Или… что вообще?
— Никогда даже не думай так, Айви, — твердо произнес он и нежно стер с моего лица слезы — ого, да я… плакала. Чудесно. — Я всегда на твоей стороне и, пожалуйста, давай сейчас все обсудим, ладно?
— Но…
— Прошу тебя, — он нервно сглотнул и послал мне умоляющий взгляд.
Я не понимала, к чему вся эта спокойная болтовня, когда мы такое узнали, но покорно кивнула, стараясь не разорваться в диких воплях. Мне с огромным трудом удалось это — наверное, просто потому что я подумала, что лучше не нужно привлекать чьего-то лишнего внимания, да и Артур подумает, что я конченая истеричка — хотя так и есть.
Артур сел на кровати и склонил голову. Судя по его виду, он не предполагал вообще, что те записи в блокнотике Дэрека — чертовой дьявольской книженции! — могли быть липовыми. Ключевое слово «могли быть».
— Ты ничего не подозревал об этом? — я решила первая раскрасить тишину. В таком подавленном состоянии он навряд ли стал бы снова подавать голос.
— Я знал, что он записывает там что-то, но не мог и поверить, что там он собирал о тебе информацию. — Артур запустил дрожащие пальцы во вспотевшие волосы, взъерошивая их. — Господи… Я… я не представлял, что Дэрек настолько псих и параноик!
— Параноик? — повторила, всхлипнув. Я не ослышалась?
— Да, — Артур помешкал, прежде чем обратить на меня взгляд покрасневших глаз — неужели он — Охотник, безжалостно убивающий демонов, разрыдается тоже? — Думаешь, он из-за каких-то своих принципов считал тебя опасной или…
— Артур, — прервала его я, вспоминая записи в дневнике, — там же ясно было сказано, что я опасна, и этот идиотский камень, — брезгливо дернула цепочку, — не дает мне никому навредить. — Я привстала, подбирая ноги под себя; сердце неистово билось о грудную клетку, и я уж мечтала умереть сейчас, рядом с Артуром, чем потом — от рук Дэрека. — А еще меня прикончат, и я никогда не узнаю истинную причину своей смерти…
— Эй, — парень взял мое лицо в руки и придвинулся ближе, когда я снова заплакала, — этого не будет, ясно?
— Ты словно не видел, что он там написал! — я не могла больше терпеть оптимизма Артура, повысив голос на несколько октав и оторвав его теплые ладони от щек — иногда они меня успокаивали, только не в этом случае. Он будто не знает, что все его слова сейчас — ложь! — Удалить, Артур! Удалить! Это означает…
— Малышка! Код 4766 еще значит исключение из клана, — оповестил он, поникнув, — и это, поверь, даже лучше, чем смерть. Но я не говорю, словно что-то из этого правильно по отношению к тебе, потому что попросту не вникаю, что происходит. — Его кобальтовые глаза, где плескались подозрение и легкий испуг, опустились на мою грудь — почти на грудь… — на кулон, и тут я замерла. — Эта штука оберегает тебя от чего-то.
Естественно! И оберегала почти с самого рождения! Но…
— Кто же я? — я опустила веки, почувствовав горький ком в горле — не хватало еще раз распустить нюни, когда вот-вот успокоилась. Все-таки, я сильная, правда? Сильная. И должна держаться крепко и не бояться того, что узнаю о себе еще…
Хотя, кого я обманываю? Я — обычная девушка. Или вовсе и не необычная…
Ответы на вопросы давили на мозг, а Артур молчал — меня это раздражало. Я, конечно, осознавала, что он без понятия, кем я являюсь на самом деле, но для приличия не мог бы предположить?
— Айви, кем бы ты ни была, я тебя не оставлю, слышишь? — пообещал Артур.
Слишком громкое признание.
Я распахнула глаза; слезы хлынули из них.
— Ты не обязан. Правда. Просто… — пожала плечами и почувствовала, что больше не могу казаться сильной девчонкой — поистине сильной, — не представляю, кто я, что скрывал от меня Дэрек столько лет, и ты слишком поспешил с выводами, Артур, раз говоришь такое. Я могу быть кем-то по-настоящему ужасным…
Артур приложил ладони к моим щекам, заставляя меня обратить на него полный печали и непонимания взор.
— Эй, эй, Малышка… с этих пор я сомневаюсь, что ты меня вообще когда-то слушаешь. — Он прижал меня к себе — я не сопротивлялась. Все-таки, решила довериться его «знаменитому» успокаивающему теплу. Зарывшись лицом в его сильной груди, я дала волю эмоциям, тем временем, когда Артур продолжил, бережно поглаживая мои волосы. — Ни за что на свете я не оставлю тебя во что бы то ни стало. Пусть меня запульнут на другой конец света, оторвут от тебя или постараются это сделать, ты же знаешь, что я всегда найду способ вернуться к тебе. Ты — часть меня, и если лишусь ее, не смогу жить дальше. Твой образ никогда не изменится в моем сердце, Малышка. Ты всегда будешь для меня той маленькой девочкой, которая любила, — ухмылка, — кидаться в меня игрушками. То есть, я хочу сказать, что если ты и окажешься кем-то, кем так боишься являться, я это приму. Я же знаю тебя. Почти с самого твоего рождения. Ты не способна ни на какое зло. Ты та, кому я могу доверить хоть что угодно. — Он судорожно вдохнул. — Как и свое сердце…
Ох. Вау…
Я прижалась к Артуру сильнее. Сейчас было не время для душещипательных бесед о нас, но я мысленно поставила в голове галочку, что мы обязательно затронем эту тему, как только получим некоторые объяснения.
— Ты можешь ошибаться насчет меня.
Учитывая сочетание светящегося камня и святой воды — даже о-очень!
— И как такое милое создание может быть кем-то ужасным? Ты преувеличиваешь…
— Ты всего-навсего не хочешь верить, что я могу быть… ну… монстром что ли, — я вздрогнула — слишком богатое воображение нарисовало меня в не совсем человеческом виде: с двумя головами, когтями и… без нижнего белья — прям как любой Призывник. Стоп… Призывник? Сравнение неудачное. Мысли об адских тварях заставили меня всерьез насторожиться, и когда Артур собирался прочесть свою очередную мантру, я его опередила, немного отстранившись. — Моя мама была Охотницей, верно?
— Да. Она умерла, родив тебя, — мрачно отрезал Артур, похоже, проследив ход моих мыслей. — И она была человеком, Айви. А если нет, то… — он печально вздохнул, — жила бы сейчас.
— А как же мой отец? — я чувствовала, что иду по опасному и, однако, правильному пути, но не собиралась сворачивать обратно. Я дойду до конца.
— В смысле, был ли он Охотником?
— Да.
Артур нахмурился — учуял, что я хочу узнать и к какому выводу собираюсь прийти, поэтому стал противоречить моим дурным предположениям:
— Даже не думай, Айви. Он не мог быть демоном.
— Все возможно, — выдохнула я, сама не веря, что болтаю. Если подумать логически, то кроме демонов нам еще не попадались никакие другие «создания» (да и ангелов всех перемочили). Так что, оставалось думать одно: — Я могу быть… Полукровкой.
— Брось. — Смех Артура был слишком неестественен, заставляя меня насторожиться. — Ты хоть думаешь, что несешь?
— А я обычно не думаю? — отпрянула от него и резкими движениями вытерла подступившие к глазам слезы. — Артур, я не знаю, что за хрень произошла, но могу лишь предполагать! У меня нет оснований думать, что мой… папашка являлся демоном, но также нет оснований думать, что он — человек.
Тягостный вздох Артура вынудил меня закатить глаза. Отлично, он считает меня сумасшедшей.
— По правилам Охотники не могут заключать браки с демонами и иметь с ними хоть какие-то отношения, — напомнил он, сдерживая раздражение. — И твои родители были женаты, Айви. Твоя мать не могла нарушить кодекс Охотников, ибо об этом в скором времени кто-нибудь бы да узнал. Даже ее любовь не должна была стать выше долго. Следовательно, мы не можем полагать, что твой отец был демоном.
С таким-то черствым сердцем и маньяческими мыслями — покуситься на ни в чем неповинного ребенка и чуть ли не убив его, он мог быть ке-ем угодно…
Я кивнула, как бы согласившись с его вердиктом, но все же плавая в неких сомнениях. Артур сжал мое дрожащее колено. Его глаза встретились с моими.
— И еще… если бы ты родилась Полукровкой, разве бы Дэрек взял тебя под свое крыло? — неожиданный и очень… шокирующий вопрос.
— Нет. Это против правил.
— Верно, — согласился Артур, коротко улыбнувшись. — Еще одно основание не считать тебя фриком.
Фриком…
Я прикусила ноготь. Мама не могла быть каким-то демоном, в отличие от моего отца. Он хотел меня убить, все потому что считал виноватой в смерти своей возлюбленной. Может быть, за этим кроется нечто другое? Тем более, почему именно Дэрек меня спас в тот злополучный день? Он считал это своим долгом за дружбу с ней? Или что? И почему писал, что я опасна? Это имеет какое-то отношение к тому, что от меня хотели избавиться, как только я появилась на свет?
Не знаю.
Артур был пока моей единственной «Википедией», поэтому на данный момент я не собиралась заканчивать «допрос».
— Знаешь, несмотря на это, Дэрек мог меня спасти лишь по той причине, что я — дочь его… подружки.
Его это словно пробудило из долгой спячки, и он резко встрепенулся — посчитал мое предположение в коем-то веке правильным?
— Дэрек никогда бы не нарушил закон, ты ведь знаешь, он еще тот фанатик. — Артур даже демонстративно покрутил пальцем вокруг виска. Была бы я в веселом настроении, обязательно бы подыграла или посмеялась над этим.
Но мне было не до смеха, особенно когда вспомнила о дневничке нашего скрытного папочки…
— Ладно. Пусть что-то из этого и верно, зато не меняет того факта, что он меня осмелился привести сюда. Но одного не понимаю, — резко выдохнула, — почему он не избавился от меня раньше, посчитав в какой-то мере опасной? Почему держал меня здесь столько лет, а теперь надумал нарушить уголовный кодекс…
Я не представляла даже, что спустя какие-то минуты смогу говорить об этом спокойно. Удивительно.
Артур сжал мои бедра, поддавшись вперед.
— Этот код мог значить и исключение из клана, Айви, в чем я уверен на девяносто девять процентов. Тем более, Дэрек мог писать, что твое поведение, как Охотницы, стало слишком… буйным.
— Не прикидывайся идиотом, — простонала я, сжимая его ладони. — Ты прекрасно видел, что он там писал! И я не знаю, что он точно хочет со мной сделать, и собираюсь это выяснить в конце концов! Все равно мне хуже не станет…
Я потянулась к телефону, и тут Артур снова сжал мои руки — на этот раз крепко. Протестовать было бесполезно — я села смирно, рыкнув.
— С ума сошла? Это слишком рискованно, Малышка. Возможно, кто-то знает тайну, скрывающую Дэреком, просто мы не в курсе, и, быть может, этот кто-то на его стороне. Мы не знаем, чем все может кончиться, если кто-то из нас попытается раскопать хоть частицы правды. — Следующие слова он проговорил так, словно хотел вдолбить их в мою глупую головушку. — Дэрек — глава клана, и чтобы ни случилось, все последуют его указаниям, Айви, так что, у нас нулевые шансы, как ни прискорбно.
— Все равно он хочет меня то ли убрать, то ли выгнать из клана, о чем вообще речь? — прошипела я, на этот раз стараясь и ему это сказать как можно понятнее и медленнее.
— Это не шутки, пойми! Я хочу тебя уберечь, и с этого дня постараюсь делать вид, словно мы не вторгались в его кабинет и ни о чем не подозреваем.
Он сбрендил?
— Артур! Это…
— Знаю, — отрезал он и плотно сжал губы. — Знаю. Сумасшедшая идея жить в неведении снова, но пойми же, я хочу для тебя безопасности, и пока я не нарою, что за хрень творится здесь, мы не будем предпринимать никаких мер. Ясно?
Это было неправильно. Я не собиралась соглашаться, и, похоже, Артуру был все равно мой ответ, так как он продолжил, нежно чмокнув меня в лоб.
— Отныне я буду твоим регулярным телохранителем, мало ли что задумал Дэрек. В связи с тем, как он относился к нам все время, прилагательное «странный» — слишком слабо сказано в его характеристику.
Я насупилась: идейка отличная, но есть один нюанс…
— Я сама могу за себя постоять, и мне не нужна нянька, Артур.
— Не волнуйся, я не буду брать плату за это, разве что обнимашками, — подмигнул он.
Несмотря на заплаканное лицо и упавшее ниже плинтуса настроение, я выдавила микроскопическую улыбку.
— Серьезно. Дэрек не писал, когда именно будет предпринимать «особые» меры, и чем раньше мы узнаем обо всем, тем лучше будет для нас.
Артур вальяжно растянулся на кровати, вырисовывая на моей руке замысловатые кружки.
— Вообще-то, эта миссия для отважного супергероя.
— О, спасибо!
— Я говорю о себе. — Он приподнялся на локте, всматриваясь в мое лицо, как в драгоценный блистающий бриллиант. — И только.
— Иногда тебе нужно побыть самокритичным, — посоветовала я, хлопнув его по животу.
Артур беззвучно засмеялся и в следующую секунду лежал с серьезным лицом. Эти его изменения в эмоциях были такими же спонтанными, как мои.
— Это и моя миссия тоже, — спустя несколько секунд подметила я. Его пальцы застыли — прекратили рисовать на моей коже. — Вместо того чтобы крушить все и искать по всему Огаста Дэрека, я беспечно валяюсь в кроватке после обморока и веду себя так, словно посмотрела ужастик и отделываюсь от этих неприятных впечатлениях. — Я пожала плечами, закрыв глаза. — Этот дневник Дэрек вел с того момента, как только я появилась в его доме, и тогда уже в той древней записи высвечивалось словосочетание «уровень опасности». Еще тогда он знал, что я со мной не все нормально. Что я — фрик.
— Это опрометчивые и глупые выводы, — заявил Артур. И почему мне кажется, что я в этом случае права? Впервые! Что удивительно. — Пока не делай никаких твердых предположений, ведь мы не знаем, что конкретно он скрывал, и не стоит называть себя фриком, не разобравшись во всем. И в любом случае, ты не та, за кого себя… наверняка принимаешь.
Его слова навеяли на меня не очень светлую и хорошую идейку. Привстав и распахнув веки, я схватилась за камушек, отчего Артур чуть ли не завизжал.
— Что ты?..
— Давай проверим, кто я? — предложила, с азартом сжимая украшение и в душе посмеиваясь над тем, как будет выглядеть физиономия Дэрека, когда я сниму его.
— Ты не можешь. — Снова. Это. Да сколько можно?
— Не могу потому, что это запрещает Дэрек? — прошипела я, натянув фальшивую стервозную улыбку.
Артур, поддавшись вперед, вновь собрался выступить «голосом разума»:
— Дело в том, что мы не знаем, кто ты. — О, да он Америку открыл! — И если снимешь этот камень, неизвестно что будет с тобой. — Глаза Артура опустились на мою руку, сжимающую кулончик, и пальцы нежно обвили ее, отстраняя от груди. — Не нужно спешить, хоть и я сам хочу все поскорее узнать. Если ты снимешь его прежде, чем мы откроем завесу тайн, это может обернуться чем-то по-настоящему ужасным. И опасным…
— Знаешь… — я собиралась было возразить, но слово «опасным» будто выключило все рычаги моей дерзости и злости. Дэрек говорил, что камень оберегает меня от… меня же самой, так же писал в своем дневнике, что уровень защиты этой штучки падает. То есть, она в скором времени перестанет действовать все равно. И… если я ее сниму, вдруг обреку не только себя на какие-то кошмарные последствия, но и кого-то другого? Положение дерьмовенькое в самом деле…
Артур убрал локон моих волос за ухо и прошептал:
— Ты только что поняла, что я прав?
— Не обольщайся на свой счет, — я показала ему язык, и он коротко улыбнулся, затем поцеловал меня в лоб и уложился рядом. Несмотря на то, что хотелось суетиться и снова рыскать что-нибудь в кабинете Дэрека, я спокойно опустила голову на хорошо-сложенную грудь Артура. В его присутствии я всегда могла чувствовать себя защищено. Более чем защищено, даже в этой не разъясненной ситуации.
— Давай… договоримся делать все сплоченно? Вместе. — Ого. Неожиданно. Артур провел рукой по моей ноге, вызывая армию приятных мурашек. — То есть, ты не будешь самостоятельно пытаться что-нибудь выяснить, хотя мне это разрешается. — Он самодовольно улыбнулся, и я игриво пихнула его в плечо — вот же наглый! Хохотнув, парень потер больное место так, словно я его огрела молотком, и продолжил: — Отныне мы будем осторожнее в отношениях к клану и Дэреку: к нему-то мы будем применять «особый» подход и постараемся не выдавать, что узнали его «маленький секретик».
— Или не маленький, — я вздрогнула при одном лишь воспоминании о том блокноте.
Артур кивнул, нахмурившись.
— И, Айви?
— Ммм?
— Обещай, что ничего не будешь от меня скрывать? Как что, сразу говори. Я ведь всегда рядом, ты же знаешь. И готов выслушать тебя в любую секунду своей жизни. — Он заглянул в мои глаза — и именно тогда, когда я вспомнила кое о чем, что пообещала не говорить никому. Поправочка: пообещала себе…
Демоны.
Те демоны из школы — невыносимые, опасные и в то же время — сексуальные (как бы ни было мне это противно признавать). Если мне не изменяет память, они до сих пор не выветрились из Огаста, и их еще не нашли Охотники, следовательно, моя «миссия» все еще в силе. Ох, Господи… И зачем я вообще влезла в эту аферу? Лучше бы сразу сказала, что эти придурки, притащившиеся в школу, решили заняться липовой учебой и потихоньку травить там людей, как мух…
Ну а я такая идиотка: мне же было мало своих проблем, раз вызвалась на столь сумасбродную идею.
Артур улыбнулся одним уголком губ, хлопая меня по руке.
— Эй, Малышка? Иногда мне кажется, что ты виснешь похуже дерьмового ноутбука Мэйсона.
Я того и не поняла, что молчала достаточно долго. И, постойте… висну похуже дерьмового ноутбука Мэйсона?
— О, да ты умеешь делать девушкам комплименты. — Я изо всех сил старалась выглядеть обычно, но страх в глазах нельзя было скрыть, поэтому, пришлось их закрыть и нехотя выдавить то, чего от меня так ждал Артур. — Я обещаю, что… буду посвящать тебя во все события. И не утаю ни слова.
Надеюсь, за эту ложь я не буду гореть в Аду.
XIV
К удивлению, я испытывала неутолимое желание поговорить с Дэреком, когда Артур вернулся после беседы с ним, выглядя явно не в веселом настрое. Собственно, в какой-то степени я и была рада, что из-за ноги мне не позволяли передвигаться, да и не только это послужило несостоявшимся скандалом между мной и Дэреком. Уверена, средний изящный пальчик до сих пор маячил перед его взором, и из-за этого неприличного жеста он наверняка готов был мне разодрать глотку — что было вполне в его стиле. Но… если бы не моя рана и не настойчивость Артура побыть в комнате, Дэрек бы не оставил от меня и живого места.
Артур осторожно приютился рядом, и у меня словно отлегло на сердце: лицо цело, на руках вроде бы не видно никаких следов побоев, из носа не течет водопад крови — следовательно, все хорошо, и Дэрек, пребывая во вселенской злости, не отрабатывал на нем новые удары.
Артур подогнул ноги — маленькая кровать для такого здоровяка была явно не по размеру — и уставился на меня.
— Я думал, ты уже спишь…
— Обломчик, — хихикнула я и отползла на краешек постели, чтобы он хоть как-то мог уместить свою тушку в ее пределах.
— Все-таки, почти полночь, — напомнил он; его руки бережно убрали локон волос с моего лица. Я, конечно, была бы не прочь дрыхнуть сейчас и видеть третий сон, но кое-какие мысли не давали мне окунуться в мир Морфея. — Охота на сегодня отменяется в связи с продолжительным советом, так что… ты сегодня можешь спать спокойно.
— Это еще почему? — я приподнялась на локте, вглядываясь в его лицо, где смешалась непонятная гамма эмоций — интересно, почему после очередного неприятного разговора с Дэреком он не психует и не крушит все подряд? Наверное, мне нужно радоваться, что на этот раз он обошелся без подобного…
— Потому что, — Артур повторил мою позу, расплывшись в а-ля задумчивой гримасе, — я буду спать с тобой?
— Ты… — я поперхнулась: его слова неожиданно приобрели другой смысл, и за это нужно было «благодарить» мои разыгравшиеся в последнее время гормоны, —… ты ведь спишь со мной практически всегда.
И это было правдой. В смысле, не той правдой, о которой изначально подумала я — извращенка со стажем. Мы с Артуром частенько засыпали вместе, и об этом мало кто знал — точнее, никто не знал, и я боялась, что когда-нибудь наша «тайна» раскроется. Будь так, Дэрека хватит инфаркт, а Мэйсон начнет нас подстебывать — что в его идиотском стиле.
Так что, лучше оставлять это в полнейшем секрете.
Артур засмеялся, завлекая меня в свои медвежьи объятия. Я не сопротивлялась, когда он сжал меня, обвив руками. От него исходило приятное тепло, согревающее не только тело, но и душу.
— Знаешь, Айви, с этого дня ты должна будешь делить со мной комнату.
Серьезное заявление.
— Что? — я встрепенулась и посмотрела на него через плечо.
Артур довольно улыбнулся, оценивающим взглядом осматривая спальню.
— Не совсем, естественно, в моем стиле, но здесь придется ужиться.
Он меня пугает и, кажется, намекает на одно…
— Ты что, будешь здесь… чаще, чем обычно? — опешила я, и он ухмыльнулся, накручивая на палец локон моих темных волос.
— Да-а, а ты… не рада? — Артур по-детски надул губу — настала моя очередь смеяться. Но я — на удивление нам двоим — не издала ни звука: не потому, что расстроилась, наоборот, я была рада, только внутри себя, просто не совсем понимала, к чему это. Хотя, постойте-ка…
— Отныне ты не хочешь оставлять меня одну из-за того, что мы узнали сегодня? — Догадка была верна — Артур сдержанно кивнул и, опустив подбородок на мое плечо, как какой-то преданный песик (в сравнениях у меня дела обстоят туго), со всей нежностью прошептал:
— А еще я хочу больше времени проводить с тобой.
Несмотря на милое признание, я пока не собиралась, эм… тоже кокетничать с Артуром, так как было нечто поважнее этого:
— Что сказал тебе Дэрек? Он… говорил что-нибудь обо мне?
Я замерла в ожидании ответа. Артур вздохнул и уткнулся лбом в заднюю часть моей шеи.
— Ничего не упоминал о тебе — что настораживает больше, чем бы он безумолку болтал о твоей персоне. Во-первых, после твоего, — он сдержал смешок, — «отважного поступка» Дэрек должен был бы вести себя, как помешанный на своей жертве маньяк, но он был спокоен, и, знаешь, я не в восторге от его реакции на все, что произошло. Он практически никогда не вел се