Парень открыл сок, который дал мне, и сделал глоток.
— Что на этот раз? — Он нахмурился, передавая бутылку мне. — Он тебя чем-то обидел?
— Нет. Но, похоже, я его скоро обижу. — Я смочила горло апельсиновым соком — ммм… слишком сладко, и, морщась, отложила его. — Твой брат козел. Извини, если задела твои чувства. Но это так.
Артур глянул за мое плечо, где Дэрек с не очень добрыми словами оттаскивал толстяка Доусона от холодильника, когда тот запихал в рот просто космическое количество продуктов, отчего Нэнси чуть ли не впала в ужас. Отходя подальше от этого сумасшествия, Мэйсон подмигнул нам и сунул в рот зубочистку.
— Знаешь, я бы сказал, что это так, если бы считал Мэйсона действительно своим братом, — объяснил Артур и снова обратил на меня взгляд. — Иногда я думаю, что он вообще мне не родня. Сама посуди, как такой козел может являться братом такому, — указал на себя двумя большими пальцами, — неотразимому красавчику с нереально добрым сердцем?
— О-о-о, — прогудела я, кидая в Артура маленьким кусочком булочки, — а у кого-то слишком высокая самооценка.
Парень не остался в долгу — тоже пульнул в меня чем-то, и я вовремя пригнулась, хихикнув. Крошки от выпечки полетели в кого-то из Охотников, и послышалась нецензурная брань, отчего мы с Артуром засмеялись, резко отвернувшись. Очень бы хотелось надеяться, что они угодили в его отца. Дэрек был на нас зол до сих пор — это отчетливо виднелось в его поведении и, тем более, он пару раз ронял на нас такой взгляд, что хотелось самому (без чьей-либо помощи) лечь в могилу и не вылезать. Думаю, после того, как мы наведем порядок в Оружейной, он поубавит свой пыл.
Но взгляды летели не только с его стороны. Когда мы с Артуром стали есть бедную единственную булочку, которую он, по рассказам, еле как добыл у Нэнси, и начали в шутку кормить друг друга, Мэйсон закатил глаза, всем своим существованием показывая, как мы ему отвратительны. Надеюсь, со стороны это не выглядело ничем иным, как невинный завтрак брата и сестры. Мы старались не обращать внимания на Мэйсона, когда он проходил мимо нас. Ох, я как никто другой знала, что Артур питает к нему явную неприязнь, и была поражена, что он не сводил с меня глаз, чтобы испепеляющее посмотреть на единственного придурка в этом доме.
Вражда Мэйсона и Артура вспыхнула с самого малого: они не поделили какую-то вещь в детстве, а потом начали спорить, кого из них Дэрек любит больше… И, как следовало ожидать, ни к чему хорошему это не привело. Парни подросли, а неприязнь лишь увеличилась вместе с ними. Мэйсон всеми силами старался напакостить Артуру в свободное время или отличиться от него, например, в количестве убитых за ночь демонов. Честно сказать, Артур не пытался его обогнать, ибо видел в этом глупость. Мэйсон стал той еще выскочкой и хорошеньким послушным сынком, о котором Дэрек и мечтать не мог. А тем временем отношения Артура и его отца постепенно холоднели — он не был доволен тем, какие правила вводил в клане Дэрек или как тот относился к своему любимчику, что делал ему даже поблажки и освобождал от наказаний в случае какой-либо вины. Было несправедливо, знаю. И тогда я решила окончательно перекочевать на сторону Артура и ощетиниться на Дэрека, а особенно — на подлизу Мэйсона…
И теперь, как видно, мы ведем своеобразную войну друг с другом. Когда Мэйсон понял, что я не на его фронте, он начал во всем мне подгаживать, на что Артур реагировал крайне негативно и, бывало, надирал ему за это зад. К счастью, в большинстве случаях Артур одерживал победу.
Охотники потихоньку рассасывались, собираясь на собрание всех кланов Огаста, и мы с Артуром тоже поднялись, когда вспомнили, что я могу опоздать в школу. Знаете, было паршиво осознавать, что я — единственная девушка-охотница, да тем более — несовершеннолетняя. Мне много чего не разрешалось, и даже для таких сборищ, где разгребают нависшие сверхъестественные проблемы над городом, меня попросту не пускали — мол, не доросла же еще! И самую легкую работенку, которая могла лишь доказать мою никчемность и неопытность, всегда поручали мне.
Если бы я не была замешана во всю эту сверхъестественную хрень, то даже бы и не подумала, что существует нечто такое из ряда вон выходящее, чего нужно сторониться. Демоны… они и в самом деле есть, и теперь эти твари орудуют в мире людей так, как хотят, устраивая свои «законы» и «порядки». Пару тысяч столетий назад, когда была решающая кровавая битва между ангелами и демонами, человечество подверглось огромной опасности: адские гады победили. Они «убрали» всех крылатых, которые некогда защищали людей, и навсегда заселили здесь свои задницы — видимо, в Аду им приходилось не очень сладко, раз они приелись тут.
Когда не стало ангелов, вопрос о сохранности человечества лег на само человечества — точнее, на определенную ее часть. Как и следовало ожидать, вызвались защищать свое прошлое, настоящее и будущее - немногие: лишь самые сильные и отважные. Те, кому была не все равно судьба всего людского мира.
Демоны на такой смелый шаг людей ответили смешками, как мне удалось узнать из Книги Древности. Они не восприняли своих врагов, как серьезную угрозу — а зря… Большинство людей было чем-то схоже с ангелами и, наверное, какая-то часть их смелости передалась нам, также как и упорное желание защищать то место, где мы живем сейчас.
Вскоре, когда люди показали, что хоть как-то могут защищать свой «дом», демонов это немного припугнуло, но они не ушли. Адские гады нагло засели в этом мире, и их цели были далеко не благими: они оскверняли этот мир, делали его еще грязнее, чем он был на самом деле. Они медленно разрушали то, что так долго создавалось здесь, и люди не могли это терпеть. Они собирали кланы самых сильных людей, которые готовы были отдать жизнь, ради других — слабых, и, конечно же, - ради всего мира.
Но и этого было мало против целой миллионной своры демонов, разбросанной по всему свету. Тогда кланы, ставшие тем временем называться Охотниками, начали значительно увеличиваться в размерах и выводить свои правила. Первых им правилом было оберегать обычных людей и стараться хранить от них тайну, что существуют одна назойливая нечисть и Охотники, которые всеми силами стараются убрать ее раз и навсегда. Вторым, не менее важным правилом, возникшим чуть позже, стало — наследие. То есть, если у тебя родился сын или дочь — не важно — и если ты — Охотник, то твой ребенок обязан пойти по твоим стопам, несмотря ни на что. Здесь твое согласие не учитывается. Вообще никак. И последним третьим правилом стало не иметь никаких дружеских или любовных связей с демонами, иначе… грозила смертная казнь — ну, это тогда. Сейчас рамки жестокости разгладились, и за такое непослушанию закону Охотников, грозило исключение из клана — всего-то!
Я всегда старалась придерживаться правилам, а особенно старалась стать настоящей сильной Охотницей, которой бы гордился глава нашего клана — Дэрек. Впрочем, я не была уверена, что если даже наработаю себе статус, изменю его отношение ко мне.
Дэрек всегда недолюбливал меня и, кажется, я смутно догадывалась почему. Я была для него ничем иным, как лишним грузом, на этом «корабле». Грузом, который он сам же повесил на свои плечи…
Если верить рассказам Артура, я здесь с младенчества и совершенно не помню ту свою жизнь, которая была с… другими людьми — моими родителями. Дэрек не очень хотел посвящать меня во все подробности, когда узнала, что я его приемная дочь. За него это сделал Артур. Он, конечно, сам не хотел мне ничего говорить, чтобы не разбить на мельчайшие осколки мое тогда крохотное сердечко, но ему пришлось: когда-то же нужно было это сделать, правда? И чем бы раньше это случилось, тем было бы лучше…
Артур рассказал, что мои предки были настоящими сволочами. Точнее, мой папа был сволочью. Когда я появилась на свет, мама — если ничего не путаю — вскоре умерла от родов, и моя жизнь тогда подверглась огромной опасности. Отец возненавидел меня из-за этого. Он считал, что это я убила ее. И он захотел отомстить. Представляете? Отомстить маленькому ребенку, который, собственно, не может быть в чем-то виноват!
Отец хотел меня убить, но у него ничего не вышло: в родильную комнату влетел Дэрек — не знаю, откуда он там появился — и вроде бы… то ли отобрал меня у него, а потом — скрылся, то ли убил моего чокнутого папашку и свалил оттуда. В любом случае, я благодарна ему за это и не стала вести допрос, чтобы узнать о той роковой ночи больше. Но главное я знала, почему пришел Дэрек: он был хорошим другой моей матери и всегда почему-то терпел неприязнь к ее «избраннику». Наверное, тогда он узнал о родах, вот и примчался…
Мне было достаточно той информации, которую дал Артур, и даже когда я смотрела в глаза Дэреку, не отваживалась поинтересоваться (ради интереса), почему он меня спас: из-за того, что любил детишек — что маловероятно — или из-за того, что я была единственным напоминанием о том, с кем он раньше вел теплую дружбу…
В этом доме я не чувствовала себя любимой кем-то, кроме Артура и Нэнси — Охотнице в отставке. Дэрек, пусть и был тем, кто меня опекал и тем, кому я была неимоверно благодарна, но он всегда оставался для меня просто сердитым главой клана Западных Охотников Огаста. Он, конечно, хорошенько меня опекал, но все равно решил, что я пойду по стопам своей матери и буду Охотницей, ибо традиции нарушать нельзя…
Мы с Артуром протиснулись в дверь и оказались на улице, подождав, пока нескончаемая сытая толпа выскользнет из дома. Мэйсон, естественно, не обошелся без своего фирменного идиотского взгляда в нашу сторону: иногда я мечтала, чтобы у него возникло косоглазие. Когда его тушка проходила мимо нас, она как бы ненароком толкнула Артура в плечо, на что тот лишь ответил ухмылкой. В такие ситуации Артур очень редко сдерживал себя, и я была рада, что он не набросился на него прямо сейчас. В смысле, я бы, конечно же, не прочь была посмотреть, как он ломает ему шею, но это бы задержало нас, ведь мне, как бы, пора уже давно в школу…
Охотники расселись по машинам, которых возле нашего огромного особняка с обширным бассейном, шикарным садом и просто обескураживающим видом почти на весь город, было очень даже прилично. Любой человек, непосвященный в дела сверхъестественные, мог бы подумать, что тут живут богачи, но… нет. В таких домах, обычно, селят Охотников, и деньги на все про все дает Глава Совета всех кланов города Огаста — Эффи — пожилой, но очень резвый (в плане боевых искусств) мужчина. Можно было бы подумать, что всего этого богатства нам вдоволь хватает, но как бы ни так — в одном доме проживают почти двадцать человек, привыкших к шикарной одежде и вкусной еде! И еще этот глупый кот Нэнси — Гарольд, который вечно кусает мои ноги, когда я устраиваю ночные набеги на холодильник. Ну что ж, по крайней мере, это животное не наделено мозгами, зато оно, в какой-то мере, не дает мне набирать вес.
Аве коту!
Артур запер двери, и мы дождались, пока Охотники смотаются отсюда, чтобы спокойно выехать на дорогу без сопровождающего дурдома из легиона разных дорогостоющих тачек. Еще удивительно, что к нам за все существование не нагрянул ни один воришка.
Авто Артура — самое скромное из всех — быстренько добралось до моей школы. Припарковавшись на стоянке, парень постучал рукой по рулю и оповестил:
— Приехали, Айви.
— О, а я не знала. — Я показала ему язык, а потом мы вместе засмеялись, зашевелившись в сидениях. Я отстегнула ремень, вглядываясь в окно, откуда простирался вид на одно адское местечко, где мне осталось проторчать, как минимум, меньше года, а потом — университет или погружение в охотничью деятельность. Я не особо питала страсть к желтому цвету, точнее, я ненавидела его, и, может быть, именно поэтому Дэрека угораздило впихнуть меня в эту школу, которая была полностью выкрашена этим ядовитым оттенком, и рядом еще прорастали сполохи роз — угадайте какого цвета?..
— Можно я не пойду туда, ммм? — я попыталась сделать щенячью мордочку, чтобы вызволить из Артура долгожданное «да», но он, назло мне, перегнулся через рычаги и… открыл для меня дверцу, сдерживая туповатую улыбку. Воу, какой джентльмен!
— Малышка, тебе осталось еще немного: выпускной класс все-таки, — напомнил он и похлопал меня по коленке.
Я измученно вздохнула: этот год будет самым долгим. Схватившись за ручку, застыла — почувствовала на своем запястье теплые пальцы Артура, затем повернулась. Он лучезарно улыбался, и тут я вспомнила, что кое-что забыла…
— Убежишь, не попрощавшись? — он убрал руку и выжидающе глядел на меня.
Я робко улыбнулась. Без этого от Артура никак не улизнешь: это стало что-то вроде нашей традиции…
Я протянула ему кулак, и он сделал то же самое, ухмыльнувшись. Наши руки встретились в легком ударе, следом мы выгнули пальцы и медленно сплели их, не отрывая друг от друга взора. Эм… это выглядело бы каждый раз неловко, если бы Артур был моим парнем или хотя бы… что-то чувствовал ко мне. Я не знала наверняка, что он думал об этих наших тесных жестах и, честно сказать, хотела бы. Ведь Артур мне, кажется…
Звук клаксона заставил нас подпрыгнуть на местах. Артур отпрянул так резко, что нечаянно ударился головой о потолок, а я чуть ли не вылетела в открытую дверь. Благо, что вовремя успела удержаться.
— Эй, чувак! Твоя чертова тачка не дает мне проехать! — виновник нашего разорвавшегося контакта выглядывал из окна потрепанного пикапа и с нескрываемой злобой таращился на нас. Его машина остановилась напротив нашей. Дым из нее валил с такой скоростью, что у меня невольно создалось ощущение, будто она вот-вот взорвется. Хм… а было бы неплохо на это глянуть.
— Господи, ну и козлы тут у вас водятся, — как некстати подметил Артур, потирая больной затылок.
Я кивнула, переключая взгляд на стучащего по кривому зеркальцу паренька, который до сих пор прожигал в нас дыру. Ей богу, если бы у него были глаза-лазеры, от нас остался бы один пепел…
— Ну, что ж, я сваливаю.
Артур поспешил переместиться на мое сидение, когда я оказалась на теплой улице, согретой осенним солнцем.
— Эй, Малышка…
Я обернулась. Его улыбка, способная растопить арктические льды во всем мире, заставила мое сердце сделать сумасшедший кульбит. Глаза цвета кобальта осмотрели меня и остановились на ранах, рассекающих щеку.
— Будь осторожна. Хорошо? Я заеду за тобой после школы.
Я кивнула, отпаивая назад и накидывая на лицо густую прядь, которая скроет след от одного придурочного демона.
— Буду ждать. И ты не смей подвергать свою задницу опасности!
Меньше всего мне хотелось, чтобы с Артуром что-то случилось.
Он захлопнул дверцу, не обращая внимания на ругающегося паренька в пикапе, и отсалютовал двумя пальцами.
— По крайней мере, сегодня. Если ты не забыла, мы с тобой отбываем наказание.
Ах, да. Уборка в Оружейной.
Я застонала, вспоминая, как выглядит комнатка, переполненная секирами, топориками и прочими штучками от демонов, которые нужно уже давно почистить. Артур захохотал, выезжая — к радости тому верзиле — из парковки и прежде чем удалиться, выкрикнул.
— Мы проведем время весело, обещаю! Я куплю твоих любимых шоколадок и устроим вечеринку!
Я ухмыльнулась, не представляя, как можно провести тусовку двоим Охотникам в Рружейной, да еще и весело…
— Надеюсь, мы это будем помнить! И знай, — я сложила руки рупором вокруг рта, — никакого алкоголя!
— Только молоко и детское питание, Малышка, — захохотал Артур, и шины его внедорожника звонко взвизгнули, когда тот оказался на главной дороге.
Несмотря на то, что я не пью, Артура это не колышет. Он бывает отлынивает от своего статуса хорошего мальчика и иногда нажирается так, что мне приходится тащить его под холодный душ. Да еще и нередко предлагает мне спиртное, на что я отказываюсь.
Но думаю отговорки, что алкоголь — это яд, сегодня не спасут меня в маленькой комнате в подвале, где буду только я и один паренек, обожающий «Джек Дэниелс»[5]…
IV
Майя — моя лучшая подруга — поджидала меня около шкафчиков, расплывшись в жабьей улыбке. Она накручивала на тонкий пальчик локон рыжих волос и смотрела на меня так, будто я совершила нечто грандиозное: спасла мир или там… открыла непослушную банку с огурцами. Но в какой-то степени я и спасала мир — по крайней мере, Огаста — по поздним вечерам, убивая мелких демонов напарочку с другими Охотниками.
Майя и представить себе не могла, чем я иногда… занимаюсь, и почему в моем доме живет столько народу. Конечно, она была в курсе, что я приемная, но это только подливало масло в огонь: подруга не могла представить себе, как я спокойно уживаюсь в толпе одних — по ее словам — сексуальных мужчин, которые, возможно, неравнодушны ко мне. Все, что она мне когда-либо говорила о них, касалось какой-то извращенческой темы, типа: «Айви, с тобой живет столько сексуашек, а ты еще девственница!». Мда. Тяжелый случай. Я не винила подругу за ее левые мыслишки и просто посмеивалась, когда она пыталась меня расспросить о толпе «самцов». Майя пару раз была у меня в гостях, когда Дэрек отсутствовал, и ее бешеным фонтанирующим гормонам можно было только позавидовать. От вида Охотников она так и так пускала слюни. Ее расспросы, почему я до сих пор не согрешила хотя бы… со своим братом, заканчивались моим насыщенным ответом: «Ты никогда не замечала, что здесь очень много мужчин, которые проводят друг с другом приличное количество времени?».
После моего отличного «заявления», подруга стала думать, что меня приютила семья свингеров, причем «голубых» свингеров. Ее фантазии отныне не имели границ, но с этим пришлось кончать: я призналась, что в моем доме ни у кого нет таких наклонностей — ну, знаете, чтобы сохранить у Майи нормальное представление о моей семье. Нооо… кажется, у меня не особо это получилось. Когда я появлялась в школе счастливая, подруга начинала думать, что мой позитив вызван чем-то таким масштабным. Короче, она предположила, что мы иногда по вечерам устраиваем гарем…
И с того момента я перестала улыбаться. По утрам. А сейчас, кажется, забыла об этом и лыбилась во всю, смотря на свою руку, которой недавно касался Артур.
Майя ткнула меня в бок, и я резко опустила уголки губ.
— Хэй, ты чего такая… — Она не договорила. К счастью. И приковала взор к моей щеке. Ох, к несчастью. — О, мой бог, Айви! Что случилось? — Подруга откинула прядь моих волос и уставилась на рану. Ой-ей. — Ты попала в аварию? Боролась с Гризли? Пробовала небезопасный секс?
Она как всегда в своем репертуаре.
— Да-а, конечно, на этот раз поучаствовала в гареме, — пошутила я и открыла шкафчик, на вид которому было уже лет двести — мне всегда везло с такими вещами…
— Что, правда? — Я предполагала, что Майя иногда не понимает, когда я включаю юмор, но чтобы настолько…
— Брось, — простонала я. Вытянув принадлежности по истории, запихала рюкзак в отсек и глубоко вздохнула. Этот день не предвещает быть легким, да и у нас с Майей нет сегодня общих уроков, что делает его невероятно скучным. — Я девственница. И горжусь этим.
Мне невольно вспомнился вчерашний инцидент с Мэйсоном, где он открыто всем сказал, что я еще не грешила ни разу в жизни — это его забавляло в каком-то роде — напоминать мне, что я ни с кем не спала. А разве это плохо? Нет. Я не считала это оскорблением. А он считал. Мэйсон переспал со столькими девушками и гордился этим так, словно открыл новую планету. Никогда бы не подумала, что настолько озабоченный человек, подхвативший приличное количество венерических заболеваний, может испытывать гордость за свои грязные похождения.
— А откуда тогда это? — она указала на мою поврежденную щеку и застыла в ужасе. Прежней улыбки на ее милом светлом личике не наблюдалось.
Я кусала губу. Хм, врать опять или нет? Хотя, у меня нет выбора. Ложь всегда была и будет присутствовать в моей гребанной жизни, потому что я — Охотница, а Майя — простой человек, которому необязательно знать, в какие приключения влипает мой хрупкий зад…
— Гарольд. — Я вспомнила толстого котяру Нэнси и его невероятно острые когти. — Ох-х, на этот раз набросился на мое лицо, когда я спала.
Спасибо Призывнику!
— Правда? — Майя хлопала глазами.
Конечно, весьма неубедительно прозвучало мое объяснение, зато подруга поверит: она не понаслышке знает, какой чокнутый кот обитает в пределах моего дома. Иногда он даже может напрудить в мою кровать — за просто так. Я, видимо, вообще не нравлюсь ему. Как бы я ни любила Нэнси, но ее питомец это нечто похуже любого демона, у которого в сотый раз поехала крыша. И я его ненавижу.
— Угу. — Я захлопнула дверцу шкафчика, и мы с Майей влились в оживленную толпу учеников, снующую по коридору. — Выпустил свои коготки и…
— … такое ощущение, будто тебя граблями поранули! — подметила она, впритык рассматривая меня огромными зелеными глазами, вульгарно-подведенными черной подводкой — Майя, как и все девушки в этой школе, любила злоупотреблять косметикой, и не могу сказать, что это выглядело красиво.
— Гарольд в последнее время отъелся, — я отошла от нее подальше, накидывая на щеку пряди волос — не дай бог останется шрам, — и обнаглел. Ты бы видела его лапищи и когти! — Я раскинула руки в сторону, показывая размеры его «маленьких бритв».
Со стороны, наверное, выглядело глупо.
Майя вздрогнула.
— Я, конечно, люблю животных и в детстве аж хотела стать ветеринаром, но после того, что увидела, — указала на мою щеку, — скажу одно: убей эту тварь к чертовой матери!
Моя подруга всегда отличалась от всех неимоверной добротой.
Я кашлянула, открывая нам двойные двери.
— Я не прочь, но мне жалко будет Нэнси: она любит эту… тварь.
Мы протиснулись в проем, ведущий к кабинету истории, и Майя фыркнула, глянув на меня.
— Нэнси поймет. Все-таки, кого она больше любит: тебя или этого глупого кота?
Убийство котов не входило в мои планы. Я отрицательно мотнула головой, остановившись напротив аудитории.
— Спасибо за идейку, но воздержусь. Пусть пока живет.
Майя пожала тоненькими плечиками, нахмурившись.
— Ладно. Твое дело. — Она развернулась на высоких каблуках — и как только на них ходит? — затем помахала мне, зашагав к кабинету математики. — Увидимся, Фрост! Обещай только, что ты меня вынесешь из кабинета, когда я упаду в обморок от того, какие на этот раз задания даст Миссис Нэйппи…
— Обещаю! — ответила я, ухмыльнувшись. Наша старенькая учительница по математике обожала нас заваливать всякими сложными задачками, от которых плывет мозг, и ты понимаешь, насколько туп в этой нелегкой науке… Майя еще хоть как-то соображала по этому предмету, а про себя я вообще молчу. Ну, знаете, разве девушка-охотница будет уделять столь большое время учебе, когда на ее плечах лежит судьба всего мира?
О-ооокей, преувеличила. Не всего мира. А города Огаста. И то в небольшой степени.
Или саааааамой маленькой, ведь я еще не совершеннолетняя Охотница, которой можно пока убивать лишь мелких демонов, вроде чертят и подобных им низшим отпрыскам…
Майя удалилась из виду, и я вздохнула. В этой школе, кроме нее, у меня не было друзей, ибо я старалась не заводить их так много — почему? Все просто: Охотники мало общались с непосвященными людьми из-за того, что не хотели к ним притягивать какие-то неприятности в лице уродцев из Ада. Хоть я и волновалась за Майю, но знала, что она под защитой. Здесь, среди учеников, я была единственной Охотницей, которая торчала тут уже какой год не просто так: меня отправили в школу не только за знаниями, но и еще за тем, чтобы я ловила мелкое демонье и не подпускала его к своим слабым сверстникам. Казалось бы, одной девушки мало для охраны пары сотен учащихся, но пока я справлялась на «отлично». Демоны сюда редко заглядывали, и в основном они были Низшего уровня — а с такими я справлялась в два счета.
Хотя удивительно: адские гады любят подобные заведения, где много народу — весьма несмышленого, как, впрочем, я, и для меня остается загадкой, почему их так мало бывает. Не уж то ли они боятся меня, ведь знают, кто тут орудует?
Я вспомнила свою «эпическую» драку с Призывником и поморщилась.
Ладно. Допустим, меня не боятся, тогда — что? Просто думают, что эта школа недостаточно подходит для их потех?
Звонок был для меня, как глоток свежего воздуха. Толпа учеников, словно тараканы, влилась в кабинет истории, а я продолжала стоять, дожидаясь, пока они скроются. Мне нужно было кое-что проверить…
Когда последний паренек, страшно шатаясь, удалился за дверь, я готова была прыгать от радости в холле. Холодное лезвие клинка холодило кожу, напоминая о себе. Я осмотрелась — никого, затем вытащила из сапога едва мерцающее голубоватым светом оружие и сжала его в руке. Оно содержало в себе особые свойства, которые поражали демонов, то бишь, убивали их. С приближением какого-нибудь уродца невероятно-острое серебристое лезвие начинало дико сверкать — напоминало иногда сумасшедшую рождественскую елку, зато выглядело завораживающе. Этот свет и следил сигналом, что демоны (или демон) близко. Если я не ошибаюсь, он может почувствовать их даже на расстоянии сто сорока футов!
Процедура для меня была вполне естественна и знакома. Я подошла к стене, за которой располагался кабинет истории, и провела клинком вдоль нее, внимательно глядя на свет — никаких изменений. Отлично.
То же самое проделала с кабинетом, где сидела моя подруга, и недолго пошастала по коридору с оружием в руках. Ох, если бы кто-нибудь меня увидел, расхаживающей с ним, мне бы точно не поздоровилось…
— А у тебя сегодня, оказывается, прекрасный день, Айви Фрост, — присвистнула я и убрала клинок обратно в сапог, закончив короткий осмотр левого крыла школы. И да, разговоры с самой собой были для меня привычными, хотя я считала себя из-за этого полной психичкой.
В классе было не так много народу, и я с легкостью нашла свободное место подальше от доски и вечно-ворчащего мистера Бэггинса, который любил пожевать на уроках что-нибудь с чесноком. Ох, в его перекусы во время занятий я лишь хотела одного — выпрыгнуть в окно второго этажа и угодить прямо в тот идиотский куст с желтыми цветами.
Да-а, желания у меня случаются и такие.
Разложив принадлежности на парте, я окинула взглядом всех ребят. Кроме придурков, которые открыто обсуждали сиськи какой-то Бриттани и демонстрировали их размер, запихивая под рубахи смятые клочки бумаги, я не заметила ничего странного. Значит, сегодня без демонов?
Я довольно улыбнулась, потягиваясь.
Шикарно.
Пока мистер Бэггинсон листал слайды презентации с Наполеоном, жуя очередной раз что-то, я весело рисовала в тетрадке, как запихиваю это что-то в его отвисшую задницу. Не могу сказать, что я добрая, но терпеть это уже невозможно просто: запах на весь класс! И воняет так, словно он ест пропавшие яйца с горьким соусом…
Бррр!
Когда мне стало скучно пытать нарисованного на полях учителя, я откинулась на стул и запрокинула голову. Началась наискучнейшая лекция, которая всегда действовала на меня, как колыбельная. И сейчас она давала тот же эффект.
Я закрыла глаза, набросив на раненую щеку пряди волос — надеюсь, ее никто, кроме Майи, не увидел. Переместив руку чуть ниже лица, я нащупала на шеи холодную цепочку, а следом — таинственный камушек, который переливался то голубым, то фиолетовым. Откуда у меня взялось это украшение — я не знала. Помню, оно еще с малых лет красовалось на мне, и Дэрек почему-то запрещал его когда-либо снимать… Говорил, что тот защищает меня от чего-то — а чего? — так и не смогла у него узнать.
Я немногое помнила из тех моментов, когда Дэрек разговаривал со мной об этой цацке… Самый четкий, который никогда не забуду, навсегда отложился в моей голове.
Это было несколько лет назад…
Вот мы с Артуром пакостим на кухне: съедаем все печенья, что испекла Нэнси, затем нечаянно переворачиваем кухню вверх дном, и за этим делом нас замечает Дэрек — на нем тот черный плащ, который он любит носить и который делает его довольно устрашающей персоной на фоне любого мрачного Охотника.
Артур хватаем меня за руку, и мы пытаемся скрыться в моей комнате, но тут Дэрек останавливает нас, схватив за шкирки. Наши ноги болтаются в воздухе, но даже из-за этого нам смешно, несмотря на то, что сейчас мы получим люлей.
Он почти забрасывает нас в свой кабинет на те два стула, и садится напротив, сцепляя руки в замок. Артур косится на меня и улыбается губами, на которых еще осталась сахарная пудра. Я хихикаю, когда он слизывает с носогубной складки остатки сладкого лакомства, но тут мой смех перебивает удар кулака о стол.
Мы подпрыгиваем на местах, и Дэрек приподнимается с кресла, чтобы наклониться к нам. Его густые брови собираются на переносице: он начинает ругать нас за то, что мы оставили весь клан без еды и разворотили всю кухню. Артур объясняет это тем, что наши организмы, вступившие в подростковую среду, требуют больше еды. Нас это забавляет, а Дэрека — злит так, что он хватается за волосы, называя нас непослушными детьми.
Не обращая внимания на дикое поведение Дэрека из-за каких-то печений, Артур сжимает мою руку и нежно вытирает большим пальцем сахарную пудру с моего носика. Сердце подпрыгивает к горлу от его приятного прикосновения, и я тогда понимаю, что мое отношение к нему выходит на новый уровень.
— Малышка, я бы съел тебя, — шутит он, облизывая палец, которым зачерпнул пудру.
Я краснею и ухмыляюсь, не зная, что и сказать повзрослевшему шеснадцатилетнему Артуру, который не похож уже на того мальчика с милыми розовыми щечками. Тут он развевает неловкое напряжение, продолжая говорить низким голосом, чтобы Дэрек, сходящий с ума, не мог нас слышать.