Верхушки деревьев смыкались над головами путешественников. В чаще ветвей гомонили птицы. Самих птиц не было видно. Они порхали и двигались в листве, отчего солнечные блики на земле дрожали и перемещались.
Там, наверху, были у них гнезда, птенцы, свои дороги и убежища – целое птичье царство, таинственное и интересное.
Витька шел и размышлял: хорошо бы на время сделаться птицей, пожить немножко в этой зеленой чаще, поговорить с птицами и все у них разузнать; жить в дупле или в гнезде, все сверху видеть и слышать. Вот, например, идут двое мальчишек…
– А зачем нам полезные ископаемые? – спросил Колька.
Витька промолчал.
– Если откроем, про нас в «Пионерской правде» напишут?..
– Напишут.
– А как?
– «Ценная находка, – сказал Витька. – Ученик школы номер два, будущий знаменитый путешественник Виктор Иванов после долгих исследований… с опасностью и риском… открыл полезные ископаемые… громадного значения». Вот так.
– Здорово! Только почему это «открыл»? «Открыли»… Вместе ведь откроем‑то!
– Ты не понимаешь. Пишут только о начальнике экспедиции. – Витька усмехнулся.
– А кто начальник?
– Я, конечно! Кто же еще?
– А я кто?
– Ты?.. Ну… экипаж, что ли…
Колька остановился:
– Если так, если я экипаж, то захочу вот, перейду на другой берег, и получится другая экспедиция… Сам буду и начальник и экипаж… А моя экспедиция еще вперед твоей до пещеры допутешествует… Вот и будет тебе экипаж!
Колька перепрыгнул на другой берег, и по ручью отправились уже две экспедиции!
Колька шел все быстрее и скоро опередил Витьку. Витька прибавил шагу. Колька тоже. Витька побежал. И Колька побежал.
Наконец Витька запыхался, сел на землю и расхохотался.
Колька с удивлением обернулся, очень злой.
– Эх ты, – сказал Витька, – дурак!..
– Ты, Витька, не очень… – еще больше обозлился Колька. – Ты не задавайся, а то…
– Конечно, – продолжал Витька, – дело не в том, напишут о нас или нет. Это я нарочно, чтоб тебя испытать. Самое главное – польза. А то читаешь: в одном месте мальчишка руду открыл, а в другом месте другой мальчишка – торф, третий еще что‑нибудь, а мы ничего…
– Это так… – согласился Колька, остывая.
– Мы вот что сделаем. Сейчас я буду начальник, а на обратном пути ты. Идет?
– Ладно, – сказал Колька и перепрыгнул опять к Витьке.
Мир был установлен, экспедиция продолжала свой путь.
Путешественники у цели
Непонятно, откуда бралась жара в лесной чаще. Она, как видно, исходила отовсюду: и с неба, и от земли, и от нагретых стволов деревьев, и даже от сухой, горячей травы.
– Это нам здорово повезло, что такая страшенная жара! – с удовольствием говорил Витька. – Пусть бы еще жарче было! Как в пустыне Кара‑Кум. Может, кого‑нибудь из нас стукнул бы солнечный удар, а мы бы все шли и шли. «Несмотря на убийственный климат, путешественники продвигались вперед».
Колька молча плелся сзади, на каждом шагу вздыхая и ойкая. Он сопел и обливался потом, то и дело спотыкался. Все сучки обязательно старались зацепить его за рубашку или оцарапать, а колючки – воткнуться в босую ногу.
А Витька горевал:
– Чаща не особенно густая – вот беда! Надо, чтоб она была непроходимая, а мы бы сквозь нее прорубались – по одному метру в час! И чтоб вся она кишела змеями, скорпионами, громадными волосатыми пауками…
Колька встрепенулся и начал подозрительно смотреть себе под ноги и заглядывать в кусты.
– А еще плохо, – продолжал Витька, – что вода в ручье не соленая… Была б она соленая, могли бы мы испытывать зверские муки жажды… А это что…
Колька молчал.
Все гуще становилась чаща. Все таинственнее и непроходимее делались места. И тишина стояла вся пропитанная запахом трав и цветов… Это, наверно, были какие‑нибудь особенные, дикие цветы и травы… Их нюхают, может быть, одни только медведи и волки да лечат ими своих детей зайцы…
И плохо, что все эти звери куда‑то попрятались: Витька их ни разу не видел.
Идти стало труднее, потому что пришлось подниматься в гору. Когда же путешественники преодолели подъем, то, как пишут в книжках, «взорам их предстала» большая поляна на макушке горы, вся седая от кустиков полыни.
Витька перебежал полянку и остановился в восторге: она заканчивалась обрывом – великолепной огромной пропастью с угрюмыми выступами и нависшими кустами, с промоинами от ручьев, со змеями корней.
Даже Колька не выдержал.
– А красивый вид… – сказал он, становясь рядом с Витькой.
Ручей кончался в этом овраге, среди кустов.
Витька нашел место, где можно спуститься, и полез вниз, хватаясь за корни, за камни, и с середины спуска стремительно съехал на штанах по глине, напрасно стараясь зацепиться за что‑нибудь. Вместе с ним съехала целая лавина сухой комковатой глины.
Очутившись на дне оврага, Витька подождал, пока рассеется пыль, и помахал Кольке, стоявшему наверху:
– Давай сюда!..
Колька боязливо опустил одну ногу, другую… и вдруг в туче пыли обрушился прямо к Витькиным ногам.
Он сидел, тяжело дыша, не выпуская из кулака сломанную ветку. Потом молча встал и стал отряхивать желтые от пыли штаны.
– Ничего… – утешил его Витька. – В ручье постираем. В мокрых будет даже лучше…
– Да‑а‑а… – затянул Колька, – тебе все лучше… Где ж твоя пещёра‑то?
– Пещера, – поправил Витька и замолчал. Никакой пещеры в овраге не было. Ручей вытекал из какой‑то ямки, среди частых и страшно колючих кустов.
Витька смело влез в воду и, увязая в глинистом дне, пошел, одной рукой раздвигая кусты, к истоку ручья.
В другой руке он держал наготове саблю.
Потыкав дно саблей, никаких полезных ископаемых Витька не обнаружил. Сталактитов и сталагмитов тоже.
Колька исподлобья наблюдал за ним.
Наконец Витька вернулся, воткнул саблю в землю и сел.
– Ну, где ж твои ископаемые? – спросил Колька.
– Нигде, – сказал Витька. – Но это ничего, что их нет… даже лучше… Со всеми знаменитыми путешественниками обязательно так бывает: идет он, идет на какой‑нибудь Северный полюс, год идет, два года идет, придет, наконец, а там и нет ничего…
– Как – нет?
– А так. Снег и льдины, и больше ничего. Ну, может быть, какой‑нибудь тюлень сидит или пингвин, и все… Давай лучше поедим.
Путешественники съели свое продовольствие. Колька немного повеселел.
Когда от продовольствия остались одни головы и кости, Витька сказал:
– Теперь давай пить. Давай пить как можно больше. Эта вода особенная. Такой воды нигде нет.
– Почему?
– Потому что она прямо из‑под земли вытекает. Загрязниться не успела. Она, наверно, полезная – видишь, какая вкусная! Давай пить про запас.
Путешественники легли на живот и принялись пить. Они пили и пили, так что и встать потом было трудно.
– Вот, – сказал Витька, немного отдышавшись, – хоть мы и не открыли полезных ископаемых, зато открыли новый овраг. Сразу видно, что здесь не ступала еще нога человека! Надо его как‑то назвать. Я уже придумал, как назвать. Овраг Выбитой Головы, вот как!
– Какой – выбитой? – без интереса спросил Колька.
– А глянь! – Витька показал на большой глиняный выступ вроде балкона на самом неприступном склоне оврага. – Видишь? Это голова. Посредине – нос, по бокам – два глаза, внизу – рот. Видишь?
– Ну… вижу… – неуверенно промямлил Колька.
– А вон то – усы?
– Ну… усы…
– И борода?
– Борода…
– Это богатырь! – торжественно сказал Витька. – Его древние люди сделали. Понял?
– Ну… понял… Только… как они туда залезли?
– Хо! Древние люди куда угодно могли залезть! Им было все нипочем! Любили они везде лазать! И эту голову выбили в скале.
Колька вяло кивнул и закрыл глаза, намереваясь задремать, а Витька отправился поглядеть, не забыли ли чего‑нибудь в этом овраге древние люди. Они многое могли забыть или потерять: каменные бусы, топоры, дубины. Могли остаться черепа или скелеты. Может быть, какие‑нибудь надписи, которые придется потом ученым разбирать целых сто лет.
Витька пошел по ручью, поднимая большие камни, тыкал саблей в дно. Он ковырял стенки оврага, ожидая, что вот‑вот вывалится какая‑нибудь кость или железка. Но ничего интересного не попадалось.
И вдруг Витька оторопел, как Робинзон Крузо, увидевший след на песке: возле ручья была постлана газета, и валялись пустая бутылка из‑под лимонада, огрызки яблок, конфетные бумажки, яичная скорлупа и спичечный коробок с остатками соли. Тут же на кустике висело кукольное платьице, которое маленькая хозяйка куклы, очевидно, постирала, повесила сушить и забыла.
Витька проткнул эту позорную тряпицу своей саблей и стряхнул в ручей. Потом схватил бутылку и запустил ею в далекий камень с намерением разбить в дребезги, но, как всегда бывает в таких случаях, не попал, и бутылка мягко шлепнулась о землю.
Больше в этом паршивом овраге делать было нечего.
Он подошел к дремавшему Кольке и толкнул его в бок:
– Вставай, что ли! Чего зря торчать тут! Не спать шли!
Колька угрюмо поднялся и начал карабкаться вверх по откосу.
Экспедиция тронулась в обратный путь.