На отлогом берегу реки под ветлой заседали члены кружка юных открывателей.
Вожатая Марина читала им вслух научную книжку, а они слушали, смирно сидя кругом на прохладном песочке.
Сзади всех неизвестно чему ухмылялся Витька, по прозвищу Витамин.
Только Витька успел появиться в пионерском лагере – и уже загорел. Загорел в один день и сразу же облез: нос облупился, по всей спине кожа висела клочьями.
– Слезла с меня верхняя кожа, как с какого‑нибудь питона! Это кожа старая, зимняя. А под ней видишь – новая, хорошая! Смотри – розовая! – показывал Витька. – Всю зиму пришлось ей дожидаться, когда же старая в конце концов облезет. А под этой есть еще одна – про запас! А под той – еще… штук пять, наверно, есть у меня этих самых запасных кож. На два лета хватит загорать!
Витька не сидел, как все, а стоял на одном колене, странно и неестественно изогнувшись.
– Ты почему так сидишь? – подозрительно спросила его Марина, оторвавшись от книги.
– А так сидят индейцы, чтоб сразу вскочить, если какие‑нибудь враги…
Марина вздохнула, покачала головой и опять принялась читать.
Витька с торжеством на нее посматривал: никакие дикари так вовсе не сидят, а просто была одна причина.
Сегодня, когда купались, Витька всем показывал, как он умеет плавать. Он плавал «по‑морскому», «по‑лягушачьи», «по‑лошадиному», «велосипедом» и какими‑то другими способами. Потом нырял и достал со дна длинную железку, изогнутую, как сабля. Может, это и в самом деле была сломанная старинная сабля.
Для любого это была ценная находка. А Марина сразу замахала руками:
«Выбрось ее сейчас же, она ржавая!»
«Чем же она ржавая? Ничего не ржавая. Так ее чуть‑чуть почистить, и все! Взять песок и почистить. А потом отремонтировать, приделать ручку, наточить. А выбросить все можно… Найти трудно, а выбросить…»
«Выбрось!»
Витька был человек сговорчивый:
«Ладно, если уж вы так хотите, могу и выбросить… Может, она и вправду ржавая, только надо подальше отнести от берега, чтоб ее кто‑нибудь не укр… обратно в воду не закинул!»
Сейчас эта железка была надежно запрятана у Витьки под рубашкой.
Марина опять перестала читать и глянула на Витьку:
– Знаешь, Витя, мне кажется, что ты зря записался в кружок…
Витька и сам думал, что зря. Не верилось ему, что в этом кружке откроют что‑нибудь путное. Он уже раз был записан в одном кружке – мотоциклетном, а там нет чтобы учить кататься на мотоцикле (в один день можно выучиться, был бы мотоцикл!), – заставили какие‑то схемы изучать.
И здесь никаких открытий, по всему видно, делать не собираются: занимаются всякой ерундой – камушками, травинками, букашками. Читают скучные, неинтересные книги… На всякий случай Витька спросил:
– А почему вы так думаете?
– Не получится из тебя исследователь.
– А почему?
– Характер у тебя несерьезный. Усидчивости нет.
– Ну, это вы неправду так думаете, – сказал Витька. – Сколько угодно у меня этой самой усидчивости. Я раз в кино на «Острове Сокровищ» подряд пять сеансов сидел. Чуть с голоду не умер! А один очкарик мог только три сеанса отсидеть…
– Не сравнивай, это разные вещи…
– А я и не сравниваю! Я только говорю: чего зря время‑то проводить? Пора начинать какие‑нибудь открытия делать. Куда‑нибудь идти или ехать, где мы еще ни разу не были… А чего так‑то сидеть? На одном месте открытия не сделаешь!..
– И что же ты собираешься открывать? – спросила Марина.
– Да мало ли что можно открыть! Что‑нибудь такое… громадное! Много разных вещей можно наоткрывать – стоит взяться…
Марина не нашлась что ответить и от смущения спросила:
– А неужели тебе неинтересно знать все о природе!
– Очень интересно, – равнодушно согласился Витька.
– Посмотри‑ка, что за красивая птичка отдыхает во‑он на том корне. Вот о ней хочешь знать?
Витька и все остальные члены кружка, как по команде, повернули голову и посмотрели на другой берег, где из желтой глины обрыва высовывались черные, изогнутые, похожие на щупальца корни деревьев. На одном, прямом, как удилище, на самом кончике пристроилась удивительная птичка: крохотная, синяя, зеленая, пестрая – сидела, уставив длиннющий нос в воду.
– Хочу знать, – ехидно сказал Витька, – да только я уже знаю. Это даже никакая и не птичка, а зимородок. Иван Иваныч его звать. Так всех зимородков рыбаки зовут, спросите хоть у кого!.. Только он не отдыхает, а рыбу ловит. Увидит рыбку, оттолкнется от корня и нырнет в воду, как какой‑нибудь спортсмен! Поймает и понесет себе в нору – детей кормить. Мы раз с Коськой и Котькой….
– Очень хорошо, что ты все знаешь, – покраснела и отчего‑то рассердилась Марина. – И все‑таки посиди смирно…
И опять стала читать:
– «Интересным приспособлением птиц является их способность „парить“, то есть передвигаться по воздуху, не совершая при этом резких движений крыльями…»
Витька смолк, не сводя глаз с ее лица. Зато остальные кружковцы завозились, зашуршали. Книжку никто не слушал. Все смотрели на другой берег на зимородка.
– А зимородковы дети что – рыбу едят? – громким шепотом спросил новый Витькин дружок, Колька.
– Ага… – таким же шепотом ответил Витька. – Только они в клетке жить не любят – сразу помирают… У нас с Коськой и Котькой был зимородок, но помер… Хотя мы его в лесу схоронили, даже с музыкой, как какого‑нибудь, летчика!.. Точно‑точно! Сходили за Валериком, который учится в музыкальной школе на такой громадной трубе, чтоб он нам продудел на ней похоронный марш…
– «Благодаря этому птица не падает, а, скользя под небольшим уклоном»… – все громче и настойчивее читала Марина, но не могла заглушить Витькин шепот.
– А еще у нас сыч был… Сам маленький, как голубь, а глаза – как у кошки… Дашь ему рыбу – он съест. Потом отрыгнет и опять есть…
– Хи‑хи‑хи‑хи‑хи!.. – затрясся Колька. Марина захлопнула книжку:
– Знаешь, Витя, не хочешь слушать – иди куда‑нибудь по своим делам, другим не мешай! Иди!
Витька встал и, прижимая локтем железку, которая все норовила выскользнуть, пошел боком, говоря:
– Что ж, я, конечно, могу уйти… Если, конечно, я мешаю, то могу, пожалуйста…
Ребята смотрели ему вслед.
– Он такой, – сказал Петя Сорокин, когда Витькин стриженый затылок исчез в зарослях кипрея, – он прошлый год из дому убегал.
– Куда?
– В Крым. Взял лески, крючки, чтоб рыбу ловить, и убежал. А с ним его оруженосцы Коська и Котька. Они его во всем слушают. Только их на станции поймали милиционеры и домой отвели. Но он все равно задавался. «Я, говорит, сам не захотел, я лучше поеду с одной экспедицией в Уссурийскую тайгу – тигров ловить. Их, говорит, легко ловить – все равно как каких‑нибудь котов… Я, говорит, в кино видел, как их ловят, – даже за хвост! Я б, говорит, тоже мог!» Потом я его встретил, говорю: «Почему же ты не поехал ловить своих тигров?» А он: «Почему, почему! Потому что нипочему!» Да ка‑ак даст мне портфелем по шее!
Блестящие планы
На листе перед Витькиным лицом сидела гусеница, черная и мохнатая, как ламповый ежик. Голова у нее была красная. Эту гусеницу ребята называли Попова Собака.
Витька, немножко труся – такая эта Попова Собака была мохнатая, страшная, – поймал ее и рассмотрел со всех сторон. Потом достал из кармана спичечную коробку. В ней трепыхалась и шуршала помятыми крылышками пленная стрекоза. Стрекозу Витька отпустил – пускай летит куда хочет, – а на ее место водворил Попову Собаку. Пригодится зачем‑нибудь.
Потом лег на землю и стал глядеть на облака.
Такие эти облака интересные: как горы. Среди пустыни – горы. А по горам карабкается неутомимый исследователь и знаменитый путешественник Виктор Иванов. Ростом он в три раза больше теперешнего Витьки. Голос у него грубый от ветров и холода. Он не в трусах, у которых то и дело сползает резинка, а в костюме из кожи оленя, на ногах – высокие сапоги, подкованные шипами. На шее висит бинокль, за плечами – автоматическое ружье, заряженное пулями. За поясом – сабля. Усы и борода у него точь‑в‑точь как у путешественника Миклухи‑Маклая. Сзади бежит ученая собака. Даже не собака, а прирученный волк, громадный, как… тигр! Ага, вот и сам тигр ползет за ним следом, извивая хвост и кровожадно выпустив когти…
Но только он собрался прыгнуть, верный волк узнал его и вцепился полосатому хищнику в горло!..
Витька вскочил на ноги и выхватил саблю.
Сражаться с тигром пришлось долго. Ряд за рядом падали на землю побежденные лопухи и крапива! Даже убитые, они продолжали колоть и кусать босые Витькины ноги. Но Витька не остановился до тех пор, пока последний враг не погиб, а сабля сделалась блестящая и мокрая. Ржавчина с нее почти вся исчезла.
Отдыхая, Витька думал, что лучше будет того тигра не убивать, а приручить. Еду он сам себе достанет, зато на нем можно будет возить разный груз…
Как это получится здорово! Возвращается экспедиция по улицам Зеленограда мимо школы № 2. Все ученики и учителя глядят в окна, а за Витькой идет живой тигр, навьюченный, как какой‑нибудь осел! Можно будет его хворостинкой подгонять, но не больно, а то вдруг обозлится!.. А потом привести этого тигра с собой в школу: пусть сидит на крыльце. Все учителя испугаются и уйдут домой, и занятий не будет…
Недалеко раздался свист. Витька тотчас откликнулся.
Из кустов появились двое одинаковых пацанов – братья‑близнецы Коська и Котька.
– Ну как? – спросил Витька.
– Принесли.
– А ну?
Коська достал из‑за пазухи сверток. В нем было несколько высушенных на солнце тоненьких кривых щурят и штук пять сухарей.
Витька взял одного щуренка, понюхал его, помял:
– Ничего. Лезь, прячь.
Ловко, как обезьяна, залез Коська на корявую дуплистую липу и заглянул в дупло.
– Все цело там? – спросил Витька.
– Все. Только муравьев тут полно! И каких‑то мух…
– Ничего. Теперь скоро. Скоро поднимем мы паруса, и поминай как звали. Прячь и слезай.
Коська сунул в дупло сверток и спрыгнул на землю.
– А как шхуна? – спросил Витька.
– Ключ от замка уже узнали, где лежит. А весло возьмем в любое время.
– Тогда все в порядке. Значит, завтра в это время мы уже будем в открытом море! Уплывем в самые дебри и будем жить там, как какие‑нибудь дикари!.. Ночью плыть будем, а днем скрываться во всяких там заливах, затонах… Вот переполоху будет! Куда делись?.. А мы уже где‑нибудь за сто километров, на острове! И никто нас никогда не найдет, хоть тысячу собак пускай по нашему следу! Давно я об этом мечтал, с самого детства!
Витька повалился на спину и загорланил прославленную песню:
Пятнадцать человек на сундук мертвеца,
Ио‑хо‑хо, и бутылка рому!
Коська и Котька подхватили припев хриплыми пиратскими голосами.
Когда песня была пропета несколько раз, они сказали:
– Теперь нам надо домой…
– Мы за клевером отпросились.
И ушли. Витька посидел еще немного, мечтая о завтрашнем дне. План путешествия возник уже давно. Долго – целую неделю – длились приготовления. И теперь настает время покрыть себя неувядаемой славой!
Знали б о такой штуке кружковцы – лопнули бы от зависти! Это не то что всякие там букашки‑таракашки!
Витька приоткрыл коробочку, проверил, как чувствует себя Попова Собака, встал и не спеша пошел к домикам лагеря, белеющим среди деревьев.