Книга вторая
Глава 1
Айрис ждала охотника на берегу моря.
Это одна из планет созвездия пламенный тигр. Здесь море красного цвета с оттенками перламутра на поверхности. Двуглавое солнце восходит очень редко и б`ольшую часть суток, которые занимают семьсот девять планетарных дней - сияют звезды. Купол над планетой поглощает излучение космоса, воспроизводит сияние так, что между одним днем, когда восходит солнце, на пятнадцать часов и снова заходит, прячется за туманностями - можно видеть окружающий мир достаточно ярко.
Солнце удаляется и приближается, чем формирует здоровую атмосферу на планете. Деревья растут в разные стороны, ввысь, углубляются внутрь себя: образуя уровни и ответвления. Это дома для животных и видов цивилизации очень маленького размера. Планета поражает глубиной и объемностью, которые формируются движением солнца. Две главы светила позволяют иметь очень любопытное мышление. Раса на этой планете объединяет технологию и науку микрочастиц.
Магии здесь практически нет. Как и волшебства. Наука развита так сильно, что вскоре сможет поспорить с тем, нужны ли эти две отсутствующие здесь силы как основы.
Двуглавое солнце отдаляется, скрываясь за туманностями, уходит в черную дыру, из которой восходит, приближаясь к планете лишь на короткое мгновение, ускоряя процессы, открывая порталы эволюции.
Эта планета по имени Razs`sub завораживает своим неповторимым мышлением, восприятием, чувствованием микрочастиц, из которых воспроизводит огромные, мегалитические строения.
Айрис стояла у самой кромки волн, иногда делая шаг назад. Не из страха намочить кроссовки. Ей нравилось ощущать грань взаимного движения. Минеральная крошка восходила песчаной плотностью из глубины моря, резко обрываясь в нескольких метрах от деревянных скамеек, переходя в твердую почву.
|
|
- Привет, красавица, - услышала она знакомый голос.
Айрис обернулась и увидела Креона. Высокий, красивый, сильный. Без изъяна и двойной памяти.
- Сколько прошло?
- Семь тысяч лет, кажется. За восьмую еще не перевалило.
Он подошел к ней и обнял. Темно-синяя футболка с рисунком оленя, который скачет по звездам. Волосы короткие, едва вьются. Белые штаны. Босой. На шее изящное ожерелье из брумацида с кулоном: длинная тонкая полоска из рыжего волосатика удобно лежала на ткани и внимательно изучала девушку.
- Наша первая встреча, - улыбнулась маршал, отстраняясь и пряча руки в карманах куртки.
- Да. Первая настоящая встреча.
От Креона веяло природой: запахами животных, силой минералов. Он был собой, тем, которым мечтал стать прежде, чем Карга повязала его разум и насильственно, используя его слабое место, прописала иную память. Теперь это позади.
Айрис не слышала про Иссу и Азура с тех пор, как покинула Храм. Она, вместе с Бартоломью и Отто, принимала участие в битвах, исследованиях - путешествовала, иногда возвращаясь в университет, преподавая лекции, как обычно.
Храм не умер. Двор исцелился. Они жили без монархии, обходясь законами древних, в которых сами чувствовали потребность. Там, где начиналась заварушка, короли галактик находили простые решения с помощью диалогов и эссенции истины. Существо с помутненным рассудком быстро приходило в себя и баланс гармонии восстанавливался.
|
|
- Где ты сейчас обосновался? Чем живешь?
Они шли по берегу. Ветер скользил по волнам, играя перламутром. Птицы садились на верхушки деревьев и пели. В стороне ходили обыватели: небольшого роста, приземистые гуманоиды, пронзительные глаза, сильная аура, насыщенные вибрации. Эта планета процветала.
- Я обучаю разные цивилизации устанавливать живую связь со звериным миром. Каракалы, сойки, тигры, скалоброды, медузы. Я всегда мечтал быть повелителем духа зверей.
- А волосатик? - Айрис указала на его кулон.
- Последние семьсот лет я провожу здесь. Прихожу в момент восхода солнца и работаю с микрочастицами моей генетики. Сверкающая пыль черной дыры, в которую заходит двуглавое солнце, открыла порталы и древние духи минералов коснулись моего тела, проникли глубже, чем до этого я мог воспринимать. Я узнал о существовании целой вселенной и не одной. С животными и гуманоидами я работаю. А с минералами - общаюсь, исследую, знакомлюсь.
- Это очень увлекает. Твой рассказ. Твои сила, достоинство, легкость, с которыми ты смотришь на меня.
- Да. Мне очень нравится жизнь, которой я живу.
Он остановился и взглянул на Айрис, коснулся пальцами ее локтя и произнес:
- Спасибо, что ты не убила меня оба раза.
- Первый раз, сами Древние позаботились об этом, повернули время вспять. Во-второй раз, тебя исцелил Исса. Я к этому мало имею отношения. Ты знаешь: я рублю и не смотрю, куда падает.
Он засмеялся хрипло, глубоко и дико, будто скользящий по заснеженным горам зверь.
- Да. Ты будто скальпель. Не успел…, - охотник развел руками.
- В твоих устах это похвала или непрозрачный намек?
|
|
Он пожал плечами.
- Меня дважды спасли от твоего скальпеля и вот он, я, живу и праздную будущее, в которое так безудержно влюблен.
- Значит намек, - сделала вывод Айрис.
- Будь собой, - он похлопал её по плечу. - А все мы как-нибудь справимся.
Маршал захохотала.
Где-то недалеко проснулся вулкан. Мощный звук рассекал плотность. Птицы взлетели, крича. Гуманоиды вокруг захлопали.
- Новые порталы. Новые возможности. Здесь каждый радуется активной жизни планеты.
- Прекрасное место.
- Так и есть.
Креон заметил кольцо на пальце девушки, когда она вынула из карманов руки и достала сигарету.
- Что это? - он потрогал металлическую полоску с двумя засечками.
- Я наемник. Вступила в орден Рыси.
- А что это такое?
- Ммм, - задумалась Айрис. - Задачи каждый раз новые, но общее: мне требуется внедряться в чужеродную среду и ловить преступников на живца.
- Это, - он покачал головой, - большое мастерство и навыки.
- Пару тысяч лет ушло на то, чтобы овладеть азами психики и научиться разобщаться, сохраняя себя, но быть неотличимой от образа, который оживляю. Самое трудное, полностью убрать себя из личины, чтобы личность никаким путем: даже частицей сигнала, остаточной пылью или следом - не могла дать врагу знать, что я имитатор.
- То есть, сила скальпеля нашла свое истинное применение?
- Типа того, - она закурила. - Мне нравится. Каждый раз по грани, лезвию столь тонкому, что один промах будет стоить новых жертв, боли, разрушенного будущего. Тот суд, на который работаю я, принимает лишь реальные улики. А некоторые преступники столь сильны, что их лишь на живца словить можно. Как только они меня насилуют или убивают - я имею право их повязать и доставить в орден.
- А что с преступниками делают после?
- Помещают в камеру, где они проживают все тонкости и нюансы состояний, которые проживали их жертвы. Как умирали мечты. Кричали души. Как затухало сознание тела. Итак, до тех пор, пока закрепощенный ни сделает вывод.
- Вывод, нужный вам?
- Нет, вывод, который лишит его смысла делать то, за что его повязали.
- А это ли не принуждение властью? - спросил охотник напряженно.
Айрис покачала головой.
- Орден получил лицензию на эти действия. Все строго по протоколу.
- А кто выдал эту лицензию? - Креон передернулся. - Я просто воспринимаю как зверь и как минерал одновременно. И мне трудно понять, зачем, - он кашлянул. - Закрепощение это же пытка! А разве нет иного пути? Разговор, понимание. Ваш метод как электрошок в домах безумия смертных цивилизаций - эмоциями бить его нервную систему. Эмоциями его жертв!
Маршал остановилась, бросила сигарету под ноги и затушила подошвой. Облизнула губы, посмотрела в сторону горизонта.
- Что бы сам ты сделал, если бы родное тебе существо пытали, насиловали и бросили жить дальше в разорванном на части состоянии?
- Исцелил. Не гонялся бы за преступником, а исцелил родное мне существо.
- А если бы ты не смог исцелить? Если бы сила и власть преступника состояла в умении оставлять увечья с качеством вечности, где ни одна душа не смогла бы исцелить эти раны?
Он уставился на неё, открыв рот.
- А такое бывает?
- Ты живешь в прекрасных мирах, Креон, а я тусуюсь на адских уровнях. Еще и похуже бывает.
- Ну, если я и не смогу исцелить, все равно: какой смысл закрепощать того, кто это сделал? Как это поможет моему родному существу?
- Просто. Как только преступник лишается смысла в этих действиях - влияние его власти, наносить такие увечья, рассеивается и жертвы исцеляются мгновенно.
Креон тяжело выдохнул, сжал губы.
- Возможно, ты права. Последние пару тысяч лет я живу в слишком прекрасных мирах. Если такое существо будет увечить одного за другим на этой планете, цивилизация падет. Придет ужас, боль, грусть.
- Невыносимость, - уточнила Айрис.
- Да. Агония. - Креон тоже посмотрел за горизонт. - Раз ключ, суть, цель в том, чтобы преступник изменил мышление, перенаправил силу власти в иное русло - я согласен: для такого закрепощения есть смысл. Вы же не внедряете в его разум свои установки?
- Нет. Мы оставляем его наедине с собой и, запущенными по кругу, состояниями жертв. Острыми криками тех, кем они никогда не станут, пока он видит смысл увечить других.
- А вы не пробовали переворачивать ситуацию, чтобы он прожил на собственной шкуре, как это? Ну, выпустить его против такого же маньяка, только по-сильнее?
- Нет. На это ордену разрешение не дали.
- Почему же? Это, вроде как, самый простой метод.
- Преступник закрепит свой вывод через ужас и страх. Будет стараться выжить, сохраняя именно эту свою силу: умение увечить - от воздействия более сильного хищника снаружи. Ведь он ассоциирует себя, распознаёт свое присутствие внутри тела благодаря этому навыку: наносить неисцеляемые раны. Он закроет это умение в глубине, но так и не поймет суть. А это не исцелит жертв.
Айрис выдохнула, закончив пояснение. Перед её глазами мелькнули образы тех, кого она поймала, за кем наблюдала в одиночной камере, пока они кричали, теряя рассудок.
- Да уж. Ты всегда любила опасные ситуации.
- Такова моя природа.
Охотник обнял её еще раз.
Они погуляли немного и разошлись по своим делам.
Глава 2
- Ты поговорила с ним?
- Да. Он не в курсе. Его удивление и напряжение были настоящими, искренними.
Бартоломью выругался, зарычал протяжно, оскалился.
- Чего ты переживаешь, мой друг? - спросил Отто, гладя его по спине.
- Либо на планете тихо и спокойно. Либо он просто не знает о жертвах, которые там есть. Мы сканировали пространство. Вспышки невыносимости присутствуют.
- Это не обязательно активность маньяка, - воскликнул ученый. - Может это очередная фаза какой-нибудь души? Она пробивается к разуму сути и нагнетает агонию, которая обязательно разъест психику, если воплощенный не прислушается к себе.
Айрис закивала.
- Он прав, Барт. Мы не разобрались в сути сигнала. Это просто данные сканирования по планете.
- Тогда давайте спустимся туда и узнаем, что именно происходит.
Дьявол рычал, изнутри пылая от гнева. Отто поправил на нем черную рубашку, пригладил края воротника и подарил Бартоломью улыбку. Не помогло.
- Идемте, - решила Айрис. - Поймем, что это и двинемся дальше.
Отто собрал вещи необходимые для погружения в обывательскую среду, вколол каждому специальную вакцину и они, изменяя форму, излучение, ауру - прыгнули на планету.
Похожими на гуманоидов они были только снаружи. Мышление осталось прежним. Аура "как у всех" воспроизводилась, закрепленным на коже, жучком-имитатором.
- А я бы с удовольствием испытала без имитатора, как они мыслят. Ходят слухи, тут есть над чем задуматься.
- Хочешь воплотиться здесь? - буркнул дьявол, осматриваясь. - Они выращивают тела внутри деревьев. Наверное, и восприятие такое же, как у насекомых.
- Не узнаешь, пока не попробуешь, - толкнула она его в бок.
- Эй, не выделяйтесь, - шикнул Отто. - Здесь таких движений нет. Постарайтесь слиться с окружающей средой.
- Идти, радоваться, праздновать и хлопать в ладоши при каждом сигнале активности планеты, - сказал дьявол отнюдь не радостно. - Я запомнил.
Дьявол поудобнее устроился в этой странной личине и принялся внимательно наблюдать за окружающими. Кто-то захлопал и Барт повторил его жест.
- Молодец, - сказал Отто, хлопая вместе с населением.
- А чему они хлопают-то?
Айрис указала на взлетающую стаю птиц.
- Вот этому? Это же просто птицы летят!
- Они не ты.
- И это меня жутко радует, - он изобразил спокойную улыбку. - Точно насекомые эволюционировали. Тут даже простым яростным оскалом можно привлечь внимание.
- Мы тут всего на пару часов. Если не выдерживаешь, возвращайся на базу.
- Э-э-э, нет! Я с вами.
- Тогда имитируй.
- Имитируй, - с сарказмом произнес дьявол.
Отто подошел к нему вплотную и прикоснулся рукой к его груди. Такой волосатой груди. Форма же другая.
- Вот, и я о том. А как же черные шелковые рубашки и статная фигура?
- Зато есть волосатость, - подмигнула Айрис как можно спокойнее.
- Послушай, - начал ученый, - наша роль сейчас: не выделяться. Но тебе явно не терпится привлечь внимание и объяснить им всем для чего мы здесь.
Бартоломью вздохнул и попробовал успокоиться.
- Нет, не могу. Это не мой навык. Мне нравится быть собой.
- Клыкастым, яростным и веселым, - закончила Айрис.
Дьявол утвердительно почесал волосатую грудь своей личины.
- А ты представь, что это война. Если там маньяк - это война. Тебе в битве также будет трудно имитировать приземистого, волосатого и спокойного гуманоида? Развалишь миссию, только потому что тебе хочется показать всем, как ты любишь быть собой?
- Нет, - удивился Барт. - Я понял. Это война.
- Да. Это война, пока мы не доказали обратного.
- Так бы сразу и сказали!
Отто изобразил скуку, насколько это позволяли гуманоидные настройки.
- А это на твоем лице означает что? - прищурился дьявол.
- Буквально: ты такой тупой, что мне становится скучно и я ухожу вдаль к звездам, чтобы пообщаться с разумными существами.
- Поэтичный язык сигналов, - признал Барт.
- Да, - кивнул ученый. - Очень любопытная поэтика смыслов. Не оскорбительная и, в то же время, содержит уважение к себе и партнеру.
Дьявол попробовал на ощупь свое лицо, грудь, наклонился и ощупал икры. Все волосатое.
- Мне нравится мое тело, пока мы считаем нашу миссию войной.
Айрис широко расплылась в улыбке.
- А ей можно улыбаться?
- У нее форма не волосатая: гладкая - значит ей свойственно широко улыбаться. Весело смеяться ей не по генотипу. Только широко растянуть уголки губ. Это значит, ей нравится твое проявление.
- А можно мне дать ту форму, в которой уже позволяется ржать и прикалываться?
- Такой здесь нету. Смеяться может только ма-а-а-аленький народец, который живет в деревьях.
- Не-е-е-е. Не хочу быть маленьким, жить в деревьях. Мне нравится моя волосатость. Буду наблюдать и хлопать, - и уточнил, - пока мы на войне.
Дьявол изобразил спокойствие, прагматичность, убрал стремление к улыбке и гневу. Врубил наблюдательность и ощутил красоту, которая ласкала пространством его кожу, каждый волосок. На него обрушилась сама природа! Она сбивала с ног, пела каждым импульсом о жизни, о движении, о величии. Она проникала под личину и Бартоломью видел, как множество частиц танцуют, взаимодействуя - изменяются и порождают новые и новые комбинации узоров. Он ощущал жизнь как непрерывное изменение и рождение иного, ранее не существовавшего. Как движение, не ведающее привкус скуки.
- Эй, имитируй, а не внедряйся, - напомнил ему ученый. - Иначе твоя природа претерпит необратимые изменения.
- Будешь дьяволом, генералом войска, который наслаждается красотой вокруг и хлопает на каждую пролетающую птицу, - растянула Айрис губы чуть ли не до самых ушей.
Бартоломью задумался. Ощупал сигналы в теле.
- Слушайте, а это затягивает, - выразил он свою мысль голосом и лицом, без намека на эмоцию.
- Поэтому имитаторы либо мастера, либо свалка множества чужих природ и сходят с ума, превращаясь в бродячий микс, - ответила маршал, растянула губы снова и захлопала, заметив как блеснула звезда на небе.
Вокруг поднялась волна аплодисментов и радость накрыла всех существ планеты.
- Не внедряемся. Это не наша природа, - произнес Отто умиротворенно. - Не позволяйте планете ассимилировать вас. Между выражением личины и мышлением настоящей сути должен сохраняться привкус диссоциации и непонимания.
- Может сделаем связку? А то еще пару таких хлопаньев и мы останемся здесь жить, - Айрис прикрыла глаза ладошками, ощущая как непостижимая, поющая красота проникает в кровь.
- Нет. Уносим отсюда ноги, - решил Отто и, открыв портал, забрал друзей с собой на космический корабль.
Они сбросили личины и Бартоломью начал гоготать.
- Это я форму возвращаю, - пояснил он. - Безумная сила красоты на этой планете. Сносит с ног.
- Даже в меня проникает, - подтвердила Айрис, разминая скулы, выражая гнев, ярость, злость и презрение. - Уф-ф-ф.
- Почти попались, - согласился Отто, делая глоток крепкого, но уже холодного кофе, что оставил на столе перед прыжком. - Мне бы счас какую-нибудь ящерицу по-ядовитее разобрать и на себе испробовать её эссенцию.
- Так за дело, друг мой. Ты нам нужен в трезвом разуме.
- Если кто-то из нас захлопает, - прошептала Айрис в ужасе, - когда на орбите покажется солнце….
- Главное, не ставить блок, - ответил ученый, вытаскивая из холодильника заготовки яда. - А то вообще хлопать разучишься и раздражение на фиг разнесет всю цнс.
Сказал это и сделал глоток из пробирки.
Минут через двадцать, когда все они пришли в себя.
- Что ты делаешь? - Отто перегнулся вперед и заглянул Айрис через плечо.
- Отсылаю ордену сообщение о силе воздействия на планете и запрос перенаправить это задание тем, кто способен выдержать такую власть. А то можно сразу троих потерять.
- Зачем? Ты можешь попросить Креона. Он проведет тебя среди гуманоидов и пораспрашивает. Мы узнаем, что хотим и уйдем. Ты же встречалась с ним и планета не пыталась, как ты Отто сказал, умное такое слово...?!
- Ассимилировать, - ответил ученый, наблюдая за внутренними галлюцинациями после дозы яда из холодильника.
- Вот, - кивнул дьявол. - В тот раз планета не пыталась тебя ассимилировать.
- Да. Я просто поговорила и ушла, - маршал осознала суть. - Планета не приемлет обмана и покоряет ложь величием красоты!
Они, все трое, сидели в шоке.
- Тогда откуда на планете сигнал невыносимости, если это признак одного: лжи себе?!
- Может планета не выносит обмана, когда он направлен наружу, а не внутрь?
- А разве такое возможно? Я имею в виду, - пояснил Бартоломью, стоя на балконе и заглядывая в комнату. - Разве эта способность не работает в обе стороны?
- Мы доказательство тому, что нет. Мы имитировали, лгали открыто перед планетой и чуть не стали частью её населения.
- Я захотела быть как эти гуманоиды, стоило нам войти в первые слои атмосферы, - подтвердила маршал.
- Слушай, Айри, заканчивай-ка ты письмо и отправляй, - сказал дьявол. - Меня мурашки берут от этого места.
Они находились на звездном корабле, сверху над планетой. Маршал приобрела эту махину у одного из бандитов, который помог ей словить маньяка. Висели в космосе и наблюдали за данными сканирования, которые выводились, с обновлением раз в две минуты, на мониторе. Монитором служило окно.
Глава 3
Айрис читала книгу. Сидела в кафе и пила холодный чай. Не остывший, а со льдом. К ней подсел мужчина. Не смертный и не бессмертный. Магическое создание. Маршал просканировала его с внешних кругов вселенной. Он не знал, кто Айрис такая.
Мужчина развернул свое поле как два диких урагана, танцующих в пустыне. Захватывающе красиво. Безумная сила и мощь. Если долго наблюдать, рождается смысл впитать часть его красоты в себя, раствориться в нем без остатка. Чувство огромной безопасности и мысль о том, как естественно отдать всю себя этой красоте. Будто она была рождена для этого момента: отдать всю себя именно этому незнакомцу напротив. "Всю себя отдать", стать частицей чужой вселенной, быть ведомой, исполнять роль, функцию, задачу - радовать хозяина. Этому маркеру обучали в ордене. Это первый и единственный сигнал, который должен сказать имитатору о присутствии насильника.
Любой, кто порождает поле с таким смыслом для окружающих себя существ - преступник по натуре. Он уже не способен ценить драгоценную роль свободы воли индивидуальной частицы, уникального выбора - воспринимает окружающих как, созданные специально для него, элементы жизни. Комфортной и счастливой жизни.
Айрис отсканировала мужчину через огромные структуры, чтобы видеть яснее, без личных наслоений завороженности его присутствием. Там внутри него она заметила боль, агонию, крик невыносимости жить. И вся красота незнакомца, эти ураганы, могущество - рухнули в одночасье, обращаясь в прах с запахом гнили. Девушка постаралась не выказать отвращение лицом. Она сохранила пленку завороженности, как приманку: обманывайся мной, как обманываешь меня.
- Что читаешь?
- Структура микрочастиц в активном поле черной дыры, - ответила она, не поднимая головы.
Он присвистнул.
- Умная девушка это редкость.
Айрис сделала заметку на квантовом экране: пренебрежительное превосходство. И продолжила читать. А он молча сидел напротив, усиливая мощность ураганов, пытаясь впечатлить девушку, завладеть её вниманием. Айрис повышала коэффициент завороженности на поверхности ауры, не отрывая глаз от книги.
Он продолжал сидеть. А она - читать.
Им принесли два бокала вина.
- Не хотите выпить со мной?
- Нет.
Маршал непрерывно сканировала его нервную систему. Аккуратно, едва ощутимо, через разум вселенных и мирозданий. И тогда мужчина применил власть. Айрис наблюдала как он расширяет свое поле, накрывает ним тело девушки и личной волей начинает пульсировать в её клетках. Айрис захотелось поднять глаза, заговорить, улыбнуться, отложить книгу. Захотелось…. Очень сильно захотелось флиртовать с ним и выпить вина. Захотелось ощутить его прикосновения на своей коже. А самое ужасное: в теле девушки родилась страстная жажда, чтобы он её просто трахнул.
Образы наплывали волнами, подчиняли разум, тело, ослепляли голодом к сексу, объединению тел, без ласки, без тепла и нежности - к простому, как любят выражаться смертные, первородному соитию, когда член входит во влагалище и разум женщины растворяется в мужчине. А он поглощает её собой. И после, остается лишь изнасилованное тело, пустые глаза и его сознание в девушке. Сознание, которое жаждет лизать ему ладони, запястья, служить, радовать, быть нужной и полезной во всех смыслах. С радостью хотеть всего, что хочет от неё он. В жертве больше не остается уникальности и воли. В ее теле будет править он - насильник.
Айрис сдержала волну отвращения и перелистнула страницу. Мужчина не оставлял попыток. Он не знал отказов. Он привык, что его власть работает на всех.
Маршал ждала его следующих действий, ведь она не реагировала как принято. Хотя на ауру выводила показатели завороженности, одержимости и голода, который он ей внушал.
Он молча сидел. Но его боль внутри, прорывалась сквозь красоту ураганов. Айрис сдержала улыбку. Сейчас нельзя провалить такое представление.
- А я выпью, - сказал он глубоким одурманивающим голосом.
У неё закружилась голова.
А затем вспышка тьмы и следующее, что она видит, обрывками тумана, резкими полосами, ужасом без ужаса: он гладит её тело, смотрит на неё будто “сквозь” и ритмично входит и выходит из влагалища. Его член длинный и толстый, плотный, твердый - разрывает тонкую плоть внутри девушки с каждым его движением. Айрис попробовала сконцентрироваться, но не смогла. Тело молча лежало? Нет. О, нет!
Оно наслаждалось, откликалось ярким стоном, что вырывался из ее губ. Маршал не имела доступа к телу. Она могла лишь наблюдать и даже шевельнуться не было сил.
Она видела, как он гладит руками ее грудь, как надкусывает сосок до крови и её тело выгибается с воплем наслаждения. Айрис собрала все силы, но не смогла издать сигнал, двинуться мыслью. Она была законсервирована внутри разума, смотрела, ощущала внушенные сигналы и ничего не могла сделать.
Мужчина двигался ритмично, замедляясь. Он наклонился и поцеловал ее, проникая языком глубоко к горлу, лишая ее возможности дышать. Тело задергалось, но не от паники. От удовольствия. Он полностью подчинил её плоть себе. Тело маршала проживало то, что хотелось незнакомцу.
Он вынул язык из её рта и захохотал, начиная двигаться быстрее, наращивая темп, глубже, прорывая до крови стенки влагалища, ударяя в матку все громче, настойчивее. Будто он хотел порвать ее. Прорвать плоть и кончить во внутреннюю полость.
Айрис запаниковать попыталась - не вышло. Она могла лишь смотреть. Даже беспомощность не ощущалась. Только волны удовольствия от тела, наслаждение, собственный крик радости, когда он кончил и впился губами ей в рот. Надгрызая её губы до крови, он откусывал плоть. Кровь лилась по подбородку. Айрис не могла ничего, кроме как смотреть. Ни беспомощность почувствовать, ни двинуться, ни позвать на помощь. Она могла лишь смотреть и ощущать наслаждение тела: оргазм от того, как он слизывает кровь с ее шеи, груди. Кровь, что текла из разорванных губ.
Он наклонился к ней, поцеловал, втянул её язык в свой рот и задержал, сдавил, надкусил и потянул еще сильнее. Тело Айрис выгнулось в удовольствии и застонало.
Она бы ужаснулась, если бы могла, но даже запомнить лицо ублюдка не получалось. Ей разрешалось только смотреть и чувствовать все, что он приказывает ее телу ощущать.
Он выпустил язык Айрис изо рта и засмеялся. Слез с её тела, посмотрел торжествующе. Собрал одежду на полу.
- Полежи чуток, умная девочка. Твоя книжка у кровати.
И вышел.
Когда влияние сошло, Айрис - закричала!
Заорала!
Заверещала, ударяя кулаками по полу! Она кричала, не переставая, пытаясь выбросить из себя его вкус, запах, аромат, оттенки его внимания. Айрис орала и била руками по полу до крови. Она не могла остановиться….
Каждое ощущение впечаталось глубоко в клетки. Жажда, еще и еще, быть изнасилованной - прорывалась ураганом наружу к разуму, прокладывала путь убийства к ее душе и сути.
- Сволочь! Ублюдок! Тварь!
Она сидела в комнате у стены, подтянув колени, и ныла, раскачиваясь из стороны в сторону. Ныла.
Тело исцелилось, но память не вытиралась из клеток. Она будто стала природой. Первой природой, а уникальность девушки отошла на второй план.
Айрис закричала от боли.
Заверещала от ужаса того голода, который охватывал нестерпимыми волнами ее тело. Она засунула пальцы во влагалище и стала искать крючок. Где он оставил крючок? Где метка? Где, то самое место, которое удерживает его воздействие в ее теле? Где он впечатал свою волю, вместо её? Где он впечатал себя?!
Девушка одела только майку. Без трусов, без штанов, без куртки она сидела полуголая на полу. Сил не было. Остатки концентрации она применяла, чтобы думать и соединять цепочки в нервной системе. Искать место воздействия насильника в клетках.
Айрис ощупывала матку подушечками пальцев. Она едва сдерживалась, чтобы не начать удовлетворять себя своей же рукой. Ей хотелось движений внутри. Сложить несколько пальцев и двигать, двигаться ними ритмично, быстро, нажимая на определенную точку и кричать от оргазма. Не от боли и ужаса. Хотелось стереть осознание того, что именно произошло и кончать, кончать и кончать!
Ей хотелось ощущать удовольствие из матки. Она сложила пальцы вместе: первый и второй, затем приложила к ним третий и начала двигаться внутри себя. Она выгнулась дугой, упираясь затылком об стену, глубоко дыша, сохраняя свой разум открытым. Она смотрела на себя со стороны и двигала пальцами, стонала, удовлетворяла свой голод. Но он оставался жестоким, пустынным, жаждующим одного: тела насильника, его прикосновений, его воли, его желания, его члена внутри, его контроля.
И тут дверь открылась. И вошел он.
Айрис заверещала. Вытащила пальцы из влагалища и с трудом поднялась.
- Не подходи ко мне! Не подходи, ублюдок! Тварь! - но это не помогало.
Где-то внутри клеток сработал триггер и тело звало насильника, жаждало его.
Он выставил руку вперед и Айрис пошла к нему сама.
Внутри она сохраняла разум, ужас, отвращение, гнев. Теперь она не была законсервирована, но все еще не владела плотью.
Мужчина улыбался, прикасаясь пальцами к ее плечам, лицу, волосам.
- Ты сама виновата, умная девочка. Не нужно было мне подыгрывать. Я все видел. А теперь сопротивляйся мне, если сможешь. Хочешь свободу? Возьми ее! Возьми! - он впился губами ей в рот и стал бить языком в нёбо, по зубам, толкать её язык, призывать тело и разум девушки слиться воедино и подчиниться ему. Он сосал ее язык и стонал от удвольствия, двигая руками по ее телу, снова и снова.
Он засунул одну руку ей под майку. Айрис пожалела, что не оделась полностью. У нее было бы сейчас время успеть, соединить цепочки. Она натянула майку, но не надела штаны. И трусы не одела. Она после секса могла лишь орать от ужаса.
Он другой рукой погрузил пальцы ей во влагалище и стал двигать. Языком и пальцами одновременно, подчиняя ритмом ее разум. Одна рука ласкала грудь, живот, ребра; вторая - пульсировала пальцами в матке, а язык - грубо и настойчиво проникал в сознание. Насильник всасывал язык Айрис, лаская её кончик своим, покусывая его бока, втягивая и отпуская. Ласкал кончик её языка, нежно, страстно, прикасаясь, обещая, призывая подчиниться его воле.
Айрис стояла согнувшись. Руки опустились и висели безвольно. Губами она почему-то стремилась к его губам - не разрывать связь с его языком, нагнуться еще ниже, чтобы он руками мог овладеть её плотью полностью.
Айрис собралась, вспышками ярости, знания, памятью о древнем Храме взывала к себе. Она могла дышать, могла ощущать ужас, панику, гнев и сопротивление внутри, но не могла двигаться. Она застыла. Тело не слушалось, но пока еще и не стонало от удовольствия. Маршал знала, нельзя наслаждаться. Если она погрузиться в наслаждение - он получит над нею власть. Абсолютную власть. Подчинит её волю себе и будет делать это с ней много раз. Потому что она сама захочет. Она будет умолять и девушка начинала понимать, как это работает.
Мужчина отпустил язык Айрис, начал ласкать губами ее шею, спускаясь ниже. Но ниже - майка. Он все это время сидел на корточках, а сейчас опустился на колени, двигаясь пальцами внутри ее матки медленнее, нащупывая нужную точку. Он получал огромное удовольствие и рычал, выл как зверь.
Айрис прилагала все силы, чтобы не испытать, даже хоть на миг, наслаждение.
- Возьми свою свободу, если сможешь, - улыбаясь прошептал он и, приподнимая рукой край майки, впился губами ей между ног, оставляя пальцы внутри, продолжая движение. Он впивался губами, толкал ее нежную плоть языком, посасывал кожу. Свободной рукой царапал ягодицы маршала. А затем резко забрал из ее тела свои пальцы, убрал руки, встал и начал снимать штаны.
Айрис поняла, что это и есть момент: убежать. Но не смогла переместиться на корабль: разобщенность тела и разума не позволила телепортироваться.
Она начала думать, пыталась сформировать цепочки личной воли.
Мужчина снял штаны, без трусов, готовый: тяжелый, твердый. Взял ее тело, сжал пальцами ее плечи и повернул к себе спиной. Он ждал.
- Тебе так хочется, чтобы я сделал это, не правда ли? Хочется потерять волю навсегда. Ты ведь не знаешь, как это! Как это приятно быть рабом. А моим рабом, приятнее во сто крат.
Он коснулся головкой члена ее ягодиц, просунулся глубже ко влагалищу. Начал водить собою вверх и вниз, одновременно лаская мокрым пальцем задний проход Айрис. Он намочил палец слюной и девушка испытала голод к неизведанному удовольствию, равный ужасу, панике и кошмару, что смешивались в разуме в дикий ор. Маршал держала себя в руках и начинала трезво отделять сигналы. Она испытывала его любопытство: как это будет ощущаться, когда он просунет кончик пальца ей в анус? Застонет ли она? Попросит ли о большем? Насколько она подвластна ему?
- Тебе будет хотеться еще! - голос его торжествовал. - Ты не будешь знать, как жить без этого. Ты ведь никогда не знала, насколько это прекрасно остаться без воли и быть во власти хозяина? Когда тебя любят и ценят, дорожат. Когда, - он резко пропихнул член вниз и вперед, входя во влагалище. Замер. Убрал палец от ануса и взялся обоими руками за бедра девушки. Подождал секунду и вонзил себя очень глубоко и сразу. - Когда тебя хотят так сильно, как хочу я! Всю и везде….
Он наклонился к ней всем телом, прикасаясь грудью к ее спине и прошептал:
- Ни одно твое отверстие не будет отвратительным для меня. Каждая твоя дырочка любима мною.
Айрис сжала зубы, слыша его вой, стон, рык удовольствия. Сжала руки в кулаки. Затем ощутила власть над ногами и внутренней полостью тела. Власть насильника отходила. И он почувствовал это. Он сжал её бедра еще крепче руками, до крови, вонзаясь когтями, и принялся нанизывать ее тело на свой член с дикой скоростью и силой. Он брал её силой воли, власти, голода, который съедал его изнутри.
“И как тебе? Как тебе мой голод, моя сила любви, жажда тебя? - звучал его голос в ее разуме. - Ненасытная жажда, что съедает и тебя: чувствовать меня в себе, снова и снова. Ты не сможешь без меня жить! Не сможешь радоваться и даже не будешь способна дышать без меня, без моей милости! И я буду рядом….”
Он двигался, бил ее изнутри, стонал, рычал. Айрис пронзительно собирала волю, смотря прямо перед собой, собирала цепочку за цепочкой, ощущая боль, агонию тела, разлом психики на мелкие части. Она ощущала его голод в себе. Это был не голод Айрис, спрятанный где-то в глубинах души. Это был голод насильника. Его ужас. Его кошмар.
И это стало решающим ключом.
Айрис сделала то, чему её научили в ордене Рыси. Она спрятала себя глубоко-глубоко в недрах сути и начала сплетать имитацию. Она выгнулась и застонала. Имитация удовольствия - не проблема, когда суть и разум тела в безопасности. Насильник ответил ей рычанием глубоким и жаждущим еще и еще чувствовать, проживать, поглощать податливость тела девушки.
Она задвигалась вместе с ним, имитируя яркое наслаждение, настолько искреннее, что сама могла бы обмануться. Но это то, чему ее научили. Сознание и разум тела свернулись в недрах Айрис, там, где было безопасно и тепло. Они исцелялись.
- Я хочу там, на полу! Хочу тебя сверху! - прокричала маршал и повернулась к нему.
Его член вышел из влагалища, но он притянул девушку к себе, заглядывая в лицо, пытаясь понять не лжет ли она. Долго смотрел.
- Я хочу туда, мой хозяин, - произнесла она ласкового, прикасаясь руками к его члену, обкатывая его в ладонях, сжимая и проводя вверх и вниз.
Из теории Айрис знала, что насильник чувствует разницу между податливостью от своей власти и личной инициативой жертвы. Остро распознает эту грань. Потому маршал не сделала шаг опуститься на колени, чтобы губами коснуться его члена. Инициативу жертвы насильник будет пресекать в зародыше. Он не даст ей быть ведущей, а значит должен сейчас, вновь, взять власть и контроль в свои руки. Айрис просматривала записи с минералов в библиотеках ордена, когда обучалась там. И видела, если жертва становилась инициативной и набирала силу, поглотить хозяина - внутри таких насильников рождалась истерика и они могли избить жертву до полусмерти, давая четко понять: кто именно доминант в их связке.
Он разорвал на ней майку и бросил к ногам.
- Иди туда! - он толкнул её грубо в спину и девушка изобразила стон удовлетворения, радости, погладила себя по бокам, груди, двигаясь к тому месту, где был матрас на полу, а рядом лежали ее куртка и джинсы. Там был нож. Она внимательно рассматривала свою одежду, но слишком поздно поняла: он забрал оружие.