Люди богатые и с положением 13 глава

Пожалуйста, присылайте краткие сопроводительные пись­ма с описанием причин, по которым вы должны стать мной, с приложением ваших координат и контактных телефонов, а также рекомендаций. Мой воображаемый секретарь разберет их, свяжется с вами и назначит время для собеседования.

Не забудьте вложить в конверт свою фотографию в ва­шем лучшем белье. И не забывайте: самое главное — стиль.

 

mardi, le 9 mars

Клиент на этот раз был молодой человек, примерно моего возраста. Когда я вошла в комнату, он был одет, как и всякий мой приятель: в тесно облегающую тело футболку и мешковатые штаны. Я сразу же почувствова­ла, что на мне слишком много всего — и костюм, и косме­тика, будто я собиралась в театр.

— Здравствуйте, — я улыбнулась и назвала его имя, чтобы удостовериться, что не ошиблась. Всегда остается вероят­ность, что случайно постучишь не в ту дверь. А выставит ли мужчина за дверь нежданно-негаданно заявившуюся к нему путану? Ну, разве только если она с места в карьер запросит с него приличный ее положению гонорар.

— Здравствуйте, — откликнулся он. Приятная на вид, глад­кая коричневая кожа, акцент американский. Комната за­валена нераспакованными вещами и грудами книг. Он что, приехал сюда в командировку? По делам? Да, ответил он. Завтра уезжает. Он кивнул на конверт, лежащий на столе: там, вероятно, мой гонорар. Я взяла его и спрятала, не пересчитывая.

Многие мои клиенты — командированные, приезжают в Лондон по делам, у каждого свой бизнес. Большинство заказывают себе девушку не перед отъездом, а сразу по приезде, и если она понравится, они закажут ее еще раз или два, в зависимости от срока пребывания. А если что-то не сладится, есть возможность попробовать другую. Этот ждал до последнего дня; значит ли это, что он не собирался здесь платить за любовь, но что-то сорвалось, и он заказал девушку от отчаяния или просто от скуки?

— Вам какого вина налить, красного или белого? — спро­сил он, внимательно разглядывая содержимое бара. По правде говоря, я предпочитаю крепкие напитки, но зачем это демонстрировать, я всегда выбираю только то, что предлагают. Если же не предлагают, а спрашивают, мол, «Что будете пить?» — я прошу либо то, что клиент сам пьет, либо просто стакан воды. У меня почему-то всегда пересыхает во рту, когда я встречаюсь с клиентом, а пер­вое прикосновение губами должно быть обязательно влаж­ным, влекущим, но не слюнявым.

Он протянул мне стакан, мы подняли каждый свой в полуироническом приветствии и тосте — «за знакомство» — и выпили. Я заметила на руке его, державшей стакан, тату­ировку. Маленький, черный то ли крестик, то ли кинжал. Выглядело как-то зловеще. Дурной знак, подумала я.

— Красиво, — сказала я, протянув руку и дотронувшись пальцем до рисунка. Порой не так просто срежиссировать первый физический контакт. С мужчинами, которые целуют тебя уже в дверях, легко сразу перейти к физической близо­сти, но гораздо чаще клиент нервничает, волнуется, и прихо­дится искать предлог, чтобы дотронуться до него, чтобы дата ему почувствовать твое тело. Почти что как бы случайно, как бывает на свидании, когда сидишь рядом, и эта близость — уже сама собой разрешение обнять и поцеловать.

Он взял у меня стакан, поставил его и повалил меня на кровать. Руки его оказались довольно крепкими, а вот живот уже дрябловатый: можно было подумать, что он бывший спортсмен, начинающий терять форму. Я смотрела на него снизу вверх, полураскрыв губы. Он приспустил брюки, под которыми не оказалось никакого белья. На мгновение мне показалось, что манера его обращаться со мной носит ка­кой-то безрассудный, бездумный, слегка пренебрежительный характер, и случись что — никто и ничто в мире не сможет помешать ему, если ему вдруг взбредет в голову взять и пристукнуть меня. Я приподнялась и взяла его член в рот.

В рекламе меня подают как девушку, которая предо­ставляет «все виды услуг», и мне известно, что многие клиенты останавливаются на мне в надежде на анальный секс; так что я всегда готова к этому. Они обычно дают мне сначала пососать, потом легко и недолго займутся со мной вагинальным сексом, а потом, слегка волнуясь, либо попросят меня отворить им заднюю дверь, либо как бы случайно начинают сами туда ломиться. Этот человек не стал делать ни того ни другого.

Снова повалив меня на кровать, он склонился надо мной и задрал мои ноги выше головы. Потом облизал себе пальцы и три из них засунул мне во влагалище. Я вы­тащила его руку обратно и обсосала его пальцы. Мне нравится порой почувствовать, какова я на вкус, отчасти потому, что вкус этот мне очень нравится, но заодно что­бы узнать, что там у меня в данный момент происходит.

Итак, я остановила его и повернулась набок, извлекла из своей сумочки презерватив и выдавила себе на палец изрядную порцию смазки. Пока он разворачивал и прила­живал кондом, я как следует смазала себе зад. Он снова погрузил свои пальцы туда, где они только что побывали, и, заставив меня опять задрать повыше ноги, направил свой член прямо мне в задний проход. Зашел он на удив­ление легко и на полную шишку. Ишь ты, все рассчитал заранее и выбрал как раз тот угол, который надо.

С полчасика он неторопливо работал, как насос, каждым движением члена снова и снова пригвождая меня к кровати; мне оставалось только постанывать и делать другие ободряю­щие звуки. Рукой же он залез во влагалище и толкался там в самое дно, нащупывая собственный член через тонкую стен-icy моей плоти. Наконец я почувствовала первую дрожь, а потом и судорогу — семя его заполнило мою задницу.

Потом я отправилась в туалет, очистилась, помылась, вернулась в комнату и оделась. Мы поболтали немного об Айрис Мердок, и я ушла. Улицы были пусты, ни одного такси, так что мне пришлось идти пешком до самой Ре­гент-стрит, где огни витрин и проезжающих машин каза­лись какими—то нереальными, словно я блркдала по горо­ду во сне.

 

mercrediy le 10 man

Сегодня утром я видела, что зацвела вишня, значит, и вправду уже весна. Дерево растет прямо под моим окном, и вот сегодня оно вдруг все покрылось прелестными бе­лыми цветочками. И дни становятся все длиннее.

Сегодня мои мастера-штукатуры и плотники с сантех­никами закончили свои работы. Один из них, который рыжий, постоял, переминаясь, у меня на кухне, пока квар­тирная хозяйка придирчиво осматривала белые стены и чистые сосновые шкафы. Результат ей, в отличие от меня, по-видимому, понравился не очень, но она ничего не ска­зала, просто подписала счет и отчалила.

Другой рабочий, тот, который высокий, кивнул в сторо­ну стола, где он оставил запасные ключи.

— Спасибо. Вообще-то я к вам как-то уже, понимаете, привыкла, — сказала я, провожая его до двери.

— Не стоит, спасибо вам, — сказал он с южно-лондонс­ким выговором (я не решаюсь его воспроизвести, а на письме у меня просто не получится; достаточно сказать, что моя манера произносить такие слова, как «комната», «дом» и «год» им казалась очень смешной). — Вы — настоя­щая дама, это я вам говорю, а не то, что...

Я чуть не прыснула от смеха. Ну да, настоящая дама. Дама в зеленой бархатной уздечке.

 

vendrcdi, le 12 mars

Он: У меня это в первый раз.

Я: Первый раз с такой девушкой, как я?

— Вообще в первый раз!

Потом следует какое-то нечленораздельное мычание.

Он: Пожалуйста, расскажите мне все, все, что я должен делать. Поэтому я и хотел вас сюда вызвать, такую девуш­ку... Подружки никогда ничего полезного не говорят.

Уже потом:

Он: Скажите честно, как все прошло? Я: Очень хорошо, я получила большое удовольствие. У вас приятные руки. Вы музыкант? Он кивает.

— А что вы думаете про меня вообще?

— Вы милый. Умный. Довольно спортивный. Кому-ни­будь с вами очень повезет.

— А если б вы встретили меня где-нибудь в другом ме­сте, я бы вам понравился?

— Сколько вам лет?

— Девятнадцать.

— Нет, если б я точно знала ваш возраст.

Он хмурится. Тогда я говорю, что выглядит он старше своего возраста, но что я не спала с девятнадцатилетними, даже когда мне самой было девятнадцать. Но, похоже, и это не помогает. Он выглядит еще более подавленным.

— Вы бы мне понравились. Обязательно. В вас есть что-то такое... пугающее, в приятном смысле.

Как так? Он смотрит на меня удивленными глазами.

Вот тут надо быть очень осторожной. Надо сказать что-нибудь правдоподобное и приятное, но чтоб не было похоже на грубую лесть. Это соблазнительно.

— Я бы не хотела стать первым человеком, который разбил бы ваше сердце.

Он снова хмурится. Но ему не стоит беспокоиться. Увере­на, на свете много женщин, которым он будет нравиться.

 

 

samedi, le 13 mars

ТРАКТИРНЫЕ ИГРЫДЛЯ ПРОСТИТУТОК,

СЕРИАЛ ИЗ ОДНОЙ СЕРИИ, ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

 

Подруги или лесбиянки?

Правила до смешного просты: прицепись к какой-ни­будь своей подруге и — это чрезвычайно важно, — не при­бегая к поцелуям и непристойным танцам, постарайся убедить всех из достаточно близкого круга, что вы с ней — сладкая парочка. Почему запрет на губную помаду? Пото­му что публичные поцелуи в обществе — как раз то самое, что нормальные девушки делают, чтобы подцепить нор­мальных мужчин.

Это прокатило однажды столь успешно, что удалось отразить серьезную атаку: мою подругу вздумал клеить один не очень порядочный джентльмен. Взяв ее под руку, я громко заявила: «Отвали, парень, эта дама со мной. Тебе как, здесь по морде заехать, или пойдем, выйдем?» Неза­дачливый ухажер пулей вылетел из бара. К несчастью, по­добное рыцарство не ведет к сексуальному вознагражде­нию со стороны спасаемой дамы.

Популярный вариант: засесть где-нибудь в углу и пона­блюдать, размышляя: интересно, все эти женщины в поле твоего зрения, они так мило щебечут, а кто они, подруги или «подружки»? О, сколько приятных минут провела я таким образом еще в студенческие годы.

 

Невыносимая скука

О чем болтают по вечерам все эти отдыхающие по питейным заведениям? Представь, что ты — независимый консультант. Твои интересы охватывают широкую сферу: красные вина Южной Америки, японскую культуру и ред­кие жанры рок-музыки. Ты способна поддержать любую дискуссию: от проблем закладных, ипотек и высокопроте­иновой диеты до истинных причин постоянных пробок в районах Кенсингтона и Челси. Если что рекомендуешь, то делаешь всегда это с огромным энтузиазмом.

Мне приходилось наблюдать, как лучшие умы моего поколения часами обсуждают проблемы парковки в том или ином районе города.

 

Мне то же самое, что и ей

Кто не хотел когда-нибудь симулировать оргазм в публич­ном месте? Это очень просто: делай то же самое, что и пер­сонажи рекламного ролика ликера «Бейлис», только продли удовольствие немного дальше той точки, когда уже не лезет.

Невероятное занятие

 

Когда мужчина начинает к тебе подкатывать, он обяза­тельно спросит (это просто неизбежно, все они всегда зада­ют одни и те же вопросы, и предсказать, о чем они будут разговаривать, проще простого), чем ты занимаешься. А ты придумай что-нибудь, самое невероятное, и потом посмот­ри, что из этого получится — будет ужасно весело. Вот неко­торые из опробованных и проверенных вариантов, самые мои любимые: воздушная гимнастка, специалистка по мо­бильным телефонам, обувная манекенщица, музыкантша, специалистка по индонезийским барабанам. И посмотри, насколько тебя и твоих знаний хватит, чтобы успешно под­держивать разговор о своей дутой профессии. Еще круче, если он случайно окажется той же профессии: «Правда? Вы эпидемиолог? Какое совпадение!»

 

Моя не говорить по-английски

Говорит само за себя. Особенно весело, если внешне ты ничем не похожа на женщину той национальности, кото­рой прикидываешься.

Ты меня слушаешь?

«...Ну вот, это было, когда я торговала оружием в Сербии, понял? И помню, раз меня остановили на гра­нице эти суки из объединенных наций, миротворцы, мать их... На самой границе. Но откуда им было знать, что я под кайфом и у меня обрез под мышкой?» Вари­ант Тревиса Бикла. Главное, побольше жутких подроб­ностей. Не бойся показаться тварью. За словом в кар­ман не лезь, почаще употребляй такие понятия, как «Ка­лашников», выражения из фильмов Джона By — это твой стиль, и словечки из журнала «Солдаты удачи» тоже. Девяносто девять процентов мужиков обычно с вопля­ми бегут от такой психопатки, в кармане у которой наверняка нож или пистолет, — от такой надо держаться подальше. Что касается оставшегося процента... что ж, тут тоже можно позабавиться. Но постарайся не пово­рачиваться к ним спиной.

 

Слишком много информации

Чем круче, тем лучше. Заведи обстоятельный и нетороп­ливый разговор (в полном объеме) про свою сексуальную жизнь. Тут особенно важны нестандартные подробности. Про римминг, фантазии, связанные с мастурбацией, или, скажем, с Майклом Хоуардом, или поросенком, получен­ным с помощью генной инженерии. Тут всякое лыко по­йдет в строку. Наивысшее количество баллов тому, кто сможет заставить большее количество посетителей поки­нуть заведение.

Большинство моих разговоров как раз об этом.

 

Тик-так, тик-так

«Так приятно познакомиться с вами... потому что, со­гласно моей базовой температуре, сегодня с утра и в тече­ние последующих двадцати четырех часов у меня как раз происходит овуляция. Вы живете поблизости или, может, лучше вызвать такси?»

 

Задняя нога

Заговори с первым попавшимся джентльменом. Удиви его признанием в том, что вы с ним недавно спали, и он после этого так и не позвонил, и поэтому ты жутко рас­строена. Подробно перескажи всю картину вашей ночи. Тут надо с серьезным видом намекнуть, что он был далеко не на высоте в некоторых самых пикантных эпизодах — это эффектно завершит приключение.

Но будь осторожна: если он не один, а с друзьями, очки тогда выигрываешь не ты, а он. Лучше всего сцапать его, когда он один или с подружкой. Или с женой. Но поста­райся не очень увлекаться. Иначе это будет смахивать на шантаж, а к такому спорту быстро привыкаешь.

 

Что вы говорите?..

Встрянь в разговор с совершенно незнакомым челове­ком, делая вид, будто вы знаете друг друга рке целую веч­ность: обычно они все хватают эту наживку на лету. Непре­менно используй как можно больше жестов и других при­емов типа касаний рук, вопросов о семье и так далее.

NB: именно так я познакомилась с А-1.

 

Правда

Расскажи кому-нибудь, что ты работаешь девушкой по вызову. И потом засмейся. И никто тебе не поверит. «Ой, я вас просто разыграла. На самом деле я, вообще-то, мо­нахиня».

 

dimanche, le 14 mars

Конец этого романа был написан уже с самого начала. Он — человек, который платит женщинам деньги, чтобы заниматься с ними сексом, я — проститутка, и в какой-то момент ему захочется трахать за деньги кого-то другого.

Я привыкла к нему с детства, а поскольку я его не люб­лю, признаюсь, что просто разговоры с ним всю ночь на­пролет мне нравятся не меньше, чем половые сношения.

В ванной комнате наверху у него такая большая ванна с позолоченными кранами, а на стенах висят четыре ри­сунка: сельские виды Франции. Он говорит, что это ему подарили сами художники. Я так часто смотрела на эти картины во время купания, что когда в ванной у него был ремонт и заново красили стены, а потом снова повесили эти картины, я сразу заметила, что висят они не в пре­жнем порядке.

— И правда, — сказал он, сощурившись на эти пасте­ли, — как это ты заметила?

Он знает обо мне очень много. Он знает мое настоя­щее имя, и где я училась, и частенько говорит — он рабо­тает в смежной области, — что если мне когда-нибудь по­надобится в будущем работа, ну тогда вот что... и сует мне в карман свою визитку, уже, наверное, раз двадцатый.

Это похоже на то, как если б у тебя был такой дядюш­ка, который оказывает тебе всяческое покровительство. А заодно и трахает.

Но иногда мы вовсе и не трахаемся. Он не любит рези­ну, а я уж так устроена, что не люблю рисковать. Тогда он просто мастурбирует на меня. Я ложусь, раскинувшись, на кровать или диван, иногда и на пол, под голову кладу подушку или две, а он садится на меня верхом, сразу под грудями. Я забавляюсь со своими сосками или его яичка­ми, а он дрючит свой болт, уставив его прямо мне в лицо. Потом мы берем зеркало и вместе анализируем резуль­тат — очки присуждаются за густоту, точность попадания и количество. И поскольку он обожает меня мыть, снача­ла мы даем сперме немного подсохнугь, а потом он осто­рожно снимает все влажной фланелью.

Последние несколько недель были какие-то суматошные. Мы с ним никогда не назначали определенного дня и времени наших встреч, хотя обычно это случалось в буд­ние дни и, как правило, после десяти вечера. В эти дни я была очень занята. Он тоже. Если он не успеет сделать заказ на меня, то возьмет другую девушку из нашего агент­ства.

Я заметила, что уже скучаю без его звонков и эсэмэс. Это продолжается уже несколько недель. Я уже скучаю по бокалу пенящегося «Пола Роджера», который он всегда наливает мне, когда я прихожу.

Когда я уезжала, он звонил три раза. Он начал беспоко­иться. Это немного похоже на развязку романа: назойли­вость, необоснованные подозрения.

Решение приходит в виде записки: «Думаю, судьба рас­порядилась так, чтобы нам больше никогда не встречать­ся. Буду скучать. X.»

Я тоже стану по нему скучать, обязательно.

 

lundi, le 15 mars

Я не уверена, что произошел знаменательный поворот в моем умонастроении или, в данном случае, в моем уме­нии содержать дом, но меня больше не волнует разница между рабочими трусиками и домашними. Это, конечно, не означает, что я иду на работу в каких-нибудь страшных спортивных трусищах, но иногда я замечаю, что отправ­ляюсь в магазин за едой, а у меня из-под джинсов выгля­дывает полоска шириной сантиметра два, а то и больше, моих трусов. Я, конечно, могу понять, что в некоторых культурах такой стиль ношения одежды не только поощ­ряется, но и считается высшим шиком. Но как подумаю, так меня всю передергивает.

mardi, k 16 mars

 

Позвонил H.

— Что-то давненько тебя нигде не видно.

— Да.

— У тебя все в порядке?

— Все хорошо.

— Врешь, как всегда. — И он был прав, как всегда. — Давай выкладывай, как дела.

— Не знаю, что сказать. Ну, во-первых, похоже, насту­пила настоящая весна. Гуляла по набережной, светило сол­нце, и мне вдруг пришло в голову, что год назад я тоже гуляла, только не одна, а с человеком, которого любила и думала, что выйду за него.

— Как интересно. Я как раз тоже думал сегодня про свою бывшую.

'о он про ту, которая бросила его ни с того ни с сего и даже не попрощалась как следует.

— Если хочешь, я заеду. — Я глубоко вздохнула. — По­нял, буду через десять минут.

Через десять минут раздался короткий стук, и Н. сам отво­рил дверь. Я сидела на диване, и вид у меня был мрачный.

— Ну-ну, красавица, — сказал он и провел рукой по моим волосам. — Слушай, давай-ка прошвырнемся куда-нибудь, перекусим, туда-сюда!

Аппетита у меня не было. Но мы все равно отправи­лись.

— Ну вот представь, если б ты могла встретить своего с какой-нибудь там, ну кто там у него теперь есть, не знаю, — сказал Н., поедая салат и запивая его пивом, когда мы уже сидели в каком-то отвратительном ресторане, — какой она должна быть, как ты думаешь?

— Толстая, — сказала я.

 

— В моем случае я бы хотел, чтобы она была с каким-нибудь неотразимым красавцем — но при одном условии: чтобы он был импотент.

— Нет, не толстая. Глупая, как курица.

— Такой красавец-раскрасавец, но импотент, и чтоб теща у него была мегера.

— Глупая, как пробка, и чтоб от нее чем-нибудь воняло, помойкой.

— О, это просто замечательно. Вот еще что. Импотент, злая теща, и еще, чтоб не разрешала ходить на работу: мол, сиди и работай дома.

Он допил свое пиво и принялся за мою кружку, кото­рую я едва пригубила.

— Чтоб была круглая дура, воняла помойкой и ничего не понимала в музыке, слушала всякую дрянь.

Я хотела было потребовать свое пиво назад, но было поздно: задрав голову, он уже допивал остатки.

— Вообще-то, последнее надо вычеркнуть, его абсолютно не интересуют девушки с дурным вкусом, особенно к му­зыке. Он в первую очередь проверил бы, какой у нее вкус.

Н. поднес кружку ко рту, чтоб проверить, много ли там еще осталось капель.

— Импотент и лысый.

— Мой станет лысым лет через пять. Хочется верить в это. Я должна в это верить, ничего не остается.

— Импотент, лысый и постоянно ей изменяет.

— Дура, воняет помойкой, а в постели — как бревно.

— Как бревно в постели. Вот тут-то мы добрались до самой сути. — Н. улыбнулся. — Лысый, импотент и не же­лает трахать ее пальцем.

— Ты что, серьезно? Ей это нравится?

— О да, — сказал он. — Я, что, никогда не рассказывал? Пальцем и огурцом... Одновременно.

— Зря ты не фотографировал. Дурак.

— Мы с ней всегда говорили, если у нас все будет плохо, если она не сделает карьеру, денег мы заработаем, сняв кино.

— Гениально. Неудивительно, что ты запал на нее.

Я провела пальцем по влажной картонной подставке для кружки.

— Дура набитая — и не просто головкой убогая, но тре­щит, не переставая, и никак не заткнется, а вдобавок спит с одним из его братьев.

— С которым?

— Неважно. Нет, лучше не с братом. С его папашей.

— И от нее все еще пахнет помойкой, верно?

— Абсолютно.

— Лысый, импотент, не хочет трахать пальцем и коро­тышка.

— Подумаешь, коротышка, что тут особенного? — У меня у самой голова не так далеко от земной поверхности, и мне не кажется, что это как-то снижает достоинство и ценность человека. Зато голова у меня не кружится, когда я быстро встаю. Так-то вот.

— Ничего. Просто я хотел сказать, что она высокого роста. Я просто хочу, чтоб она как можно чаще имела возможность смотреть на него сверху вниз и видеть эту его лысину.

Он подумал и поставил мою кружку обратно, где она стояла с самого начала.

— Ну, тогда ладно. — Я улыбнулась. — Все еще скучаешь по ней?

— Черт побери, еще как! А ты все еще в него влюблена?

— Что там говорить, ты и так знаешь.

— Мне кажется, это несколько странно, — сказал он. — Теоретически я с ней покончил, но если это действительно так, надо, вероятно, сделать усилие и завести себе другую женщину, может, и не одну — а я от них бегаю.

— О, я знаю эту стадию, — сказала я. — У меня другая, это скорее «полный саботаж перспективных вариантов». Не говоря уже о том, что я просто боюсь: ну как он вернется, когда у меня кто-нибудь появится, да еще такой, на ком стоило бы зависнуть.

Н. похлопал себя по животу. Ресторан был совсем пуст, не считая нескольких скучающих официантов и какой-то парочки, которые глазами, полными ужаса, разглядывали то, что им принесли на тарелках.

— Ну что, пошли? Я кивнула.

— Алкоголя с меня на сегодня хватит. Хочешь, отвезу тебя домой и пописаю на тебя, если тебе от этого станет легче?

Я сморщила лоб и сделала вид, что раздумываю, но потом сменила тему. Что лучше, страдать от неразделен­ной любви или не знать вообще, что это такое? Он отве­тил, что теперь-то он все это знает и что никому бы не хотел причинить таких страданий, которые испытывает он сам. Кто знает, ответила я. Ты мог бы разбить мое сердце. Он обнял меня за талию и принялся щекотать. Мне было очень щекотно, и я извивалась, как червяк.

— Ты хитрая лиса, — сказал он. — Я не могу разбить твое сердце, ты ведь меня не любишь.

— Ну ладно, хватит, — сказала я строго, хотя все еще улыбалась. Он понял, что мне больше не до шуток. Мы встали, надели плащи, направились к двери. Я сказала, что, как только попаду домой, сразу залезу в постель.

— Ну да, только сначала нашлепаешь весь этот наш раз­говор на своем компьютере, — поправил меня он. Поже­лал доброй ночи и ушел.

mercredi, le 17 mars

 

О-о-о, это мои любимые: розовый шелк с рюшами и кружевами, и то же самое на лифчике. Жаль только, что вся эта прелесть будет под джинсами и под свитером, когда я отправлюсь в магазин за молоком.

Однажды я отправилась к клиенту прямо с собеседова­ния о приеме на работу. Это было допустимо, хотя и не идеально; одежда была почти подходящая для какой-нибудь дневной встречи, и макияж, конечно же, на лице был, но было слегка странновато топать к клиенту, зная, что у тебя рядом с презервативами лежат документы, рекомендации, автобиография и прочие бумаги. И еще я немного беспо­коилась, что во время собеседования кто-нибудь случайно заглянет мне в сумочку и увидит эти чертовы презервативы.

Интересно, если б так случилось на самом деле, увеличи­лись ли бы мои шансы получить работу или наоборот, это только повредило бы? Но еще интересней, что я прошла, мне предоставили эту работу, только я в конце концов сама отказалась от перспективы сидеть с утра до вечера в офисе, перебирать бумаги и что-то там администрировать, в общем чушь собачья.

Был еще случай, когда я приводила себя в порядок пе­ред визитом к клиенту в туалете музея. Это было в самом начале моей нынешней карьеры, когда я была еще убежде­на, что мир в конце концов оценит меня и сам придет ко мне на поклон. На мне было летнее платье, туфельки на высоких каблуках, а в сумочке лежали резиновые изделия и запасные трусики на всякий случай. Это было еще до того, как я поняла, что не обязательно работать с угра до вечера, как папа Карло, чтоб была возможность оплачи­вать счета и тратить столько, сколько захочется, а еще, что большинство клиентов, если они действительно хотят имен­но меня, будут ждать и час, и два. Так что ничего страш­ного, если я опоздаю, подождут. А не захотят ждать — что ж, в море рыбы много, на меня хватит.

Я накладывала грим и красила губы, а в это время мимо меня в туалете сновали туда-сюда какие-то туристки. Если бы для туристских групп существовала специальная уни­форма — а я полагаю, что она должна быть, — то вот ка­кая: длинные, ниже колен, шорты, белые кроссовки, ог­ромные футболки с рекламой предыдущей туристской поездки, солнцезащитный козырек на резинке, волосы собраны в пучок или заплетены в косичку и сумка на плече.

И представить себе не могу, что они про меня думали: для кого это я так расфуфырилась.

 

jeudi, le 18 mars

Клиент стоял без трусов. Я сидела на стуле прямо перед ним. Рубашка на мне (белая, как было рекомендовано, согласно просьбе клиента) была наполовину расстегнута.

— Мне хочется спермой написать на вашем теле свое имя, — сказал он.

Я ухмыльнулась.

— Не надо держать меня за полную дуру. Вы слямзили эту идею из «Лондонских полей».

Он странно на меня посмотрел. Ой, не надо так. Лучше смотри на мои губы.

— Вам нравится Мартин Эмис? — лениво спросил он, одной рукой накачивая свой член.

— Да ничего, неплохо написано, — сказала я, сунула руку себе под рубашку и расстегнула лифчик.

— «Стрела времени», впрочем, тоже неплохая вещица. Забавная.

На самом кончике головки заблестела первая капелька спермы.

— Концептуальная штучка. Глубокие идеи. Такую книж­ку хорошо брать с собой в долгое путешествие. На поезде, например.

Я приподняла груди, и он благодарно закивал.

В комнате было жарко, и воздух какой-то спертый. Погода на улице не сказать, что плохая, и я подумала, что неплохо бы попросить его выключить обогреватели.

— Хочется почувствовать запах вашего пота, смешанно­го с моей спермой, — сказал он, словно читая мои мысли.

Немного позже у меня был еще один клиент. В большой гостинице возле Ланкастер-гейт. Номер маленький и деко­рированный так, что казался еще меньше. Мне пришло в голову, что за те деньги, которые они берут за номер, здесь, пожалуй, тесновато. Да еще в самом конце коридора.

Он был без пиджака, в одной рубашке с короткими рукавами под блейзером — терпеть не могу, это так же дисгармонично, как и светлые носки с темными ботинка­ми. Окно было открыто.

Я закинула руки ему на плечи.

— Вам не кажется, что здесь холодновато?

— Нет, мне в самый раз.

— У вас руки сполошь покрыты гусиной кожей.

Я улыбнулась и пошла к окну, чтобы задернуть шторы.

— Это полезно для обмена веществ.

— Спорим, я вам придумаю для обмена веществ кое-что получше, — сказала я.

 

vendredi, le 19 mars

Думаю, что весь день сегодня просижу дома. Н. вернул­ся из Бельгии и привез с собой тонну порнографической литературы, и теперь собирается изучать и делать отбор для своей коллекции. Среди этой продукции есть назва­ние, вполне заслуживающее доверия: «Леди Анита Ф.» («вам будет жарко, как в аду!!») и еще один журнал, где одна модно стриженая девица проделывает такие штуки с бед­ным мальчиком, что становится его жалко. Если будет что-нибудь еще интересное, обязательно запишу.

 

samedi, le 20 mars

Сегодня один из тех редких дней, когда все золотится в солнечных лучах, и люди наконец решаются оставить свои плащи и пальто дома и явить всему миру свои тощие, бледные, как чешуя селедки, голые руки. Я вышла на ми­нутку, чтобы только купить газету, но солнце было такое ласковое и теплое, что домой возвращаться просто не за­хотелось.

Прошатавшись по городу чуть ли не час, я набрела на одну очень симпатичную витрину. Я заметила это место уже давно, правда видела его только из окна такси и в вечернее время, когда магазин был уже закрыт. Мне нра­вилось его название. Оно навевало мысли о моей работе. На двери, закрытой на ключ, висело небольшое объявле­ние: «Пожалуйста, звоните в оба звонка». Я позвонила и стала ждать.