В 107 из 121 параграфа Венского договора определялись прежде всего территориальные условия Европы: дело это, с трудом доведенное до конца, как всегда бывает в подобных случаях, никого полностью не удовлетворившее, все же доставило Европе полстолетия мира. В переделанной карте Европы было пять великих держав и около них известное число государств различной величины. Неприкосновенна в новом распределении осталась только Оттоманская империя, некогда в тяжелые дни втиснувшаяся в число европейских держав, но остававшаяся чуждой им и своеобразной. Из пяти великих держав — России, Англии, Франции, Австрии и Пруссии — более всех выиграла Россия. Еще при Наполеоне она присоединила Финляндию, как мы уже говорили, и этим улучшила свое слабое морское положение. Теперь она получила герцогство Варшавское, за исключением западной части, Познани, и образовала из него «царство Польское». В первый раз выступила она как великая европейская держава во всей силе огромной страны, населенной в то время 40 000 000 жителей; она была до некоторой степени связана огромным пространством, плохими путями сообщений, сильно ощущавшимся недостатком выхода к морю, крепостной зависимостью массы населения.
Совершенную противоположность ей составляла Великобритания, колониальное королевство, распространявшееся на все части света и составлявшее центр с единственным положением среди морей и океана. Море, отделявшее остров от всех народов, в то же время и соединяло его со всеми. Из своих завоеваний в последнее десятилетие Англия удержала Лапландию и хлопчатобумажные округа Нидерландской Гвинеи; острова Табаго и Лукайские в Западной Индии и Иль-де-Франс на востоке от Мадагаскара. В Европе она получила Гибралтар, Мальту, Ионические острова, а с этим и господствующее положение на Средиземном море. Могущество, богатство, свобода соединялись в этом государстве, которому так часто завидовали; но была и у него глубокая рана, больное место у самого сердца — Ирландия.
Франция вышла из войны побежденная, но в существенных жизненных условиях не ослабленная. Парижане сумели польстить самому влиятельному из государей, императору Александру, и новый мир наложил на них ничтожные земельные уступки; Филиппвиль и Мариенбург передали новому государству — Соединенным Нидерландам; Саарлуи, Ландау и окрестности — Германии; Савойя и Ницца — Сардинии; ей оставили все ее завоевания и приобретения до 1790 года; а природа, положение страны предоставляли трудолюбивому, хозяйственному, предприимчивому народу плодородную почву, прекрасный климат, выгодное положение на двух морях; к тому же дух единства в населении, твердо сплоченный народ, в то время насчитывавший 23 миллиона человек; ввиду всего этого, Франция имела преимущество перед всеми другими державами. В числе всех этих миллионов подданных не было ни одного, который пожелал бы не быть французом. В этом она составляла противоположность двум немецким державам — Австрии и Пруссии.
Из этих держав Австрия больше получила от мирных договоров и постановлений конгрессов. Франц I мог похвалиться приращением населения в 2 миллиона человек по сравнению с 1792 годом. Взамен Нидерландов и юго-западных немецких земель, не имевших цены и составлявших, как и Бельгия, тягость, Австрия получила Тироль с Зальцбургом и в Италии две превосходные провинции — Ломбардию и Венецию. Двадцативосьмимиллионное население этих земель было очень разнородно и состояло из немцев, итальянцев, мадьяр, славян; но в то время этого не опасались — одно чувство национальности никогда не победило бы Наполеона. Империя составляла прекрасно округленное целое, в 12 000 кв. миль; семь восьмых населения были римско-католического вероисповедания, следовательно, в этом отношении наблюдалось некоторое единство. Члены конгресса, собравшиеся в Вене, принесли эти земли, с их жителями, даже при поверхностном взгляде не оставлявшие желать ничего лучшего, в дар гостеприимному двору и государственному человеку, которому немало стоило угощение этого знатного общества.
Но поверхностным взглядом видно было затруднительное положение поддержанной и восстановленной Пруссии. Она была меньшей из великих держав: 5000 кв. миль и 10 000 000 жителей, а эти 5000 кв. миль состояли из большей — восточной, и меньшей — западной — частей, не только не смежных, но еще разделенных соперническими, враждебными средними и мелкими государствами. Из 10 000 000 жителей более половины было вновь присоединенных, частично, как 845 000 отделенных от Саксонии (главного приобретения Пруссии на востоке), крайне враждебных. Третья часть присоединенных жителей были католики и большая часть этих католиков жили в западной части, в Вестфалии и в Прирейнской области по соседству с католическими странами, Бельгией и Францией. Маленькое разнородное государство имело к тому же неблагоприятные границы. На востоке, не обращая внимания на границы с Австрией и Швецией, она граничила с Россией, громадным государством, с населением вчетверо большим, на западе — с Францией, твердо сплоченным единым государством в 23 миллиона жителей. Границы Пруссии не имели ни естественных укреплений, ни оборонительных сооружений, и кроме того оборона не облегчалась, а затруднялась тем, что Пруссии приходилось и на Мемеле, и на Рейне защищать целостность Германии одновременно со своей собственной. В этом была и хорошая сторона, быть может лучшая доля, выпадающая сильному человеку, как и соединению сильных людей, — тяжелая, но ясная, исполнимая нравственная задача и назначение: ее интересы и судьба были связаны с судьбой и интересами Германии.
Остальные государства
Испания и Португалия остались в прежних границах; Швеция вознаграждена за отошедшую к России Финляндию в 1808 году Норвегией, но так, что у обоих государств был только общий государь, династия. В убытке была Дания, искупавшая таким образом упорную преданность Наполеону. Часть Шведской Померании, составлявшей ее вознаграждение за Норвегию, она предоставила Пруссии за герцогство Лауенбургское и денежную доплату. У нее оставалось еще в германских владениях герцогство Голштейн и населенный преимущественно немцами, хотя и не принадлежащий к Германии, Шлезвиг.